Решив что ему пора откланятся, так как нового ничего Поллион ему не сообщит, а слушать его друидические басни Дезидерий совершенно не желал — главный имперский министр не очень многословно попрощался и будучи выведен провожатым, вскоре уже на своём паланкине приближался ко дворцу третьего из наследников, из Ромлеи, которому предстояло сообщить о бунте в его собственных землях и зная истеричность Джанелло, следовало делать это осторожно, что бы не нарваться на удар кинжалом от истерика вице-короля…
— Что мы имеем? — почти неслышно бурчал себе под нос «престолодержатель», вновь советуясь сам с собой, во время передвижения в паланкине. — Кельрики — готовы залить кровью и пламенем костров всю империю, ради величия веры Светила и лишь её монополии. Гарданцы — всё же действительно оказались друидами, не по наветам клеветников — по крайней мере Поллион и его дочь, а именно они сейчас всем заправляют при дворе пьяненького обжоры Борелла… Хм… Конфликт очевидный, особенно с учётом предложения Корсо о скорейшем «походе Света» и ответной идеи Поллиона, о начале переговоров с его «старыми знакомцами» из числа друидической знати Амазонии. Внезапный захват Ромлеи новым Солнцеликим и… и что? Что… А вот что: ссорим кельриков и гарданцев из за Амазонии, чуть погодя, возможно — добавим локальных стычек кельриков и ромлеян из за Солнцеликого и его узурпации власти в землях Ромлеи, а потом. Хм… Уммланд. Я то конечно останусь на ближайшие ещё пару месяцев регентом, при случившемся так кстати «пожаре в империи», но пока что именно Уммланд никуда не лезет и видимо первым бросаться не станет. Плохо. Пока полоумная, в своём религиозном фанатизме — Кельрика станет воевать с Гарданой, что почти наверное, в этом случае, окажется в некоем союзе с Амазонией и возможно Ромлеей, и все вместе, почти точно, вместе одолеют Кельрику — Уммланд только накопит свои силы, никуда не вмешиваясь и сможет потом легко добить победителя всей данной склоки. А мне — дать топором по шее, за то что не уберёг в целости державу и допустил начало гражданской войны! Нет. Прямого конфликта королевств наследников следует пока избегать и все мероприятия проводить с санкции «имперского малого совета», как аналога высшей имперской власти, пока нет законно избранного императора.
Прибыли ко дворцу Джанелло Ромлеянина: утончённому четырёхэтажному поместью с колоннами и многочисленными скульптурами в ухоженном парке, мозаичными окнами и резными дверьми. Фресками внутри дворца и… И вообще: данный особняк скорее напоминал музей, чем был поместьем в прямом смысле слова.
Сам вице король-Ромлеи, Джанелло, здесь бывал редко, но его первый министр, Алавия — часто наезжал в столицу для решений своих вопросов и куча дорогого барахла что он покупал, воровал, ему давали за взятки — оседали в данной сокровищнице представительстве Ромлеи, в центре столицы империи.
Здесь некогда проводились знаменитейшие оргии, с тремя сотнями куртизанок одновременно и конкурсами для них: вроде разбития полевых дынь — их собственными тяжёлыми, налитыми соком, «дыньками» или массажа гостей, когда посетителей-гостей Джанелло первоначально тащили в бани, где голые девы чаровницы мыли их своими собственными телами, натирали маслами и вообще — обслуживали по всему перечню услуг, что гости требовали.
Наследник из Ромлеи обожал показательные празднования в стиле древних патрикиев и всячески поощрял это и в своих людях.
За подобное, дед император, все последние годы и запрещал ему въезд в собственную столицу и всячески ограничивал власть Джанелло в самой Ромлее.
В парке, у выстриженных геометрическими фигурами деревьев и кустов, вовсю развлекалась всегда громкая, вечно гогочущая, свита ромлеянского вице-короля: шумные, пьяные молодые люди с хохотом бегали за полуобнажёнными девушками с открытой грудью и соблазнительно видными ножками, и захватывая понравившуюся самку — на руках тащили тех в павильоны, расставленные во множестве по всему парку или валились с ними прямо на траву, после чего начинали кусать и целовать свою добычу.
Музыканты играли три разные мелодии в противоположных частях парка: игривую — возле столов с напитками и едой, медленную — близ большого павильона и немного странную — где то за искусственным озерцом, с визжащими там нимфами, что голенькими резвились в воде под одобряющие крики обступивших их мужчин.
Дезидерий вспомнил сводки, что ему нередко составляли командиры стражи по поводу ромлеянского наследника: что тот возил с собой десятки танцовщиц и массажисток, и не брезговал захватывать себе в гарем любую понравившуюся женщину — будь то знатная дама или простолюдинка в таверне.
Его людей десятки раз убивали за это на поединках и просто вешали по вердиктам судов, что однако не мешало Джанелло продолжать пополнять свой «птичник» всё новыми прелестницами. И если Избиратель, князь Гассакс, покупал рабынь или принимал услуги добровольно, от к нему специально для этого приехавших в его имение куртизанок, то Джанелло, по многочисленным слухам — было мило именно насилие, как при заполучении женщины, так и дальнейшем обращении с ней.
Некоторых своих жертв, ромлеянский правитель потом просто «дарил» кому из слуг, как например маркизу Морфи, захваченную им в замке её мужа и после недели развлечений — подаренную лакеям принца.
Никакого конфликта с родом Морфи у него не было и врагами империи они не являлись, однако Джанелло расудил иначе и пока мужчины пытались судиться в имперском суде, в столице державы — он насиловал женщин их фамилии.
Были известны случаи, когда рассвирепевший за пустяк вице-король ромлеянин, внезапно вытаскивал за волосы куртизанок из своей кареты и кидал их голыми в толпу нищих, а потом уезжал прочь.
Пару известнейших «фей любви и ласк» Ромлеи, были таким образом зверски замучаны толпой, получившей их тела внезапно себе на потеху…
Вспоминая с кем предстоит иметь дело на ночных переговорах, Дезидерий встретил на пороге дворца странную пару: низкого, маленького, щуплого Алавию — первого министра Ромлеи, и стоявшего с ним рядом гибкого высокого мужчину, с трапецевидным туловищем.
После коротких приветствий выяснилось, что высокий незнакомец — Тестомал, командир стражи ромлеянского наследника и сейчас он следит за порядком в парке.
Мужчины втроём отправились в кабинеты где должны были проходить переговоры и внезапно Тестомал поинтересовался, почему главный имперский министр без охраны.
— Зачем? — в столице не так много дерзких многочисленных банд что нападают на господ со слугами, император постарался навести порядок! Стража городская прилично усиленна и патрулирует надёжно главный город империи.
— Удивительно… — странно неприятно ощерился Тестомал. — у нас бы в Ромлее — вас немедля похитили ради выкупа или продажи врагам. Враги любят покупать себе друг друга и потом держать в палацио, в личных крохотных тюрьмах: можно помучать или что ещё…
По странному перешучиванию и разговорчикам между Алавией и Тестомалом, Дезидерий внезапно догадался что начальник стражи Джанелло — скорее всего бывший наёмный убийца и не столько охраняет принца, на это есть рыцари, в том числе и имперские — сколько выполняет его тайные поручения: вроде всаживания кинжалов в бока в толчее улицы или капания яда в бокалы, во время празднеств.
Дезидерию вспомнился кельрик Путысон и его подобный вопрос совсем недавно. Путысон удивлялся отсутствию большого количества «кинжальщиков» на улицах столицы империи, Тестомал — недоумевает что главный имперский министр ездит по улицам без охраны… Эти пустячные разговоры показывали довольно ярко характер правления, в данных вице королевствах и несколько хуже, кем являются тамошние, местные, вице-короли.
— Забавно… — думал «престолодержатель», поднимаясь по вычурной витой лестнице. — У ромлеянина, первый министр — иноземец проходимец, а начальник стражи из бывших, а то и нынешних — наёмников «кинжальщиков»… Оригинал! Видимо не случайно Велизарий так легко отнял у него королевство. Джанелло дворцовый испорченный мальчик, что рос без отца и матери, и полностью зависит от своего окружения. Точнее даже так: своего настроения — которому вовсю потакает его свита… Чего бы Джанелло не вытворял.
Зайдя в огромную залу с зеркалами на всю стену, фресками, картинами, скульптурами и многими дорогими вещицами разбросанными где попало, Дезидерий тут же увидел самого Джанелло, который гонялся, без штанов, за парой каких то очаровательных девушек, с огромными, открытыми взорам присутствующих мужчин, бюстами — что при беге дев волнительно подпрыгивали в такт движениям, своих весело гомонящих обладательниц.
— А… припёрлись! — недовольно заорал Джанелло и направив руку в сторону троих недавно пришедших, добавил вполне серьёзно. — Отрежу уши. Всем вам — что бы не мешали.
После чего вице король Ромлеи внезапно резко расхохотался и бросился в соседние комнаты за своей «сладкой» добычей, пока Алавия усаживал гостя, а Тестомал говорил что «хозяин шутит… наверное».
— Отрежу, отрежу, отрежу… — хохоча, через минуту появился, но уже в штанах, Джанелло и присел возле стола с фруктами, где уже распивали вино его слуги и гость.
Он шутливо погрозил рукой пришедшему Дезидерию и предложил Алавии начинать разговор, дабы прояснить некоторую ситуацию, что возникла за время недавнего ужина.
Однако главный имперский министр не стал ждать очередных намёков странного наследника из Ромлеи и его полубандитского окружения, и сам громко объявил, на опережение, главную новость: «Велизарий, Балтазар «Барс с косой» — стал новым Солнцеликим и полностью изгоняет имперских чиновников из Ромлеи. Он объявил вас низложенным и теперь ваши люди массово переходят ему на службу. Ваша казна — почти полностью захвачена им, также как многие замки и земли. Ваше высочество — у вас крайне тяжёлое положение. Похоже вы банкрот: как политически, так и в прямом смысле слова. Ваши братья могут посчитать что вы специально всё это устроили, что бы помешать им избраться на престол и тогда…»
Хозяева дворца вскочили на ноги и тараторя наперебой начали бегать по огромному кабинету, где все они вальяжно расслабленно сидели всего минуту назад: Джанелло орал и раздавая пинки Алавии и Тестомалу, бросался в них кубками и фруктами. Двое последних, словно комики на ярмарке, смешно уворачивались от наказания своего истерящего господина и в паузах, от коротких перебежек, падали на колени перед правителем — умоляя простить и дать исправить положение.
Всё это выглядело со стороны совершеннейшим абсурдом и скорее веселило, чем озадачивало Дезидерия. Министру это напоминало цирковой площадный балаган высшей пробы.
— Ваши земли оскудеют, даже если империя вернёт их вам. К тому же многие ваши солдаты и рыцари — будут убиты или перейдут в лагерь к противнику, и вы, в любом случае — потеряете нынешнее своё полодежение. — добавил последнюю каплю в бокал горечи и страха, приготовленный им для Джанелло, Дезидерий.
Теперь можно было верёвки вить из испуганного паренька, каким вернулся ромлеянин принц за стол с фруктами: спесь и гонор с него сошли, как краски для лица с мордашки пожилой путаны, внезапно попавшей под ливень…
Его люди выглядели не лучше, словно их избивали добрый час цирковые атлеты, а потом заставили пробежать несколько миль под солнцепёком в шкурах медведей: они все тяжело дышали и были потными и красными, словно после бани. Джанелло заплакал и Алавия начал его утешать, суя фрукты под нос или суетливо прося выпить бокал вина.
После пары минут подобных утешений, наследник из Ромлеи немного успокоился и начал потихоньку цедить вино, глядя отрешённо в сторону, а его первый министр тут же подсел ближе к Дезидерию и зашептал: «Вы поймите… Если нам помогут и Джанелло займёт императорский престол — мы не забудем и отблагодарим, точно! Замки, девки, золото, земли, титулы — всё до чего дотянемся, когда наш кандидат станет императором — всё послужит для ответной любезности помощникам что его усадили на дедовской трон!»
Главный имперский министр искренне подивился подобной простоте своего провинциального «коллеги» и решив про себя, что если с «регентством» ничего не выгорит, то именно ромлеянского наследника Джанелло необходимо будет пытаться тащить «под себя», как кандидата на власть — вслух пообещал Алавии подумать над его предложением и чем сможет — помочь.
Вновь наступила пауза, которую каждый заполнял как умел: Джанелло всё ещё сидел шокированный и не с кем не желал разговаривать, Алавия заламывал руки и постоянно выходил прочь, кричать на слуг за какие то невнятные провинности что они ранее сотворили, а Тестомал всё время руками трогал и ощупывал оружие у себя на поясе и в тайных карманах, которых внимательный Дезидерий насчитал не менее трёх.
Сам «престолодержатель» вовсю наслаждался сценой развернувшейся перед ним и раздумывал как защитить от нападок кельриков и уммландцев Джанелло, что бы продержать его, как полноценного кандидата на трон, как можно дольше и не дать, из за этой авантюры Велизария — раньше всех выбыть из интриги с Избранием императора.
— Хм… — наконец прервал надоевшее ему молчание в комнате главный имперский министр, — Хм… мой вам добрый совет: сейчас Избиратели и ваши братья, а также многие имперцы — искренне считают что всё что произошло в вашем королевстве, сделано при вашей воле и явном одобрении, и для них вы такой же мятежник как и сам новый Солнцеликий, Велизарий.
— О святое Светило! — лишь пробормотал Джанелло и стал судорожно глотать очередную порцию вина. Его люди настороженно вслушивались в разговор, понимая что ситуация возможно даже хуже, чем они ранее себе предполагали.
— Вас считают соучастником и возможно, думают что вы решили начать крупную войну между наследниками, не веря в победу честным избранием императора! А посему, — Дезидерий повысил голос, — посему не стоит вам покидать столицу, даже если начнутся какие то обвинения или беспорядки. Имперская стража вас точно защитит, а с вашим мятежным королевством, мы возможно сможем договориться: подкупить знать и жрецов, прислать конкурента для Солнцеликого — ведь были же случаи когда их было от двух до пяти, одновременно! Ситуация крайне неприятная, но всё же не сделайте глупость резкими движениями и не ухудшайте её для себя!
— Хорошо… Я понял вас и останусь в столице. — заверил Джанелло, заинтересованного в этом, «престолодержателя». — Как ко мне теперь относится Церковь… Инквизиция и храмы?
— Кельрики — кричат о походе на Ромлею…
— Нельзя допустить этой бойни от полоумных фанатиков!
— Возможно вы и правы. — важно согласился Дезидерий. — Пока варианты действий самой империи ещё не приняты и на следующей неделе мы начнём их проработку и выполнение.
Наследник из Ромлеи сказал что то тихо Алавии и его первый министр шустрой обученной крысой метнулся в дальнюю комнату, из которой вернулся с огромным перстнем, в котором сверкал большой рубин.
Джанелло протянул подарок Дезидерию: «Благодарю вас за предупреждение и совет. Это лишь малый дар… Чем смогу рассчитаться — даже и не ведаю!»
После вежливых отказов и шарканий, «престолодержатель» принял дар Джанелло, хотя и не надел, помня о любимых шутках ромлеянских отравителей: «шипах» с ядом в перстнях подарках, которые при неверном одевании или задевании скрытого рычажка — убивают своих носителей.
Попрощавшись с очередным наследником, Дезидерий был препровождён через малую калитку на улицу где его ожидал паланкин и направился с последним, как он надеялся, ночным визитом, к наследнику из Уммланда.
Пока что всё складывалось в его пользу и по мнению «престолодержателя», выглядела ситуация сейчас так: он будет как можно дольше «министром-регентом», при пылающей провинциальными мятежами империи и не даст пока что полностью затухнуть кострам измен и бунтов, что могут помешать скорому Избранию императора.
Дезидерий сам начнёт подготавливать предложение о том, что бы пока идут конфликты — не сменять его, как знающего всю подноготную и нюансы имперской политики, министра, а оставить для решения текущих проблем… на неопределённый срок.
Если всё сорвётся и наследники смогут вытребовать немедленного голосования от Избирателей, хотя минимум ромлеянин будет против, прекрасно понимая что в нынешних условиях ему грозит не трон, а костёр инквизиции, от собственных братьев. — Тогда следовало ставить именно на Джанелло и самому министру лично пытаться начать «обрабатывать» Избирателей, подспудно убирая от Джанелло прочь его странную команду, в виде убийцы телохранителя или мошенника и сутенёра первого министра, что будут лишь мешаться под ногами самому Дезидерию.