– Дайте мне ваши правые руки.
– Я бы провела сама… – возразила было Анна Николаевна, но вмиг умолкла, потому что глаза Марьи Белинской налились потусторонним светом, а по комнате завихрились радужные блики. В соседнем кабинете сам собой заиграл рояль.
Это длилось минут пять-шесть, не больше. Затем Марья выпустила ладони девочек. Свет в ее глазах погас. Комната вернулась в нормальное состояние.
– У меня для вас плохие новости, – сказала Марья. – Девчонки выболтали вашему Акашкину всё. Он знает про Арфу элементалей. И, похоже, он ни перед чем не остановится, лишь бы устроить из этого сенсацию.
– Святая Вальпурга! Что же делать?! – воскликнула Анна Николаевна.
– Это еще не всё, – нахмурилась Марья. – Юля помечена.
Анна Николаевна ахнула и побелела как полотно.
– Знак Теодитора? – еле выговорила она.
– Да, – кивнула Марья.
Глава 9
НЕСПЯЩИЕ В ЩЕДРОМ
Стояла глубокая ночь. Во всем Щедром не нашлось бы даже собаки, которая не дремала бы в своей обитой войлоком уютной будке. Мир и покой сошли на оккультный российский городок. Спала мэр города, и ей не снились кошмары на тему предстоящих выборов. Спала любовница заместителя мэра, и ей снился кошмар про то, как она сдает экзамены в институт машиностроения. Спали умертвия в своих могилах, потому что и умертвиям надо отдыхать от бурной послежизнедеятельности. Спали оборотни, завершив еще один день, полный торговых операций на городских рынках. Даже вампиры, эти дети ночи, позволили себе легкую дремоту – уж слишком хороша была эта ночь, не хотелось осквернять ее поиском каких-то жертв… Спали праведники и грешники, священники и сантехники, библиотекари и фотомодели, рэкетиры и следователи по особо важным делам…
Словом, благословенный сон был ниспослан городу Щедрому, и город не преминул этим сном воспользоваться. На небе сияли дивные огнистые звезды, блестевшие, словно осколки льда в коктейле архангелов. Ни один ветерок не колыхал листвы в городских садах и парках. Цветы клонились под тяжестью сладкой ночной росы… Головы прикипали к подушкам в поисках самых доброкачественных снов, а руки сами собой нежно подтягивали к подбородку одеяла…
Но – чу! Не так уж мирна и тиха была эта ночь, если в блаженной тиши ее слышались непонятные шорохи. И исходили эти шорохи из квартиры номер восемьдесят восемь дома номер восемь, что по улице имени Агриппы Неттесхеймского. Ибо жил в этой квартире не кто иной, как наш незабвенный старатель прессы и копатель правды – журналист Сидор Акашкин.
Нам – Голосу Автора – прихотливой судьбой разрешено заглядывать даже в такие квартиры. Чем мы и не преминем воспользоваться.
Итак, мы с вами, дорогой и бесценный читатель, проникаем в квартиру номер восемьдесят восемь (кстати, она тщательно заперта, и не будь у нас особого дара, не получилось бы, но об этом не стоит…), проникаем с некоторым трепетом, потому что это святая святых зловредного журналиста.
Квартира выглядит убого и запущенно. Журналистские гонорары не позволяют Сидору сделать даже мало-мальски приличный ремонт. Впрочем, если бы и позволяли, он не стал бы тратить на ремонт время, ибо всё его время отдано поиску жареных фактов, копченых гипотез и вообще информации, хорошенько пахнущей паленым. В квартире душно, пахнет плохими папиросами и старыми газетами. Единственная комната напоминает давно не мытое холостяцкое логово с тою только разницей, что обычно холостяки не держат у себя такого количества журналов и газет (впрочем, кто их знает, холостяков! Мы, Голос Автора, с ними знакомы мало и знакомиться не имеем желания). На продавленной тахте притулилась плоская подушка в засаленной наволочке и клетчатый плед, годный только на то, чтобы сделать из него коврик при двери. Возле тахты вперемешку со шлепанцами и пепельницами валяются модные глянцевые журналы. На этажерке торчит музыкальный центр, явно давно сломанный, и банка шпрот. На единственном столе тоже громоздятся всевозможные завалы, но сейчас Сидор как раз занимается тем, что сметает их, освобождая место для чего-то круглого и громоздкого. Круглое и громоздкое завернуто в старую плюшевую скатерть и напоминает то ли арбуз, то ли отрубленную голову (тут каждый может фантазировать так, как ему позволяют его природные наклонности).
Наконец пространство отвоевано. Акашкин вытирает со лба пот (физический труд всегда дается ему нелегко) и победно оглядывает расчищенный стол. Затем торжественно водружает на него круглый предмет. Чтобы тот не укатился, Сидор сооружает вокруг валик из скатерти, и теперь мы видим, что Сидор разжился где-то натуральным магическим кристаллом. Правда, видно, что кристалл этот не первой свежести, кое-где имеются трещины и даже сколы, но факт есть факт: Сидор Акашкин решил прибегнуть к магии.
Укрепив кристалл, Сидор некоторое время носится по комнате, заглядывая во все углы. Наконец он находит какую-то бумажку, и вид его при этом торжествующий.
– Пароль, пароль, – бормочет Сидор. – Вот он, пароль заветный!
Он становится напротив шара и говорит торжественно:
– Агайя федах медала!
В ответ шар медленно наливается тусклым пурпурным светом. С каждой секундой свечение становится всё ярче, мало того, к свечению добавляется гудение, пощелкивание и потрескивание. Из шара доносится надтреснутый голос:
– Вход в Общую Ведьмовскую Сеть выполнен. Введите пароль для опознания личности.
– Хиддикиль шаддай эль хай! – выпаливает по бумажке Сидор. В ответ шар говорит:
– Благословенны будьте, ведьма Аполлинария.
…Тут надо сделать разъяснение. Ведьма Аполлинария была той самой ведьмой, которая изготовляла контрафактные афродизиаки и прочий столь же незарегистрированный оккультный товар. Ведьма Аполлинария благоволила к Сидору Акашкину (кто поймет причуды женского, да еще ведьминого сердца?) и по его просьбе дала ему на время магический кристалл, через который можно было выбраться в информационное поле ОВС. Зачем это нужно Акашкину? А вот сейчас и узнаем…
– Запрос, – говорит Акашкин.
– Статус? – интересуется кристалл.
– Секретный, – отвечает наученный ведьмой Акашкин. – Поиск информации в общей системе не отражать.
– Введите дополнительный пароль и разрешение, – требует кристалл, но хитрый Акашкин и тут не сдается.
– Архан, мистабю, медиат! – произносит он торжественным тоном колдовские слова и не замечает, что даже его тень на стене дрожит от оккультного величия этих самых слов.
Кристалл начинает светиться нежно-голубым светом:
– Повторите ваш запрос.
– Мой запрос, мой запрос, – собирается с духом Акашкин. – Лунная арфа элементалей!
– Вас интересует вся информация по данному запросу?
– Абсолютно вся! – чуть не кричит Акашкин.
Кристалл чуть темнеет, а затем начинает говорить. К этому времени у Сидора уже приготовлен диктофон. Диктофон работает, глаза Акашкина горят дьявольским огнем охотника за Пулицеровской премией… И он предвкушает, что завтрашний вечерний выпуск газеты «Щедрые вести» будет снабжен настоящей бомбой! Ох какой бомбой!
Но оставим Акашкина наедине с его кристаллом. Не он один не спал в эту восхитительную ночь.
…Анна Николаевна Гюллинг и ее гостья Марья Белинская сидели за круглым столом в кабинете колдуньи и задумчиво смотрели на разложенные на столе гадальные карты. Зажженная люстра бросала на карты золотисто-медовые блики.
– Что мы имеем? – сказала Марья Белинская.
– Расклад такой, – ответила Анна Николаевна. – В наших руках находится Лунная арфа элементалей, и не сегодня завтра об этом узнает весь оккультный мир. Это первое. Моя племянница Юля действительно оказалась ведьмой, природной ведьмой, к тому же помеченной Знаком Теодитора. Это второе.
– И третье?
– В городе появился странный человек, который не знает, какое нынче у нас тысячелетие на дворе. Что характерно, он явился как раз под двадцать четвертое июля.
– Ох! – воскликнула Марья. – Завтра уже двадцать четвертое! Святая Вальпурга, а у меня кожа лягушки вся закончилась. Как нарочно. Анна Николаевна, вы будете заготавливать?
– Конечно.
– Заготовьте тогда уж и на мою долю. А то сестра опять скажет, что я отношусь к колдовству спустя рукава…
Анна Николаевна улыбнулась:
– Вы с госпожой Дарьей такие разные, хотя и близнецы.
– Да, Дашка природная ведьма, а я… Я решила этим заниматься только ради интереса, ну и чтобы от сестры не отстать. Да и потом. С моим дипломом психолога я нигде не могла найти в России работу, вот Дашка и пристроила меня на место своего секретаря в Толедо. А секретарь ведьмы просто обязан тоже быть ведьмой.
– И как, получается?
– Пока только в теории. Нет, на помеле я, тьфу-тьфу, летать быстро научилась, а вот приворотные зелья мне не даются. Там такие запахи – просто наизнанку выворачиваюсь…
– Я вас понимаю. Я когда-то тоже терпеть не могла заниматься варкой приворотных зелий. Самое неблагодарное занятие в магии. Впрочем, мы отвлеклись. Итак, у нас три проблемы и мы должны решить их не только быстро, но и…
– Какой-то шум… Вы не слышали? – перебила Марья Анну Николаевну.
– Да, действительно шум. Может, мои кошки? Хотя я отправила их собирать травы в дальнем Воровском лесу…
– Арфа… – сказала Марья. – Она спрятана в этой комнате?
– Марья, вы меня обижаете, – усмехнулась Анна Николаевна. – Арфа не спрятана ни в одной из этих комнат. Она спрятана нигде.
– Умно, – тонко улыбнулась Марья. – Но я-то могу на нее посмотреть?
– Я почему-то ужасно волнуюсь, – нервно засмеялась Анна Николаевна. – Ну что же… Была не была!
Анна Николаевна начала было складывать руки в замысловатом жесте, как шум сделался сильнее, а затем превратился в грохот. Жуткий грохот разбиваемого стекла.
Анна Николаевна вздрогнула и раскинула руки в стороны:
– Нет!
И тут произошло невероятное. Марья Белинская, которая до сего момента мирно сидела за столом, вскочила, взмахнула рукой, и в руке этой образовался весьма жуткого вида арбалет с горящими синевой стрелами. А сквозь стекла и рамы одного из разлетевшихся вдребезги окон в кабинет на помеле ворвалась другая Марья Белинская с гневным огнем в очах и гневным воплем на устах. Анна Николаевна, оказавшаяся посреди двух Марий, почувствовала себя крайне неуютно, особенно учитывая арбалет.
– Именем Госпожи Ведьм! – прокричала Марья-на-помеле. – Ты арестована, кто бы ты ни была! Брось оружие!
– Уже бросаю, – наиязвительнейшим тоном сообщила Марья-с-арбалетом. – Сама арестована! Самозванка!
И обе Марьи в один голос крикнули:
– Луна в Близнецах, изгоняю страх! Девы сна, раскройте, кто она!
Марья-на-помеле так и осталась Марьей-на-помеле. А вот с ее двойником произошла перемена. Облик симпатичной девушки отлетел от него, как фантик от конфеты в руках сладкоежки. И оказалось, что на двух беззащитных ведьм наставляет арбалет…
– Рэм? Рэм Теден? – наморщив лоб, узнала Марья.
– Статус-квотер? – изумилась Анна Николаевна. – Вы?
И обе задали главный вопрос:
– Ради святой Вальпурги, что вы здесь делаете?!
– Мне нужна Арфа, – быстро сказал Рэм Теден, не опуская арбалета. – И я ее получу.
– Не получите, магистр, – горько усмехнулась Анна Николаевна. – Я почти не заподозрила вас… Почти.
– А что, я где-то прокололся? – удивился магистр. – Легенда была отличная.
– Да, только напрасно вы соврали про портал для вещей. Мол, сможете забрать их через портал. Это же глупо, ни одна настоящая ведьма не станет строить портал ради какого-то барахла! Я подумала – что-то не так. Теперь понимаю – что. Опустите оружие, магистр. Я не отдам вам Арфу.
– Арфа принадлежит ведьмам, – сказала Марья Белинская (на сей раз настоящая). – Рэм, не глупи. Ты же знаешь, что Арфа не потерпит мужских рук.
– Она нужна нам… Точнее, мне.
– Милое уточнение, Рэм. Опять не можешь найти общего языка со своими Магистриан-магами? Вот для чего тебе Арфа, для самоутверждения?!
– Марья, заткнись, – холодно бросил Рэм Теден. – Этим ты меня не проймешь. Те времена, когда я скисал от одного твоего голоса, давно миновали. Анна Николаевна, я не шучу. Отдайте Арфу мне, и одной проблемой у вас будет меньше. Вы сможете решить, что вам делать с племянницей и так далее… Никто вас не осудит за то, что вы отдали Арфу статус-квотеру Магистриан-магов. Тем более что у вас есть свидетель того, что я вытребовал ее у вас почти насильно…
– Я не отдам вам Арфу, – холодно сказала Анна Николаевна. – Мальчишка. Щенок.
– Получил, Рэмчик? – злорадно хохотнула Марья. Потом вскинула руки, и с ее пальцев в Рэма Тедена полетели яркие шаровые молнии. Рэм отбил их арбалетом. Молнии ушли – какая в пол, какая в потолок – и здорово испортили интерьер.
– Ну, коли так… – протянул Рэм Теден, а затем воскликнул: – Юля, Юленька! Спустись сюда скорее, у твоей тети плохо с сердцем!
И кричал он это, шельмец, голосом Марьи Белинской. Та от злости аж позеленела и кинулась было на Рэма, но притормозила, увидев арбалетные стрелы в опасной близости от своей груди. А Анна Николаевна лишь презрительно смерила взглядом недостойного статус-квотера.
По лестнице зашлепали шаги. Заспанная Юлька в одной ночной сорочке вбежала в кабинет и застыла на пороге:
– Тетя, вам плохо?!
– Здравствуй, Юлечка, – чересчур ласково сказал Рэм Теден. – Ты ведь Юлечка? Какая симпатичная девушка, жаль, что мы встретились с тобой при таких обстоятельствах.
– Я ничего не понима… – начала было Юля, но тут Рэм Теден подскочил к ней, схватил за шею и прижал к боку девушки арбалет:
– Поиграем в заложников. Юля, ты заложница. Твоя тетя должна мне кое-что отдать. И если она тебя любит, то отдаст. Иначе…
– Рэм, не будь скотиной! – крикнула Марья.
– Я и не скотина. У меня, в отличие от твоей полупомешанной сестрицы, в руках сосредоточена реальная власть. И я хочу, чтобы она стала еще реальней. Анна Николаевна, не заставляйте меня всаживать в бок Юленьке первую стрелу. Вы же знаете, что это за стрелы. От них не умирают. Но мучаются о-о-очень сильно.
– Отпустите меня! – провизжала Юля. – Тетя, скажите ему, пусть он отпустит!
– А может, вы и правы, – усмехнулся Рэм Теден. – Что такое жизнь одной молоденькой ведьмы в обмен на великое творение! Тем более что ведьма помечена Знаком Теодитора и, значит, всё равно обречена. Не пройдет и месяца, как Теодитор явится за ней.
– Ты не тронешь ее, – сказала Анна Николаевна.
– Спорим? – предложил Рэм. – На Арфу?
И тут в ночи раздался совершенно неуместный и какой-то фривольный посвист флейты. Флейта наигрывала нечто бравурное, вздорное, звонкое, жужжащее…
И в разбитое окно рой за роем начали влетать медово-коричневые пчелы и целеустремленно набрасываться на Рэма Тедена. Больше они никого не трогали.
– Черт, у меня аллергия на пчелиный яд! – завопил статус-квотер. Он оттолкнул от себя Юлю, отшвырнул арбалет и принялся отмахиваться от пчел. А те, кто хоть раз имел дело с пчелами, знают, что отмахиваться от них весьма неблагоразумно.
Пчелы облепили Рэма Тедена со всех сторон.
– Проклятье! – провыл несчастный маг и вспыхнул. Этим он ненадолго, да отпугнул пчел. Но поскольку долго гореть он не мог, то пришлось ему срочно делать портал и покидать гостеприимное жилище Анны Николаевны.
– Я еще вернусь! – пообещал искусанный маг.
Пчелы, покорные пению флейты, вылетели в окно и растворились в ночи. А на подоконнике образовался байкер Данила собственной персоной. Он доиграл свою разудалую мелодию и сказал:
– Всем доброй ночи, как говорится. Извините за вторжение, но, кажется, мое вмешательство было небесполезным.
– Данила! – Юля бросилась к парню и по-голливудски повисла у него на шее. Во всяком случае, она имела право повиснуть на шее у своего спасителя. – Данила, так ты услышал, как я тебя звала?!
– Ты не просто звала, ты гудела как пароходный гудок. Я не удивлюсь, если твой вопль слышали и другие телепаты. Хотя вряд ли… Веерное рассеяние большое.
– Юля, ты еще и телепатка, – бессильно выдохнула Анна Николаевна. – Новость за новостью. Даниил, я вам безмерно благодарна за спасение моей племянницы. Да, впрочем, и не только племянницы. Мы все находились под угрозой.