– А я не готова, – отрезала Талия, сверля взглядом пол. – Мне нельзя пятерку ставить.
– А четверку? – удивленно заломил бровь эльф.
– Тем более. Я вообще не готова. Меня необходимо оставить на второй год.
Савиш дернул уголком губ и задушевно сообщил:
– Такая откровенность заслуживает поощрения. – Профессор недрогнувшей рукой вывел в ведомости оценку «удовлетворительно».
Такого коварства девушка просто не ожидала, а потому так и замерла с открытым ртом. К тому моменту, как она пришла в себя, шанс исправить оценку на нечто более приятное улетучился. Профессор собрал все бумаги и, обронив:
– Раз вы не взяли с собой сегодня зачетку, принесете ее завтра, – вышел вон из аудитории, оставив Талию предаваться горю.
И вот сейчас, через полчаса после неудавшейся несдачи экзамена, Талия шагала по улицам Алронда, про себя костеря ректора Сулицу, решившего так неудачно умереть. Девушка прокляла уже все на свете! Да была бы ее воля, она бы вообще из университета не уходила! И все лишь для того, чтобы видеть его лицо, его глаза, его улыбку… Надо сказать, улыбался объект любви госпожи Шерит крайне редко, но дела это не меняло.
Неподалеку от рынка образовалась небольшая пробка. Занятия сегодня завершились рано, и купцы только заканчивали подвозить товар. Внезапно Талию кто-то дернул за подол юбки. Девушка глянула вниз и увидела, к своему удивлению, что рядом с ней стоит, переминаясь с ноги на ногу, чумазый орчонок лет шести на вид.
– Те-е-етя, дай монетку, – заканючил он.
Эльфийка брезгливо скривилась и отвернулась.
– Те-е-етя, ну дай монетку! А я тебе погадаю! Те-е-етя, ну дай…
Тут студентка уже не выдержала. Порылась в кошельке и вытащила мелкую медянку:
– Держи, только отстань!
Никакое гадание девушке и даром не нужно было, а потому она поспешно отвернулась от малолетнего нахала, ожидая, когда же наконец мимо проедет арба, груженная глиняными кувшинами.
Орчонок подхватил подарок, и на чумазом личике расцвела улыбка:
– Ой, тетя, спасибо! А ты скоро замуж выйдешь! – Он развернулся, чтобы убежать.
– А ну стой! – вцепилась эльфийка мальчишке в руку. – Выйду? За кого выйду? Когда выйду? А детей сколько будет?
Мальчишка хихикнул и спрятал монетку куда-то за пазуху. Прищурился, изучая девушку долгим взглядом, и торжественно сообщил:
– За принца! А сын у тебя военным будет! А внук – стражником. А правнук – вором. А праправнучка – королевой!
Талия пораженно икнула, не ожидая столь подробного предсказания.
– Тим! – внезапно гаркнула над ухом у Талии какая-то рассерженная женщина. – Что за чушь ты несешь?
Студентка поспешно обернулась. Рядом с ней стояла, уперев руки в бока, молодая орчанка в цветастом тряпье. Блестевшее на солнце монисто из оркского золота резко контрастировало с ободранным платьем.
– Я ничего, – поспешно возразил мальчик. – Я гадаю!
– Ты? Гадаешь? Да ты такую чушь несешь! А ну, дай руку! – Это уже предназначалось Талии.
Совершенно не ожидавшая подобного напора девушка беспрекословно подчинилась. Орчанка пробежала взглядом линии на ладони и только фыркнула:
– Гадает он!.. Не принц, а изгнанник. Не военный – а капитан императорской гвардии. Не стражник – а офицер городской стражи. Не вор – а глава гильдии воров. И не праправнучка, а одна из них. Да и не королевой, а императрицей! Вдобавок одно или два поколения ты попросту пропустил! Видишь? – И она сунула ладонь Талии, совершенно пораженной происходящим, прямо под нос мальчишке. – Тут на линии жизни – треугольник!
– Да вижу, – покорно опустил глаза орчонок. – Но я же на ладонь не смотрел, я так…
– «Так» он! – всплеснула руками гадалка. – Да ты хоть понимаешь… – И она перешла на родной оркский язык.
Забытая спорщиками Талия отступила на шаг, а потом, не дожидаясь завершения ссоры, бросилась бежать. Выяснять, чем же все закончится, она не собиралась.
* * *
После прибытия в империю и прохождения таможенного досмотра лорд Фелзен некоторое время бродил по городу, искренне пытаясь вспомнить, как же ему попасть в студенческий городок. К образованию Эрмас особо не стремился, но так уж получилось, что тот, с кем темному эльфу надо было встретиться, проживал именно там.
Заплутав на улицах Алронда, разросшегося с тех пор, как посланник был здесь в последний раз, лорд Фелзен совершенно случайно застрял в толпе. Великий дух его знает, с чего вдруг местные жители решили запрудить улицу. Как-то так получилось, что темного эльфа зажало прямо между крепкой тролльчихой, небрежно удерживающей на плече огромную шипастую булаву, и худощавым парнем в свободных штанах и жилетке на голое тело. Впереди выстроилась целая стена из чьих-то спин, а сзади еще кто-то напирал.
Тролльчиха резко пошевелилась, чудом не сбив с ног Эрмаса, и посланник, стараясь не попасть под удар ее булавы, дернулся в сторону, нечаянно задев парнишку. Тот мрачно покосился на эльфа и, поправив на запястье браслет из сушеных поганок, недовольно буркнул:
– Осторожней можно?
– За собой следи, бастард, – огрызнулся эльф, привычно закончив фразу навязчивым словцом.
Парню это почему-то не понравилось.
– Попридержите язык, благородный лорд, – насмешливо фыркнул он, – а то как бы вам самому не пришлось доказывать свою законнорожденность.
– Да ты… да как ты смеешь?! – рявкнул эльф, стискивая набалдашник трости. Будучи зажатым в толпе, он не мог даже замахнуться на нахала.
Бессовестный юнец презрительно ухмыльнулся, каким-то образом смог отступить на шаг и… буквально растворился в толпе.
Эрмас пораженно икнул и ослабил хватку на трости. Он искренне не понимал, как такое вообще могло произойти: толпа напирала со всех сторон, и выбраться из нее было невозможно.
Кессий Кроссарт, а это был именно он, буквально просочился сквозь поток горожан и сейчас стоял у дальней стены, провожая эльфа скучающим взглядом. Первая вспышка гнева прошла, но уйти просто так Кессий не мог. В конце концов, надменного эльфа стоило хотя бы щелкнуть по носу!
Внезапно по губам Кроссарта скользнула язвительная усмешка. Парень, боясь передумать, сорвал с браслета одну поганку, растер ее в кулаке и, чуть слышно пробормотав несколько слов, сдул труху с ладони.
Месть – это блюдо, которое подается в холодном виде. Пусть даже эта самая месть больше похожа на мелкую пакость.
* * *
Вот уже тринадцать лет трактир «Пьяный гном» держали двое братьев Ашсьен. Конечно, выводок их был не так уж мал – змей с десяток наберется, но в Алронде пока что осели только двое. Эти наги, хоть и вылупились из яиц почти одновременно, с разницей всего в несколько минут, были совершенно не похожи друг на друга: худощавый смешливый Нахаш, казалось, успевал сразу повсюду, а крепко сложенный темноволосый Нарш был хмур и молчалив.
Спроси кто, хозяева и сами не ответили бы, почему трактир назывался именно так: то ли не знали, то ли просто стеснялись открыть истину. Ходили, конечно, слухи, что человекозмеи попросту отобрали заведение у предыдущего владельца, который, кстати, и был тем самым «пьяным гномом», но кто теперь скажет правду?
Побродив некоторое время по улицам и найдя таки студенческий городок, Эрмас выяснил, что тот, кого он искал, появится позже, а потому не придумал ничего лучше, кроме как пойти отдохнуть и уже ближе к вечеру с новыми силами взяться за поиски.
«Пьяный гном» в это время был пуст – наплыв посетителей ожидался ближе к вечеру. Нарш, покачиваясь на кончике длинного хвоста и вытянувшись во весь свой не такой уж маленький рост, осторожно менял свечи в люстре под потолком. Гостей наг не ждал: те, которые решили снять комнаты, сейчас или отдыхали, или гуляли по городу, и поэтому в данный момент на хозяине «Гнома» был лишь клетчатый килт. Рубашку, обычно наглухо закрывавшую, по обычаям змеелюдей, всю верхнюю часть тела, трактирщик небрежно бросил на стол.
Услышав чуть слышный скрип несмазанной двери, Нахаш испуганно выронил свечу – по счастью, незажженную – и рванулся к предмету своей одежды. Подхватив рубашку, он судорожно пытался попасть в рукав. Тонкий длинный хвост хлестнул по полу, чудом не задев выглянувшего с кухни на шум Нахаша.
– Что происхо… Ох, у нас гости! – Трактирщик расплылся в улыбке, показав посетителю мелкие острые зубки.
Лорд Фелзен обвел взглядом помещение и брезгливо поморщился, взвешивая на ладони трость: с тех пор, как он в последний раз был в Алронде, заведение как-то… обеднело. Тяжелые кованые шандалы, развешанные по стенам, сменились грубыми подсвечниками, со столов, стоящих в общем зале на первом этаже, пропали скатерти, а из кухни тянулся отчетливый запах подгоревшей каши: похоже, искусного кулинара-гоблина братья уволили.
– Здесь должны были снять комнату для меня, – процедил темный эльф, с каждым мгновением все больше убеждаясь, что не стоило тут останавливаться. Увы, надеяться на то, что ситуацию удастся изменить, не приходилось: выдрессированные слуги просто боялись отступить хоть на шаг от приказа. Сказано – «Пьяный гном», значит, «Пьяный гном». А это подразумевает, что комната, если таковая сдается, снята, оплачена и даже обжита.
Хозяева трактира оценивающе осмотрели посетителя, прикинули стоимость перстня с огромным куском янтаря на его руке, обменялись короткими взглядами и заулыбались уже оба, причем весьма плотоядно.
– Конечно! – в один голос пропели они. – Вс-с-се уже готово! С-с-сейчас проводим!
Шипящие нотки в голосе у всех нагов проявлялись по желанию, да и то лишь когда человекозмеи хотели как-то выделиться, покрасоваться или просто прикинуться дурачками.
Успевший одеться Нарш, отбросив кончиком хвоста подкатившуюся к нему свечку, так и не вставленную в канделябр, на миг склонился в поклоне:
– С-с-с-следуйте за мнойс-с-с, – и повел гостя по скрипучей лестнице куда-то на второй этаж.
Вернулся он минут через десять.
– Ну что? – нетерпеливо поинтересовался Нахаш, нервно выстукивая хвостом чечетку.
– Разместил, – фыркнул его брат, подбирая с пола совершенно забытый огарок.
Наг склонился к самому уху родственника и шепотом спросил:
– Подождем до ночи, а потом?.. – И он красноречиво чиркнул пальцем себя по горлу.
Старший шарахнулся от него, как от прокаженного:
– С ума сошел?! Это тебе не гном какой-нибудь! Дворянин, причем с островов. Его прирежешь, такой шум начнется! Тем более что он у нас уже останавливался. Еще до… начала работы.
Нахаш удивленно прищурился:
– Разве? Не помню.
– Тебя тогда не было. Ты в Гейкаре был.
Младшенький печально вздохнул:
– И что теперь? Такие деньги уйдут?
Нарш только фыркнул:
– Вот еще! Он же не местный – разберется с делами, будет уезжать, тогда и поручим его Дашену. Пусть возьмет пару-тройку помощников и пощиплет этого темного.
– И концы в воду.
– Умеешь думать, когда хочешь!
И счастливые наги направились на кухню отмечать удачное событие.
* * *
Ружа Деметеш вышагивала по улице, волоча за руку насупленного Тима. Орчонок молча плелся за матерью, постоянно цепляясь носками ботинок за булыжники мостовой, задерживаясь возле лавок и вообще всячески показывая свою обиду. Ему ведь так хотелось того петушка на палочке! И нечего было так кричать! Подумаешь, потратил одну монетку! Так эту медянку ему дали за хорошее гадание…
Женщину занимали совершенно другие проблемы. Вокруг, в толпе, только и было разговоров что о каком-то там убийстве в университете, но Руже было не до сплетен. День уже клонился к закату, а в кошельке как лежал один сребреник, так и остался. Не прибавилось ни монетки. А ведь надо еще накормить сына, расплатиться за комнату и отдать долги.
Орчанка зябко поежилась. Долги. О, долги – это самое страшное на сегодняшний день. Сама она и на голодный желудок как-нибудь проживет. Тима, вероятно, пожалеет Маркита, соседка-глейстиг, снимающая соседнюю комнатушку, и угостит горбушкой хлеба. С проживанием тоже можно разобраться – попросить хозяина-гоблина потерпеть еще пару дней и клятвенно пообещать, что сразу же расплатится. Но вот что делать с долгами? И угораздило же ее занять денег у этого чертова нага! Убеждали ее не связываться с змеехвостыми, и что? Послушалась?
– Джальдэ! – тихо ругнулась Ружа, ускоряя шаг. Теперь мальчик буквально бежал за ней, едва успевая перебирать ногами.
Попетляв некоторое время по трущобам, мать с сыном подошли к одному из домов, ощерившемуся осколками битых стекол. Женщина осторожно приоткрыла входную дверь и, зло шикнув на стучащего подметками ботинок мальчишку, направилась в глубь здания, стараясь не шуметь.
Оглушительно скрипнула одна из дверей, расположенных вдоль коридора, и на пороге появился маленький худосочный гоблин с обвисшими от старости ушами. Над головой он с трудом удерживал ярко горевший фонарь:
– Деметеш?! Это опять ты?!
– Мастер Алирианти, я…
– Что «я», что «я»?! Платить за проживание собираешься?!
– Да, конечно, я…
Мальчишка с интересом ковырялся в носу, задумчиво зевая.
– Что «я»? Деньги где?! – В голосе гоблина прорезались визгливые нотки.
– У меня всего сребреник и…
Гоблин протянул крошечную ладошку:
– Либо плати, либо забирай своего джальдэ и проваливай ко всем чертям! – не выдержал хозяин съемной комнаты.
– Мастер Алирианти, я действительно не могу вам заплатить! Поймите, если я…
Гоблин был неумолим:
– Не собираюсь я ничего понимать! Либо ты мне платишь за минувший месяц, либо проваливаешь отсюда ко всем чертям и ночуешь на улице! Говорят, под мостом есть хорошие местечки.
– Но мои вещи…
– С утра заберешь, в окошко выкину.
Женщина зло поджала губы, а потом, порывшись в кошельке, швырнула в лицо гоблину последнюю остававшуюся монету:
– Подавитесь! – и, гордо процокав мимо хозяина дома каблучками, поднялась вместе с Тимом на второй этаж.
Здесь было еще темнее. Если внизу хоть у гоблина имелся небольшой фонарь, то тут освещения не было никакого. Маленький орчонок испуганно ойкнул и прижался к материнской юбке. Ружа вздохнула, провела ладонью по кучерявой голове сына:
– Не бойся, все хорошо.
– Я есть хочу! – прохныкал Тим.
– Сейчас домой придем, и покормлю, – через силу улыбнулась женщина. А про себя добавила: «Если найду чем…»
Семья прошла по темному коридору и остановилась перед своей дверью. В соседней комнате слышались веселые голоса и женский смех: перегородки были очень тонкими, а Маркита, похоже, опять привела к себе гостей. Ружа брезгливо поморщилась и, распахнув плохо сбитую дверь, шагнула в каморку.
За окном уже загорались первые звезды, на свечи у женщины просто не было денег, а потому фигуру, сидевшую на узкой кровати, вольготно заложив ногу на ногу и опершись спиной о стену, орчанка сразу и не заметила.
– Заставляешь себя ждать, красавица, – сладко мурлыкнул мужской голос, и гадалка обомлела, когда нежданный гость, рывком вскочив с кровати, шагнул к ней. Слабый уличный свет, пробивающийся через окно, осветил лицо, и теперь бедняжка испугалась по-настоящему – она узнала посетителя.
Впрочем, Ружа быстро взяла себя в руки. Бросила короткий взгляд на сына и резко обронила:
– Тим, иди к тете Марките, она обещала угостить тебя пирогом.
У соседки в любом случае безопасней, чем здесь.
Мальчишка радостно взвизгнул и скрылся в коридоре: только ботинки дробно простучали. Орчанка же мотнула головой и подняла тяжелый взгляд на мужчину:
– Чем обязана вашему посещению, господин Мираш Дашен? – О том, что сердце ее билось перепуганной птицей, посетителю знать не стоит.
Темный эльф лет то ли тридцати, то ли ста тридцати на вид, мягко улыбнулся и сделал к ней еще один шаг:
– А ты не догадываешься, красавица?
Женщина вдруг отчетливо разглядела на рукаве его зеленого камзола застарелое бурое пятнышко.
– Догадываюсь, – хрипло обронила она.
– Я на всякий случай озвучу, а то у женщин такой ветер в голове… Господа Ашсьены настойчиво интересуются судьбой одолженных денег и искренне надеются, что в ближайшее время…
– С каких это пор эльфы прогибаются под нагов?! – Оскорбление сорвалось с языка раньше, чем Ружа сама поняла, что говорит.