Авдонин раздраженно махнул рукой.
— Что ты меня уговариваешь? — сказал он с усталым недовольством. — Не надо меня агитировать, сам все понимаю. Но не в силах мы закольцевать весь процесс на своем заводе, мы пока еще от смежников зависим. Интеграция! — с отвращением сказал он как плюнул. — И специалистов не хватает. Туг ведь не об игрушке речь, тут надо действующую модель делать. Действующую! А у меня всего три «левши» на весь завод. Ты ведь знаешь, какую микронную работу приходится делать, все ведь чуть не с электронным микроскопом. Кому делать, Осман, кому?! Нет у меня достаточного количества специалистов. Ну подвезут мне проводку и двигатели. Двигатели, положим, я еще поставлю, это несложно, а проводку?
Он помолчал, тяжело отдуваясь, с подтекстом глянул на Султанова.
— А вот тут мы тебе помочь можем, — сказал тот. — Если обеспечишь безопасность и условия для работы, я тебе бригаду специалистов выделю. Они эти «лендроверы» быстро переоборудуют. Ты как на это смотришь? Некоторое время инженер соображал, потом неуверенно заулыбался.
— А ведь это выход, — сказал он. — Фу-ты, как я сам не догадался? И вроде все на поверхности, а поди ж ты! Что нужно-то?
Султанов хмыкнул.
— Да ничего особенного, — сказал он. — Пустая комната нужна, дом с подключением. Так у тебя готовый есть. Канализацию и водопровод шлангами бросишь. Будут жить прямо в доме, а в комнате — работать. И мы тебе за ОТК будем. Нам жена этих машинах ездить. О продуктах не беспокойся, продукты у них свои будут. Сам понимаешь, с продовольствием у нас все нормально. Главное, чтобы было где жить и работать. Ну и некоторое оборудование у твоих специалистов позаимствуем. Дадут твои «левши» нам кое-что из своего имущества?
— Дадут, дадут! — светлея лицом, сказал главный инженер — Пусть только попробуют не дать! Нет, Осман, все-таки приятно разговаривать с умным человеком. Сам я не догадался, а ты — р-раз и выход из ситуации придумал. А продукты не проблема, если надо, я все из дома принесу. Когда люди будут?
— Когда скажешь, — сказал Султанов. — С нами проблем не будет, ты скажи, когда условия для работы создашь?
— А прямо сегодня, — сказал главный инженер. — Если хочешь, я им собственный кабинет отдам, перебьюсь пока в конструкторском, у меня там второе рабочее место имеется. Значит, договорились?
— Договорились, договорились, — нетерпеливо сказал Султанов и встал. — По рукам, брат. Ну, действуй. А мне еще по городу помотаться надо, проблемы некоторые утрясти.
Он уже был у порога, когда Авдонин спросил, прикрывая некстати зазвонившую телефонную трубку ладонью:
— Осман, ребят с разбившегося вертолета не нашли?
— Нет, — помрачнев, сказал Султанов. — Пока не нашли. Не сыпь соль на раны, Коля, и без того тошно.
С завода он заскочил в единые электросети, придирчиво проверил оплату и продление договора на следующий год, хотя до этого было ой как далеко. Но Султанову лишние проблемы только осложняли жизнь, поэтому заодно он договорился о монтаже параллельной линии до Станции. Вопросы уже проговаривались, деньги были уплачены нужному человеку. Поэтому потребовалось только удостовериться, что человек этот своих слов на ветер не бросает. Человек слов на ветер не бросал, из ЕЭС Султанов уехал довольный и сразу отправился в центральный офис.
Денежные проблемы он утряс быстро, не сторонним организациям платили, своим. Медикаменты уже отправили, миниэлеватор тоже уже ушел по назначению, Бояславцев отбыл в Петербург для решения вопросов, связанных с приобретением небольшого заводика, прогоревшего из-за недобросовестности внешнего управляющего. Люди занимались делом, поэтому бесцельно толкаться в коридорах Султанов не стал, не хотелось чувствовать себя лишним в этой деловой и озабоченной круговерти. Дел у него в городе не осталось, а ехать к себе было еще рано, линии требовалось время для подзарядки, и раньше пяти вечера показываться на Станции было просто глупо, пришлось бы до этого времени болтаться там, а это в планы Султанова тоже не входило.
Подумав, он отправился в летнее кафе на набережной. Оно ему понравилось еще в первое посещение, поэтому, вырываясь в город, Султанов взял за правило обедать именно там.
Они с водителем неторопливо обедали, когда к ним подошел небритый мужик лет пятидесяти в черном и грязном тренировочном костюме и резиновых сапогах. В руках у него было ведро, накрытое крышкой. Из ведра слышалось шелестение и загадочный скрип.
— Слышь, мужики, — сказал небритый абориген. — Раков не возьмете?
Он приоткрыл ведро, оно было полно иссиня-зеленых шевелящихся раков.
Султанов вскочил. Видимо, лицо его непроизвольно изменилось, Потому что небритый мужик торопливо накрыл ведро крышкой.
— Дядя, у тебя что, крыша поехала? — сказал он. — Ну, раки, обыкновенные раки, их сейчас все продают!
Султанов сел, успокаиваясь.
Рыбак торопливо засеменил прочь, изредка оглядываясь на их столик.
— Раки, — Криво усмехнулся Султанов. — Надо же, обыкновенные раки!
И в это время зазвонил сотовый телефон. Некоторое время Султанов молчал, слушая собеседника, потом сложил аппарат и с довольной улыбкой повернулся к водителю.
— Хорошо, — сказал он. — Очень хорошо, прямо гора с плеч свалилась. Выжили ребята после аварии вертолета. Кто именно, пока не знаю. Но точно выжили. Сейчас поисковики продолжают работу.
И впервые за последние дни на смуглом круглом лице Османа Султанова засияла улыбка.
Глава пятнадцатая
Таманцев их и нашел — две окровавленные тряпки, бывшие когда-то частью рукава рубашки, который разорвали и использовали в качестве бинтов. Надо было быть следопытом или очень везучим человеком, чтобы в полутемной пещере на девятый день поисков обнаружить две бурые тряпки, почти не отличающиеся по цвету от пожухлой листвы.
В углу стояла высохшая изгородь, за которой находился топчан. Судя по нескольким пятнам бурой подсохшей крови, на нём спал раненый. Неподалеку от постели сизо-черной кучкой лежали угли.
Находка всех обрадовала, получалось, что поиски не были напрасными, кто-то из экипажа вертолета уцелел и теперь, судя по направлению от места предполагаемой аварии до пещеры, упрямо шел к Поселку. Несомненно, даже сама попытка предпринять подобную экспедицию через лаун была достаточно безумной, но еще опаснее было бы отсиживаться в пещере, такие пещеры редко бывают необитаемыми, а обитатели чаще всего оказываются опасными для человека. Да и сам факт, что очи вышли на эту пещеру во время поисков, было чистой случайностью. Тысячу раз можно было пройти мимо, даже не заметив скромного входа в нее или приняв этот вход за нору какого-нибудь хищника.
Снаружи послышался треск деревьев; яростные и возбужденные крики, а потом кто-то громко заскрипел. В звуках были угроза и одновременно боль. Не сговариваясь, Таманцев и начальник выскочили из пещеры. Среди высоких деревьев виднелся широкий пролом, сломанные стволы беспорядочно торчали в разные стороны, длинные зеленые листы были щедро уляпаны бурой жидкостью.
— Все в порядке, — раздался голос в эфире. — Это трескун на нас нарвался. Ребята ему весь бок разворотили. И все-таки он уполз. Ох и живучая тварь!
В голосе говорившего следопыта еще жил азарт схватки.
Группа была хорошо подготовлена. На тренажерах и в спортивных залах ее гонял ученик самого Кливоденко — мастер спорта международного класса по дзюдо Дзасохов, который после окончания спортивной карьеры помыкался никому не нужным по различным спортивным секциям учителем и сэнсэем, а потом неожиданно для друзей и многочисленных родственников завербовался на Крайний Север и, отфильтровавшись два года в Магадане, благополучно ушел в Район. Здесь ему было хорошо, здесь он нашел себя в качестве наставника и тренера молодых следопытов. К слову сказать, готовил он их очень неплохо, со старым эвенкийским охотником Николаем Толбеевым они составляли прекрасную пару учителей, готовивших для Службы безопасности великоленных специалистов. После быстротечного боя следопыты еще сохраняли боевой порядок, в группе было четко расписано, кто кого прикрывает и страхует, эти нехитрые правила, служащие выживанию и безопасности, в группе соблюдались неукоснительно.
Они вернулись в пещеру. После слепящего света дня в пещере вновь пришлось привыкать к полутьме.
— Молодец, — сказал начальник разведгруппы. — Растешь, парень, на глазах растешь.
Похвала была приятна, но Андрей Таманцев ничего не сказал, принимая слова начальника как должное.
— Мы их перехватим, — сказал Таманцев. — Они идут к Поселку и выбирают кратчайший путь.
— Не факт, братец, не факт. — Начальник разведгруппы присел и палочкой поворошил кострище. — Так… Грибки они ели, лаункофе из корешков варили… Интересно, кто это у них такой сообразительный?
— Дронов, — сразу же сказал Таманцев. — Он в Районе уже не первый год, в отличие от других знает многое, сам поисковик в недалеком прошлом.
Начальник разведгруппы выпрямился.
— Вызывай вертолеты, — сказал он. — Пусть они посмотрят лаун перед нами с воздуха. Может, опять повезет. Я так понимаю, опознавательного костра они не разводили, побоялись. И правильно сделали — смотри, сколько в лауне последнее время сухостоя. Порохом полыхнул бы! А если они такие предусмотрительные, то меня это только радует, тогда у мужиков хорошие шансы есть, даже если мы их и не найдем.
— Не найдем? — удивился Таманцев. Тяжелый импульсник он держал на плече, словно дубину. Конечно, тяжело ведь, попробуй потаскай на руке такую дубину весь день, под вечер руки отниматься начнут. — Как это — не найдем? Направление их движения мы знаем, скорость движения тоже легко рассчитать. Найдем, как не найти!
Они разговаривали у входа в пещеру.
Огромная скала в мелких трещинках нависала над ними, чуть в стороне дышали, колыхались, извивались, сплетаясь в невероятные узлы, зеленые непроходимые джунгли, при одном взгляде на которые было понятно, что начальник разведгруппы прав, а Таманцев — нет. Поиск в непроходимых джунглях невероятно труден, найти в лауне человека — все равно что отыскать иголку в стоге сена. Но начальнику максимализм Таманцева и его уверенность в своих силах были явно по душе.
Следопыты из Службы безопасности уже обшарили окрестности скалы, но безрезультатно, и сейчас держались плотной группой. В лауне расслабляться нельзя, за небрежность и расхлябанность лаун наказывает быстро и беспощадно. Следопыты знали это на собственном опыте, потери у них случались чаще, чем у иных обитателей Поселка, не зря же для них условия жизни были несколько иными, даже некоторые проступки, за которые любой иной обитатель Поселка был бы немедленно наказан вплоть до перевода на Материк, им сходили с рук.
— Пошли, что ли? — Командир разведгруппы устало потянулся, привычно вскинул импульсник. — Время! Время!
И они пошли — группами по двое, и каждая группа левее или правее предыдущей, чтобы остальные в случае необходимости могли прикрыть их, не боясь, что кто-то окажется на директрисе огня. Под ногами хрустело, воздух был влажен и тяжел, где-то высоко над лауном палило, выжигало все живое огромное беспощадное солнце, но надо было идти. Вертолеты в таком поиске помочь не могли, ведь перед поисковой группой стояла почти невероятная задача — отыскать одного или крошечную группу людей, чье направление движения и скорость перехода по джунглям были известны лишь приблизительно, а если говорить точнее — вообще неизвестны. И самое главное — затерянные в лауне были впереди тех, кто их искал, почти на декаду, а за это время с ними в джунглях могло случиться все, что угодно: Проделать этот путь вслед за ними предстояло пешком, и сделать это нужно было в максимально короткое время. И вертолеты использовать было невозможно — путники могли благополучно уйти уже далеко, но вполне могли попасть в беду совсем рядом с их недавним убежищем. Вертолеты могли только немного помочь, исследуя пространство впереди. Но и в этом случае весь расчет строился на случайной удаче. В тесном переплетении великанских деревьев и лиан, которые делали лаун похожим на зеленый ад, усмотреть что-то можно было только случайно.
«Найдем, — думал на ходу Таманцев, успевая, однако, обшаривать взглядом лаун перед собой и несколько сбоку. — Обязательно найдем. Не можем не найти. Лишь бы с ними больше ничего не случилось, лишь бы ребята не попали в беду до того, как мы их найдем!»
Он себя отлично чувствовал. Он был в обойме, его окружали люди, на которых можно было положиться в любых обстоятельствах. Они ничуть не напоминали тех, с кем сводила его судьба на Материке. Не шакалы, настоящие ребята, для которых заботы ближнего были едва ли не важнее своих собственных. И адреналина здесь тоже хватало. Это было место, где чувствуешь себя мужиком. Ни за какие деньги Андрей не согласился бы покинуть Район.
— Быстрее, быстрее! — закричал начальник разведгруппы. — Темп, мужики! Слишком сильно мы от них отстали!
Отставание во времени нисколько его не смущало. Впереди шли люди, практически не знавшие лауна и имевшие минимальные навыки выживания в джунглях. А за ними следопыты — люди, прошедшие специальную подготовку с учетом опыта различных разведслужб и охотников, месяцами пропадавших в тайге, и были они специально натренированы на действия в экстремальных условиях, поэтому передвигались они в лауне быстрее тех, кого искали, и ориентировались в джунглях быстрее, чем они. А следовательно, обязательно должны были их догнать.
Глава шестнадцатая
Вы когда-нибудь пробовали делать хирургическую операцию в походно-полевых условиях и вдобавок ко всему перочинным ножом? Дмитрию Дронову это сделать пришлось. Затянув ногу Симонова у паха жгутом, сплетенным из изможденных лиан, Дронов подождал, пока лианы подсохнут и стянут кровеносные сосуды еще теснее, и взялся за дело. Прокалив лезвие ножа на пламени, он решительно сделал надрез там, где кожа бугрилась, делая ногу Симонова бесформенной. Наверное, весп попался Симонову неправильный. Вместо того чтобы парализовать человека и унести его в гнездо, где вылупятся будущие личинки, он отложил яйца прямо в тело жертвы. Еще только проснувшись, Павел жаловался, что его лихорадит, потом впал в забытье, и, осматривая товарища, Дронов обратил внимание, как чудовищно распухло его бедро. Прощупывая мышцы, он наткнулся на круглые упругие яйца и сразу понял все. Медлить было нельзя, поэтому Дронову ничего не оставалось, как резать ногу товарища простым ножом. Разумеется, был риск занести инфекцию, но выбирать не приходилось — судя по всему, период созревания у яиц заканчивался, а лопни они, Симонову не смогли бы помочь даже в оборудованной по последнему слову техники клинике Района.
Симонов вскрикнул, дернулся и затих. Наверное, потерял сознание. Рана была слишком узкой, пальцы не лезли вглубь, и Дронов решительно увеличил разрез, стараясь не кромсать мышцы. Особых познаний в медицине у него не было, но то, что неосторожным движением можно повредить нерв или саму мышцу, он понимал хорошо. От теплой крови пальцы и нож стали липкими и скользкими, поэтому действовать приходилось с особой осторожностью.
Пальцы нащупали продолговатое упругое тело, он осторожно сжал их и потащил яйцо из раны. Это удалось с некоторым трудом. Через несколько минут перед Дроновым лежало три белых продолговатых яичка, которые, оказавшись вне живого тела, зажили собственной жизнью. Они словно дышали — поверхность яиц медленно вздувалась и опадала. Некоторое время Дмитрий брезгливо разглядывал их, потом, спохватившись, вновь обратился к ране. Ниток и хирургических игл у него не было, поэтому он заранее сплел моток нити из листа лекарственного растения, который ему не раз показывал во время прогулок у поселка его знакомый охотник Коля Толбеев. Виток за витком он обматывал бедро Симонова, стараясь, чтобы витки ложились рядом друг с другом, образовывая нечто вроде повязки. Закончив перевязку, он поднял товарища на руки и перенес его на приготовленную постель.
Вернувшись, он вздрогнул — одно из яиц лопнуло, и рядом с плоским камнем, на котором он делал операцию, извивалась сегментная бледная личинка с маленькой черной головкой. Испытывая брезгливость, Дронов сжег личинку и яйца импульсником на максимальном режиме. В земляной норе стоял запах горелой плоти, но на это не стоило обращать особого внимания.