«Осторожнее!» – постарался охладить возбуждение своего слуги Ратмир и одновременно улыбнулся словам Рогволда:
– Старик был своеобразен… Жаден, беспринципен, но… любопытен! И умен, что среди извергов – редкость!
– Жаден и умен? – переспросил Ратмир с нескрываемой иронией. – Эти два качества малосовместимы. Если бы ты сказал «жаден и хитер», я бы с тобой согласился.
«Господин, здесь становится интересно. – Мысль Хвоста буквально вибрировала от едва сдерживаемого азарта. – Во-первых, стало совершенно сухо, вода исчезла. Во-вторых, светло. Тут такой странный светильник – вроде бы факел, но горит совершенно без дыма и свет белый-белый!.. И самое главное – запах… очень приятный запах!»
«Остановись!» – Приказ Ратмира был предельно тверд.
«Стою». – Эта мысль его слуги была наполнена разочарованием.
«Закрой глаза и постарайся успокоиться!»
– Ты считаешь, быть жадным и умным невозможно? – удивленно переспросил Рогволд. – Но тогда придется признать, что все мои советники глупы, поскольку их жадность неоспорима!
Тут он захохотал, однако в следующий момент смех его захлебнулся – в разговор вступил Вард:
– Не я ли, князь, говорил тебе не раз, что твои советники глупы!
«Успокоился?» – Мысль Ратмира, обращенная к Хвосту, продолжала оставаться суровой.
«Да, хозяин».
Хвост действительно пришел в себя.
«Тогда двигайся дальше и не забывай об осторожности… И… этот запах… попробуй поставить блок от внушения, возможно, этот запах – просто один из защитных барьеров».
Ратмир перевел заинтересованный взгляд на советника Варда – высокого, странно худощавого вепря. А тот, не мигая, уставился своими горящими черным пламенем, казавшимися лишенными зрачков глазами в лицо вожака.
Рогволд, замолчав под этим взглядом, отвел глаза, поднял свой бокал и сделал несколько глотков, а затем снова повернулся к Ратмиру:
– Я должен признать – жадность Варду несвойственна… – И тут же, бросив в сторону своего ближнего советника наполненный непонятной яростью взгляд, Рогволд добавил: – Он обуреваем другими страстями!
Глаза Варда мгновенно погасли, и он, в свою очередь, отвел взгляд.
«Они немало знают друг о друге», – подумал Ратмир. – И, похоже, между ними нет особой приязни».
Но вслух он задумчиво проговорил:
– Советник может быть умным, советник может быть глупым, советник может быть хитрым, советник может быть жадным… Важно – насколько умен тот, кто выслушивает совет и как он этому совету следует. Сам совет мало стоит – дорого решение, принятое на основе этого совета.
«Я прошел освещенную часть коридора. – Мысль Хвоста снова сделалась четкой и суховатой. – Теперь здесь снова темно, но воды по-прежнему нет… Впереди пост охраны, так что я, хозяин, на время… замолчу…»
Мысленная связь прервалась так резко, что у Ратмира заныл затылок.
Он чуть поморщился и отпил глоток вина.
Хвост стоял в темном, облицованном камнем коридоре подземелья, прижавшись к стене и не в силах сдвинуться с места. Никакого поста охраны впереди не было, он соврал хозяину просто потому, что не мог продолжать мысленный разговор, потому что… испугался. Нет, не просто испугался – такого страха он не испытывал в своей жизни никогда! Даже тогда, когда волхв племени застукал его, еще совсем мальчишку, за кражей своего амулета, он так не боялся. Именно его выдержка помогла ему обратить внимание волхва на себя. Спустя несколько лет он, отпрыск далеко не первого воина в племени, был отправлен волхвом племени в Лютец, в университет!.. Но сейчас!..
Он еще сильнее прижался к каменной кладке, словно надеялся спрятаться внутри этого холодного камня. Если бы не своевременный окорот и совет Ратмира, неизвестно, что с ним сталось бы. Ведь он совсем было собрался сунуть руку внутрь этого странного колеблющегося свечения, которое он принял за бездымное пламя факела! Его вовремя остановили и посоветовали поставить блок. Как только он нашептал формулу, нейтрализующую ментальное воздействие, запах пропал, а яркий бездымный свет превратился в едва заметное, бледно-голубое свечение. Такое свечение он видел только однажды, помогая волхву племени раскапывать могилу погибшего на смертном поединке воина.
Кто-то приготовил ловушку, надо сказать, весьма простенькую, и он чуть не угодил в нее! Он – который обходил гораздо более хитроумные западни! Как это могло получиться?!
Хвост глубоко вдохнул безвкусный, чуть затхлый воздух подземелья, а затем медленно выпустил его из груди. Это нехитрое упражнение слегка успокоило его. Сейчас ему больше всего хотелось как можно скорее убраться из этого проклятого подземелья, но он понимал, что, если не выполнит задание трижды посвященного волхва, можно будет попрощаться с местом около сильного Мира сего. И тогда ему останется только обворовывать купцов, пока стража не схватит его и… Нет, этого он допустить не мог!
Хвост отлепился наконец от стены и всмотрелся в темноту каменного коридора, прислушался к немногим, тревожившим его тишину звукам – все вроде бы было спокойно. Он снова двинулся вперед, скользя кончиками пальцев правой руки по каменной кладке стены.
Таким образом он прошел еще около двух десятков метров и тут справа от него в стене заметил ответвление коридора. Хвост осторожно заглянул за угол и увидел, что боковой коридор тянется всего-то метров на пять-шесть и в конце его находится невысокая дверь. Над арочным сводом дверного проема едва теплилась крошечная масляная лампа. Хвост скользнул за поворот и через мгновение уже был у самой двери. И тут он с удивлением обнаружил, что в дверь врезано крошечное окошечко, прикрытое ставней, открывающейся снаружи! Его рука непроизвольно потянулась к запору, удерживающему ставню, но остановилась на полпути! И вместо того чтобы откинуть ставню и заглянуть внутрь, он снова позвал своего хозяина.
Трижды посвященный волхв откликнулся сразу:
«Ты еще жив?»
«Жив, господин. – Хвост воспринял вопрос Ратмира всерьез и только потом догадался, что волхв пошутил.
«Как твои дела?»
Юноша слегка удивился, не почувствовав в вопросе хозяина особого интереса, но ответил сразу:
«Я нашел странную дверцу… В ней есть окошко, и я не знаю, стоит ли его открывать».
«Ты, видимо, никогда не бывал в заточении, – мысленно усмехнулся волхв и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Не открывай, сначала просто стукни в дверь».
Хвост поднял руку и слегка ударил костяшками пальцев в полотно двери. Звук получился странно глухой, как будто дверь была сделана не из дуба, а из чего-то не слишком твердого. Подождав несколько секунд, Хвост стукнул еще раз, и тут за дверью что-то закопошилось, а затем он услышал слабый голос:
– Кто здесь?
Последовала недлинная пауза, и прозвучал новый вопрос:
– Ты принес мне воды?
– Нет… не принес, – неожиданно для самого себя ответил Хвост.
– Ты же обещал!.. – заныл голос за дверью. – Ты обещал мне свежей воды!.. Воды!
– Кто ты? – опять-таки не подумав, спросил Хвост.
Нытье за дверью мгновенно смолкло, зато послышалось шуршание, словно какой-то небольшой зверек метнулся к самой двери. А через мгновение в дверь поскреблись, и совсем другой голос спросил:
– А ты кто?!
Пока Хвост в замешательстве решал, что ему ответить, голос задал другой вопрос… наводящий:
– Ты ведь не… стражник?..
Хвост не успел ответить на этот вопрос, в его голове ясно и четко прозвучало слово «ипостась», и вслед за этим перед его глазами поплыл темный туман, сознание его заволокло мглой, и он перестал ощущать свое тело… перестал думать… перестал существовать.
Это было чрезвычайно сложно – раздвоить собственное сознание, подавить сознание Хвоста и взять под управление сразу два тела! Тем более сложно, что Хвост находился довольно далеко, за несколькими слоями обработанного камня, а сам Ратмир был в пиршественном зале, под непрестанным вниманием сотен глаз, и малейшая несуразность в его поведении могла навести кого-то на ненужные размышления. Поэтому трижды посвященный волхв откинулся на спинку стула и напустил на себя задумчивый вид, надеясь, что соседи по столу постараются не отвлекать его от размышлений. Основное внимание ему надо было сосредоточить на том, что сейчас происходило в подземелье замка.
Хвост чуть отступил от двери и заметно изменившимся голосом ответил:
– Нет, я не стражник…
– Но ты посвященный! Ты посвященный, раз ты смог пройти мимо ловушки Харта!
– Кто такой Харт? – спокойно, не выдавая вспыхнувшего интереса, спросил Хвост.
– А-а-а… Ты – чужой! – В голосе, идущем из-за двери, вдруг появилось странное… нетерпение. – Ты – чужой, ты попал в это место случайно. Открой окошко, я расскажу тебе, кто такой Харт.
Однако Хвост не торопился выполнять просьбу заключенного. Вместо этого он задал новый вопрос:
– А сам-то ты кто?
– Я? – В голосе возникло некоторое сомнение, но после секундного колебания узник все-таки ответил: – Я изверг из стаи южных пантер, сопровождал обменщика нашей стаи, приехавшего на Запад. Мне захотелось посмотреть этот западный мир, и я… отстал от своего каравана… Но недолго мне довелось гулять по свету. Дня через три после бегства я познакомился с одним старичком, который предложил мне работу в своем саду, а затем опоил меня чем-то и… я оказался в этом подземелье. Здесь я познакомился с Темным Хартом и проклял свое рождение!.. – Несколько секунд длилось молчание, словно изверг не мог говорить, а потом в дверь что-то глухо ударило, и Хвост услышал жуткий, похожий на разъяренный вопль дикого зверя крик: – Открой окошко!!!
Хвост еще на шаг отступил от двери. Конечно, Ратмиру хотелось взглянуть на узника, и, возможно, он открыл бы окошко, но узник настолько яростно требовал именно этого, что поневоле вызывал опасения! И Хвост сделал еще шаг назад.
А узник за дверью впал в неистовство. Выкрикивая слезные просьбы вперемежку с грязными ругательствами, он бился всем телом о дубовое полотно двери, словно не чувствуя боли от ушибов. Его крики становились все бессвязнее, пока не перешли в бессмысленный и оттого еще более жуткий рев.
Хвост развернулся и почти бегом кинулся прочь, в главный коридор подземелья и дальше по темной каменной трубе. Только шагов через пятьдесят, когда рев, раздававшийся за его спиной стих, он остановился и, привалившись к каменной стене… пришел в себя!
Несколько секунд он не мог понять, где находится, потом в памяти всплыл и короткий, слабо освещенный коридор, с дверью в самом конце, и голос за этой дверью, задающий непонятные вопросы… Потом… Но что было потом, он не помнил! Хвост провел рукой по камню стены, словно желая хотя бы этим рассеянным жестом подтолкнуть свою память, но в этот момент его хозяин, трижды посвященный служитель Мира, бросил в его сознание мысль:
«Выбирайся из подземелья. Сообщи, когда будешь у себя».
Ратмир разорвал мысленную связь со слугой и, наклонившись вперед, взял со стола бокал. Затем, оглядев пиршественный зал и увидев, что пир достиг вершины, он повернулся к Рогволду и громко произнес:
– Князь, я хочу произнести здравицу!
Рогволд встал из-за стола и поднял руку, в течение нескольких секунд гул, стоявший в зале, стих, и взоры всех пирующих обратились к княжескому столу.
Ратмир встал, поднял бокал над головой и громко, так, что голос его разнесся по всему залу, проговорил:
– Вепри, я приветствую вас в вашем замке, вас, воины стаи, покрывшей себя неувядаемой славой. Пусть ваша охота будет всегда удачной, пусть ваша добыча будет всегда обильной!!!
И он залпом осушил кубок.
По залу пронесся восторженный рев полутора сотен глоток, перекрывая рев боевой трубы стаи, вновь пронесшийся над городом.
А Ратмир между тем наклонился в сторону Рогволда и негромко сказал:
– Князь, я завтра утром покидаю твою столицу, неотложные дела призывают меня в Лютец, а потому прошу разрешения удалиться в свои покои.
Эти слова не были оскорблением, и Рогволд не мог на них обидеться. Уже то, что Ратмир явился на пир, было неслыханной честью – большинство членов Высшего совета вообще никогда не участвовали в такого рода празднествах. Потому князь согласно кивнул и проговорил:
– Тебя проводят до твоих покоев, трижды посвященный!
Он сделал знак рукой, и около стула гостя немедленно возник один из слуг-извергов. Как только Ратмир поднялся со своего места, слуга поклонился со словами:
– Прошу, господин, следовать за мной.
И тут же направился к боковому выходу, к тому самому, через который Ратмир вошел в пиршественный зал.
Пять минут спустя волхв был в отведенных ему апартаментах. Провожавший его слуга осторожно прикрыл дверь, а Ратмир опустился в кресло и глубоко задумался.
«Что же мы имеем?.. Судя по всему, старик-изверг сказал мне правду – князь действительно проводит в подземелье своего замка какие-то тайные исследования, для чего использует бродяг-извергов. Их никто здесь не знает, и если с ними что-то случится, никто не станет их искать. Один из таких извергов сидит в камере, которую обнаружил Хвост, неясно только, дали ему уже тот пресловутый эликсир, о котором твердил покойный мастер Клапп, или он дожидается своей очереди?.. Но поведение этого изверга, безусловно, странное! И, конечно же, никакого призрака в подземелье нет, а есть некто Темный Харт, который, похоже, и проводит эти самые исследования. Видимо, старик подслушал разговор князя именно с этим Хартом. А то, что мастер Клапп никогда его не видел, объясняется очень просто – князю незачем показывать этого… „специалиста“ своим людям, хотя бы тому же Варду. Пришлось бы объяснять, что делает в замке посторонний человек, а придумать такое объяснение довольно сложно, тем более что сказать правду ни в коем случае нельзя!»
Ратмир постучал пальцами правой руки по подлокотнику кресла, словно подгоняя свои мысли, хотя они и без того бежали стремительно.
«Что же в этой ситуации я могу сделать? – подумал Ратмир и тут же ответил сам себе: – А ничего. Добиться назначения официального расследования я не могу – никаких доказательств проведения запрещенных исследований у меня нет, и добыть их сейчас не представляется возможным. Прижать князя в приватной беседе и вынудить к признанию опять-таки невозможно из-за отсутствия все тех же доказательств. Рассказ мертвого старика не может служить таким доказательством – мало ли что может нагородить выживший из ума изверг про призраков и про эликсиры! Но и оставить все, как есть, нельзя – Рогволд со своим „специалистом“ может натворить таких дел, что и Высший совет не расхлебает! Значит, надо… Контроль!.. Надо организовать контроль и получение информации! Но каким образом это сделать?!»
В этот момент волхв почувствовал, как кто-то пытается выйти на мысленную связь, и почти сразу понял, что это Хвост. Мысль была коротка, видимо, слуга очень устал:
«Хозяин, я вернулся. Мне прийти с докладом сейчас?»
«Нет, отдыхай», – так же коротко ответил Ратмир, прервал связь и вернулся к размышлениям.
«Значит, контроль и получение информации. Кому это можно поручить? Оставлять здесь, в Рожоне, своего человека бесполезно – чужак всегда на виду, ему не будет доверия. Значит, надо заполучить в союзники вепря… И желательно, вепря, близкого к княжескому двору!»
И тут он вдруг вспомнил, какими взглядами обменялись на пиру вожак стаи и его главный советник Вард! Вот кто мог бы стать очень ценным союзником! Кроме того, ему не придется платить, достаточно узнать «страсти», которыми он обуреваем или… пообещать власть! В конце концов, и самому Ратмиру, и Высшему совету совершенно безразлично, кто возглавит стаю западных вепрей, – эта стая уже давно потеряла военно-политическое значение. Ратмиру надо решить в этой стае локальную задачу, и привлекать к этому решению Совет не имело никакого смысла… Получалось, что смена вожака в этой стае, во-первых, не повлечет за собой каких-либо негативных последствий, а во-вторых, поможет обнаружить и ликвидировать нежелательные научные исследования.
Значит – Вард!
На следующее утро Ратмир встал с постели в самом начале часа Жаворонка. Серый осенний рассвет раскинул над пустынными улицами Рожона белесое покрывало тумана, смазал влагой стены домов, отчего они потемнели и залоснились. Правда, трижды посвященный служитель Мира не мог этого видеть: окна его спальни выходили в сад. Но уже оголяющиеся деревья и кусты, пожухлая трава под ними были также пропитаны влагой. Они стояли, замерев в неподвижном, подернутом туманной дымкой воздухе, словно ожидая чего-то неотвратимого и страшного в этой неотвратимости. Ратмир долго разглядывал этот недвижный пейзаж, и вдруг ему захотелось хоть как-то нарушить эту недвижность, дать ей хоть немного жизни… движения!