— Ну, — сказал я. — Я знаю, что здесь проходит лей-линия. Очень темная и опасная энергия. Я знаю, что здесь есть присутствие гения места, и он очень сильный и не очень дружелюбный. Я знаю, что люди пытались основать здесь маленький городок, в связи с судоходными интересами на Великих Озерах, но не вышло. Предел Демона прогнал их. Или свел с ума, очевидно.
— Предел Демона? — спросил он.
— Не мог найти имя в книгах, — сказал я. — Поэтому придумал свое.
— Предел Демона, — Привратник задумался. — Это… вполне соответствующе.
— Итак?
Он одарил меня натянутой улыбкой.
— Это не поможет тебе, скажи я что-нибудь еще, за исключением этого: один из приведенных тобой фактов неверен. Линия лей, о которой ты говорил, не проходит сквозь остров, — сказал он. — Отсюда она зарождается. Остров — ее источник.
— А, — сказал я. — Зарождается от чего?
— По-моему, это очень полезный вопрос.
Я нахмурился.
— И вы не собираетесь давать мне что-либо еще.
Он пожал плечами.
— У нас есть другой вопрос для обсуждения.
Я оглянулся на бессознательных друзей.
— Да. Есть.
— Я готов согласиться, что твои намерения благородные, — сказал он. — Но твои действия могут привести в движение катастрофическую цепочку событий.
Я пожал плечами.
— Об этом я ничего не знаю, — сказал я. — Что я знаю, так это то, что вы не убьете человека за преступление, которого он не совершал. И когда другие попытаются сделать это, вы их остановите.
— И ты думаешь, что это остановит их? — спросил Привратник.
— Я думаю, что это лучшее, что я могу сделать.
— Тебе не победить, — сказал он. — Если ты будешь настойчиво придерживаться плана, это закончится насилием. Погибнут люди, и ты среди них.
— Вы даже не знаете, что у меня на уме, — сказал я.
— Ты готовишь ловушку для предателя, — сказал он. — Ты пытаешься вынудить его к действиям и разоблачению.
Мало кто мог почувствовать себя столь же глупо, что я в данный момент.
— Ох.
— И если я смог ее раскрыть, — сказал Привратник, — сможет и предатель.
— Ну и что, — сказал я. — Он все равно покажется. Он не может себе позволить сделать что-нибудь еще.
— И он готов придти, — сказал Привратник. — Он выжидает момент.
— Пускай. У меня есть другое средство.
Затем произошло что-то странное. Он медленно выдохнул, его живой глаз закрылся. Блестящий стальной глаз крутанулся туда и обратно, как если бы смотрел на что-то, хотя я могу сказать, что он двигался благодаря тому, что дернулось веко. Мгновением спустя Привратник открыл глаз и сказал:
— Шансы на твое выживание минимальны.
— Да? — спросил я его. Я обошел его и спрыгнул с пристани на остров, сразу же почувствовав связь с Пределом Демона, стоило мне повернуться к нему лицом. — А теперь?
Он нахмурился, а затем повторил маленький ритуал.
Он поперхнулся.
— Кровь Пророка, — выругался он, вытаращив на меня глаза. — Ты… ты нарек место святая святым?
— Ага.
— Как?
— Я ударил его по носу. И теперь мы друзья, — сказал я.
Привратник покачал головой.
— Гарри, — сказал он, усталым голосом. — Гарри, ты не знаешь, что ты сделал.
— Я дал себе шанс на успех.
— Да. Сегодня, — ответил он. — Но за знания всегда есть цена. Всегда.
Когда он говорил, его веко дернулось, заставив шрам, обрамляющий стальной шар, вздрогнуть.
— Но платить мне, — сказал я. — Не кому-нибудь еще.
— Да, — тихо сказал он.
Мы оба молчали в течение нескольких минут, стоя под дождем.
— Прошло более пяти минут, — сказал я. — Как вы хотите поступить?
Привратник покачал головой.
— Могу я дать тебе два совета?
Я кивнул.
— Во-первых, — сказал он, — не задействуй энергию этого места. Ты еще слишком молод, чтобы справиться с такого рода вещью и при этом не измениться.
— Я не планировал прикасаться к нему, — сказал я.
— Во-вторых, — продолжил он, — ты должен понимать, что независимо от исхода встречи кто-нибудь умрет. Предпочтительно, чтобы это был бы предатель, но если он будет убит до того, как раскрыт, никто не захочет принять твои объяснения по поводу событий. Моргана казнят. Высоки шансы, что и тебя тоже.
— Я уверен, черт возьми, этого со мной не произойдет.
Он кивнул.
— Не значит ли это, что вы готовы протянуть мне руку помощи?
— Я не могу ступить на остров, — сказал он.
— Почему?
— Потому, что это место удерживает зло, — сказал он.
Я вдруг подумал о волочащемся хромом, явном духе острова.
Проклятье.
Он повернулся к доку позади него и щелкнул рукой в воздухе. Возник четкий, идеально круглый портал в Небывальщину, без всякого щелчка или шепота освобождаемой энергии. Привратник кивнул мне.
— Твои друзья проснутся через секунду. Я сделаю все, чтобы помочь тебе.
— Спасибо, — сказал я.
Он покачал головой.
— Не благодари. Может быть истинное добро убьет тебя сегодня.
Затем он шагнул и ушел через портал. Портал исчез секундой позже. Я стоял под дождем и смотрел, как остальные начали шевелиться. Тогда я вздохнул и пошел обратно к ним, чтобы помочь им и объяснить, что происходит.
Нам стоило пошевеливаться. День уже был на исходе, а было еще много чего, что нужно было сделать до наступления темноты.
Глава 40
Мы работали в течение трех часов, прежде чем я начал ронять вещи, спотыкаться на ровном месте, и наталкиваться на остальных, потому что перестал замечать их.
— Ну все, Гарри, — сказала Джорджия твердо. — Твой спальный мешок в хижине. Иди поспи еще.
— Со мной все в порядке, — сказал я.
— Гарри, если с тобой что-нибудь случится, у нас не будет никого, чтобы присматривать за нами. Нужно, чтобы ты мог сосредоточиться. Иди отдохни.
Это прозвучало до ужаса хорошо, но мой рот открылся самопроизвольно.
— Нам все еще нужно подготовить…
Уилл подошел ко мне сзади в полной тишине. Искусным, сильным захватом он заломил мою руку, и осторожно скрутил. Это не причинило мне боли, пока он слегка не налег на меня и мне пришлось двинуться вперед, чтобы ослабить давление.
— Ты слышал даму, — сказал он. — Мы можем закончить оставшееся сами. Мы разбудим тебя, если что-нибудь произойдет.
Я фыркнул, крутанулся в талии, толкнув Уилла бедром, и разорвал захват. Уилл мог бы сломать мою руку и удержать меня, но вместо этого он отпустил меня до того, как это произошло.
— Хорошо, хорошо, — сказал я. — Иду.
Я дотащился до хижины, и повалился в спальный мешок, лежащий на пенопластовом дорожном матрасе.
Спустя четыре часа, когда Уилл разбудил меня, я лежал все в том же положении. Косые лучи предзакатного солнца падали на полуразрушенную хижину с запада. Морган лежал на своем собственном убогом ложе, сделанного из содранных с коек Плавунца матрасов. Его глаза были закрыты, а дыхание ровное. Должно быть Уилл перетащил его с лодки.
— Хорошо, — невнятно пробормотал я. — Встаю. Встаю.
— Джорджия патрулирует берег, — сказал он. — Она сказала, что приближается лодка.
Мое сердце застучало немного чаще, а желудок дернулся. Я сглотнул, закрыл глаза на секунду, и представил безмятежный тропический пляж, чтобы успокоиться. Но пляж внезапно наводнили меняющиеся зомби-вампиры с пастями на ладонях рук.
— Что ж, это бесполезно, — произнес я в сонном отвращении. Я поднялся на ноги и собрал свои вещи. — Откуда она приближается?
— С запада.
— Ей придется сделать три круга вокруг острова, чтобы найти путь через рифы.
Я зевнул.
— Где Джорджия?
Когти царапнули по плотно утоптанной земле, и в проходе возникла огромная рыжевато-коричневая волчица. Она села и взглянула на меня, навострив уши.
— Хорошая работа, — сказал я ей. — Молли?
— Здесь, Гарри, — крикнула она, поспешив в хижину. В руках она держала кристалл белого кварца двумя дюйма толщиной и около фута длиной.
— Приступай к работе, Кузнечик. Не колеблясь, используй кристалл, если обстановка станет опасной. И удачи тебе.
Она серьезно кивнула и подошла к Моргану. Она наклонилась и взяла его безвольную руку, нахмурившись в концентрации, и они оба исчезли под одной из ее удивительных завес.
— Да пребудет с тобой Бог, Гарри, — из ниоткуда раздался ее голос.
— Уилл, — сказал я. — Время тебе вступить в игру. — Я повернулся у Уиллу, чтобы убедиться, что парень исчез, а на его месте, рядом с кучей снятой одежды, сидел здоровый волк с темной шерстью. — Ох, — сказал я. — Хорошо.
Я проверил обереги, карманы, шнурки, и понял, что я пересек черту между тем, чтобы убедиться, что я готов, и попыткой оттянуть неизбежное. Я выпрямил спину, кивнул, и шагнул к двери хижины.
— Пошли, народ. Время веселиться.
Небо над огромном простором озера потемнело. Сумерки вдали от огней города совсем не то же самое, к чему вы привыкли. Современная цивилизация балует нас светом на протяжении многих часов после наступления темноты: светящиеся рекламные щиты, уличные огни, фонари, огни самолетов, неоновые вывески, внутренний свет домашних и офисных зданий, лучи прожекторов, рассекающие небо. Они так прочно вошли в нашу жизнь, что мы даже не задумываемся об этом. Мы насмехаемся над чужим страхом темноты, все это время тщательно увеличивая мощность освещения собственных домов, делая его более энергетически эффективным, дешевым и долговечным.
Ночь обладает силой. В темноте обитает ужас. Несмотря на все накопленные события прошлого, знания и опыт, мы помним это. Мы помним времена, когда мы были слишком малы, чтобы дотянуться до выключателя на стене, и когда темнота проявляла себя, заставляя нас кричать от страха.
Выберетесь из цивилизованного мира — скажем, за многие мили к неосвещенному озеру — и темнота тут как тут, выжидает. Сумерки значат больше, чем просто время, когда пора звать детей домой. Гаснущий свет значит больше, чем просто конец очередного дня. Ночь — это время, когда ужасные существа выходят из своих убежищ в поисках свежей плоти и горячей крови. Ночь — время, когда невидимые существа, которые не принимают во внимание, на что люди рассчитывают, и которые не вписываются в их естественный порядок вещей, смотрят на наш мир снаружи, и думают свои темные и чужие мысли.
И иногда, совсем иногда, они воплощают их в жизнь.
Я спустился по старому склону холма Предела Демона и остро осознал этот факт; ночь не спускалась, даже не оттачивала свои когти.
Я прошел до конца пирса один. Билли и Джорджия остались позади, в лесу. Вы не поверите, насколько хитрыми волки могут быть, пока не увидите их в действии. Волки с человеческим уровнем интеллекта — исключительно человеческим — будут невидимы до тех пор, пока не посчитают нужным показаться.
Лодка огибала буй, обозначавший начало рифа. Это была белая прокатная лодка, такие в любых количествах доступны туристам в этом месте, судно длиной примерно в двадцать футов, оснащенное для водных лыж. Поднимался юго-западный ветер, и озеро начинало покрываться зыбью. Наемная лодка немного качалась и время от времени подпрыгивала на волнах, разбрызгивая маленькими ударами водяную пыль.
Я наблюдал за тем, как она подходила последние несколько сотен ярдов, пока не смог разобрать, кто на борту. Лодка была совершенно новая. Мотор издавал неровный, стучащий звук, который помог определить арендаторов. Белый Совет, казалось, прибывал вовремя.
За штурвалом лодки стоял Эбенизер МакКой, его лысая голова светилась под дождем. На пассажирском месте сидел Слушающий Ветер, одетый в дождевое пончо, ухватившись одной рукой за борт лодки, а другой за панель управления перед ним. Его обветренное морщинистое лицо было беспощадно.
В центре, позади скамей возвышалась крошечная фигура в белом шелке, вышитом красными цветами. Старейшина Мэй была китаянка, и выглядела так же изысканно и непрочно как хрупкая фарфоровая чашка. Ее волосы были белые и длинные, и удерживались несколькими нефритовыми гребнями. Хотя она была стара даже по стандартам Белого Совета, в ней все еще присутствовала значительная часть того, что было западающей в душу, божественной красотой в молодости. Ее лицо было невозмутимо, взгляд темных глаз пронзителен и немилосерден.
Она пугала меня.
Ветераны Стражей сидели по сторонам от Старейшины Мэй, облаченные в серые плащи, и еще трое сидело или согнулось где-то в лодке — все они были из боевого подразделения, готовые вернуться обратно в Эдинбург. Они все были вооружены до зубов, и их лица выражали озабоченность. Вероятно, Мэй пугала их не меньше, чем меня: один из них держал над ней зонтик.
Я ждал на краю дока, жестом приглашая Эбенизера пришвартоваться рядом с бортом Плавунца. Он провел лодку с гораздо большими навыками, чем я, заглушил кашлявший двигатель, пока лодка все еще двигалась, и поднял канат, чтобы бросить мне. Я поймал его, и, не сводя глаз с тех, кто был в лодке, привязав ее к кнехту. Никто не заговорил. Когда двигатель затих, единственными звуками остались дождь и ветер.
— Вечер добрый, — решился я, кивая Эбенизеру.
Он твердо уставился на меня, нахмурившись. Я видел, как его глаза осматривают берег и возвращаются ко мне.
— Хосс, — сказал он.
Он поднялся и перешагнул через борт в док. Один из Стражей бросил ему другой канат, и Эбенизер надежно закрепил заднюю часть судна. Затем он выпрямился, подошел ко мне, и подал руку. Я пожал ее.
— Рашид? — прошептал он так тихо, что я едва мог расслышать его сквозь дождь.
— С нами, — сказал я тихо, стараясь не шевелить губами.
Его голова склонилась в едва заметном кивке, и затем он повернулся, чтобы сделать знак остальным. Стражи и члены Совета Старейшин начали выгружаться из лодки. Я пошел вдоль дока рядом с Эбенизером, наблюдая через плечо за Стражами. Они были из такого сорта мужчин и женщин, которые не питали иллюзий насчет жестокости, магических или иных. Если они решат, что лучший путь вести дело со мной — это выстрелить в спину — они не будут колебаться.
Я сошел снова на остров и тут же почувствовал присутствие Предела Демона. В данный момент единственными людьми на острове были те, кого я привел с собой.
Эбенизер последовал за мной, и я почувствовал это в ту же секунду, когда он ступил на остров. Не так, будто кто-то прошептал это на ухо. Я просто знал, чувствовал так же, как вы знаете, когда по вашей руке ползет муравей. Сделав еще один шаг, Эбенизер остановился, а я продолжил идти, пока не оказался в десяти футах от него. Я повернулся к ним лицом, когда группа спускалась с дока на остров. Я постоянно следил за ними сквозь связь с островом, убеждаясь в том, что ни один из Стражей не скрывается под завесами, чтобы незаметно подкрасться ко мне сзади и нанести удар в голову.
Эбенизер, Старейшина Мэй и Слушающий Ветер, чье лицо имело слегка зеленоватый оттенок, стояли бок о бок друг с другом лицом ко мне. Стражи рассеялись позади них, настороженно наблюдая за всеми возможными путями приближения, включая озеро.
— Что ж, Страж Дрезден, — сказал Эбенизер. Он оперся на свой посох и вежливо посмотрел на меня. — Мы получили твое сообщение.
— Полагаю, — сказал я. — Вы получили ту часть, в которой я сказал, что если вы хотите драки, я сделаю вам одолжение?
Стражи не оскалили зубы и не зарычали, но были близки к этому.
— Да, да, — сказал Эбенизер. — Думаю, будет гораздо полезнее поговорить сначала о положении вещей.
— Несомненно, — сказала Старейшина Мэй. Ее голос был одновременно и успокаивающим, и уверенным, как будто две крохотные хрупкие личности говорили в ней. — Мы всегда можем убить тебя после.
Меня не бросило в пот, но я был близок к этому.
— Обычно неуважение, высказанное Белому Совету, заслуживает нескольких видов ответа, — продолжила она. — Не льсти себе мыслями, что мы пришли к тебе потому, что лишились других возможностей.
Эбенизер одарил Мэй снисходительным взглядом.
— В то же время, — сказал она, — твоя репутация сыщика, разбирающегося в запутанных убийствах, достаточная причина, чтобы выслушать тебя.