Это — понятная задача борьбы за жизнь корабля, и Карстен Вулфинсон (как полагается хорошему капитану) привлек к этому весь имеющийся экипаж. Он не подумал, что некоторая часть экипажа имеет совсем иные цели, чем Администрация, и что авария подстроена специально для дезорганизации режима контроля. Эту ошибку он понял слишком поздно — когда синхронный взрыв полсотни гексогеновых зарядов запросто перерезал стальные фермовые балки, которые обеспечивали жесткость монолитность палубной конструкции между центральным корпусом и корпусами двух авианосцев.
В истории морских катастроф можно пересчитать по пальцам те случаи, когда корабль мгновенно теряет плавучесть и тонет за считанные секунды, но здесь было именно так. Утратив связь с двумя хвостовыми поплавками, центральный корпус (уже на две трети наполнившийся водой), почти мгновенно ушел под воду. Носовой сегмент палубы дико изогнулся, два носовых поплавка-парома сначала ушли под воду кормой, задрав носы, а затем, под аккомпанемент хруста сминаемого металла, погрузились целиком. Над ними вскипели мириады воздушных пузырей, вращающихся в ленивом водовороте. В том же водовороте крутились сотни людей в контрастно-желтых спасжилетах.
Когда этот водоворот исчез, и успокоилась поверхность моря над затонувшими тремя корпусами «Либертатора», уцелевшим пассажирам показалось, что спасение рядом. В непосредственной близости от них был огромный катамаран из двух авианосцев. Там ничего не разрушено, и резервная командно-ходовая рубка на башне левого корпуса в сложившейся ситуации должна была уже начать работать. Кроме того, тот персонал, который размещается в сооружениях по условным берегам канала, точно видел, что произошло с гипер-лайнером, и оттуда сейчас тоже поспешит помощь.
Реальные события развивались совершенно иначе. После объявления общей тревоги, большинство бойцов ППУ и «солдат удачи», выполнявших функции охранников на хвостовых корпусах, метнулись, разумеется, на помощь к хозяевам, в центральный и носовые сектора корабля. В хвостовых корпусах остались минимальные посты.
Тогда и был дан старт мятежу. Организованные и уже вооружившиеся звенья охотниц-мвавинджи стремительно заняли перекрестки коридоров обоих хвостовых корпусов, и лестницы башен. Через мгновение, они пустили оружие в ход. «Боевой контакт» длился считанные секунды (так обычно и бывает при внезапном профессиональном налете). К моменту взрыва, разрезавшего гипер-лайнер пополам, боевая задача была выполнена.
Доктор Бен Бенчли в компании нескольких мвавинджи, обосновано гордых собой, без особой суеты поднялся в резервную командно-ходовую рубку на башне левого корпуса, бросил взгляд на трупы двух старших офицеров и четырех охранников, и произнес:
— Отличная работа, девчонки!
— Хх-ааа!!! Нн-фаа!!! — рявкнули «девчонки».
— Да, верно, — согласился с ними доктор физики, — а сейчас, бросьте дохлятину вниз. Мы выкинем это в море потом. Сейчас просто надо освободить место у пультов.
— Уа! — откликнулись мвавинджи. И, через несколько секунд, трупы попадали с высоты командной башни на стальные плиты полетной палубы.
Посмотрев на получившуюся внизу художественную композицию, Бенчли переместил внимание на периметр полетной палубы где, согласно плану мятежа, уже размещались мвавинджи с ручными пулеметами и снайперскими винтовками. Все были готовы.
— Очень хорошо, — сказал Бенчли, взял первый попавшийся бинокль, и окинул взглядом, усиленным оптикой, условные берега канала, где аврально шла подготовка миссии по спасению пассажиров и членов элитного экипажа, барахтающихся в воде.
— Что там, Бен-Бен? — нетерпеливо спросила одна из девушек-мвавинджи.
— Подождем, — ответил он, — пусть там побольше врагов соберется.
— Уа! — тут же одобрила другая девушка. И, минуты три все молчали.
— По-моему, пора, — сказала еще одна девушка.
— Пора! — четко подтвердил доктор физики.
Тому, что было дальше, трудно найти аналоги в военной или гражданской истории. С левого и правого корпусов, где засели по полторы тысячи охотниц, стреляющих очень качественно, был открыт шквальный огонь по всему живому, что двигалось в полосе условного берега. Дистанция составляла около 600 метров — вполне нормально, чтобы обеспечить поражение «живой силы, не прикрытой броней и фортификациями». Если говорить просто, то это была примерно получасовая бойня. Когда она завершилась, на поверхности моря плавали только щепки, тряпки, и красновато-бурая пена…
Доктор Бен Бенчли оглядел результаты, одобрительно хмыкнул, затем ткнул пальцем клавишу «общее объявление» на селекторе внутрикорабельной связи, и произнес:
«Леди и джентльмены, я поздравляю вас. Мы сделали серьезный шаг к свободе, и еще, убрали из биосферы планеты несколько тысяч деградантов, в частности — влиятельных деградантов. Можно сказать: мы внесли некоторый вклад в дело евгеники. Поясню, что евгеникой называется доктрина позитивной селекции человеческого рода, в частности, путем борьбы против деградации человеческого генофонда. Евгенику изобрел Френсис Галтон — кузен Чарльза Дарвина, создателя основ теории эволюции жизни. Но, не будем углубляться в историю науки, а займемся практическими делами. Я прошу всю группу атомных операторов собраться на юте через пять минут. Зачем — я расскажу, когда туда подойду. А дайверов я прошу заняться обыском затонувших корпусов и сбором всяких полезных вещей. Не забудьте про сейфы в каютах, и про ювелирные товары на трупах. Извините, что работа неприятная, но что делать: нам требуется пополнение фондов».
*24. Время горячих интерпретаций
17 апреля. Вторая половина дня. Остров Агалега.
800 км северо-восточнее Мадагаскара 400 км западнее Маскаренского плато.
Самбука «Финикия» встала к причалу на Агалега сегодня утром, и теперь пассажиры осматривали самый интересный объект на этом симпатичном, но в общем, типичном тропическом островке. Таким объектом был строящийся бунгало-отеля «UFO-порт» ассоциации «UFO-fisher». Полдюжины домиков-бунгало уже были смонтированы, и их архитектура определялась, как стилизация под «инопланетную летающую тарелку».
Количество рабочих и техники, а также скорость работы просто поражали.
— Как в Северной Корее на стройках коммунизма, — пошутил Сван Хирд.
— Точно, сэр! — весело отозвался местный парень-гид, — Вы знаете, хозяева «UFO-fisher» наняли самых толковых рабочих на севере Мадагаскара, и чертовски хорошо платят за скорость. Очень торопятся.
— Торопятся куда? — поинтересовалась Елена Оффенбах.
— Не знаю, — гид пожал плечами, — может, им надо успеть к какому-нибудь событию.
— Что-то должно произойти, — задумчиво произнесла Елена.
— Тебе что-то известно? — мигом отреагировал Нгуги Огинго, менеджер «Giraffe-TV».
— Ничего. Просто, догадка…
…Да это была просто догадка. И, когда пассажиры в 3 часа после полудня вернулись на самбуку «Финикия», чтобы пообедать, она подтвердилась экстренным сообщением.
*** 17 апреля CNN, экстренный выпуск ***
Сегодня, в 12:33 поступил сигнал SOS с гипер-лайнера «Либертатор», находившегося в акватории Маврикия, в районе Маскаренского подводного плато. К месту бедствия без промедления отправился вертолет, но, на подлете сработал датчик радиации, поэтому спасатели получили приказ не совершать посадку, а сделать облет и видео-съемку. Вы видите картину, заснятую с малой высоты. От пяти-корпусного «Либертатора» осталась только часть кормы: два хвостовых технических корпуса. Три пассажирских корпуса — исчезли. Алыми линиями на картинку наложены профили радиоактивного заражения. Причины этого всплеска радиации неясны. Внешне крышки реакторов на технических корпусах выглядят неповрежденными. Не видно повреждений и на плавучих реакторах, размещенных в прилегающей акватории. Уровень радиации не так высок, чтобы стать опасным для окружающих островов — Сейшельских на севере, Маврикийских на юге, и французской территории Реюньон также на юге.
Эксперты пытаются понять смысл последних сообщений капитана Вулфинсона.
Мы приводим их в хронологической последовательности.
12:33. SOS, это лайнер «Либертатор», мы в Маскаренском канале, S12.53, E60.89, у нас пробит центральный корпус. Мы набираем воду. На всех четырех атомных энергоблоках произошли выбросы. Уровень радиации на борту 56 мкрч, и продолжает расти.
12:37. Это «Либертатор», S12.53, E60.89. Исчезло днище центрального корпуса. У нас осталась плавучесть за счет периферийных корпусов и воздуха выше девятой палубы.
13:09. Это «Либертатор», S12.53, E60.89. Мы остановили затопление, но мы не сможем продержаться долго. Вода дошла до седьмой палубы.
13:24. Это «Либертатор»! Нас перерубило надвое. Центр тонет. Срочная эвакуация!
Связная картина катастрофы пока не восстановлена, и никто не берется объяснить, куда исчезли несколько тысяч пассажиров и членов экипажа гипер-лайнера. Наблюдение с вертолета показало: людей нет ни на воде, ни на инсталляциях комплекса «Футуриф».
Финансовые аналитики напоминают, что все пассажиры «Либертатора» были весьма состоятельными людьми, и почти все путешествовали с семьями. По неофициальным данным, на борту присутствовало около двухсот семей миллиардеров. Если худшие опасения подтвердятся, то произойдет потрясение мирового финансового Олимпа.
Официальные чиновники соседних государств пока уклоняются от ответа на вопрос: «Связана ли катастрофа гипер-лайнера с акваноидами — некими неизвестными науке разумными существами, тайно обитающими на просторах Маскаренского плато?.
* * *
Такая первичная TV-каша вокруг горячей новости. Для репортера, который оказался в радиусе одного дня перехода до центра событий, это как рев чужого боевого рога для рыцаря Круглого стола. Это вызов, не подлежащий игнорированию! Вся полудюжина кенийцев, составлявших полевую команду «Giraffe-TV», потребовала поднять якорь и мчаться к Маскаренскому каналу на всех парусах (у самбуки всего один парус, но это мелочи). Восходящая гало-рок звезда Сван Хирд поддался этому драйву и тоже начал требовать похода на Маскаренское плато. Елена Оффенбах решила не встревать в это коллективно-креативное волеизъявление, а понаблюдать за офицерами корабля.
Итальянский капитан Аурелио Камбрини и сомалийский (точнее ольтре-джубийский) лейтенант Упанго коротко о чем-то пошептались, потом капитан поднял обе руки над головой, похлопал в ладоши и объявил:
— Леди и джентльмены! Этот круиз организован для вас и, если вам интересна какая-то конкретная точка океана, то «Финикия» пойдет туда без промедления! А теперь прошу послушать лейтенанта Упанго, который проинструктирует вас по безопасности.
— Внимание сюда! — сказал сомалиец и, вероятно, для более эффективного привлечения внимания, дал короткую очередь из своего пистолет-пулемета. Пули, с тихим свистом пролетевшие над головами пассажиров, мигом настроили их на серьезный лад.
— Ни хрена себе… — восхищенно прошептал Сван Хирд.
— Правило первое! — отчеканил Упанго, — при огневом контакте надо не стоять посреди палубы, как huy в поле, а укрываться за ближайшими механическими преградами! Ну, попробуем еще раз! Готовы?
…И лейтенант дал вторую очередь. На этот раз пассажиры с энтузиазмом попрятались, будто вернулись в детство и играли в войну. Елена (укрывшись за основанием лебедки) отметила про себя, что Упанго неплохой психолог, раз умеет в такой свободной форме донести до гражданских азы поведения в «горячей точке». Хотя (подумала она) вряд ли Маскаренское плато стало горячей точкой. Уж слишком спокойно согласился капитан Камбрини на такое изменение круизной программы…
Через полчаса самбука «Финикия» покинула островок Агалега и взяла курс на восток с небольшим уклонением на юг, чтобы утром войти в Маскаренский канал.
Это же время. Гайот Галиаф.
К 15:30 «Шведская тройка» еще не знала о катастрофе «Либертатора». Они вообще не смотрели новости после момента, когда, выдержав положенные 2 часа после завтрака, отправились на штурм глубины. Сегодня Инге, Огер и Крис решили посмотреть, что же находится там, за северным краем банки-вершины гайота, куда периодически уплывали русалки, и откуда (быть может) они таскали алмазы. Там, на склоне, можно было видеть необычные геологические формации, на глубине (ориентировочно) 80–90 метров. Это считается критической отметкой для погружений на сжатом воздухе, хотя рекордсмены «глубокого воздуха», как известно, погружались в полтора раза дальше.
Так или иначе, нормальные люди при погружении на критическую глубину как следует продумывают план возможных спасательных мероприятий. Поэтому, Огер должен был остаться с резервными баллонами на краю плоской вершины гайота (глубина 55), Инге занимала позицию на полпути оттуда к поверхности (глубина 27), а до глубины 80–90 предстояло «падать» только Крису. Погружение начиналось без проблем. Огер хорошо видел, как Крис движется вниз к контрастным пятнам на склоне. Вот он остановился у центра пятна, и… Вплыл в склон. Понятно. Пятно было жерлом подводной пещеры и, очевидно, что Крис решил посмотреть, что там внутри. Главное, чтобы он не увлекся. Подводная спелеология — опасная штука, особенно при «глубоком воздухе» на дайвера влияет «азотный наркоз» — специфическая эйфория, которую вызывает азот, избыточно растворенный в крови под давлением, превышающем 5 атмосфер.
Крис, как и многие дайверы-профи умел контролировать свое состояние «под азотом» (примерно так же, как пьяные байкеры кое-как контролируют себя на шоссе). Главное: помнить, что ты не совсем адекватен в смысле восприятия, реакции, и желаний. Крис проговорил в уме эту главную мысль, и очень аккуратно проник в широкую горловину пещеры. Естественный тоннель, стены которого матово мерцали в луче фонаря, был не слишком узким, и шел немного под углом вниз и вбок. Крис легко проплыл несколько метров, и увидел впереди разлом, где искрились крупные кристаллические сростки. В разломах вулканических пород часто встречаются такие сростки. Обычно это кварц, но иногда — что-то более ценное, так что имело смысл взять образцы. Это и сделал Крис, и собирался сразу вернуться, чтоб не играть с Фортуной. И тут сюрприз: позади не один тоннель, а три. Азотный наркоз подложил дайверу свинью, заставив забыть важнейшее правило спелеологии: отслеживать ветвления пещеры, остающиеся позади.
В такой ситуации надо успокоиться и подумать, но это непросто, если вы находитесь на глубине 80 с плюсом, ваш мозг подбит «азотным наркозом», а ресурс вашего дыхания в баллоне за спиной весьма ограничен… Неизвестно, к чему бы привела неосторожность шведского дайвера, если бы не акваноид. Он неторопливо выплыл из бокового тоннеля, протянул левую руку, сделал движение ладонью к себе, а потом большим пальцем правой руки показал вверх. Жест был понятен, и швед, последовал за этим зеленоватым существом, практически неотличимым от человека. Краем сознания он отметил, что на запястье акваноида надето что-то вроде наручных часов с большим циферблатом, но на циферблате вместо времени отображена картинка из красных и желтых линий. Немного позже, Крис сообразил, что это — электронный навигатор с картой пещеры. А затем, они вышли в открытую воду, и можно было плыть к краю вершины гайота, где ждал Огер с запасными баллонам, достаточными для выполнения графика декомпрессии. Акваноид тронул Криса за плечо, и эмоциональными жестами объяснил, что думает об интеллекте дайверов, играющих в пионерскую спелеологию на «глубоком воздухе». Крис ответил жестами означающими «да, я ошибся» и «спасибо за помощь». На том и расстались.
Акваноид вильнул хвостом (точнее, ластами) и, не торопясь, уплыл на запад, видимо, к Центральному плато. А Крис поднялся до позиции Огера, и там позволил себе впасть в состояние «слушаю и выполняю», предоставив товарищу все управление всплытием.