— У меня есть бедрышко, — сказала Кара. — Но может быть, тебе вырезать горло, или покрошить печенку?
— Может быть, учитель Джек предпочел бы немного побольше грудки? — сладко спросила Тамара.
— Ему хватает грудки! — выговорила Кара. — Но я бы смогла вырвать глаза. Только они — темные. Словно глаза свиньи, что валяется в первой же грязной и доступной…
Рука Кары поползла к винной бутылке, и тогда я понял, что положение становится слишком напряженным. Но по причудливому вмешательству судьбы в самые неожиданные моменты моей жизни, с того самого момента, как Ред обнаружил эту планету при помощи своих зеленых в горошек трусов, дверь распахнулась и вошли два полисмена в форме.
Сначала я предположил, что Фрик, желая придать обеду привкус спектакля, организовал это вторжение полисменов, но сержант выпалил:
— Шеф, в туалете-23 убит паренек!
— Я иду прямо туда, — ответил Фрик, вытирая губы тыльной стороной руки. — Вы простите меня, Кара? Служба!
— Конечно же, Фрик.
— Комиссар, — обратился ко мне Фрик, — мне никогда не приходилось иметь дело с убийствами. Не хотите ли вы…
— Я с вами, Фрик, — сказал я, вставая. — Это серьезное дело.
— Я тоже схожу, — сказал Ред.
— Ты останешься здесь, Ред! — приказал я. — Останешься здесь и проводишь домой Тамару.
— Джек, ты уйдешь, не попробовав главное блюдо? — спросила Кара.
— Дорогая, произошло же убийство!
— Убитый не воскреснет, а я приготовила твое любимое блюдо — свиные отбивные. Отбивные остынут.
— Неважно, дорогая, — сказаля; затем, охваченный внезапным вдохновением, добавил: — Я не охотник до свинины.
— Имя убитого — Крейл, — докладывал сержант по дороге. — Он изучал похоронную криогенику. Это был его первый семестр в университете.
— Не так уж много времени, чтобы приобрести врагов, — заметил я. — Вы были знакомы с ним, Фрик?
— У меня нет досье на него, — ответил Фрик, говоря со мной по-английски, — но я знал его в лицо. Приятная личность. Он сожительствовал с одной женщиной, как только появился здесь, и с той поры собирался остепениться, — он повернулся к сержанту. — Как он был убит?
— Удушение. Кто-то подобрался к нему сзади, когда он мыл руки. Они до сих пор мокрые.
— Сначала надо отыскать мотив, Фрик, — сказал я. С тех пор, как прекратились грабежи, поищем женщину, как говорят на Земле.
— У меня есть сведения о ней, — сказал Фрик; он повернулся к патрульному. — Беги во весь дух к жилищу Дори и разыщи ее. Приведи ее в полицейский участок, но не говори зачем.
— Дори была возлюбленной Крейла, — уточнил Фрик, когда патрульный сорвался с места и побежал по коридору.
— Сообщи ей о смерти поосторожней, Фрик. Она может надломиться от смерти парня.
— Только не Дори. Крейл был у нее одним из двенадцати.
— Разузнай их имена.
— Разузнаю, комиссар. Но я считаю, что убийцы Крейла среди них нет. У Дори мощный бедерный захват и ни один из ее любовников не рискнет на убийство Крейла.
Мы прибыли в туалет-23, охраняемый полицейским в форме, разговаривавшим с двумя работниками морга, которые с моторизованными носилками ожидали снаружи.
— Поторопись, пожалуйста, Фрик, — сказал один из работников. — Крейл был нашим одноклассником и мы хотим заморозить его как можно скорее.
— Ладно, скоро вы его получите, — сказал Фрик.
В первый раз меня обрадовало харлечианское отсутствие любопытства. Никакой толпы, скопившейся снаружи, и только внутри, рядом с телом, распростертым на полу туалета, стоял офицер. Тело Крейла, молодого белокурого студента, лежало на животе, но глаза его смотрели прямо в потолок. Шейные позвонки были скручены и голова была повернута на 180 градусов.
Патрульный отступил в сторону и Фрик остановился в нескольких шагах от тела и некоторое время разглядывал его. Потом он перешел в другой угол помещения и снова несколько секунд разглядывал тело. За сорок пять секунд он получил четыре изображения тела, запечатлевшихся в его мозгу.
— Все в порядке. Криогенщики, — позвал он, — можете отвезти его в холодильник.
— Тот, кто убил Крейла, должно быть, ужасно силен, Фрик, — заметил я. — У него явно перекручена голова.
— Нисколько, Джек. Давай я продемонстрирую. Встань там и прими такую позу, будто моешь руки.
Фрик указал на умывальник, отстоящий на три раковины дальше от того, которым пользовалась жертва и добавил:
— Теперь взгляни в зеркало, когда мимо будет проходить офицер.
Снаружи, в коридоре, раздался звук сирены на отъезжающих носилках и одновременно мимо меня профланировал офицер, якобы направляющийся к писсуарам, расположенным на дальней стене. Следя за ним я не увидел никакой подготовительной напряженности мускулов, но вдруг он взлетел с пола, поворачиваясь в воздухе, и легко достиг верхней части моих плеч. Одним движением он просунул свою правую ногу в мою подмышку и как рычагом поднял мою голову за челюсть внутренней частью стопы.
— Сопротивляйся, Джек, — потребовал Фрик.
Я попытался припомнить индейский прием, проводимый при помощи шейных мускулов, но парень легко преодолел сопротивление. Затем он отпустил меня и соскользнул на пол.
— Сомневаюсь, чтобы он смог сломать шею тебе, — сказал Фрик, — но харлечиане хрупче… Сержант, опыли зеркало.
Сержант достал из кармана туники бутылочку и брызнул струей порошка по зеркалу над той раковиной, где жертва мыла руки. Он перевернул бутылочку, и струя сжатого воздуха сдула излишек порошка, оставив на стекле ясно видимый отпечаток левой ноги.
— Я сделал вывод, — объяснил Фрик, — что убийца оттолкнул тело от раковины, чтобы предохранить колено или лодыжку от удара о водопроводный кран… Сделайте оттиск отпечатка.
Сержант набрызгал поверх порошка голубой коллоид из другой бутылочки. Пока мы ждали, чтобы коллоид затвердел, Фрик обратился ко мне.
— Какова мера наказания за убийство, комиссар?
— Смерть через повешение, — ответил я.
Я упростил ответ для студента, так как это было явно преднамеренное убийство, а мне не хотелось смущать Фрика различными обстоятельствами убийств.
— Повешение на общественной виселице, — добавил я. Как только сержант вырезал квадратный кусок коллоида, содержащий отпечаток ноги, и оторвал его от зеркала, Фрик пообещал мне:
— Джек, этого убийцу обязательно повесят.
— Фрик, — предостерег я его, — обсуждать дело не твоя работа. Твоя задача — схватить убийцу. Судьбу его решит суд. Если ты разыщешь его, не должно быть никакого насилия или запугивания заключенного. А когда ты будешь его допрашивать, должен присутствовать адвокат.
В моем собственном мозгу росли сомнения относительно легальности этого рискованного мероприятия. Я знакомил студентов со спорными судебными разбирательствами, с их помощью имитируя судебные действа, чтобы запечатлеть законные процедуры в умах студенческих трибуналов, имея в виду, в конечном счете, научить их защищаться от капризов администрации. Мы даже заключали в тюрьму на два-три дня нескольких правонарушителей судебным разбирательством, но я испытывал отвращение при мысли о повешении парня по приговору кенгуриного суда.
Я не мог действовать без полномочий, а единственным представителем власти, который мог бы подтвердить такие полномочия, если только он мог подтвердить их, был тот самый человек, чьи злоупотребления создали нужду в законе. Надо было идти к декану Бубо.
Мы с Фриком взглянули на отпечаток, снятый сержантом со стекла. Линии и завитки на отпечатке были ясными и четкими.
— Я не предубежден, Джек, но это вещественное доказательство приведет его к виселице. Нельзя уклониться от суда на этой планете.
По всей видимости, я должен был согласиться с этим, но оставалась еще задача найти виновника, чья нога соответствовала бы отпечатку, а также проблема полномочий по вопросу смертной казни.
— Заполняй ордер на арест, Фрик, я встречусь с тобой в штабе через полчаса.
Скорее для того, чтобы не погас энтузиазм моего студента к делу, я ничего не сказал ему о юридическом вакууме, в котором мы действовали, но немедленно направился в приемную декана Бубо. Для меня, моя задача была гораздо интереснее, чем убийство. Смерть Крейла предоставляла мне удобный случай доказать, что декан Бубо фактически являлся компьютерной системой.
Глава десятая
Приемная декана Бубо была больше приемных, предназначенных для учителей, и имела низкую перегородку, разделяющую собственно приемную от служебной части, занимаемый четырьмя помощниками из студентов и секретаршей, ведущей протоколы и записи во время совещаний с членами правления.
— Не доложите ли вы декану Бубо, — обратился я к секретарше, — что учителю Джеку немедленно нужно встретиться с ним по в высшей степени важному делу?
Она встала и поговорила с мужчиной-секретарем, тотчас подошедшим ко мне.
— Учитель Джек, декан Бубо занят административными делами. Могу ли я вам помочь?
— Нет, не сможете! Это дело касается только декана Бубо и меня.
— Джек, если бы вы только объяснили… — начал он.
— Нельзя объяснить то, что должно быть объяснено одному декану. Ну, пропустите меня к нему.
— Джек, кабинет декана — табу.
— Я с Земли, у нас нет страха перед табу.
— Не страх, Джек, а почтение. Наша задача — поддерживать священность главного администратора, так, чтобы ему легче было посвящать свои мысли делам политики.
— У меня дело высшей политики и требует его неотложного внимания.
— Подождите здесь, Джек, я попытаюсь.
Помощник отошел, постучался в дверь внутреннего кабинета и исчез за дверью. Его отсутствие было довольно продолжительным, или так лишь показалось мне, пока я нервно расхаживал перед перегородкой. Я настолько был уверен в правильности моей теории, что был поражен, когда декан Бубо вышел из кабинета и направился к перегородке. Это был тот самый мужчина, который появлялся в телепередачах. Его тунику украшала звезда.
— Что это за дело высшей политики? — спросил он.
— Декан Бубо, в качестве учителя права я желал бы доложить, что был убит студент.
— Мне не докладывайте. Сообщите в хранилище органов.
— Но я пришел к вам, потому что убийца должен быть повешен.
— Так почему вы пришли ко мне? Я — не палач!
— Я пришел к вам за полномочиями отыскать, арестовать и представить преступника суду.
— Вы — учитель права. Вот и действуйте.
— Значит, вы уполномачиваете меня?
— Конечно же, нет. Вас уполномачивает собственный авторитет… Послушайте, Джек, заботьтесь о своих проблемах, а я позабочусь о своих. Достаточно ясно?
— Да, декан, — проговорил я уже в спину декана Бубо, спешащего обратно к своим высокополитическим решениям. Раздосадованный, в угрюмом настроении, я убрался в штаб и собственной властью подписал ордер на арест, без указания имени арестуемого, убийцы или убийц Крейла. Из комнаты для допросов вышел Фрик.
— Джек, я доставил девушку и она не против сотрудничать с нами. Если мои выводы оправдаются, мы разделаемся с этим делом в течение нескольких часов.
— Хорошо, Фрик. А ты назначил адвоката, прежде чем начать допрос?
— Я уведомил уже Вэла и Мона, комиссар.
— Вэл и Мон? Не из отряда ли новобранцев Реда эти двое? — Да, Джек.
— Да они же не смогут защитить слепую бабку от обвинения в нападении с изнасилованием, — засомневался я. — Возьми Бардо, Марти и Фиска. По крайней мере, для судебного разбирательства они немного обучены.
— Хорошо, Джек. И вопрос: как ты выстроишь виселицу? Я поспешно набросал эскиз виселицы, зная, что его всецело
восприимчивый ум уловит принцип. При помощи куска бечевки я показал ему, как завязывать узел и как он накидывается на шею.
Фрик взглянул на мой рисунок.
— Как сказал бы Моисей:[104] "Шея за шею". Его замечание заинтриговало меня.
— Я не знал, Фрик, что ты интересуешься религией.
— Ред — хороший учитель, а обязанностью офицера полиции является пополнение информации о методах наказания.
— Верно, Фрик, вот твой ордер… Похоже, что я высадился на этой планете как раз во-время, чтобы помочь остановить вашу преступность. И много убийств происходит на Харлече?
— Когда-то было совсем немного, — произнес Фрик. — А по записям за последние пять тысяч лет не было ни одного.
— Зато это убийство может оказаться не последним, — сказал я, подумав о Каре и о бутылке с вином. — Ну мне надо идти. Если в этом деле что-то изменится, я буду дома.
Мне хотелось остаться в участке, чтобы услышать результаты допроса Дори, но я волновался за Кару. Вспомнив ее настроение в тот момент, когда я уходил, мне пришло в голову, что следующей жертвой убийства может стать не Тамара. Жертвой может стать Джек Адамс.
Когда я вернулся домой, Кара была в постели, в столовой был беспорядок после прерванного обеда. В центре стола в виде наклонной башни были сложены одна на другую восемь отбивных. Окинув взглядом эту картину, я почувствовал не столько отвращение к беспорядку на столе, сколько симпатию к женщине, чья первая попытка в устройстве земного обеда, подготавливаемого с такой нетерпеливостью, итакого долгожданного, была перервана попыткой обольщения ее мужа и преждевременно завершена убийством.
Пока я осматривал столовую, из спальни донесся щелчок выключателя. Кара проснулась и ждала меня. По внезапному побуждению я схватил отбивную, откусил кусок и, улыбаясь, вошел в спальню.
Кара не улыбалась. Она сидела по-турецки в центре постели, скрестив на груди руки. Небрежно размахивая отбивной как флагом, я нагнулся поцеловалать ее в губы, но встретил щеку.
— В чем дело, Кара? Ты не можешь заснуть?
— Дело? А ну-ка, дохни! Я честно дохнул на нее.
— Значит, после того, как Ред привел к тебе на свидание эту стерву с шарнирными бедрами, у тебя не было времени на выпивку?
— Будь благоразумна, Кара. Ты же знаешь, что я был на происшествии.
— Ха! Происшествие? Послетого, какя, словно невольница, провела четыре часа у горячей плиты?
— Женщины работают от восхода до заката, — сказал я, забыв, что в ее жизни нет солнца, — а у мужчин работа без конца.
— Хватит поучать! — вспыхнула она. — Ты обещал любить, чтить и лелеять меня, по-:а смерть не разлучит нас, а сам оставил меня еще до окончания обеда.
— Нас разлучит смерть, любимая, — сказал я. — Твой обед был великолепен, но был убит студент Крейл.
— А почему тебя не было два часа? Ты пытался его воскресить?
— Дорогая, я — комиссар полиции. Есть обязанности, которые я должен выполнять, — терпеливо, шаг за шагом я объяснил ей все формальности, которые заняли столько времени. Объяснения продлились около часа и она выслушала их, не проронив ни звука. Когда я закончил, она сказала:
— Тебе нравилось, когда Тамара ощупывала тебя под столом?
— Кара, любимая, я никогда не был так смущен, но она была гостем, сопровождаемым в нашем доме моим самым лучшим другом, и я не мог быть груб к ней в присутствии тебя или Реда. А что случилось после того, как я ушел?
— Ред увел ее раньше, чем я свернула ей шею. А что ты имел в виду, оскорбляя мои отбивные в ее присутствии?
— Я говорил не о твоих отбивных. Ты сравнила Тамару со свиньей, так вот я согласился с тобой, сказав, что не люблю свинину. Это — косвенная шпилька в Тамару… А что касается свиных отбивных, то я никогда не ел более вкусных. А, между прочим, где была ты, когда я глазами умолял тебя о помощи? Где была твоя лояльность и преданность, когда эта свинья Тамара плескалась в твоем корыте?
Я пошел в атаку и план мой сработал. При помощи оправданий в невиновности, признаний в любви, страстности, искренности и восхищения двумя холодными отбивными я заставил ее большие пальцы нет подергиваться. В полночь, после третьей отбивной, затрепетали ее ляжки. В 12.15 тиски ее ног ослабли. А в 12.16 зазвонил телефон. Я схватил трубку. Это был Фрик.
— Комиссар, расследование завершено. Подозреваемый полностью признался с согласия его адвокатов, присутствовавших при этом. Как я и предполагал, это оказался один из отвергнутых ухажеров Дори.
— Великолепно, Фрик! Дори все еще в задней комнате?
— Нет, Джек. Но она дала свои показания. Когда я показал подозреваемому отпечаток и сопоставил с его ногой, он запел, как канарейка. Право, это было совсем нетрудно. Убийца — Нессер, твой послушник. Он хочет поговорить с тобой, Джек, о помиловании.