Она быстро сморгнула несколько раз и покачала головой.
— Ладно. Вышло как-то неловко.
— Может, стоит надрать чью-либо задницу, — предложил я.
Она кивнула.
— Найди его. Надери ему задницу.
— Это и есть план, — подтвердил я. Потом я наклонился, мягко поцеловал ее в лоб и в губы, и прижался своим лбом к ее. — Я тоже тебя люблю, — прошептал я.
Ее голос напрягся.
— Ты наглец. Удачи.
— Тебе тоже, — сказал я. — Ключи в замке зажигания.
Потом я выпрямился, подхватил тяжелую поклажу и зашагал вперед к докам. Я не посмотрел на нее, когда уходил и не оглядывался назад.
Так мы оба смогли прикинуться, что я не видел ее плачущей.
*
Мой брат владел древней обшарпанной рыбацкой лодкой. Он говорил, что это траулер. Или может, троулер. Или шхуна. Это было чем-то из них, до тех пор пока не стало тем, что есть сейчас. По-видимому, типы судов имеют свои специфические замысловатые отличия, по которым их и классифицируют — но поскольку я не моряк, я не сплю плохо по ночам из-за употребления неправильных терминов.
Судно было сорок два фута длиной и могло сойти за двойник рыбацкой лодки Квинта в Челюстях. Она отчаянно нуждалась в покраске, поскольку белая краска его корпуса уже давно потускнела, превратившись в смазанную черной копотью серую. Свежая краска украшала только ряд букв на баке судна, которые гласили «Плавунец».
Затащить Моргана на борт было мучением — в его случае буквально. Мы разместили его на кровати в маленькой каюте и перенесли на борт все оборудование. После этого я взобрался на мостик, запустил двигатели с помощью моего дубликата ключей Плавунца, и тут я понял, что не отвязал веревки. Нужно было вернуться на палубу и отвязать лодку от дока.
Видите, я же говорил, — я не моряк.
Выйти из гавани было не сложно. Место Томаса было очень близко к открытым водам озера. Я почти забыл включить огни, но вспомнил о них до того, как вышел на водный простор. Затем я проверил компас, повернул судно на градус или два на юго-восток и включил двигатель на полную мощь.
Стоило нам выйти в черноту озера, как двигатели лодки заработали приглушеннее, издавая глубинные стучащие звуки. Судно первоначально было создано для чартерных рейсов в открытом море, и поэтому было довольно мощным. Сегодня воды были спокойными, и поездка обещала быть гладкой, в то время как мы быстро набирали скорость.
Я немного нервничал по поводу поездки. Около года назад мы с Томасом несколько раз отправлялись к острову, чтобы я смог исследовать местность. Он обучал меня управлять лодкой, но это было мое первое сольное плавание.
Спустя несколько минут Молли наполовину поднялась на лестницу к мостику и остановилась.
— Мне нужно спросить разрешения, чтобы подняться или что-нибудь еще?
— Почему ты должна это делать? — спросил я.
Она задумалась.
— Разве не так делают в Стар Треке?
Стар Треке?!
— Дельное замечание, — сказал я. — Даю добро, мичман.
— Есть! — сказала девушка и поднялась ко мне. Она нахмурилась на темноту на востоке, и бросила осторожный взгляд назад на быстро удаляющиеся огни города. — Итак. Мы движемся к тому странному острову, который пересекает большая лей-линия?
— Да, — ответил я.
— Там, где мой отец…
Я постарался не вспоминать, как тяжело пострадал Майкл Карпентер в последний раз, когда помогал мне.
— Покалечился, — сказал я. — Да.
Она спокойно задумалась.
— Я слышала, как мама разговаривала с ним об острове. Но когда я попыталась выяснить, где находится остров, я не смогла найти его ни на одной из карт. Даже в библиотеках.
— Да, — подтвердил я. — Насколько я слышал, со всеми, кто побывал там, происходят несчастья. Там раньше был своего рода порт для обслуживания рыболовных и торговых кораблей, размером с маленький городок, но его забросили. Когда-то в девятнадцатом веке все записи о городе были вычеркнуты отовсюду.
— Почему?
— Люди не хотели, чтобы кто-либо добрался туда, — сказал я. — Если бы они просто выпустили закон, они знали, что рано или поздно какой-либо дебил с ослиным упрямством добрался бы туда. Так что они избавились от места как могли, по крайней мере официально.
— И в течение более чем столетия никто даже не видел его?
— Эта темная лей-линия отключила огромное поле энергии, — сказал я. — Это делает людей нервными. Не безумными или вроде того, но достаточно, чтобы бессознательно избегать этого места, если они не пытаются специально туда добраться. Плюс остров окружают рифы, а людям присуще держаться от них подальше.
Она нахмурилась.
— Они могут быть для нас проблемой?
— Я вполне уверен, что знаю, как обойти их.
— Вполне уверен?
— Вполне уверен.
Возможно она немного побледнела.
— Ох, — сказала она. — Хорошо. И почему мы движемся туда?
— Призыв святая святых, — сказал я. — У острова особый дух на это, осведомленность.
— Гений места,[15] — сказала она.
Я одобрительно кивнул.
— Именно так. И, подпитываемый линией лей, он будет большим и крепким. И в тоже время не надо будет сильно заботиться о посетителях. Он призван пачками убивать их.
Молли поморгала.
— И ты хочешь совершить призыв святая святых? Там?
— Ох, черт, нет, — сказал я. — Не хочу. Но я должен найти в себе силы на завтра, иначе последствия будут плачевными.
Она медленно покачала головой. Повисла тишина до тех пор, пока мы не достигли острова. Было темно, но лунного света и света звезд было достаточно, чтобы я нашел буй Томаса и направил судно между рифов. Я провел Плавунец сквозь них, и последовал вдоль побережья до тех пор, пока не прошел второй буй и довел его до нашего маленького плавающего дока. Я умудрился пришвартовать судно, ничего не разрушив, и спрыгнул с канатом, чтобы привязать его.
Я поднял взгляд на Молли, держащую мою ритуальный сундучок. Она передала его мне, и я ей кивнул.
— Если это сработает, это даст мне час или около того, — сказал я ей. — Оставайся с Морганом. Если я не вернусь до рассвета, отвязывай лодку, заводи двигатель, и возвращайся в пристань. Это не сложнее, чем водить машину, так что ты справишься.
Она прикусила губу и кивнула.
— Что потом? — спросила она.
— Иди к своему отцу. Скажи ему, что я велел тебе исчезнуть. Он знает, что нужно делать.
— А как же ты? — спросила она. — Что будешь делать ты?
Я перекинул ремень ритуального сундучка через плечо, взял посох и двинулся к острову.
— Ничего, — сказал я через плечо. — Я умру.
Глава 36
Сказки братьев Гримм, собрание самых широко известных жутких историй Восточной Европы, отличались тем, что их действие почти всегда происходит в лесу. Там живут монстры и ужастики. Когда выступает герой этих историй, лес становится опасным местом, цитаделью мрака — и для этого есть достаточные основания.
Гулять по лесу в темноте может быть чертовски страшно. И мало того, в придачу к этому, еще и опасно.
Вы можете многого не видеть. Вас окружают различные звуки, от дыхания ветра в кроне деревьев до хруста веток под лапами животных. Невидимые предметы касаются вас внезапно и без предупреждения — ветви деревьев, паутина, листья, кустарники. Почва изменяется постоянно, заставляя вас компенсировать с каждым шагом внезапные подъемы и впадины. Камни затрудняют движение. Так же как стелющиеся по земле растения, шипы, ветки и корни. Темнота скрывает ямы, насыпи, и острые выступы камней, которые могут помочь вам свалиться на 6 дюймов или на 6 футов.
В историях вы читаете о персонажах, бегущих по лесу ночью. Полная чушь. О, может быть реально в настоящих старых сосновых лесах, где земля почти чистая, или в таких бескрайних лесах, где так любят снимать фильмы о Робине Гуде и адаптации работ Шекспира. Но если вы окажетесь в густой природной заросли в Соединенных Штатах, вам лучше найти толстую палку и самому сломать собственную лодыжку, чем попытаться пробежаться сквозь них вслепую.
Я осторожно прокладывал путь вверх по склону, пробираясь сквозь развалившиеся, гниющие старые здания, которые раньше были маленьким городком, вверх по склону от пристани. Деревья вернули себе территорию обратно, прорастая сквозь этажи и из старых разбитых окон.
На острове были олени, хотя Бог знает, как они сюда попали. Он был достаточно большой, чтобы полностью содержать множество прекрасных животных. Я обнаружил следы присутствия лис, енотов, скунсов и диких котов, плюс обычное дополнение в виде кроликов, белок и лесных сурков. Там же было несколько диких коз, вероятно потомки беглецов из ферм бывших жителей острова.
Я почувствовал враждебное присутствие острова, стоило мне сделать двадцать шагов. Оно началось с легкой, беспричинной тревоги, которую я едва заметил на фоне остальных моих тревог. Но по мере моего продвижения вверх по склону, оно ухудшалось, перерастая в панику, от которой сильнее билось сердце и пересыхало во рту.
Я оградился от психического давления, и продолжил двигаться в том же размеренном темпе. Если я позволю этому захватить меня, если я стану паниковать и брошусь в бегство, я могу закончить жертвой обычных опасностей леса ночью. По сути, именно на это и рассчитывал остров, так сказать.
Я стиснул зубы и продолжил, пока мои глаза привыкали к ночи, различая формы деревьев, камней и кустарников, и делая движение среди них безопасней.
Это было короткое путешествие на вершину горы. Последний кусок склона был под углом большим, чем сорок пять градусов, и единственный путь безопасно добраться на вершину, было использование старых ступеней, высеченных на поверхности скалы. Они казались странно привычными и удобными в первый раз, когда я поднимался вверх по ним. И практически не изменились в течение последующих визитов. Даже сейчас я мог подниматься по ним в темноте, мои ноги автоматически подбирали шаг под слегка различающиеся расстояния между отпечатками следов, без необходимости смотреть себе под ноги.
Поднявшись на верхушку, я оказался на лысой вершине холма. Там возвышалась башня, старый маяк из камня. Ну, в любом случае, состоящий из камня на три четверти. Часть из них обвалилась, и камни были растащены и использованы для сооружение маленькой хижины неподалеку от башни.
Молчаливое присутствие острова здесь ощущалось сильнее, грозя опасностью гостям.
Я окинул взглядом освещенную лунным светом верхушку холма, кивнул, прошагал к ровной площадке перед хижиной и поставил сундучок на землю.
Обряд, что я пытался совершить, берет свое начало в древней шаманской практике. Назначенный племенем шаман, мудрейший, призывающий духов или кто-то еще выходил в дикую местность вблизи жилища и выискивал место мистическое и могущественное, такое как это. В зависимости от вовлеченной в это культуры, практикующий должен был затем вызвать дух места и захватить его внимание. Ритуал, что произойдет следом, не просто представление, вызов, участие в претензии на землю или битва умов, это все вместе взятое. Если ритуал удастся, между шаманом и гением места, о котором идет речь, образуются своего рода сотрудничество или компаньонство.
Если не удастся, тогда… Плохо привлечь полное внимание опасного духа, который может оказывать влияние на природу вокруг вас.
Этот дух, укрепленной темной энергией лей-линии, проходящей под башней, был более чем способен свести меня с ума или превратить в пищу для животных и деревьев.
— И все же я здесь, чтобы щелкнуть тебя по носу, — пробормотал я. — Я смелый или как?
Я опустил посох и открыл сундучок.
Сначала круг. При помощи маленького веника я быстро смел грязь и пыль с выступа скалы подо мной около шести фунтов в ширину. Потом, чтобы нарисовать идеальный круг слабо светящимся в темноте мелом, я использовал деревянный, оснащенный мелом циркуль, похожий на тот, что используют в геометрических классах. Кругу не обязательно быть идеальным, чтобы работать, но он мог быть более эффективным, и мне нужны были все преимущества, которые я мог получить.
Далее, я достал из сундучка пять белых свечей, и проверил магнитный компас, чтобы я смог правильно расположить свечи. Стрелка компаса дико и бесцельно крутилась. Турбулентность вблизи лей-линии сбивала его с толку. Я отложил его в сторону и взглянул на Полярную Звезду, расставляя свечи по пяти точкам пентаграммы, ориентированной вершиной на север.
После этого я достал старый боевой нож, который используют в ВМФ Соединенных Штатов, наряду с простой серебряной чашей и серебряным, изготовленным Армией Спасения, колокольчиком с черной деревянной рукояткой.
Я дважды проверил каждый предмет и круг, затем отступил на несколько футов и полностью разделся, сняв кольца, браслет, и все мои магические приспособления, за исключением серебряного пентакля на шее. Мне не нужно было совершать ритуал обнаженным, но это бы уменьшило шансы на любую магию со стороны моего снаряжения, а следовательно на любые маленькие, если не значительные, помехи.
Все это время давление острова удваивалось и возрастало. Моя голова начала гудеть, что было просто чудесно в сочетании с недавно появившимися на ней шишками. Волосы на затылке встали дыбом. Вокруг меня зажужжали комары, и я содрогнулся от того, куда они будут меня кусать, пока я буду проводить ритуал.
Я подошел к кругу, еще раз все проверил, достал из ритуального сундучка коробок со спичками, и опустился на колени в круге. Да, я мог бы зажечь их с помощью заклинания — но опять-таки, это оставило бы магию, которая могла оказаться потенциальной помехой. Так что я выбрал старомодный путь. Стоило мне чиркнуть первой спичкой и поднести огонь к ближайшей к северу свече, ухающая сова издала такой абсолютно чуждый крик, что я чуть не подпрыгнул от страха. Я едва удержался, чтобы не потерять равновесие и не разрушить круг.
— Удар по больному месту, — пробормотал я.
Затем я зажег новую спичку и начал сначала. Я зажег пять свечей, потом повернулся лицом к северу и мягко коснулся линии круга. Небольшое усилие воли замкнуло его, и психическое давление, которое я чувствовал последние полчаса, внезапно исчезло.
Я закрыл глаза и начал приводить дыхание в порядок, группа за группой расслабляя мышцы, фокусируя мысли на предстоящей задаче. Я почувствовал, как начала собираться моя воля. Снаружи круга вновь пронзительно крикнула сова. Дикий кот испустил оглушительный вой. Пара лисиц начала тявкать, завывая хорал.
Я игнорировал их до тех пор, пока не собрал все силы, которые мог собрать. Затем я открыл глаза и подобрал колокольчик. Я один раз резко брякнул им и наполнил голос силой воли.
— Я не какой-нибудь невежественный смертный, которого ты можешь запугать, — сказал я вершине холма. — Я чародей, один из Мудрых, и я достоин твоего уважения.
С озера поднялся ветер. Под его силой деревья зашептались и начали вздыхать, подобно свирепому прибою, огромному и вездесущему.
Я снова брякнул колокольчиком.
— Услышь меня! — призвал я. — Я чародей, один из Мудрых и я знаю твою природу и твою силу.
Ветер продолжал крепчать вокруг меня, заставляя свечи мерцать. Усилием воли я удержал пламя, и почувствовал, как температура моего тела упала на пару градусов.
Я положил колокольчик, взял нож и провел им вдоль костяшек моей левой руки, сделав тонкий надрез. Кровь проступила немедленно. Я опустил нож и приложил потир к ране, позволив крови капать в чашу.
И в то же время, я использовал штуку, которая заставляла меня думать, что это было возможно — просто возможно — добиться успеха в этом деле.
Огонь души.
Во время прошлого дела чуть более года назад, архангел решил вложить немного в мое будущее. Уриэль возместил силу, которую я потерял, сопротивляясь искушениям, которые предлагала мне одна из Падших. Демонический Адский Огонь был буквально сущим адом для деструктивных целей. Огонь души был, по-видимому, ангельским эквивалентом той же самой силы, обратная сторона монеты — огонь созидания предпочтительнее огня разрушения. Я не так много экспериментировал с ним. Огонь души использует мою собственную жизненную силу в качестве источника энергии. Если бы я излил ее слишком много на какое-либо действие, это могло убить меня.