Я смотрел на этих, быстро покидающих площадь, оживленных участников только что произошедшего… убийства, и вдруг мне пришло в голову, что все они выглядят на удивление бодрыми и… здоровыми. Мужчины, составлявшие большинство расходящейся толпы, были высоки ростом, мускулисты и, по всей видимости, сильны. Немногочисленные женщины имели статные фигуры и выступали очень уверенно, солидно. Именно в этот момент мне припомнилась причина, по которой я, собственно говоря, и оказался в этом Мире.
Повернувшись к вольному кхмету Смиге, я поинтересовался:
– А что, в вашем селе есть больница?..
У хозяина таверны удивленно поджались губы, а глаза воровато забегали, словно он почуял за собой некий грешок, но никак не мог понять в чем этот грешок заключается. После длительной паузы он неуверенно переспросил:
– Что господин сияющий дан хотел увидеть в нашем селе?..
– Я хотел бы увидеть больницу, – стараясь сохранять спокойствие пояснил я, – вашу сельскую больницу!
Смига мигнул, чуть откинув голову, облизал тонкие губы и чуть осипшим голосом прошептал:
– Господин сияющий дан, в нашем селе нет никакой… э-э-э… больницы!
– Но у вас есть какой-нибудь врач, лекарь, знахарь?! – раздраженно воскликнул я.
– О, конечно! – С облегчением произнес вольный кхмет и тут же озабоченно поинтересовался, – а разве господин сияющий дан ранен?!
– Нет, я просто хотел бы перед отъездом поговорить с тем, кто занимается лечением сельчан.
– А разве господин сияющий дан уже собирается покинуть наше село?! – С глубоким разочарованием протянул вольный кхмет Смига и быстро оглянулся на стоявших рядом четверых господ, – мы, признаться, надеялись, что господин сияющий дан почтит своим присутствием праздничный обед!..
Что-что, а вот обедать после только что увиденного зрелища мне вовсе не хотелось – в глотке до сих пор стоял удушливый запах горящего… мяса. Да и открывать своего лица перед этими странными селянами я не собирался, вдруг они знали как должен выглядеть настоящий сияющий дан Тон?! Потому я коротко и резко оборвал всяческие разговоры об обеде:
– Нет! Я и так слишком задержался в вашем селе! После разговора с вашим лекарем я немедленно продолжу свой путь!
Смига едва заметно вздохнул и коротко кивнул:
– Я готов проводить господина сияющего дана к нашему лекарю!
Затем он повернулся к ожидавшей нас четверке и что-то негромко им сказал. Все четверо обиженно взглянули на меня, неуклюже повернулись и направились внутрь постоялого двора. Я же быстро подошел к своей лошади и вскочил в седло. Наклонившись к приблизившемуся Смиге, я скомандовал:
– Показывай дорогу, вольный кхмет!
Смига снова кивнул и молча двинулся через площадь. Пурпурная Дымка вздрогнула, словно просыпаясь, и, мотнув головой, без понуждения с моей стороны тронулась следом за вольным кхметом.
Ехать пришлось совсем недалеко. Свернув с площади на одну из улиц, мы миновали домов десять-двенадцать и Смига остановился около небольшого двухэтажного строения с причудливым каменным крылечком и выступающим над каменной стеной первого этажа деревянным мезонином.
– Вот тут живет наш лекарь, а если господин сияющий дан хочет получить помощь, то надо въехать во двор. Там дом терпимости находится…
– Что там находится?!! – Изумленно возопил я.
– Ну… э-э-э… дом терпимости… – растерянно повторил вольный кхмет, оробев от моего крика, – там… это… раненые… ну… терпят, пока их лечат…
– Терпят… значит?.. – Переспросил я с некоторым подозрением.
– Ну конечно!.. – Утвердительно кивнул Смига, – им же больно, когда… это… раны обрабатывают или, там, суставы вправляют!
– Ясно… – протянул я и слез с лошади, – но, поскольку мне ничего обрабатывать или вправлять не надо, я, пожалуй, войду в дом.
С этими словами я поднялся на крыльцо и уже у самой двери еще раз обернулся в сторону вольного кхмета:
– А ты можешь быть свободным, больше мне ничего не понадобится.
Толкнув дверь я вошел в полутемную прихожую, и над моей головой негромко звякнул колокольчик. Комната, в которую я попал, оказалась довольно большой и темной. Окон в ней не было, зато наличествовало целых три двери – две в противоположной от входа стене и еще одна слева. По правой стене на второй этаж поднималась узкая лестница ограниченная высокими темными перилами.
Едва звоночек смолк, как за одной из дверей раздалось быстрое шлепанье, и она распахнулась, пропуская в прихожую невысокого пожилого мужчину с голым черепом, густыми кустистыми бровями, такими же густыми бакенбардами и носом картошкой над тонкими бледными губами. Переступив порог, он молча уставился на меня крошечными глазками, поблескивавшими из-под бровей, явно ожидая, чтобы я объяснил свое появление.
Несколько секунд мы молча рассматривали друг друга, а затем я вспомнил, кем являюсь в этом мире. Шагнув вперед, я довольно резко проговорил:
– Мне немедленно нужен лекарь! Член управы Смига сказал, что я могу найти его здесь!..
– Ага… Лекарь… – буркнул бакенбардистый мужчина, помолчал и спросил, – а как доложить?..
– Доложить?! – Я был очень удивлен, видимо, уже сказывалась привычка, что меня все сразу узнавали, – скажи, что его требует к себе сияющий дан Тон!
– И куда ему надо явиться? – Этот лысый недомерок явно издевался.
Я сделал еще шаг вперед и едва сдерживая ярость прошипел:
– Сюда!.. Немедленно!.. Бегом!.. Или я сделаю из него кулебяку, а нафарширую эту кулебяку тобой!!!
– Ой-ой-ой, как страшно… – пробурчал лысый и, неторопливо развернувшись, направился вглубь дома.
Оставшись один, я как-то сразу остыл, мне в голову пришло, что мужичок видимо имел причину держаться со мной столь вызывающе. И эту причину надо было понять!
Прошло около двух минут. Наконец за дверью послышались легкие шаги, дверь распахнулась и в комнату вошла молодая женщина. Бросив на меня быстрый рассеянный взгляд, она повернулась и указав рукой вглубь дома, произнесла:
– Прошу вас, господин сияющий дан.
В некоторой растерянности я последовал за дамой, то, что местным лекарем оказалась женщина почему-то стало для меня неожиданностью.
Хозяйка дома провела меня в небольшую комнату, служившую, судя по обстановке, кабинетом. Предложив мне стул с высокой спинкой, она сама расположилась в деревянном кресле за небольшим письменным столом и снова взглянула на меня. Только теперь, при достаточно ярком освещении, она увидела, что на мне глухой панцирь и, недовольно поморщившись, произнесла:
– Ну, я вас слушаю!.. Зачем сияющему дану так срочно понадобился лекарь?!
Вопрос был задан настолько знакомым, профессионально-врачебным тоном, что я невольно улыбнулся:
– Мне нужно задать вам, доктор, несколько вопросов… – со всей возможной галантностью проговорил я и тут же увидел вопросительно поднятую бровь.
– Как вы меня назвали?.. Доктор?.. Что это за выражение?
– Этим «выражением» я называю самых опытных, знающих лекарей, – быстро нашелся я.
– В таком случае, вы мне льстите! – Недовольно поджала губы хозяйка кабинета, – я всего четыре года назад закончила обучение, и мой опыт вряд ли достаточен для получения вашего комплимента!
«Серьезная тетенька!» – С невольным уважением подумал я, а вслух проговорил:
– Значит мы расходимся в оценке вашего опыта…
Женщина недовольно повела плечами и сказала:
– Ну, хорошо… В конце концов оценка моих профессиональных качеств для нашего разговора, как я понимаю, не слишком важна – ведь вы не ранены. Так какие же вопросы вас интересуют?
Я подобрался на своем стуле, негромко кашлянул и сформулировал свой первый вопрос:
– Много ли сейчас в вашем селе больных?..
– Двенадцать человек, – немедленно ответила она.
– Не могли бы вы описать мне характер их заболеваний?
– Четыре перелома, три очень сильных ушиба, одна травматическая ампутация пальца, – спокойно перечислила врачиха, – Все восемь человек находятся у меня в доме терпимости.
«Опять этот „дом терпимости“, – недовольно поморщился я, а „серьезная тетенька“, между тем, продолжала:
– Трое с небольшими ушибами лечатся дома, а вольный кхмет Тойт с вывихом челюсти ушел в лес!.. Ну да ему не с первый раз переносить вывихи на ногах!
– Но это все – травмы, – осторожно проговорил я, – А меня интересуют заболевания… Гриппы там всякие, ангины, гаймориты, ОРЗ…
Целую минуту женщина пялилась на личину моего шлема, словно я наговорил целую кучу непристойностей, а затем несколько неуверенно переспросила:
– Я не слишком хорошо поняла вас, сияющий дан… Какие заболевания вас интересуют?..
Я внимательно вгляделся в ее довольно миловидное лицо – похоже, она действительно не понимала, о чем я говорю!!
– Понимаете, меня интересуют заболевания не связанные с… э-э-э… несчастными случаями… Заболевания, при которых руки, ноги, шея, голова у человека целы, никто его не бил, не пытал, не… э-э-э… калечил. Просто человек… ну… простудился, заразился, съел что-нибудь некачественное… Просто у него температура поднялась!..
Тут я замолчал, потому что увидел – она по-прежнему не понимает, чего я от нее хочу.
С минуту мы сидели молча, а затем она задумчиво проговорила:
– Я ни разу в своей практике не встречалась с такими… к-гм… заболеваниями… Более того, во время учебы мне ничего не говорили о возможности такого… недуга – «температура поднялась»! Во всяком случае могу вас уверить, что в нашем селе таких болестей нет и никогда не было!
К концу своей фразы она обрела свою привычную профессиональную уверенность и закончила ее безапелляционным:
– И смею утверждать, господин сияющий дан, что таких болестей в нашем селе никогда не будет. Может быть в горах, откуда вы к нам пожаловали, и имеется нечто подобное, но здесь, в Высоком данстве люди без причины не страдают!
«В горах, откуда вы пожаловали… – повторилось в моей голове, – а здесь – нет! Не может этого быть! – Оборвал я сам себя, – просто мелкий сельский лекарь не владеет полной информацией!»
– Но, может быть, в других… э-э-э… районах данства такие заболевания имеются? – Осторожно поинтересовался я.
Она отрицательно покачала головой:
– Я была на последнем семинаре в столице, и если бы нечто подобное было, верховный лекарь данства, могучий дан Ольвер, конечно нам об этом рассказал бы!
«Верховный лекарь данства! – Воскликнул я про себя, – вот с кем мне надо поговорить!»
Я поднялся со стула и вежливо кивнул:
– Благодарю вас за помощь и прошу прощения за то, что оторвал вас от вашего благородного труда.
Врачиха тоже поднялась со своего места и впервые взглянула на меня без неприязни. Даже с некоторым интересом.
– Господин сияющий дан, а это правда, что вы были убиты Небесной Карой в Трольих горах?! Мне очень хотелось бы вас… э-э-э… осмотреть, говорят после удара Небесной Кары на теле человека не остается следов, он просто помирает от… неизвестной причины! – Проговорила она, выходя из-за стола.
– Если бы я погиб в Трольих горах, вряд ли мне удалось задать вам мои вопросы, – попытался я галантно отшутиться. Но она, похоже, была фанатом медицины.
– Нет, правда, господин сияющий дан, разрешите мне вас осмотреть. В вашем возрасте, – тут она слегка запнулась и быстро поправилась, – несмотря на ваше легендарное здоровье, осмотр лекаря не будет лишним. Вдруг у вас имеется какой-то скрытый перелом или потаенный ушиб. Впоследствии эти тайные пороки организма могут сказаться самым серьезным образом!
«Еще не хватало, чтобы ты узнала мои „тайные пороки“! – С усмешкой подумал я, а вслух проговорил:
– Я и сам хотел бы предоставить вам свою бренную плоть для осмотра и проверки, однако время не позволяет мне этого сделать!
Врачиха едва заметно вздохнула и пожала плечами:
– Очень жаль… Будете в столице передавайте привет могучему дану Ольверу, он наверняка меня помнит!
– Прошу прощения, госпожа лекарь, – переспросил я, – но от кого именно передавать привет? Я ведь не знаю вашего имени!
– Скажите, что от данессы Потины… – впервые улыбнулась женщина и стала от этого просто красавицей.
Я улыбнулся в ответ, но тут же сообразил, что моей улыбки никто не увидит. Коротко поклонившись, я развернулся и пошел прочь из сего лечебного заведения.
Вольный кхмет Смига не ушел назад на свой постоялый двор, он продолжал топтаться недалеко от моей лошадки, явно дожидаясь моего возвращения. Не обращая на него внимания, я поднялся в седло и, только усевшись как следует, посмотрел на вольного кхмета.
– Ну, что тебе еще нужно, член сельсовета?..
Смига судорожно сглотнул, коротко кашлянул и после этого хрипловато проговорил:
– Господин сияющий дан, разрешите мне… сопровождать вас!..
Просьба была для меня неожиданной, и потому, прежде чем ответить, я быстренько прикинул все плюсы и минусы такого «сопровождения». Минусов явно было больше.
– Значит, ты хочешь бросить свою налаженную жизнь, свое положение, свое дело и отправиться со мной… неизвестно куда?.. – Спросил я вольного кхмета, – зачем тебе это?..
– Я хочу отдать свою жизнь борьбе с нечистью! – Слишком, на мой взгляд, торжественно заявил Смига.
– Это не обязательно делать в моем обществе!.. – Усмехнулся я в ответ.
– Я всю жизнь мечтал поступить в вашу гвардию! – Еще более торжественно произнес Смига, – стать черным извергом – настоящее мое призвание и самая светлая мечта!!
Я оглядел его долгим взглядом, вспоминая черных извергов сияющего дана Тона, оставшихся на Столе Скорби в Трольих горах.
«Дурак!.. – Подумалось мне, – или фанатик – что еще хуже!.. Такой на тролля врукопашную готов полезть… а потом лежать на камнях с вывалившимся языком и выпученными глазами!.. Или у него за душой есть что-то другое, о чем он не хочет говорить!..»
– Лучшие мои гвардейцы погибли в Трольих горах, – ответил я после долгой паузы, – я не собираюсь набирать новых!
Тощий Смига отступил на шаг, словно его толкнули в грудь и удивленно спросил:
– Значит черных извергов больше не будет?! Но как же вы собираетесь в таком случае бороться с нечистью?!!
– Так, как я изложил это в своем «Возмездии Нечисти»! – Высокопарно, в тон своему собеседнику, ответил я.
Видимо, Смига почувствовал в моем ответе некую издевку, потому что, судорожно сглотнув, он вдруг выпалил:
– Хорошо, я скажу… Если вы, сияющий дан Тон, позволите мне встать рядом с вами, я смогу надеяться… стать вольным даном!
«Честолюбец, презирающий свое сословие! – Мелькнула в моей голове горькая мысль, – очень хочет в… даны!»
Я отрицательно покачал головой:
– Нет, я больше не поведу людей на смерть… Попробуй счастья… ну хотя бы у мощного дана Когга.
Я развернул Пурпурную Дымку и тронулся по улице в сторону околицы.
Скоро село в котором я так много узнал об этом Мире осталось позади. Сельская улица незаметно превратилась в неширокую дорогу, припорошенную серой пылью и обсаженную по обочине невысокими кустиками. Ехал я в полном одиночестве, по обе стороны от дороги простиралась кочковатая равнина, заросшая каким-то серым разнотравьем. И даже мелкие цветочки, поднимавшие порой свои венчики над этой сорной травой казались присыпанными жухлой, мертвой серью. Только далеко, на самом горизонте виднелась тонкая густо-зеленая полоска леса.
Я невольно усмехнулся – окружающий пейзаж, как нельзя более, подходил к моему настроению: все сплошь безрадостно серое и только где-то вдалеке проглядывал зеленый цвет надежды.
Путь мой, как я теперь понимал, лежал в столицу этого «Высокого данства», поскольку именно там обретался ихний министр здравоохранения, а по-местному верховный лекарь, могучий дан Ольвер, который наверняка мог просветить меня по поводу острых респираторных заболеваний среди местного населения… А также их переносчиков!
Моя магическая лошадка неслышно продвигалась вперед своим спокойным аллюром, а я мысленно сокрушался по поводу того, что не догадался выспросить у потенциального наемника Смиги дорогу в столицу. Даже, как называется эта столица не спросил! Но потом мне пришло в голову, что может быть моя забывчивость была и во благо – странно звучали бы мои вопросы в устах сияющего дана Тона!