Перед ними раскинулось ослепительно белое снежное поле. Следов от турболыж нигде не было видно, хотя климат здесь был резко континентальный и снег не выпадал месяцами. Это говорило о том, как мало было людей достаточно безумных для того, чтобы попытаться пройти этот опасный маршрут.
Впереди уже виднелась окруженная канатом станция — этакий заполярный рай, где было все: системы связи, отапливаемые домики, сверхсовременные медицинские дройды, которых можно было мгновенно привести в действие, и магазинчик по продаже горячительных напитков, который давно уже был не у дел. В общем, полное раздолье.
Кип лукаво покосился на Хэна, затем пригнулся и включил лыжи на полную мощность. Хэн втянул голову в плечи и подался вперед, чтобы устоять под напором турбореактивных струй. Вокруг, обжигая лицо и уши, проносился со свистом девственно-белый снег.
Линия лазерных сигнальных вешек отключилась, как бы накрепко зажмурив свои металлические очи. Хэн не успел как следует удивиться этому, потому что ровное одеяло снега, расстилавшееся перед ним, вдруг вспучилось и провалилось.
Хрустяще-чавкающий звук сопровождал напряженную работу каких-то больших двигателей. Клубы пара вырывались из сокрушаемой толщи слежавшегося снега. Неожиданно показался докрасна раскаленный винтообразный нос термического бура. Без устали вращая им, машина прокладывала себе путь сквозь ледник.
«Берегись!» — завопил Хэн, но Кип уже повернул налево, оттолкнувшись одной палкой и взмахнув другой. Хэн нажал на стабилизаторы и пронесся справа, в то время как огромная машина по переработке льда делала туннель все шире, вгрызаясь в стенки своими когтистыми гусеницами.
Хэн проскользнул через глубокую впадину, почувствовав, как струя горячего пара коснулась его щек. Очки вновь запотели, но он нашел дорогу к крутому заледеневшему водопаду — последнему препятствию перед финишной прямой. Край обрыва плавно переходил в длинную бахрому свисавших, подобно концам световодов, сосулек, которые нарастали здесь в течение многих столетий во время коротких весенних оттепелей.
Кип перескочил через край замерзшей реки, включив двигатели обеих лыж. Плотно прижав к бокам палки, Хэн сделал то же самое. Пласт слежавшегося снега, взлетев в воздух, ударился снизу о лыжи с громким хлопком, который разнесся эхом по ледяным полям в унисон со звуком приземления Кипа.
Прокатившись по гладкой прямой лыжне, они повернули к стоянке перед группой сборных стандартных домиков. Кип стянул капюшон своей парки и рассмеялся. Хэн продолжал держаться за палки, чувствуя, как его тело все еще дрожит от перевозбуждения. Затем, успокаиваясь, он тоже начал посмеиваться.
— Какой ты все-таки еще глупый, сынок, — проговорил наконец Хэн.
— Да? — пожал плечами Кип. — А по-моему, кто-то уже начинает выживать из ума — раз решает делать то, что считает глупостью. Да ладно, Хэн, вспомни шахты Кессела и сравни с этой горкой для турболыж. Когда вернемся, давай попросим Трипио, чтобы он расписал всем, какие мы лихие горнолыжники.
Хэн покачал головой и криво усмехнулся:
— Да чего тут расписывать. Кости целы — и ладно.
Кип окинул взглядом расстилающуюся морозную даль. Прямые, как стрелы, линии водоводов перемежались насосными станциями.
— Я так счастлив, Хэн, — сказал Кип, всматриваясь во что-то, видимое только ему. — Мне даже кажется, что благодаря тебе я заново родился. Так все здорово.
Хэна сильно смутило то, насколько серьезно и даже мрачно были произнесены эти слова, и попытался придать своему голосу беспечность.
— Да ну, парень, ты сделал столько же, сколько и я, для нашего освобождения. Казалось, что Кип его не слышит.
— Я все время думаю о том, что сказал Люк Скайвокер, когда обнаружил мою способность использовать Силу. Я знаю об этом очень немного, но чувствую в этом свое призвание. Я могу оказать помощь Новой Республике. Империя разбила мою жизнь, разрушила семью — я не упущу возможности отомстить за это.
Хэн слегка оторопел, когда до него дошел смысл сказанного Кипом.
— Так ты думаешь, что пора отправиться на Явин-4?
Кип кивнул:
— Конечно, можно остаться здесь и кайфовать себе потихоньку до конца своих дней, но…
— Кип, куда ты торопишься? Вспомни, где ты был месяц назад…— мягко заметил Хэн. Но Кип отрицательно покачал головой:
— Я думаю, настало время браться за дело. Если у меня есть дар использовать Силу, я не имею права сидеть сложа руки.
Хэн крепко сжал плечо парня, почувствовав сильные мускулы даже через свои толстые рукавицы.
— Я постараюсь, чтобы ты удачно долетел до Явина-4.
Жужжащий звук антигравитационного подъемника нарушил тишину. И тут же Хэн увидел несущегося к ним над ледяным полем, подобно хромированному снаряду, дройда-посыльного. Дройд воткнулся в снег прямо у их ног.
Хэн проворчал:
— Если это представитель турболыжной базы, я пожалуюсь на эту дурацкую буровую машину— Рано или поздно она кого-нибудь угробит.
Дройд-посыльный подпрыгнул и завис над ними, постепенно опускаясь до уровня глаз Хэна. Он выдвинул сканирующую панель и сказал монотонным бесполым голосом:
— Генерал Соло, пожалуйста, удостоверьте вашу личность. Предъявления голоса будет достаточно.
— Я в отпуске и не хочу сейчас думать о каких-либо дипломатических штучках, — прорычал Хэн.
— Голосовая идентификация произошла. Спасибо, — сказал робот. — Получите ваше сообщение.
Робот спроецировал топографическое изображение на чистый снег, и Хэн увидел лицо Мон Мотмы, обрамленное огненно-рыжими волосами. Он удивленно выпрямился — глава государства редко связывалась непосредственно с ним.
— Хэн, — сказала Мон Мотма тихим взволнованным голосом.
Он сразу же заметил, что она назвала его просто по имени вместо официального обращения. От дурных предчувствий у него засосало под ложечкой.
— К сожалению, я вынуждена сообщить вам, что произошел несчастный случай. Корабль адмирала Акбара потерпел крушение на планете Вортекс. Лея была с ним, но она цела и невредима. Адмирал катапультировал ее до того, как потерявший управление корабль врезался в Собор Ветров, крупнейший культурный центр планеты. Адмирал Акбар успел выпустить защитные экраны, но Собор разрушен до основания. По крайней мере триста пятьдесят восемь местных жителей погибло в этой катастрофе. Это трагический день для нас, Хэн. Возвращайтесь к себе домой в Имперский город. Я думаю, вы можете понадобиться Лее, когда она вернется. — Изображение Мон Мотмы стало волнистым, затем рассыпалось в неподвижные снежинки, которые постепенно растаяли в воздухе.
Дройд-посыльный сказал:
— Спасибо, вот ваша квитанция. — Он выплюнул крошечный синий счет на снежный холмик у ног Хэна.
Хэн проследил, как робот развернулся и отправился обратно на турбазу, и вдавил синюю квитанцию в снег своей турболыжей. И почувствовал себя не совсем хорошо. Все возбуждение, которое он только что пережил, вся радость от общения с Кипом испарились, оставив внутри лишь тяжелое беспокойство и тревогу.
— Ну, Кип, пошли.
Си-Трипио все думал о том, что не будь у него настолько безупречно отлажен двигатель, то все его тело такого красивого, золотистого оттенка сотрясалось бы от холода. Внутренние термоблоки дройда не были приспособлены к морозным полярным регионам Корусканта.
Он был протокольным дройдом, специалистом по ведению протоколов на дипломатических приемах и встречах, бегло владевшим шестью миллионами форм коммуникации. Он мог выполнять неимоверное количество различных задач — и все они казались привлекательнее, чем нянчить двух детей двух с половиной лет от роду, которые смотрели на него как на игрушку.
Трипио отвел близнецов на площадку для игры в снежки у подножия ледяных склонов. Там же они могли. кататься на прирученных таунтаунах. Маленькому Джесину и его сестре Джайне нравились эти фыркающие неуклюжие создания, а хозяину ранчо — умгулианину, который и содержал этих пушистых зверей, тоже доставляло удовольствие видеть радость детей.
Трипио стоически сохранял спокойствие, когда близнецы захотели сделать из него дройда-снеговика и стали обкладывать снегом его сверкающее тело. В его шарнирных суставах похрустывали кристаллики льда. А когда он увеличил мощность своих оптических датчиков, ему показалось, что золотистый сплав его покрытия самым натуральным образом посинел от холода.
Дети катались с горы на карусельных санках, с визгом и хохотом врезаясь в невидимые подушки ограждений. Трипио то поджидал их внизу, то отправлял их наверх, и так много-много раз. Лучше бы он был низкоинтеллектуальным дройдом, вычислительные возможности которого малы, чтобы не мог осознавать нудности существования. «Ах, скорей бы уж вернулся Мастер Соло», — думал он.
Добравшись до вершины горки, Трипио рассадил Джесина и Джайну по местам. Розовощекий тандем выжидательно смотрел на беднягу-протоколиста. Люди почему-то считают, что мороз приятно бодрит; он же мечтал о более эффективном антифризе.
— Дети, будьте предельно осторожны, горка очень крутая, — напомнил он. — Буду ждать вас внизу, а потом поднимусь наверх. — Он помолчал и добавил: — Снова. — Дройд закрепил детей в креслах санко-карусели. Джесин и Джайна засмеялись и завизжали, когда закрутились по склону. Трипио припустил вниз по склону.
Когда он закончил спуск, близнецы уже были внизу и пытались выбраться. Джайна расстегнула один ремень, хотя служитель проката уверял Трипио, что детям ни за что с этим не справиться.
— Джайна, больше так не делай, — сказал он, вновь пристегнул ее ремень и включил антигравитационное поле под санко-каруселью. Сам же, схватившись за поручни, опять стал подниматься на площадку запуска.
Когда он достиг верха, малыши одновременно закричали: «Еще!» Тогда Трипио решил, что как раз настало время, чтобы прочитать им лекцию о вреде чрезмерных удовольствий, но прежде, чем ему удалось составить свою речь, запоминающуюся и убедительную, прибыл маршрутный скиммер.
Появился Хэн Соло, в своей серой парке с откинутым капюшоном и турболыжами на плече. Следом шел Кип.
Трипио поднял вверх отливающую золотом руку:
— Кого я вижу?! Мастер Соло!
— Папа! — обрадовалась Джайна. Секундой позже отозвался и Джесин.
— Слава Богу, — проговорил Трипио и начал расстегивать ремни.
— Быстренько собирайтесь, — заявил Хэн, проходя вперед с необычайно озабоченным выражением лица. Дройд пошел следом за ним, готовый начать свои бесконечные жалобы, но Хэн сбросил ему на руки турболыжи.
— Что-то неладно, Мастер Соло? — Трипио пытался удержать выскальзывающие из рук громоздкие лыжи.
— Мне очень жаль, дети, что получился такой короткий отпуск, но нам надо срочно возвращаться домой, — сказал Хэн, не обращая внимания на дройда.
Трипио выпрямился:
— Очень рад слышать это, сэр. Я не собираюсь жаловаться, но я не рассчитан на такие температурные перепады.
В этот момент он почувствовал удар по затылку, как если бы в него бросили большим комком снега.
— Ах, — воскликнул он, в испуге поднимая руки и с трудом удерживая лыжи. — Мастер Соло, я должен заявить протест!
Джесин и Джайна засмеялись и вновь скатали по снежку, чтобы бросить в дройда.
Хэн обернулся к двойняшкам:
— Оставьте Трипио в покое. Пошли собираться.
Стоя глубоко под землей, в ремонтных помещениях модернизированного Имперского Дворца на Корусканте, Ландо-калриссит все силился вообразить себе, как это Чубакке удалось протиснуть свое огромное лохматое тело в узкий эксплуатационный люк космического корабля «Тысячелетний Сокол». Отсюда Ландо видел вуки — этакий клубок коричневой шерсти, разместившийся между генератором аварийной энергии, компенсатором ускорения и генератором защитного поля. Неожиданно Чубакка уронил гидравлический гаечный ключ и громко взвыл. Инструмент отскочил и упал и после серии рикошетных ударов оказался в совершенно недоступном месте. Вуки зарычал и взвыл еще громче, ударившись своей косматой головой о патрубок охладителя.
— Нет, Чубакка, не так, — сказал Ландо, отбрасывая на спину капюшон своей щегольской накидки и просовывая руку в эксплуатационный лаз. Он попытался объяснить Чубакке схему соединения:
— Это идет сюда, а это — сюда.
Вуки что-то проворчал, не соглашаясь.
— Учти, Чуви, я знаю этот корабль как свои пять пальцев. Не зря же я несколько лет был его владельцем.
Чубакка в ответ издал ряд завывающих звуков, которые эхом задрожали в замкнутом помещении.
— Ну ладно, делай как знаешь. Я могу поработать над наружными люками доступа. Пойду поищу гидроключ. Кто знает, что еще удастся там найти.
Ландо повернулся и пошел вниз по трапу, углубляясь в какофонию громких звуков и шумов двигателей, заполнивших пространство ремонтного цеха. Спертый воздух был пропитан машинным маслом и смешивался с газообразными хладагентами и выхлопными газами различного рода космических аппаратов — от малогабаритных дипломатических шаттлов до гигантских грузовых кораблей. Инженеры-люди и представители других цивилизаций работали над своими кораблями. Коренастые угнауты влезали в люки и болтали друг с другом, одалживая инструменты и схемы для ремонта неисправных двигателей.
Тщательно подобранная бригада механиков адмирала Акбара с Каламари предусмотрела специальные модификации для небольших кораблей воздушного флота Новой Республики. Терпфен — главный механик Акбара — переходил от одного корабля к другому с контрольной панелью в руках, проверяя качество произведенного ремонта и оценивая работу своими прозрачными рыбьими глазами.
Ландо открыл наружный люк доступа. Гидравлический ключ загрохотал и упал прямо в протянутую ладонь; в руках у него также оказались перегоревшие киберпредохранители, ненужный шунт гиперпровода и упаковочная оболочка пищевых концентратов.
— Получай, Чубакка! — прокричал он и сунул ключ в волосатую руку вуки, высунувшуюся из люка.
Ландо горестно рассматривал страшные подпалины на побитом корпусе «Сокола». Казалось, корабль состоит из сплошных заплат и сварочных швов. Ландо провел мозолистой рукой по корпусу, лаская грубый металл.
— Эй, какого хрена ты отираешься у моего корабля?
Ландо отдернул руку и виновато обернулся. Увидев приближающегося Хэна Соло, он как ни в чем не бывало поприветствовал его.
Хэн быстро шел по забросанному отходами полу механического отсека. Лицо его при этом отражало целую бурю чувств.
— Мне нужен корабль прямо сейчас. Он на ходу? — спросил Хэн.
Ландо игриво подмигнул:
— Спрашиваешь! Я тут кое-что подремонтировал, кое-что усовершенствовал. А в чем дело, старик?
— Кто разрешил тебе вносить какие-либо изменения? — Хэн выглядел необычайно рассерженным. — Чуви, нам надо лететь прямо сейчас. Что это еще за цирк? Что ты натворил с моими двигателями?
— Минутку, Хэн! Когда-то это был мой корабль, ты это знаешь, — возразил Ландо, не понимая, что вызвало такой гнев его друга. — Кроме того, кто спас этот корабль на Кесселе? Кто помог ему ускользнуть от флота Империи?
В механический отсек быстрыми, упругими шагами вошел Си-Трипио.
— Приветствую вас, генерал Калриссиан, — обратился он к Ландо, но тот не обратил на робота внимания.
— Спасая твой корабль, я потерял свою «Госпожу Удачу». Мне кажется, это заслуживает некоторой признательности, не так ли? Сам подумай, я же пожертвовал своим кораблем, чтобы спасти твою шкуру. Мне кажется, что отдать мне за это «Сокола» было бы в порядке вещей.
— О, — вставил Трипио, — эта идея заслуживает некоторого внимания, не так ли, хозяин Соло?
— Не трепись, Трипио! — прорычал Хэн, не взглянув на робота. — М-да, Хэн, похоже, ты несколько переобщался с Чубаккой. У тебя, кажется, начинаются проблемы с речью, — съязвил Ландо с усмешкой, которая, как он знал, рассердит его друга. Хэн явно переступил границы общепринятых норм вежливости своими обидными обвинениями, и Ландо не собирался оставить за ним последнее слово.
Хэн готов был взорваться. Ландо не мог понять, что с ним случилось.