Друкчен раздел жену и чуть не застонал от восторга: тело его Цыси было прекрасно, как розовая яшма.
Он уложил Цыси на кровать, лег рядом и начал ласкать ее тело. Цыси смущенно улыбнулась и покраснела.
— Тебе что-то не нравится? — спросил Друкчен у жены.
— Нет-нет, все нравится, только мне кажется, что я вам не нравлюсь.
— Глупости, милая. Я докажу тебе обратное.
Они сплелись в объятиях, как ветви дерева в ветреный вечер. Друкчен совсем обезумел от страсти, но не позволил себе быть грубым или резким с женой. Наконец они изнемогли и решили подкрепиться фруктами и вином.
— Теперь ты расскажешь мне, что со мной было все эти дни? — спросила Цыси.
— Да. Видишь ли, милая, на тебя было наложено проклятие: после первой брачной ночи ты потеряешь разум. Так и произошло. Но лекарь, осматривавший тебя, сказал, что тебе вернет разум священная вода из храма Благого Восьмеричного Пути. Твой дед, почтенный Ли Пин, вожди Шао Бао, Оуян Сю и Рю Дарю и пять моих молодцов отправились в Сангё, неподалеку от которого расположен этот храм. Ох, что было в Сангё!
— Что же, милый?
— Тамошние жители оказались упырями и хотели поживиться нашей плотью и кровью. Но благодаря мужеству твоего деда мы одолели их и сожгли проклятый город. Храм же Благого Восьмеричного Пути был давно разрушен этими негодяями. Но после молитв к великой Гуаньинь источник забил снова. Мы набрали воды и вернулись. Вот и весь рассказ.
— Ах сколько ты пережил, милый! Но теперь мы всегда будем вместе!
— Да, только я сначала съезжу в город Чакравартин.
— Как?! Ты снова покинешь меня?
— Если твой дед отпустит тебя, то ты могла бы поехать со мной.
— Ой да, я очень хочу. Я же никогда не видела столицы, только слышала рассказы о том, какой это прекрасный город. А зачем тебе туда?
— Видишь ли, я выполняю одно важное поручение принцессы Ченцэ.
— Самой принцессы Ченцэ?
— Да.
— И что же это за поручение? Уж мне-то ты можешь сказать, ведь я твоя жена.
— Видишь ли, принцесса выходит замуж за принца Нампхона. И он должен удостовериться, что его принцесса девственна.
— А она не девственна? Какой позор!
— Так уж вышло. А вода из источника способна возвратить девственность.
— Да? Но мне она ее почему-то не возвратила!
— Это, видимо, потому, что ты потеряла ее в честном браке, а принцесса — неизвестно с кем.
— Друкчен, пожалуйста, не бросай меня. Поедем вместе к твоей принцессе.
— Конечно! Я и сам с тобой больше никогда не расстанусь!
Так они и порешили. На следующий день Друкчен обратился к Ли Пину:
— Господин мой и брат, мне пора ехать в Чакравартин, чтобы отвезти волшебную воду принцессе Ченцэ. Милая Цыси тоже едет со мной, она никогда не видала столицы. Что ты посоветуешь мне перед дорогой?
— Я советую тебе взять удальцов, которые прибыли с тобой к нам, а заодно армию в две тысячи человек. Удальцы повезут тебя и твою жену, а армию расположим здесь. — Ли Пин развернул карту и указал на небольшое селение. — В селе Лунян. Командовать армией будут Оуян Сю и Шао Бао.
— Дорогой брат, но зачем нам целая армия?
— У меня дурное предчувствие. Во-первых, ты потратил на дорогу до Сангё больше времени, чем тебе было отпущено принцессой, а во-вторых, люди высокой власти склонны к переменам настроения. И если принцесса разгневана на тебя и хочет твоей смерти, мы сумеем тебя выручить. Однако! Возьмем и другой путь. С собой ты повезешь двадцать кусков шелка, трех могучих жеребцов, золотые и серебряные украшения. Все это ты преподнеси в дар принцессе. Может, она примет тебя благосклонно.
Сказано — сделано. В Чакравартин отправилась повозка с Цыси и ее супругом, а также пять верховых. Армия же, про которую говорил Ли Пин, шла тайными тропами, известными только людям Ляншаньбо, и оказалась в селе Лунян на день раньше, чем Друкчен приехал в столицу.
Когда они подъехали к воротам города, их остановила стража:
— Кто вы такие и с какой целью едете в столицу?
— Мы путешественники и едем осмотреть столицу и ее достопримечательности. Также мы везем подарки царствующему дому и самой принцессе Ченцэ.
— Так вас и допустят до принцессы! Ну проезжайте.
Оказавшись в городе, наши герои очень удивились. Чакравартин посуровел, с лиц прохожих исчезли беспечные улыбки, не было шума, смеха и веселья. А еще везде рыскали отряды внутренних войск и иногда останавливали и осматривали прохожих.
Наши герои добрались до дома Друкчена. Здесь, слава богам, было все по-прежнему. Друкчен велел распрягать лошадей, сам перенес дары принцессе в гостевой зал и положил пред домашним алтарем Будды, чтобы дары хорошенько освятились.
Цыси осматривала дом. Наконец она спустилась в гостевой зал к мужу.
— Как тебе осмотр, милая?
— Хороший дом. Но в Ляншаньбо нам построили бы не хуже.
— Как? Ты скучаешь по Ляншаньбо?
— Да, дорогой. Давай побудем здесь какое-то время, а потом вернемся к дедушке.
— Хорошо. Вообще, в Чакравартине меня ничто не держит.
Подошло время обеда, а припасы, которые взяли с собой герои, были скудны. Да и что за радость жевать вяленое мясо, когда на рынке можно раздобыть жареного фазана!
Друкчен подозвал монаха Куя и Лея по прозвищу Яшмовый Таз.
— Вот вам десять лян серебра. Ступайте поскорее на рынок и купите самой лучшей еды и выпивки. Отметим возвращение в столицу!
Разбойники повиновались и ушли, прихватив с собой корзины для припасов. Цыси же меж тем прибиралась в гостевом зале, вытирала пыль, подметала коврики, поправляла подушки на лежанках.
— Надо взять тебе служанку, дорогая, — сказал Друкчен. — Я не хочу, чтобы твои нежные пальчики марались черным трудом.
— Ах, милый. Мой дедушка говорит, что труд никогда не бывает черным. Да и зачем нам служанка? Ведь мы скоро вернемся в Ляншаньбо!
Друкчен обнял жену и усадил ее рядом с собой на скамейку:
— Послушай, милая Цыси, я тебе должен кое-что рассказать.
Цыси изобразила полное внимание.
— Еще до встречи с тобой, еще вообще до того, как я попал в Ляншаньбо, я здесь, в городе, познакомился с женщиной по имени Мой-нян. Она содержала веселый дом под названием «Озорная пташка». Я не любил ее, просто решил поразвлечься от скуки. И вот однажды в «Озорной пташке» произошло убийство. Раб по имени Лекант убил некую высокопоставленную даму. Мой-нян решила замять убийство и избавиться от тела. Но прежде, чем она это сделала, мы увидели на запястьях убитой прекрасные браслеты, настолько красивые, что их впору носить богине. Мы сняли эти браслеты и преподнесли их Мой-нян.
— И она не отказалась?
— Нет. Повторяю: браслеты были очень красивы. И вот через некоторое время принцесса Ченцэ поручила нам отправиться в путь к храму Благого Восьмеричного Пути за волшебной водой. Мой-нян отправилась с нами, она должна была изображать богатую паломницу, едущую на источник. Но на пути с нами произошло приключение. С горы Куньлунь прямо перед нами спустился Кайминшоу — великое чудовище, которое охраняет эту гору. Кайминшоу очень понравилась Мой-нян, и он предложил ей стать его спутницей жизни. Мой-нян согласилась, и чудовище забрало ее к себе на гору Куньлунь.
— Вместе с браслетами?
— Да, вместе с браслетами. Я не думал, что они кому-нибудь понадобятся, но вот однажды мне приснился сон, в котором Будда повелевает мне отправиться на гору Куньлунь, забрать браслеты у той женщины и передать их рабу по имени Лекант. Я не представляю, как все это сделать, но сон снился мне уже несколько раз, и я понимаю, что не должен нарушать волю богов. Поэтому, милая, из Чакравартина ты отправишься домой в Ляншаньбо, а я со своими молодцами пойду на поклон к чудовищу Кайминшоу.
— Нет! — сердито сказала Цыси. — Я пойду с вами. Вдруг ты опять влюбишься в свою Мой-нян и позабудешь меня. Поговорка гласит: ни мужа, ни веер не отпускай по ветру — обратно не воротятся, унесет судьба.
— Милая, я буду верен тебе. Я просто не хочу подвергать тебя опасности.
— Ничего, я сумею за себя постоять. Я лучше других женщин управляюсь с луком и кинжалом. Ты можешь мной гордиться, дорогой муж.
Тут вернулись Куй и Лей, по самую маковку нагруженные покупками.
— Ох! — сказал Куй, ставя корзину на пол. — Ну и цены в Чакравартине! Раньше все было дешевле.
— На рынке болтают всякое, — сообщил Лей. — Особенно много толков про принцессу. Дескать, что же ей теперь делать.
— А что? — спросил Друкчен.
— Вот что сказала мне по секрету торговка блинами, — заговорил Лей. — Принцесса все откладывала и откладывала свадьбу, но наконец принц не выдержал. Свадьбу сыграли, принародно принц познал Ченцэ и тут же объявил, что она не девственна.
— Ох! — схватился за голову Друкчен. — Это моя вина. Мы слишком задержались!
— Был созван кабинет министров для того, чтобы решить, как поступить с принцессой — лишить ее жизни через разрывание лошадьми или просто выслать из Чакравартина в отдаленный монастырь.
— Ох! — снова ахнул Друкчен.
— Естественно, принц Нампхон подал на развод. Теперь родители принцессы несут пятно позора и смыть его может только или смерть принцессы, или смерть того, кто лишил ее девственности.
— О милостивая Гуаньинь! — проговорил Друкчен. — Избави нас от гнева принцессы! Что же нам делать, братья?
— Обедать, — сказал монах Куй. — А потом решим, как быть дальше.
Сказано — сделано. На стол поставили яства и вина, сели вокруг и принялись пировать. Цыси льнула к Друкчену, тот обнимал ее, но на сердце у него было тяжко. Как он явится пред очи принцессы, особенно теперь? А явиться надо, не прятаться же в этом доме как ворам!
— Слушайте меня, — заговорил Друкчен, когда все основательно выпили. — Завтра я и монах Куй пойдем во дворец принцессы с дарами и водой. Мы падем на колени и попросим прощения за нерасторопность. Может быть, она помилует нас. Если же она велит схватить меня, то ты, Куй, беги к остальным и скажи об этом. Тогда немедленно собирайтесь и бегом из Чакравартина!
— Глупости ты говоришь, милый, — повела плечиком Цыси. — С тобой к принцессе пойду я и объясню ей все. Женщина женщину всегда поймет лучше. Мы принесем ей богатые дары и попросим нас отпустить. Если же она заартачится, то не забывай, милый, про армию из двух тысяч отменных воинов, которую послал мой дедушка. Они только и ждут знака, чтобы вторгнуться в Чакравартин.
— Что ж, ты говоришь разумно, Цыси.
Разбойники еще попировали, Цыси спела им несколько песен, после чего все отправились спать.
На следующее утро Цыси, свежая и прелестная, как птичка, разбудила своего мужа.
— О-о, — простонал Друкчен. — Как же не хочется идти во дворец!
— Ничего, идем. Боги пребудут с нами, потому что на нас нет никакой вины.
— Как же нет — я ведь опоздал с этой водой.
— Но ведь принцесса сама виновата, что лишилась девственности! Так что боги на нашей стороне.
Проснулась и пятерка удальцов. Они принялись украшать повозку лентами, а в центре вывели надпись: «Дары светлейшей принцессе Ченцэ». Друкчен и Цыси оделись подобно вельможам и сели на коней. Лей правил повозкой, а Куй и Жуй должны были следовать за повозкой тайно, чтобы посмотреть, что случится с нашими героями во дворце.
Повозка с дарами проследовала через весь город. Иногда воины внутренних войск останавливали наших героев, но убедительные слова и горделивый вид Цыси лучше всего говорили им, что перед ними — честные, богатые и, несомненно, порядочные люди.
Они подъехали ко дворцу.
— Кто вы такие? — спросила стража у ворот.
— Мы купцы из Западного Хэ, везем дары принцессе Ченцэ, да хранят ее боги долгие годы!
— Что ж, проезжайте. Направление вам — вот по этой дороге, мощенной белым кирпичом, она приведет вас прямо в покои принцессы.
Наши удальцы поехали, следуя направлению. И чем дальше углублялись они внутрь дворцового комплекса по белой дороге, тем скуднее и беднее становилась обстановка вокруг.
— Не нравится мне это, — пробормотал Друкчен. — Неужели принцессу низложили и содержат в бедности?
— Похоже, что так, — кивнула Цыси. — Ох, недаром я взяла с собой свой кинжал.
Наконец дорога кончилась и вывела их к старой двухэтажной постройке с белеными стенами и черепичной крышей. Дом выглядел так убого, что даже ирисы, растущие в изобилии вокруг, не могли скрасить его нищеты.
Друкчен спешился и постучал в дверь.
— Кто там? — послышался женский голос.
— Купцы с дарами светлейшей принцессе Ченцэ!
— Что?
Дверь отъехала в сторону. За ней стояла пожилая толстенькая женщина в скромных одеждах.
— Я няня принцессы Ченцэ, — сказала женщина, поклонившись. — Принцесса сейчас в молельне. Я проведу вас в парадный зал, и вы подождете.
— Хорошо, — кивнул Друкчен.
Цыси тоже спешилась, они взяли из повозки сундуки с дарами и последовали за няней принцессы Ченцэ.
В парадном зале (бывшем, к слову сказать, очень скромным) Друкчен и Цыси распаковали свою поклажу. Они разложили на лавках куски ярчайшего шелка, на стол поставили раскрытые шкатулки с золотыми и серебряными украшениями, положили также и золотые слитки весом в двадцать лян. Слитки эти были вылиты в форме долек чеснока, что означало пожелание удачи, долголетия и благоденствия.
Как только Друкчен и Цыси сели, няня сказала:
— Сейчас я приглашу принцессу.
И ушла.
— Будь спокоен, муж мой, — шепнула Цыси. — Я не дам тебя в обиду.
— Милая, не вздумай чего напортачить со своим кинжалом! Иначе нам не уйти отсюда живыми.
Тут зазвенели колокольчики, которые пришивают к подолу знатных особ женского пола. В зал вышла принцесса Ченцэ.
Увидев Друкчена, она даже покачнулась. Стиснула кулаки и молвила зло:
— Так вот какой купец ко мне пожаловал! Заждалась я тебя, Друкчен!
Друкчен и Цыси повалились в ноги принцессе, прося их помиловать.
— Встаньте! — повелительно сказала принцесса. Была она бледна и нездорова. — Встаньте же, нечего пол протирать! Вы, я вижу, действительно привезли дары.
— Да, и воду, принцесса, мы тоже привезли! Но мы задержались в пути.
— Это-то и беда. Теперь мне вода ни к чему. Принц Нампхон на всю Шамбалу ославил меня, сказав, что я не девственна. Меня ждет или казнь, или изгнание.
— Это ужасно, принцесса. Чем мы можем помочь?
— Да чем… Впрочем, помочь вы могли бы. Если бы ты, Друкчен, сказал, что именно ты растлил меня, и принял за это казнь, меня бы оставили в живых и восстановили в правах.
— Нет! — крикнула Цыси. — Друкчен, ты ведь не пойдешь на это!
— Это твоя жена? — меж тем спросила Ченцэ у мужчины.
— Да, госпожа.
— Она красавица. Конечно, жаль, если она потеряет мужа.
— Друкчен, не слушай ее! Уйдем!
— Подожди, Цыси. Ведь в том, что случилось с принцессой, есть доля моей вины. Видно, такая уж моя судьба. Принцесса, я признаю себя вашим растлителем и приму любую казнь.
— Нет!!! — завопила Цыси и выхватила кинжал…
А принцесса рассмеялась:
— Успокойся, Друкчен. Я лишь проверяла твою верность, и теперь вижу, как ты предан мне. И теперь вижу — предан… — Ченцэ хлопнула в ладоши. — Стража! Стража!
Появились вооруженные воины.
— Схватите этого негодяя! Это он осквернил меня и лишил девственности! Схватите также и девчонку, она покушалась на мою жизнь. В тюрьму их!
Начались крики и сумятица. Цыси применила боевой стиль журавля и довольно успешно отбивалась от стражников. Но все-таки ее скрутили, как и Друкчена.
Так их и повели через весь город. А глашатай, что ехал рядом на коне, то и дело кричал:
— Вот ведут преступника, растлившего принцессу Ченцэ, и преступницу, покушавшуюся на жизнь принцессы!
Так их привели в главную городскую тюрьму для смертников. А надо сказать, что эта тюрьма отличалась от других тюрем Чакравартина тем, что в ней были только одиночные камеры. В такие камеры и посадили Друкчена и Цыси.
Цыси плакала так, что у Друкчена сердце разрывалось. Он очень боялся, что тюремщики воспользуются его красавицей-женой. Поэтому он стал кричать, что она ведьма и заколдует всякого, кто только приблизится к ней. Это, конечно, не облегчило участи Цыси. Ей боялись подать даже стакан воды.