Для доктора Бозе наступил особый и потому очень интересный момент как в жизни, так и в размышлениях, которые Борис считал смыслом своего существования. Все, что он знал по текущей теме до беседы с Эниумом, и все, что почерпнул из общения с виртуальным собеседником, сошлось воедино, но результата Борис так и не достиг. То есть отрезок пути вроде бы куда-то привел, но это оказался не пункт назначения, а лишь мотель с придорожным кафе.
Бозе как-то в отпуске путешествовал по Геликону, где вся индустрия развлечений для туристов была построена как раз на таких принципах. Любоваться богатейшей природой планеты гостям предлагалось из окон колесных машин, стилизованных под старину (слава вселенной, хотя бы с пилотами-синтетиками, а не на ручном управлении), двигаясь от одного мотеля к другому по неуместным в горах и джунглях идеальным дорогам. Вот и сейчас в своих размышлениях доктор просто прибыл на очередную стоянку со всеми удобствами. До города с названием Истина от этой точки было еще пилить и пилить.
Главным доказательством для всего сказанного выше стал триединый факт, что ни о происхождении, ни о планах, ни хотя бы об истинной внешности Врага доктор не узнал ровным счетом ничего. С помощью Эниума Бозе собрал приличную статистику, изучил некоторые повадки, понял, каким потенциалом обладает Враг и насколько грозным оружием он владеет. Но все это не позволяло сделать какие-то конкретные выводы.
Нет, Борис запросто мог выдвинуть дюжину теорий. И это только на вскидку! Да он так и делал время от времени. Например, предположил, для чего Врагу устраивать вспышки и как действует его оружие. Но теории это не факты. На их основе можно состряпать развлекательную передачу, написать занимательный текст или придумать речь для поднятия боевого духа товарищей. Но нельзя построить стратегию и тактику противодействия врагу. Коварному, сильному и плохо изученному. Да какое там «плохо изученному»! Неизвестному, хоть он и мелькает на экране в полный рост!
Борис поднял взгляд на обзорный экран. Иллюстрация его мыслей была хорошо освещена стоящим над половиной Эниума заревом. «Стальная бабочка» никуда не спешила, будто бы любуясь устроенным пожаром. Даже капсулу Варвара корабль притягивал медленно, как бы между делом, словно не хотел отрываться от зрелища и переключать внимание на нужные, но такие скучные рутинные дела.
То есть враг не просто мелькал на экране, а уверенно столбил место главного отрицательного персонажа. И этот факт особенно пугал Бозе. Одно дело, когда опасность прячется в темном углу и ты боишься, потому что ничего не видишь, не знаешь, насколько она велика и как вооружена. Но гораздо страшнее, когда ты вроде бы все видишь, но не понимаешь, что же конкретно ты видишь и что с этим делать.
В случае с врагом так и складывалось. Ну да, вроде бы это был какой-то человек, хозяин «Стальной бабочки». Но почему никто не мог его описать? Почему он ни разу не вышел из своего корабля? И как, черт возьми, он ухитрялся успевать везде и всюду?
Те еще вопросы, не правда ли? И это без учета главной загадки – откуда у него настолько совершенное оружие? По прикидкам доктора Бозе – человека продвинутого не только в вопросах медицины, но и науки в целом – новаторское и грозное оружие Врага опередило технические возможности мароманнов лет на двадцать. А у мароманнов, без ложной скромности, были самые выдающиеся технические возможности из всех. И по оружейной части – в первую очередь.
Взять, к примеру, корабельные пушки на крейсерах и прочих больших кораблях армии Маробода…
Бозе вдруг ощутил, как колеблется воображаемый «асфальт» дороги-размышления, и условно споткнулся на ровном месте. Причина стала ясна почти сразу – странное совпадение. Стоило Борису подумать о корабельных орудиях, как они жахнули. Да всей левой кормовой батареей! А между тем приказа открыть огонь никто крейсеру не отдавал.
Мишенью, судя по всему, стала капсула Варвара. Формально залп получился точным, но силовой захват «Стальной бабочки» сыграл роль щита. Чтобы пробить его, крейсеру требовалось подключить еще несколько пушек. И, похоже, он собирался это сделать. Крейсер начал маневрировать, чтобы занять более удобную позицию и направить на противника все три кормовые батареи.
Доктор обернулся и вопросительно уставился на Бруно. Именно младший тактик сидел в кресле второго помощника, обычно ответственного за работу орудийных систем. Поскольку обернулся не только Борис, но и все остальные, Бруно поспешил вскинуть руку и помотал головой.
– Я ни при чем!
– Кроме тебя и жахнуть было некому. – Бозе перевел взгляд на Хауэра. – Или я ошибаюсь?
– Так точно. – Макс кивнул, соглашаясь непонятно с чем. То ли с тем, что открыть огонь мог только Бруно, то ли с тем, что Бозе ошибся. – Корабельный синтетик, это что за самодеятельность?
– Сбой программы управления огнем, – бесстрастно ответил синтетик.
– Переведи на ручное управление!
– В доступе отказано.
– Кому отказано, мне?!
– Виноват, командир, мне.
– Что за… бред? – На лице у Хауэра сформировался узор «удивление на грани изумления». – Кто мог перехватить и заблокировать самую защищенную от взлома функцию?
Прежде чем синтетик ответил, орудия дали новый залп, и теперь капсулу Варвара не спас никакой щит. Однако максимальное увеличение показало, что наемник уцелел. Какое-то время он плавал, как оглушенная рыба между обломками, а затем вдруг встрепенулся, «отработал» встроенными в скафандр двигателями свое положение в пространстве и уверенно двинулся в сторону «Стальной бабочки». Теперь уже не под действием силового захвата, а добровольно. Что ж, это было логично. Спасаться в бурном море приходится на борту ближайшего корабля. Не до выбора.
Впрочем, «море» было уже не таким бурным. Корабельный синтетик все-таки справился с проблемой, вновь взял орудийные системы под контроль и прекратил огонь. Оставалось вычислить взломщика, но этим занялись робокриги и синтетик Хауэра. Роботы крепко прижали к палубе агрегатного отсека Шершня, а Макс попытался понять, не мог ли стать взломщиком кто-то из находившихся на мостике.
А кораблю и без того было чем заняться. Он уловил наведение орудийных систем «Стальной бабочки». Огневая мощь крейсера была на порядок выше, чем у малого рейдера, но без силового щита «Торрент» становился не столько грозной машиной смерти, сколько большой стреляющей в ответ мишенью. Пока что противостояние было условным, но холодная фаза могла закончиться в любой момент. Крейсеру следовало быть начеку.
– Упрямый малый этот Варвар, – проронил Сайрус. – И живучий, как кошка.
– Это верно, – поддержал его Бозе. – Неудивительно, что хозяин «Стальной бабочки» им заинтересовался.
– Думаешь, Варвар для хозяина не просто «язык»?
– «Язык» берется, чтобы что-то узнать. А что знает Варвар такого особенного? Только имя своего нанимателя. Похоже, наш враг не в курсе, кто попытался перейти ему дорогу. Кто пожелал уничтожить вас, господин тактик.
– Весомый мотив.
– Да, но… мне кажется, дело не только в этом. – Борис пожал плечами. – Это снова лишь теория, но мне кажется, что хозяин разочаровался в помощниках вроде Шершня. Нет, судя по тому, что наш капитан-смаглер еще жив, враг не сбрасывает его со счетов, пока не нашел замену…
– Я все слышу, док, – донеслось по внутренней связи из агрегатного отсека. – И я возмущен! Сначала меня чуть не расплющили роботы, якобы это я открыл стрельбу без приказа, а теперь вы предъявляете! Сколько можно говорить, что я случайно наткнулся на блок управления внутренними системами? Внутренними, и никакими больше! И я не работаю на хозяина «Стальной бабочки»!
– А хозяин об этом знает? – с издевкой спросила Маритта. – Ты не возмущайся, а радуйся, что жив. И молись своим земным духам, чтобы хозяин искал замену подольше.
– Отшила, – хмыкнув, проронил Бруно.
– Я продолжу? Хозяин ищет оптимальный вариант образца для штамповки подручных, по сути киборгов, – продолжил Борис. – Но не таких, как мароманны или сайтены, а созданных на основе неведомых технологий – органических, живых, но с чуждой для нас биологией.
– Как у фортанов? – заинтересовался Сайрус.
– Нет. Думаю, в основе лежат полностью искусственные, разработанные с нуля белки. Но любые разработки требуют коррекции и сравнения, видимо поэтому врагу были интересны генетические эксперименты дактианцев в секретной лаборатории на Терранове. Враг хочет сделать синтетических людей-марионеток надежными, послушными и сильными, но в то же время хотя бы внешне похожими на людей.
– Внешность мало что значит, – заметил Сайрус. – Если эти андроиды будут иметь другие белки в основе ДНК, они не пройдут элементарное генетическое сканирование. Их всех сразу же переловят.
– Вот почему враг и пошел на изменение планов. Решил для начала провентилировать вопрос, нельзя ли обойтись вербовкой и «перенастройкой» обычных людей. Простая вербовка принесла кое-какие результаты, но врагу требовалось нечто большее. Тогда он принялся «совершенствовать» агентов. Первым экспериментом стал опыт с уничтожением живой личности мароманна и оставлением «на хозяйстве» лишь компаньона-синтетика. Опыт, как мы помним, провалился, поскольку остатки прежней личности «испортили» синтетика. Это и помешало Герцогу стать идеальным подручным врага. Далее был посредник Руфус – полумароманн-полудактианец. Но Мартин тоже не прошел испытание. Враг не учел, что у каждого человека есть свои недостатки. В случае Руфуса этим недостатком стала слабость характера.
– И тогда он решил заполучить Сайруса? – спросила Маритта.
– Сайрус заинтересовал врага чуть раньше, еще на Терранове. До господина тактика добраться не получилось, но свято место пусто не бывает – и вот, извольте. Теперь у врага есть новый образец, Варвар. Сильный, хитрый и живучий. Если он подойдет хозяину, копии наемника разойдутся крупными тиражами. Подправленная личность Варвара в искусственном теле, близком к человеческому, но более прочном, если можно так выразиться, – это будет идеальный вариант агента внедрения.
– Прямо скажем, выводы… так себе, – скептически проронил Сайрус.
– Выводы умозрительные, но я склонен верить Борису, – возразил Хауэр. – Единственное, в чем я сомневаюсь – в эффективности Варвара. Он силен и хитер, но не настолько, чтобы удовлетворить запросы хозяина. Врагу требуется нечто большее, и он правильно вычислил, кто ему нужен на самом деле. Сайрус.
– Почему не ты? – Рем покосился на Макса. – Не обидно?
– Ничуть. С мароманнами хозяин разобрался на примере Герцога и понял, что мы ему не подходим. Слишком много возни, а эффект сомнительный. Синтетик оказался надежной страховкой от предательства.
– А дактианцы, по-твоему, сплошь потенциальные предатели?!
– Остынь. Я просто пытаюсь понять, как думает наш противник. Он почему-то считает, что ты идеальный кандидат. Я хочу понять, почему? Может быть, дело не в дактианцах как таковых, а конкретно в тебе? Ты раньше не вел никаких дел с этим типом?
Сайрус сжал кулаки и побагровел от гнева.
– Враг мог слышать о тактике Реме, – вклинился Бозе, пытаясь погасить вспыхнувшую искру. – Сайрус известная личность! Отличный воин, идеальный дактианец, из влиятельного клана… кого еще копировать, как не господина Рема!
– Например, госпожу Рем, – Хауэр пожал плечами. – ТТХ почти те же. А положение выше – стратег в Генеральном командовании. Она могла бы оказаться даже полезнее Сайруса.
«И вполне возможно – оказалась! – вдруг осенило Рема. – На Терранове она действовала четко по сценарию хозяина. Сделала все, чтобы он получил доступ на объект Эпсилон-13. Правда, непонятно, почему теперь она пытается меня убить, если я так нужен хозяину? Проявляет родственное сочувствие в извращенной форме? Как в древней истории с вересковым медом? Считает, что мне лучше погибнуть, чем стать подопытным в лаборатории врага? Спасибо сестренке, но лучше уж я как-нибудь сам разберусь! Вот ведь жизнь! Мароманны, заклятые враги, за меня горой, а родная сестра хочет убить. Ну и в чем тогда не прав Хауэр? За что я на него злюсь?»
– Да, стратег Вита Рем неплохая кандидатура, – задумчиво проронил Бозе. – Наверное, проблема в том, что до нее трудно добраться. Она ведь не летает по периферии.
– Проблема в том, что у нее вздорный характер. – Рем неожиданно для мароманнов расслабился. – Я принимаю вашу теорию, доктор, как временную версию. Но зачем тогда врагу этот Варвар?
– Пока нет вас, тактик, хозяин «Стальной бабочки» вынужден довольствоваться теми, кто попадается под руку. Выбирает лучших из… общей массы.
– Но мы не отдадим тебя врагу, дактианец, – подытожил Хауэр. – Да простит меня за эти слова народ Маробода.
– Неопознанный корабль открывает ракетные порты, – предупредил синтетик «Торрента». – Фиксирую наведение ракет класса «Платан-М».
– Ого, – проронил Бозе. – У этого рейдера хорошее вооружение.
– «Платаны» имеют особые тактические боеголовки, если не ошибаюсь, – заметил Сайрус.
– Ничего «особого», обычные ядерные заряды, просто летят ракеты со скоростью разгона для прыжка. Поэтому взрыв происходит на рубеже Прокола и все, что попадает в зону поражения, выносится в гипер.
– Иногда не все, а только внутренности корабля, – добавил Хауэр. – Внешний корпус остается на месте, а остальное… исчезает. В секторе Борея до сих пор летают такие «фантомы». И наши, и ваши, дактианские.
– Мы называем их «Джеками», – сказал Сайрус. – По аналогии с пустыми тыквами для детского праздника. Без силового щита у нас шансов нет, я прав?
– Даже на «Джека» можно не рассчитывать, вынесет целиком.
– Может, он просто… провоцирует? – подала голос Маритта.
– И он своего добился. – Хауэр ударил кулаком в ладонь. – Провокация удалась. Крейсер, противоракетный маневр, заходи на цель от солнца, беглый огонь по жженому кораблю!
«Торрент» послушно двинулся по сложной траектории и открыл огонь с ходу, но успеха это не принесло. Разве что уберегло от встречи с «платанами». Две трети выстрелов попали точно в цель, но у рейдера оказалось на удивление мощное защитное поле. При этом силовые установки жженого корабля вовсе не страдали от недостатка энергии. Складывалось впечатление, что в агрегатном отсеке у «Стальной бабочки» скрывается не термоядерный реактор, а маленькое солнце, которое позволяет тратить энергию в неограниченных количествах. В этой связи следовало опасаться, что корабль врага нанесет сверхмощный ответный удар.
Однако хозяин «бабочки» почему-то не стал обрушивать на «Торрент» огненный шквал. И «платаны» тоже сэкономил. Рейдер с невиданным проворством ушел из-под огня крейсера и прикрылся небольшим астероидом из орбитального пояса Эниума.
На первый взгляд это выглядело бегством с поля боя, но это было не бегство. Ответный удар все-таки последовал, вот только не такой, какого ожидал экипаж крейсера. Хозяин «Стальной бабочки» не стал стрелять, запускать ракеты или сжигать своим загадочным оружием всех, кто стоял на мостике «Торрента». Видимо, пользоваться обычным оружием казалось ему полным примитивом, а часто использовать секретное он не хотел по каким-то другим соображениям. Может, экономил боекомплект или не хотел привлекать внимание раньше времени… хотя кто мог обратить на это внимание, если кругом царил полнейший хаос и все уцелевшие люди были сосредоточены на выживании? А быть может, врагу просто хотелось разнообразия? Так или иначе, ответный удар оказался чем-то новеньким.
По эффекту он напоминал электромагнитный импульс, вроде того, что сопровождает ядерный взрыв, но… имелись два отличия. Взрыва не было, и второе – импульс вырубил все. Буквально все. От бортовых систем крейсера до синтетиков и наноботов, хотя «по паспорту» они все были устойчивы к электромагнитным возмущениям любой силы. И вдруг такой конфуз. Ну ладно, бортовые системы крейсера или наноботы, но синтетики! Кроме «паспортной» устойчивости к ЭМИ, они имели в данный момент три дополнительных слоя защиты: броню и прочный корпус крейсера плюс личную наноброню носителя. И ничего не помогло. Просто какая-то аномалия!
Никогда прежде не подводившие мароманнские синтетики зависли, а сцепки нанороботов замерли в крайних конфигурациях. То есть мароманны и робокриги как бы сыграли в детскую игру про «взволнованное море». Хауэр замер чуть подавшись вперед, к фронтальному экрану, а Бозе, к своему несчастью, в критический момент как раз хотел сделать шаг и почти перенес вес тела с одной ноги на другую. Железные доспехи сковали доктора, как лед, и обездвиженный Бозе рухнул носом в палубу. Рухнул и вырубился. То ли потому, что ударился, то ли оттого, что остался без синтетика. С точки зрения синтомедицины, кратковременное отключение электронного компаньона запросто могло стать причиной обморока. А долгосрочное – даже причиной смерти.