Кракен.
Есть ли в мире хоть один человек, считающий себя хакером, который может позволить себе не знать, кто такой Кракен? Нет, нет и еще раз нет.
Кракен — личность легендарная, хотя никто и не знает, кто он такой в реале. Но от этого его легенда только крепнет.
Ранние слухи о начале его профессиональной деятельности восходят к тем седым и поросшим мхом временам, когда ЭВМ весили сотни килограммов и перемещались в пространстве при помощи подъемных кранов и седельных тягачей. Уже тогда Кракен был велик.
Его называют дедушкой всех хакеров. Говорят, что он учился и работал вместе с Биллом Гейтсом. Говорят, что Билл Гейтс украл у него идею форточек и с тех пор Кракен стал хакером. Говорят, что Кракен единственный, кому удалось вскрыть базы данных АНБ США и оставить на каждой странице секретных документов свой личный автограф. Говорят, что он обрушил больше десяти тысяч систем. Говорят, что он нашел личный сайт Бен Ладена и написал на титульном листе матерное слово. Говорят, что он ломал системы Лэнгли, Лубянки и Моссада. Говорят, что МИ-6 внесла его имя в списки самых опасных людей мира. Говорят, что за его голову назначена награда в пять миллионов долларов. Говорят, что и в десять.
Его называют дедушкой всего хакерства. Его называют живым богом виртуального мира. Его называют хакером номер один. Ему завидуют и его уважают. Его боятся. Его знают все, кто хоть чего-то стоит.
И я его хакнул!!!!!!
С одной стороны, можно ликовать. Хакнул самого Кракена, и хоть такого никому и не расскажешь, да и кто такому поверит, это немереный повод для гордости. Хакнуть Кракена — это все равно что обыграть в шахматы Каспарова, забить мяч Оливеру Канну, без фола остановить атаку Роналдо, отправить в нокаут Мохаммеда Али и на машине собственной конструкции обогнать болид Михаэля Шумахера с самим Михаэлем за рулем.
С другой стороны, можно кричать «КАРАУЛ!». Если это реально был Кракен, то мне хана. Тут ведь не в файлах, не в локалке и не в железе дело. И не в потерянных деньгах, и не в неустойке, которую Кракену придется подопечным заплатить. Дело в принципе.
А в принципе Кракен этого не простит. Он на весь Интернет объявил, что его хакнули, — считай, на весь мир. И весь мир теперь, затаив дыхание, ждет продолжения. А Кракен жаждет крови, моей крови.
И раз уж он объявил мне войну, причем сделал это публично, останавливаться он не будет. Ни за что и никогда.
Но паниковать тоже рано. Паника — это такая вещь, которая никогда и никуда не денется. В нее всегда можно удариться, в любой момент.
Сначала надо разобраться, откуда «это» вообще в моем компьютере взялось. В моем, а не в ноутбуке мифического Васи Пупкина.
Я снял трубку и отстучал номер.
— Алло.
— Доброе утро, Алехандро, — сказал я.
— Кто это? — спросил Сашка. — Гоша, ты?
— Собственной персоной.
— И чего тебе не спится?
— Уже девять утра.
— У меня выходной сегодня. Я, между прочим, только лег.
— И что ж ты делал всю ночь, тунеядец?
— В Сети висел, что еще: Новости знаешь?
— Какие? — заинтересовался я.
— Почту свою проверь, — сказал он. — Найдешь кое-что любопытное.
— Уже проверил и нашел, — сказал я. — Теперь вот хочу узнать, что бы это означало.
— Кракена хакнули, — сказал он.
— Да ты что?
— В нолину. В дым. В лом. Вдрабадан.
— И?
— В четыре пятьдесят пять это сообщение было разослано всем без исключения пользователям Интернета.
— Так уж и всем?
— Всем, кого я знаю, это точно. Придешь на работу, загляни в почтовый ящик. Оно будет там.
— Как это было? Я имею в виду, как его хакнули? Подробности кому-нибудь известны?
— На сайте хакеров все подробности, — сказал он. — Кракен сам вывесил.
— Нет времени читать, — сказал я. — Мне на работу. Можешь изложить в виде конспекта?
— Я спать хочу.
— Ящик пива.
— Светлого.
— Заметано.
— Тогда слушай. Есть контора одна, не бог весть что, конечно, локалка из семнадцати машин, но ребята башлявые, и Кракен имел там халтуру на предмет безопасности. Конечно, в реале они его в глаза не видели, но деньги на счет слали, не в том суть. Систему саму знаешь? Вешаешь в локалке звоночек, и, как там что вдруг не то, он тебе и сигнализирует. У Кракена таких систем по одной России штук двести, а сколько в мире — никто и не считал. Короче, в три ноль-ноль московского в систему кто-то влез. Влез по-умному, с обратной связью, и принялся систему крошить. Сечешь? Не информацию скачивать, а диски форматировать. Типа, киллер виртуальный. Кракен это дело просек, но его забили, и в локалку он попасть реально не смог. Тогда он засек этого киллера, сел ему на линию и вычислил его, короче, вплоть до адреса в реале. Вышел на связь и забил ему вирус в машину, чтоб помнил, короче. Ну, все как обычно. Кто-то хакнул твоего клиента, ты ему вирус в машину вогнал, и разошлись, как в море корабли. Но не тут-то было. Тот парень ему в обратку какой-то вирус вкачал, таких никто еще не видел, реально.[36] Монстр, а не вирус. И этот монстр ему не просто диски форматнул и всю информацию стер. У Кракена винчестеры расплавились, модемы перегорели и чуть пробки по всей квартире не повышибало.
— А так бывает? — скептически спросил я. Потому что подобное заявление моего собеседника просто-таки требовало скептического вопроса.
— Я сам думал, что только в кино. Но Кракену в такой ситуации врать какой резон?
— Никакого, — согласился я.
— Вот и я говорю. Короче, тема такая — все на ушах. Кракен жаждет крови, половина всех пользователей в Сети висит, продолжения ждет, другая половина вырубилась напрочь и работает в локале, нового вируса боится. А Кракен, говорят, половину всех отморозков поднял, хакера того ищут.
— Да где ж его найдешь, — сказал я. — А что с тем адресом, который Кракен в Сети пробил?
— Квартиру сняли за полдня до лома, какой-то Вася Пупкин. Липа, короче говоря. — Его голос аж дрожал от возбуждения. — В агентстве пробьют, конечно, да сколько у них там этих Пупкиных за день проходит?
— Это да, — сказал я, а сам подумал, что в следующий раз пошлю снимать квартиру кого-нибудь другого. Мало ли кто там мою рожу запомнить мог. А паспорт с правами выброшу. Нет, лучше сожгу, как Штирлиц. — А сам ты что поэтому поводу думаешь?
— Дело темное, — сказал он. Я даже видел, как он сейчас чешет свой взъерошенный затылок. — Аки полночь у негра в ухе. Но я полагаю так. Кракен, по всему, грешит, что кто-то полез локалку ломать, не зная, кто ее охраняет, и попутным ущербом его самого цапанул. Я так не думаю. Это ж полным лохом надо быть, чтобы ломать базу, не зная, кто там и зачем, а у полного лоха такого продукта в жизни не сыскать. Я думаю, что Кракену спецслужбы вломили, что локалка — это повод был, а целили в самого Кракена с самого начала. То ли достал он их слишком, то ли новую игрушку свою испытывали. Но мое мнение такое. А ты как поэтому поводу?
— Пока никак, — сказал я. — Узнаю подробности, сообщу.
— Лады, — сказал он. — Гош, без обид, я спать пойду.
— Какие обиды, — сказал я. — Пиво за мной.
— Вместе выпьем, — сказал он и повесил трубку. Полный лох. Быть может, и так. Нет, разведку отныне надо проводить по всем правилам, а то что это за работа? Утром заказ — вечером лом. Нагло, конечно, а наглость — второе счастье, но ведь в следующий раз может так не повезти. Разведка! Ведь подельник мой меня в лицо знает, машины он считал, адрес и название конторы у него есть… И компьютер у него есть, и в Сети он часто бывает, там мы с ним и познакомились. И… Не дай бог где-нибудь что-нибудь не тем людям скажет. Я набрал его номер.
— Гоша? — спросил он вместо «алло».
— Не надо больше имен, — сказал я. Судя по тому, как он меня приветствовал, он моего звонка ждал. А если он ждал моего звонка, то уже в курсе. — Ты — глухой, немой и слепой от рождения. И тупой вдобавок.
— Что я, маленький, что ли?! — возмутился он.
— Ты же понимаешь, что в случае чего нас обоих похоронят, — сказал я.
— Черт, — сказал он. — Конечно, понимаю. И, я тебе скажу, две сотки за такое мало.
— Через месяц зайдешь ко мне в офис, — сказал я. — Получишь пять штук. Так нормально будет?
— Вполне, — сказал он.
— До тех пор обо мне забудь. Не звони, не приходи, писем не пиши. С незнакомыми людьми не разговаривай, дверь никому не открывай, передачи через цепочку бери, понял?
— Да понял я, — сказал он. — Через месяц зайду.
Так, с одной стороны я подстраховался. Теперь от моего здоровья зависит его материальное благополучие, так что он мое здоровье беречь будет. Молчанием.
Что еще?
Я посмотрел на часы. Черт, я ж на работу уже опоздал со всем этим. Конечно, сегодня опоздание мне простительно, но лишнего внимания все равно привлекать не стоит, так?
— Зайди к шефу, — сказал мне Толик, наш охранник, как только я переступил порог офиса. Голос у него был неодобрительный, взгляд такой же. Наверное, думает, что я в чем-то провинился, да еще и на работу опоздал, — Он тебя с самого утра ищет.
— Угу.
Разубеждать Толика я не стал, наклонил голову и проскользнул в начальственный кабинет с самым виноватым видом, который был способен изобразить.
— Ну ты и орел, — сказал шеф.
— Орел, — согласился я. — А вы-то откуда знаете?
— У меня, между прочим, еще и дочь есть, — сказал он. — Которая из Интернета не вылезает. А складывать два и два меня в школе хорошо научили. В первом классе. Не думал я, что такого специалиста в штате держу.
— Премия будет? — спросил я.
— Будет, будет, — заверил он. — Контракт, считай, уже наш. Директор в той конторе параноик, копий никому делать не разрешал, тем более домой уносить, так что все их проекты накрылись, а мы на очереди следующие стояли. Уважил ты меня, старика, чего хочешь теперь проси. Только в разумных пределах.
— Отпуск на две недели за свой счет, — сказал я. — Нет, лучше за ваш.
— Боишься? — серьезно спросил он. — Не боись. Я своих в обиду не даю, отобьем, если что.
— Просто в отпуск хочу, — сказал я. — Сайт я доделал, сегодня вывешу всем на загляденье. Работы по основному профилю, я надеюсь, в ближайшие две недели не предвидится, так что ничто не мешает мне уйти в отпуск. Это в разумных пределах?
— В разумных, — сказал он. — Вечером зайди, отпускные получишь.
— Зайду непременно, — сказал я.
И ушел вывешивать сайт.
* * *
Архив Подземной Канцелярии
Отрывки из ненаписанных воспоминаний Бегемота
Тема: Жребий и подозрения
К профессионалам я, конечно, не пошел. Профессионалы они на то и профессионалы, чтобы вопросы задавать, а ответов у меня нету. Точнее, они есть, но дать я их никому не могу. Такое вот у них свойство странное.
Разумнее в той ситуации было привлечь любителей. Любители среди них такие есть — почище любого профессионала во всем разбираются.
Один такой любитель жил у нас в четвертом круге. Тихое такое местечко, спокойное, почти курорт. У него там небольшой домик на склоне огненных гор, в котором он жил и живет в свое удовольствие.
В четвертом круге таких домиков много. В них грешники живут конечно же, других у нас и нет, но эти грешники на особом положении, сам понимаешь. Ценный, так сказать, загробный материал.
Я приземлился на аккуратное крылечко, сложил крылья и постоял пару минут, приводя в порядок дыхание. Транспортные демоны здесь не летают, а я слишком стар, чтобы практиковаться в самостоятельных полетах, вот вам и одышка.
На косяке висел дверной молоточек, так что я постучал.
— Не заперто, входите! — крикнули мне изнутри, и я вошел.
Внутри домик был самым обычным, в любом пригороде любой страны планеты Земля вы встретите тысячи ему подобных.
Само собой, здесь он был экстремальной экзотикой.
Обитатель и владелец этого жилища ждал меня в своем рабочем кабинете. Он сидел за массивным дубовым столом и читал какую-то рукопись.
— Добрый день, Профессор, — сказал я.
— Добрый, — согласился он. — Что привело вас ко мне на этот раз, Бегемот? Или же вы просто решили навестить старого заблудшего грешника?
— Не говорите так, Профессор, — сказал я. — Вы совсем не старый и вовсе не заблудший.
— По сравнению с вами я просто младенец, — согласился он. — Но вы никогда не приходите просто так, Бегемот. Вам что-то от меня надо?
— Да, — сказал я. — Работа такая.
— Знаю я вашу работу, — недовольно проворчал он.
— Демоны работу не выбирают, — сказал я. — Работа выбирает нас. Право выбора было даровано только смертным, и вы свой выбор сделали, так что нечего теперь роптать.
— Я уже давно не ропщу, — сказал он. — С тех пор как понял, что это бесполезно. Просто я не ожидал такого развития событий. Мне казалось, что при жизни я был хорошим человеком.
— Не мне, демону, об этом судить, — сказал я. — Но я вполне допускаю, что вы были хорошим человеком.
— Я никого не убивал, не грабил, я верил в Сами Знаете Кого, ходил в церковь, регулярно исповедовался… И вот я здесь, в аду.
— Не на общих условиях, — напомнил я.
— И это еще хуже, — сказал он. — Если бы я хоть мучился наравне с остальными. А так у меня создается впечатление, что я в аду — желанный гость. Что мне рады.
— Вас судили, — сказал я. — Вы знаете свою вину.
— Знаю.
Каждая наша с ним беседа начиналась с этой дискуссии, так что я уже привык. Это было типа ритуала, понимаешь?
— Не сотвори себе кумира, — сказал я, — как гласит одна из заповедей Сами Знаете Кого.
— Я не сотворил себе кумира.
— Зато вы сотворили его миллионам других людей. И даже не одного кумира, а целую толпу.
— Я просто написал книгу.
— И по своей популярности она превзошла Библию. Неужели вы думаете, что это вам когда-нибудь простится? Вы повели за собой миллионы, и именно вы увели их из лона церкви, из-под ее влияния.
— Как вы не понимаете, Бегемот, что я никуда не шел? Я никого никуда не призывал. Я просто написал книгу, книгу о Добре и Зле, хорошую книгу, в которой победило Добро. Я же не призывал ко Злу! Мои герои умны, добры, справедливы и милосердны.
— Это не имеет значения, и вы это знаете не хуже меня. А может быть, и лучше. Ведь вас судили.
— Меня судили на небесах, — сказал он. — Зато под землей отнеслись ко мне с пониманием.
— Есть грешники и грешники, — сказал я. — Грехи у всех разные, каждый из них требует своего наказания. Вы свое уже получили, так что терзать вас в котлах и сковородках не имеет никакого смысла. А так вы даже приносите пользу.
Он усмехнулся.
— Кстати, об этой пользе, — сказал он. — Что-то вы давно не организовывали ко мне платных[37] экскурсий. Популярность моей книги пошла на убыль?
— Наоборот, — сказал я. — После того как ваше творение в очередной раз экранизировали, на этот раз в Голливуде, мы ожидаем новую волну поклонников.
— Все переврали, — сказал Профессор. — И сюжетные линии, и героев, и мотивацию. Вы третью часть видели?
— Пока нет.
— Наверное, и там все так же, как в первых двух. Сплошные спецэффекты и никакой философии.
— Вы же знаете Голливуд. — Я пожал плечами. — Обещаю познакомить вас с режиссером, как только случай представится.
— Я не тороплюсь, — сказал он. — Пусть еще поживет. В конце концов, это не самая плохая экранизация из тех, что вы мне приносили. Так что же тогда случилось с экскурсиями?
— Произошли небольшие изменения в курсе внешней политики, — сказал я.
— Политика. — Он вздохнул. — В политику я не лезу. Старался не лезть на Земле, а тут уж мне и подавно делать нечего. Так что же вас привело ко мне на этот раз?
— Я пришел за советом, — сказал я.
И выложил ему всю эту историю.
Ты спрашиваешь, почему именно ему? Попав к нам, Профессор увлекся прикладной магией и быстро достиг огромных успехов. В конце концов, при жизни он был ученым и вообще большим талантом, так почему бы и нет? Грех такой кадр на сковородку кидать.