– Куда ты! – крикнула Имма, не понимая, почему теперь Крто мчится за подручным Слокса.
Впрочем, ответ был прост: кресло Стато теряло скорость, и от весел иста ему было никак не уйти. Крто еделал круг, нагнал своего недавнего преследователя, хотя тот стрелял почти непрерывно. Но вынужденный уворачиваться от ветвей бибука, он постоянно мазал, и в конце концов Крто настиг его, схватил сзади за ремни броненагрудника и выкинул из кресла. А сам с добычей подлетел к Стато.
– Пересаживайся!-приказал стражу. – Теперь нам никто не страшен.
На вид глайдер был как игрушечный – прозрачная эллипсоидная капсула и две трубочки нагнетателей, тоже прозрачные – по бокам. Глайдер был рассчитан на четырех пассажиров. Так что на свободное место Крто свалил кресла-антигравы, предварительно выломав из трофейного стульчака сигнальный блок. Глайдер был невидимкой – ни один радар, ни один сканер не мог его засечь. Преследовать его можно было лишь в пределах видимости. Но это занятие было таким же безнадежным: скорость военного глайдера была куда выше, чем у тех, что были в распоряжении Слокса или Брегена.
Когда беглецы взмыли в воздух, два глайдера службы охраны тут же увязались за ним и даже пытались вести огонь. Но вскоре отстали. И глайдер-невидимка летел над виноцветным морем в полном одиночестве.
– Здорово, правда? – Кажется, Имма делала слабую попытку примириться.
Но зачем мириться? Чтобы потом вежливо сказать друг другу «прощай»? Крто понимал, что уже потерял ее. И сейчас они барахтаются на отмели под непонятным названием «послелюбовь». Нет, это не чатто. Это настоящая послелюбовь. И возвращаться назад не имеет смысла – лишь изранишься о камни до крови. Да, она приласкает напоследок, потрется головой о его плечо, чувствуя себя виноватой, но… она все равно уйдет. У него мелькнула мысль: а что, если убить тех двоих и… Тогда Имма вынуждена будет остаться на Эгеиде навсегда. Он ее никому не отдаст. Никому! Он поверил на секунду, что сможет убить двух людей. Но лишь на секунду… Нет, ничего не выйдет… Слокс дышит в затылок. И только эти двое людей, которых он смертельно ненавидит, могут спасти Имму. Так пусть спасают!
***
Платон и Дерпфельд ждали. Гнусное занятие…
– У тебя часто случались неудачи? – спросил Дерпфельд археолога.
– Бывало. Помню, на планете Кемет я обнаружил великолепную двухъярусную гробницу. В погребальной камере саркофаг из красного кеметского гранита. А в саркофаге – мумифицированный фаллос, который прежде крепился бинтами к мумии. И больше ничего. Один фаллос.
– Думаю, мы найдем корабль, – сделал свой вывод сержант.
– И кому достанется награда? Кире-Имме или нам с тобой?
– Ты уже думаешь о награде…
– Именно! О чем же еще думать, сидя в этой норе? Разве ты…
– А я думаю, кто убил твоего друга Кормана и похитил десять миллиардов.
– Похвально! И ты расскажешь Службе Безопасности Лиги Миров о том, что сотворили эти весельчаки с экипажем?
– Разумеется. Эгейцы должны получить по заслугам.
– Ты ошибаешься. Они ничего не получат. Абсолютно ничего. Все получит Бреген. Он возьмет на откуп сбор штрафа с планеты, и на Эгеиде останется лишь мертвый Океан. Надо придумать какое-то другое решение.
– Ты – член парламента Лиги Миров? – насмешливо спросил Дерпфельд. – Почему ты так печешься об этом Океане? Таких миров сотни и тысячи. И этот Океан ничем не примечателен, уверяю тебя.
Платон вспомнил желтых Плиниев.
– Я – интеллектуал. И это обязывает.
– А я поступлю по закону. А закон обязывает меня сообщить Лиге об особенностях здешнего веселья. За все надо отвечать.
Профессор Рассольников хотел возразить, но возразить было нечего. Ни единого аргумента. Лишь неизбывное чувство тоски.
Тут послышался тяжкий скрип каменных блоков – отворялась дверь главного входа. Платон и Дерпфельд поспешили навстречу гостям. На всякий случай Платон извлек «фараон» из кобуры. Но луч фонарика осветил лица Иммы и Крто. Они шли на ногах – как люди. Имма неуверенно, но вполне по-человечески. А Крто непрерывно подпрыгивал. За ними двигался на кресле-антиграве Стато.
– Ну, как? Целы? – наигранно весело спросила Имма. – Надеюсь, вы не пытались обследовать гробницу? Теперь мы можем попытаться бежать с планеты. Удрать на корабле. На «Елене Прекрасной».
– Корабль потерпел крушение. Как же он может взлететь? – язвительно поинтересовался профессор Рассольников.
– Это корабль класса «Вечный бой». Если его мозг не разрушен, а корпуса и оборудования – менее пятидесяти процентов, то он восстановится сам. За десять лет материалы полостью регенерировали и обрели былую прочность. А мозг корабля достроил утраченные управляющие контуры.
– Откуда ты знаешь? – Платон не очень-то ей верил.
– Это проходят в Академии космофлота. – Она что-то не договаривала.
– Но почему вы сами не бежали раньше? – подивился археолог.
– Потому что для взлета такого корабля нужны минимум два пилота.
– Я – не пилот…
– Зато ваш друг – военный пилот запаса. – При этих словах Иммы Дерпфельд гордо приосанился. – И мы вместе поднимем корабль со дна моря.
– Судя по проведенной биокоррекции, Крто давно запланировал побег, – усмехнулся профессор Рассольников. – Среди людей вы оба не будете смотреться красавцами, но отличить вас будет трудно.
– Имма – красавица, – произнес Крто веско. – По канонам сухопутной Эгеиды она самая красивая женщина – наша Елена Прекрасная.
– Елена Прекрасная? – переспросил Дерпфельд. – Ну, хорошо, пусть будет Елена Прекрасная. Послушайте, Крто, у меня к вам один вопрос… – Теперь, когда Крто из местного чиновника довольно высокого ранга превратился в беглеца, тон Дерпфельда мгновенно переменился. Автоматически вместо уважительных интонаций появились снисходительные. Крто заметил эту перемену. И Платон, и Имма заметили тоже. Как отнеслась Имма – неизвестно…
– Вот что, Крто, – продолжал Дерпфельд. – Скажи мне: когда тела убитых членов экипажа «Елены» хоронили, вы при этом присутствовали?
Крто издал короткий писклявый звук и не ответил.
– Так вы присутствовали?
– Да. Ведь я был стражем. Но я никого не убивал. Никого из них. Они уже были мертвы.
– Речь не о том. Меня интересует другое. Из тел извлекали внутренности?
– Зачем? Ведь их не собирались утилизировать и отдавать на корм броненосцам. А в пещеру не проникала вода.
– А зачем их хоронили? Их тоже могли скормить какой-нибудь местной живности.
– Это старый обряд. Все жертвы принадлежат тверди…
– Хватит! – закричала Имма. – Об этом потом! Сейчас главное – добраться до корабля.
– Надо забрать вещи из тайника, – напомнил Крто. – Не забудь свою подводную капсулу и сервисный браслет.
Платон вспомнил про ожерелье… М-да. Иногда хорошо, когда тебя стережет личный коп. Так, на всякий случай. Что-то вроде внешней совести, очень похожей на внешний желудок.
Имма вернулась, одетая в комбинезон космофлота, с самодельным мешком из кожи морского льва за плечами.
Когда они выбрались из черной норы на свет, Платон заметил, как горят ее щеки даже под слоем белой пудры. Имма, наконец, покинет Эгеиду… Долгожданный день наступил.
Однако в глайдере было лишь четыре места. И хотя грузоподъемности хватило бы на целый десяток космических рейнджеров, но разместиться в этой скорлупке пятерым было делом немыслимым. Решено было оставить весь багаж. Однако взять резак было просто необходимо: Дерпфельд получил его под личную ответственность от службы безопасности – такие вещи не бросают где попало. Даже в тайниках.
Имма предложила, что сядет на колени Крто, и они как-нибудь поместятся. Да, она была невысокого роста, но зато Крто и Стато куда массивнее людей. Да и Платон с Дерпфельдом отнюдь не маленького роста.
– Одного повесим снаружи на тросе в кресле, – предложил Платон.
Имма покачала головой:
– Снаружи никому быть нельзя, иначе эффект невидимости пропадет.
– Выход один, – вздохнул Стато, – я должен добираться туда своим ходом.
Да, придется оставить стража: из всех пятерых он один мог плыть морем.
– Вот что, – предложил Крто, – возьми наши три кресла-антиграва. Да еще одно у Дерпфельда. Как только энергия кончится, выбрасывай стульчак и пересаживайся на следующий. Лети на максимальной скорости. Потом, когда иссякнут запасы энергии всех кресел, плыви. Думаю, часа за четыре ты добреешься. А мы за это время активизируем корабль и будем тебя ждать.
– Только без меня не улетайте! – взмолился Стато. – А то Слокс…
– Мы будем ждать, – пообещал Дерпфельд. Как-то само собой получилось, что он принял командование в их маленьком отряде.
ГЛАВА 12
ВЕЧНЫЙ БОЙ
***
Профессор Рассольников и Дерпфельд прибыли на Эгеиду во всеоружии: у них было подводное оборудование, домус-блок, землесосы для раскопок и… именно все это «было». Потому как осталось далеко-далеко от их убежища на макушке Черной скалы. А соваться в домус-блок под носом у веселиста Слокса никому не хотелось. Даже тот автономный костюм-адаптер, что был у Платона с собой, сгорел во время взрыва глай-дера. Из подводного оборудования осталась только воздушная камера Иммы, которая хранилась на Черной скале. Куда ни кинь, как говорится, всюду черная дыра… Но тут Дерпфельду пришла в голову отличная мысль:
– На корабле наверняка есть куча космических скафандров…
– Ну конечно! – хлопнула себя по лбу Имма. – Мы с Крто спустимся вниз, а потом Крто доставит вам два скафандра. «Елена» его пропустит по приказу моего браслета. Так мы проникнем на корабль, а уж когда очутимся внутри, то веселисты нам будут не страшны. Так ведь?
– Отлично!
Она даже не спросила, что думает о ее плане Крто. Как-то само собой так вышло, что Имма теперь советовалась только с Платоном и Вилом Дерпфельдом. Крто схватил ее за руку и стиснул пальцы.
– Что с тобой? – она попыталась высвободить руку.
– Я еще здесь…
– Ну да, да… – Она ненатурально рассмеялась и сделала вид, что не поняла его слов. – Мы улетаем. Надо торопиться.
Что думал эгеец, людей не интересовало – они распоряжались, он должен был исполнять. Крто молчал, хмуря брови. Эгеец так привык имитировать человеческую мимику, что обида сама собою отобразилась на его человекоподобном лице. Вот только нос побелел – совершенно по-эгейски.
Глайдер снизился и завис над гребнями волн. Открыли боковые дверцы, и пена летела в кабину. Океан был в тот день и вправду виноцветный. Огромная чаша.
Только некому взять ее в теплые ладони и поднести к губам живительную влагу. Да и где те уста, что смогут вместить в себя все воду Океана? Впрочем, живительная– это, скорее, для красного словца… Влага благодаря стараниям Брегена теперь почти что ядовита.
– Будь осторожен, Крто, – предупредила его Имма. – Для того чтобы открыть дверь, у нас есть три минуты.
Эгеец ничего не ответил и прыгнул в воду, обдав людей фонтаном брызг. Имма погрузилась следом. Платон смотрел им вслед.
– Биокоррекция… – вдруг сказал археолог.
– Что?
– Крто прошел биокоррекцию. Пусть легкие и система кровообращения у него все те же, но теперь вместо хвоста у него ноги, и он не может плыть с прежней скоростью. Ему придется погружаться и всплывать гораздо дольше…
– Он знает об этом? – спросил Дерпфельд. Платон усмехнулся:
– Знает или нет, но догадается непременно. Он может всплыть, так и не добравшись до корабля. Что мы тогда будем делать?