— Скажи, Сван, а тебе не страшно лететь в Сомали, где пираты, и всякое такое?
— Ламмерт, а тебе не страшно выходить на улицу тут, в Амстердаме, где есть такие же исламисты-радикалы, что и в Сомали и, начиная с 2002 года, они регулярно совершают нападения и убийства? В Сомали ты хотя бы можешь купить пулемет и защищаться, а в Амстердаме — нет. Тебя сразу арестует полиция. Ну что? Тебе не страшно?
Репортер сосредоточенно помахал ладонями, а потом потер себе щеки.
— Брр… Ладно, Сван. Мой вопрос был дурацкий. Проехали, давай лучше о программе в круизе «Финикии». Ты сказал: девять концертов, верно?
— Да. Первый концерт будет сразу после прилета в Могадишо. Как тебе это?
— Круто! — воскликнул репортер, и посмотрел на Елену, — А ты не боишься за него?
— Понимаешь, — ответила она, — я только что услышала про этот сомалийский круиз.
— А я, — пояснил Сван Хирд, — только вчера подписал контракт, и…
— Про контракт мы поговорим без TV-камеры, — мягко остановила его Елена, — а сейчас рассказывай дальше про круизную концертную программу.
Несколько позже. 3 часа ночи 26 марта. Амстердам. Район Зеебург. Гросс-канал.
Секция Свана Хирда в таунхаусе.
Елена Оффенбах шлепнулась в широкое кресло в гостиной, заложила ногу на ногу, и торжественно объявила:
— Знаешь, Сван, наверное, ты неплохой парень, но в голове у тебя не мозги, а опилки.
— Почему? — обиженно спросил он.
— Без понятия, — сказала она, — может, от генетики, а может, от неправильной диеты.
— Нет, я спрашиваю: почему ты так решила?
— Потому, что это единственное объяснение твоего согласия на эту аферу в Сомали. И, кстати, дай-ка сюда контракт, я посмотрю, под чем ты подписался.
— Вот, — сказал он, протягивая ей папку в черной обложке.
— Вот, — отозвалась она, взяла папку и начала листать, — черт знает что! Как ты с таким отсутствием мозгов, до сих пор жив? Я уехала всего на один день, и что? Черт с ней, с неопознанной женской особью, которая оказалась в твоей кровати. Но этот контракт! Японские камикадзе и то, наверное, не подписывали такую декларацию суицида.
— Но, — неуверенно произнес он, — там же записаны гарантии безопасности.
— Можешь подтереться этими гарантиями! — ответила она, — В Сомали нет регулярного правительства, столицу периодически берут штурмом какие-то банды, полиция ООН с трудом контролирует три ключевых точки в Могадишо, но даже в этих точках бывают внезапные террористические взрывы несколько раз в год.
— Что, правда? — спросил гало-рок музыкант.
— Да, черт возьми! Ты мог бы прочесть об этом в Интернете, если бы не поленился. Но, поздно об этом говорить. Одно радует: ты можешь взять с собой ассистента. И я с тебя снимаю хлопоты с поиском и выбором этого ассистента.
— Э-э… Как это ты с меня снимаешь хлопоты?
— Включи мозг, — лаконично предложила она.
— Э-э… Елена, ты… Э-э… Хочешь сказать, что поедешь со мной?
— Да. Тебе повезло, Сван. В период, указанный в твоем контракте, у меня не назначены судебные слушания по делу Вилворт, так что я свободна. А теперь катись спать.
— Э-э… А ты?
— А я не в настроении. Так что я буду смотреть в Интернете про остров Баджун-Чула.
— Про какой-какой остров?
— Баджун-Чула, — повторила она, — там у тебя второй концерт.
— Нет, Елена, ты путаешь! Второй концерт на Острове Погибших Кораблей.
— Сван, учись читать контракты целиком, вместе с примечаниями. А конкретно сейчас отправляйся спать, и не отвлекай меня от работы. Вопросы есть?
— Ладно, — он вздохнул, — нет вопросов. Но, я вот что хочу сказать: я тебя люблю.
— ОК, я это учту, — великодушно сказала она.
*20. Большие маневры боевых русалок
Утро 28 марта. Южное Сомали. Островок Баджун-Чула, недалеко от порта Кисмайо.
База пиратского полковника Хафун-Ади.
Мини-траулер SFS-80 (номер 4 в растущей флотилии Гарри Лессера) отползал от берега, оттаскивая на тросе чудовищно ржавую баржу. Дыры в корпусе баржи были наскоро заштопаны стальными листами. Пройдя за четверть часа около километра, мини-траулер отцепился, оставил баржу над подводной банкой, прошел чуть дальше и лег в дрейф. На смотровой вышке на берегу полковник Хафун-Ади нажал кнопку хронометра, и поднял бинокль. Такие же действия выполнил Тео Клеантис, стоявший рядом. Этот подвижный смуглый брюнет среднего роста и лет 35, снискал славу под прозвищем «Полибомбер» в ультралевой ячейке «November-Seventeen» — NST. После взрыва на саммите Евросоюза в Афинах, его персона так заинтересовала Интерпол, что пришлось «лечь на дно» в другом регионе, с новым ID — на имя Тео Клеантис. А его прошлое имя вспоминать нет смысла.
…Пиратский полковник Хафун-Ади, наблюдая в бинокль, пробурчал:
— Посмотрим, каковы в деле эти nguva.
— Как ты их назвал? — переспросил Тео Клеантис.
— Nguva, — повторил сомалиец, — подводные люди. Русалки.
— Ну, полковник, я мало понимаю в русалках, но если Мэгги сказала, что они научились пользоваться гексогеновым шлангом, то я ей верю. Она профи.
— Ха! Тут ты прав. Она профи. Это ведь Мэгги Райан, по прозвищу Кали-Юга, да?
— Не будем об этом вспоминать, — предложил Тео, — теперь она Мэгги Болгдэрг.
— Теперь она Мэгги Болгдэрг, — спокойно согласился Хафун-Ади.
Тем временем, с верхнего мостика мини-траулера коротко сверкнули три вспышки гелиографа. Тео отстегнул от своего пояса блестящую алюминиевую фляжку, и трижды качнул в руке, отправив встречный гелиографический сигнал.
— Ты залип на эту рыжую ведьму, — заметил пиратский полковник.
— Хорошая девушка, — лаконично ответил грек.
— Смотря для кого, — тут Хафун-Ади выразительно хмыкнул, — мы тут считаем, что для семейной жизни лучше, если девушка ласковая, любит детей, хорошо умеет держать порядок в доме и готовить обед. А вы, наверное, считаете, что девушка должна уметь взрывать корабли. Но, я не пойму, какая жена получится из такой странной девушки.
— Хорошая жена, — авторитетно сказал Тео, — она научит детей, как надо обращаться с оружием, а если что, то она с оружием в руках прикроет спину своему мужу.
— В этом есть своя правда, — признал сомалиец.
На этом тема сравнения идеалов женственности в греческой и в восточно-африканской культуре — исчерпалась. Далее оба эксперта молча наблюдали за баржей. Через 8 минут баржа резко вздрогнула, и стремительно стала погружаться. Она уходила под воду, не показывая никаких признаков крена или дифферента, абсолютно ровно. Минута — и она скрылась под водой, над ней вскипели пузыри, а потом на поверхности моря остались только бурые пятна ржавчины, постепенно размываемые ленивыми волнами.
— Чистая работа, — пробурчал Хафун-Ади.
— Точно, — отозвался Тео Клеантис, — хочешь съездить, и посмотреть на месте?
— Нет, — пиратский полковник качнул головой, — что там смотреть? Мишень потоплена, значит, все хорошо. А ты возьми лодку, съезди. Заодно похлопаешь по попе эту свою рыжую ведьму, раз она тебе понравилась. Но к ужину обязательно возвращайся. Надо обсудить все с моими офицерами, чтобы, когда будет дело, каждый знал свою задачу.
— ОК, полковник. Жди меня к ужину.
К моменту, когда Тео на моторке-зодиаке подошел к борту мини-сейнера, вся команда «боевых русалок» уже собралась на юте под навесом. Собственно команда состояла из четырех девушек банту, и двух парней: банту и янки. Что касается бывшей террористки Ирландской Роялистской Армии Мэгги Райан (а ныне — непримечательной гражданки Мадагаскара Мэгги Болгдэрг), то она была вне-командным инструктором…
— Welcome aboard! — деловито сказала она, когда Тео перебрался из лодки на палубу.
— Hodi, — отозвался он на местный манер, и уселся на широкую общую циновку.
— Знакомься, — продолжила Мэгги, — это Хэнк Торнтон, военспец-коммандос, и Лумис Нбунгу, карго-офицер. А теперь девушки. Ндеге, Квене, Викву и Мбони.
— Постараюсь запомнить, — пообещал Тео, пожимая руки оливковокожим дайверам.
Девушки банту захихикали. Лумис Нбунгу весело пояснил:
— Wanapenda kucheka.
— Они смешливые, — перевел Хэнк Торнтон.
— Отлично! — Тео кивнул. — Надо, сделать так, чтобы все мы смеялись последними.
— Вот это правильно, — согласился Хэнк, и предположил, — ты хочешь посмотреть, как сработал взрыв-шланг?
— Да. Хотя, по сравнению с вами я никакой фридайвер.
— Там неглубоко, метров десять, — успокоила одна из девушек, кажется, Квене.
— Я тоже нырну, — сказала Мэгги, — и не беспокойся, Тео, у нас есть акваланги.
— Хорошая новость, — отреагировал он, — тогда не будем терять время, так?
* * *
Тео еще не доводилось наблюдать, как оливковокожие действуют в подводном мире. Теперь, при погружении для осмотра «мишени», он был поражен тем, как свободно «русалки» чувствуют себя в водной среде. Кто-то, мог бы спросить: «А чем они так отличаются от обычного дайвера-профи, с аквалангом?». Вот ответ: акваланг не просто баллон за спиной, редуктор, шланг и фидер-загубник во рту. Это сложный инструмент жизнеобеспечения. Достаточно одной ошибки, чтобы он стал смертоносным. Каждый аквалангист-профи знает такие случаи, и поэтому постоянно внимательно следит за параметрами акваланга и своими параметрами, включая и свою позицию по глубине и времени пребывания (чтобы оценивать на последующий декомпрессионный график).
Так вот, оливковокожим «русалкам» это не требовалось, и они оставались под водой свободными. В пределах получаса им вообще не надо было беспокоиться о дыхании, а дальше оставался еще примерно 10-минутный резерв для всплытия. И им не грозили последствия быстрой декомпрессии, они могли всплывать с любой скоростью. Они не нуждались в гидрокостюме для защиты от переохлаждения: усиленный жировой слой (несколько понижавший их изящество на суше) эффективно удерживал тепло тела (по крайней мере, тут, в тропических водах).
Баржа лежала на подводной дюне, слегка завалившись на бок, и было видно, что у нее отсутствует днище. Точнее, присутствует, но отдельно — такая длинная железная плита, жестоко и грубо вырезанная взрывом шнура. Взвесь песка, поднятая баржей, уже стала оседать, и вспугнутые яркие рыбки, начали исследовать «подарок из верхнего мира», в котором (с рыбьей точки зрения) можно устроить гнездо-убежище. А «оливковокожие русалки» будто тени скользили вдоль дна, и обменивались сериями жестов. Тео и Мэгги обследовал полосу подрыва гексогенового шланга. Да, чистая работа. Не только металл обшивки, но даже прочные стальные ребра силового набора — разрушены.
…Мэгги, несколько более придирчиво осмотрев разрывы, тоже пришла к позитивному заключению, и показала пальцами сначала «OK» а потом «Up».
Всплыли.
Выплюнули загубники. Сдвинули на лоб маски.
Уф!
Выбрались на палубу.
Тут же, «ассистенты» (мальчишки-сомалийцы) притащили две большие кружки с очень крепким и сладким горячим чаем. То, что надо!
— Ну, — произнесла Мэгги, после первого глотка, — как тебе ударная команда?
— Мощно! — с полной серьезностью сказал Тео, глядя с борта в воду (а там, в зеленовато-голубой толще, продолжали двигаться четыре девушки и двое парней — судя по рисунку траекторий, они решили поиграть в пятнашки).
— Мощно, — подтвердила рыжая ирландка, отпила еще чая, и спросила, — Тео, а ты успел приглядеться к девушкам?
— Девушки, как девушки, — ответил он, — нормальные негритянки, только они немножко зелененькие и слегка толстенькие, но им, в какой-то мере, это даже идет.
— Еще идеи? — спросила она.
— Ну… — грек задумался. — …Глаза у них агрессивные, как у кошки, которая заподозрила соседей в попытке хищения сметаны из ее миски.
— Вот-вот, — сказала Мэгги, и начала стягивать с себя гидрокостюм.
— Что — вот? — поинтересовался Тео.
— А то! Рекрутер облапошил заказчиков — менеджеров гипер-лайнера. Он притащил им девушек из племени мвавинджи, а менеджеры — кретины, даже не заметили.
Тео тоже вылез из гидрокостюма, глотнул чая, быстро прокрутил в уме все, что знал о племенах восточной приморской Африке, не нашел нужных данных, и спросил:
— Что за племя мвавинджи?
— Там, — пояснила Мэгги, — женщины-охотницы. И воины. С ними комфортно работать, только если относишься к ним, как к друзьям. Но на гипер-лайнере стиль другой. Там долбанная пирамида рангов, вроде халифата. Так что одной проблемой у нас меньше.
— Гм… Я не понял. Какой проблемой меньше?
— Элементарно, Тео. Нам не надо объяснять этим девчонкам, почему надо убить всех пассажиров «Либертатора» и весь экипаж, включая, конечно, администрацию.
— А-а… Да, это плюс, что не надо объяснять. А откуда, кстати, у нас здесь взялись эти воинственные девушки?
— Жертвы акул, — ответила ирландка, — такой метод у нашей агентуры на Футурифе. Как только возникает оказия, так кого-то списывают на боевые потери от налета акул.
— Толково, — оценил Тео, — что ж, попробую с ними подружиться.
— Только учти! — Мэгги похлопала его по спине, — Дружить тут надо искренне. Русалки предельно честны друг с другом, и автоматически ждут этого от компаньонов.
— Веритация? — спросил он.
— Точно, — она кивнула, — веритация.
30 марта, 13:50. Нидерланды. Амстердам, район Де-Пийп.
Улица Месдаг, кафешантан «Анаконда».
Елена Оффенбах, одетая в стиле «городской турист», шагнула в зал, и почти нос к носу столкнулась с Тисо Наале.
— Тебя уже ждут четверо, — заговорщическим тоном прошептал он.
— Уже? — удивилась она, — А я думала, у меня еще 10 минут.
— Они, — пояснил Тисо, — пришли почти час назад, и уже успели поесть на 200 евро. Мне нравится, как ты ведешь бизнес. Обычно днем у меня выручка никакая.
— Ах так? Ну, я подумаю о том, чтобы брать с тебя комиссионные.
— Никаких проблем, Елена! Наполняемость в дневное время, это… Ну, ты поняла.
— Я поняла. Подумаю. Притащи мне кофе с корицей и булочку с кремом, ладно?
— Принято, — сказал он, и картинным жестом руки указал направление к столику около дальнего края стойки бара, где расположились две парочки, одна — чисто европейская, другая — смешанная: европеец и японка.
Елена пересекла зал, подошла к столику и на всякий случай спросила:
— Герр и фрау Киршбаум и герр и фрау Тэммелен?
— Почти точно, — сказала японка, — но я не фрау Тэммелен, а переводчица.
— Лучше, — добавил мужчина рядом с ней, — просто по именам. Акеми, Патрик, и…
— …Рената и Гюнтер, — добавил второй мужчина.
— Отлично. Тогда, просто Елена, — она уселась на свободную часть диванчика.
— Елена, вы не против сразу перейти к делу? — спросила Рената.
— ОК. По звонку я поняла так, что речь идет об акциях компании «Гипер-Лайнер»…
— Да, Елена. Но не только об акциях. Есть еще подводные старательские участки.
— Старательские участки? Ого! Неужели на Маскаренском плато нашли золото?
— Рената, — вмешался Гюнтер, — давай лучше я изложу по порядку.
— Давай. Я свое дело сделала: заинтриговала. А теперь двигай ты.
— Двигаю, — сказал он, — итак, Елена, 26 марта, у Реюньона, мы бросили «Либертатор» и вернулись в Европу. Накануне нашего отъезда, администрация, вероятно, для поднятия командного духа пассажиров, протащила через собрание акционеров некий регламент о раздаче старательских подводных делянок, вот на таких условиях.
Гюнтер положил на стол лист с распечаткой. Елена пробежала глазами короткий текст, тряхнула головой, прочла внимательнее, и поинтересовалась:
— Все-таки, что именно найдено на плато?
— Ничего, — отозвался Патрик Тэммелен, — но, администрация распространила слухи, что найдено все: алмазы, золото, платина, и далее по справочнику ценных минералов.
— Иначе говоря, — предположила Елена, — это просто блеф, чтобы удержать пассажиров-акционеров на корабле, и вытянуть из них еще денег, я верно понимаю?