Повернувшись на юг, Стиви Рей произнесла: — Огонь, прошу тебя, приди в мой круг. — Повернувшись по часовой стрелке, она позвала: — Вода, я прошу тебя войти в мой круг! — Затем, слегка нарушив привычный ритуал, Стиви Рей вышла в центр поросшего травой круга и сказала: — Воздух, я знаю, что это не по правилам, но я буду очень рада, если ты пожалуешь в мой круг.
После этого вновь направилась на север и с радостным трепетом увидела, как тонкая серебряная нить, родившись из воздуха, протянулась к ней. Обернувшись через плечо, Стиви Рей улыбнулась Далласу:
— Эй, приятель! Кажется, сработало!
— Еще бы не сработало, красотка! Ты же у нас мегакрутая Верховная жрица!
Все-таки приятно, что Даллас все время называет ее Верховной жрицей! Все еще улыбаясь, Стиви Рей повернулась к северу. Переполненная ликующей гордостью, она зажгла зеленую свечу и произнесла:
— Земля, я знаю, что нарушаю правила, но, поверь, у меня были причины приберечь самое главное напоследок. Я прошу тебя прийти ко мне, как ты всегда делаешь, потому что мы с тобой неразрывно связаны воедино, как светлячки и парк «Хайки Крик» в летнюю ночь. Приди ко мне, Земля. Пожалуйста, приди ко мне.
В следующий миг Земля восторженным щенком закружилась вокруг нее. Только что кругом была сырая холодная ночь, в которой чувствовались отголоски недавней непогоды, но как только стихия наполнила круг, Стиви Рей сразу ощутила нежное тепло и влажность душистой оклахомской ночи.
— Спасибо, земля! — радостно воскликнула она. — Не могу сказать, как много значит для меня то, что я всегда могу на тебя рассчитывать!
Под ногами стало припекать, а потом лед, сковавший землю в кругу, треснул, и вокруг радостно зазеленела трава, на время освободившись из своей зимней темницы.
— Хорошо, — переполненная стихией Земли, Стиви Рей заговорила с ней так, словно та стояла с ней рядом: — Знаешь, я хочу посоветоваться с тобой по одному важному делу. Спросить тебя кое о чем. Но сначала, я зажгу вот эту штуковину, потому что мне кажется, тебе это тоже придется по вкусу. — Она подожгла зубровку, а потом поставила свечу у ног. Задув пылающий конец плетеного травяного жгута, Стиви Рей подмигнула Далласу и пошла вдоль внутренней границы своего круга, помахивая жгутом, пока всю поляну не затянуло сизым дымком и густым запахом летних прерий.
Вернувшись к вершине круга, Стиви Рей снова повернулась лицом к северу, где находилась ее стихия, и громко заговорила:
— Моя подруга, Зои Редберд, говорила, что зубровка притягивает позитивную энергию, а мне сегодня это просто необходимо, ведь я хочу попросить тебя помочь Зои. Я знаю, ты ее помнишь — у нее есть связь с тобой, как и со всеми остальными стихиями. Она особенная, и не только потому, что она моя лучшая подруга. Зет особенная, потому что... — Стиви Рей замолчала, чтобы подумать, но нужные слова пришли сами: — ...потому что в ней есть все. Понимаешь, она как будто представляет всех нас. Она нужна нам, Земля. И еще она очень страдает там, куда попала, поэтому ей нужна помощь, чтобы оттуда выбраться. Ее Воин, парень по имени Старк, готов отправиться за ней. Но ему тоже нужна твоя помощь. Я прошу тебя, укажи Старку путь, чтобы он мог помочь Зои. Пожалуйста.
Стиви Рей еще раз помахала вокруг дымящимся жгутом зубровки и стала ждать.
Дым был густым и душистым. Ночь была необычно теплой, согретой присутствием земной стихии.
Но больше ничего не происходило. Нет, Стиви Рей по-прежнему чувствовала Землю, готовую исполнить ее просьбу. А больше ничего не было. Вообще ничего.
Не зная, что теперь делать, Стиви Рей снова и снова помахивала вокруг себя жгутом.
— Может, я плохо объяснила? — Она ненадолго задумалась, пытаясь вспомнить все, что сказала ей Афродита, и добавила: — Силой Земли, энергией этой священной травы, я призываю белого быка из древности войти в мой круг, потому что мне нужно узнать, как Старк может пробраться к Зои, чтобы защищать ее до тех пор, пока она не найдет дорогу в наш мир.
Тихонько дымившийся жгут зубровки вдруг полыхнул неистовым жаром, и Стиви Рей с криком выронила его на землю.
Густой черный дым заструился от шипящего жгута, который вдруг показался ей похожим на змею, изрыгающую тьму. Стиви Рей попятилась назад, прижимая обожженную руку к телу.
— Стиви Рей? Что случилось?
Она слышала голос Далласа, но, обернувшись, не увидела его самого. Дым стал густым, как стена. Стиви Рей снова повернулась, пытаясь разглядеть Далласа, но все было бесполезно. Она посмотрела туда, где должна была стоять зеленая свеча, но там тоже не было видно ничего, кроме дыма. Совершенно потерявшись, Стиви Рей испуганно крикнула:
— Я не знаю, что происходит! Зубровка вдруг стала вести себя как-то странно, и...
И тут земля под ее ногами — та самая Земля, с которой она всегда чувствовала такую прочную и надежную связь — вдруг начала содрогаться.
— Стиви Рей, немедленно выходи оттуда. Мне не нравится этот дым.
— Ты тоже чувствуешь? — крикнула она Далласу. — Под тобой земля тоже трясется?
— Нет, но я тебя не вижу, и у меня нехорошее предчувствие.
Она почувствовала его присутствие еще до того, как увидела. Это ощущение показалось ей до ужаса знакомым, и миг спустя Стиви Рей поняла, почему. Оно напомнило ей то страшное мгновение, когда она поняла, что умирает. То мгновение, когда она вдруг начала кашлять, схватила Зои за руку и прошептала: «Я боюсь, Зет».
Отголосок того смертного ужаса парализовал Стиви Рей, поэтому, когда кончик первого рога высунулся из дыма и угрожающе уставился на нее — белый, острый и смертоносный — она могла лишь молча смотреть на него, качая головой — туда-сюда, туда-сюда.
— Стиви Рей! Ты меня слышишь?
Голос Далласа звучал издалека, словно с другой планеты.
Затем показался второй рог, а следом начала формироваться голова быка — белая, тяжелая, с глазами такой черноты, что они казались бездонными озерами полуночи.
Да, она хотела позвать на помощь, но от страха слова застряли у нее в горле.
— Ладно! Тогда я сам войду и вытащу тебя оттуда, даже если ты не хочешь, чтобы я нарушал круг и...
Воздух всколыхнулся вокруг Стиви Рей, и она поняла, что Даллас подбежал к границе круга. Но бык тоже почувствовал это. Повернув могучую голову, он фыркнул струей зловонного дыхания прямо в черный дым. Ночь задрожала в ответ.
— Черт! Стиви Рей, я не могу войти в круг. Закрой его скорее и выбирайся оттуда.
— Я... не... м-могу, — дрожащим шепотом выдавила она.
Тем временем бык сформировался полностью, представ перед ней ожившим ночным кошмаром. Его дыхание душило Стиви Рей. Его глаза приковывали ее взгляд. Его белая шкура светилась в непроницаемой тьме, но при этом он не был прекрасен. О нет, он весь блестел от облепившей его слизи, а его лоснящаяся шкура была холодной и мертвой.
Вот одно из огромных раздвоенных копыт быка поднялось, а потом обрушилось на землю, разрывая ее с такой злобой, что Стиви Рей почувствовала в душе отголосок боли. Оторвав взгляд от черных глаз быка, она посмотрела на его копыта — и вскрикнула от страха. Трава под ногами чудовища умерла и почернела. Там, где бык терзал копытами Землю — Землю Стиви Рей! — оставались глубокие кровоточащие раны.
— Нет! — Клещи ужаса разжались настолько, что слова вырвались на свободу. — Прекрати! Ты делаешь нам больно!
Черные глаза быка впились в нее. А потом Стиви Рей услышала голос. Он зазвучал в ее голове — глубокий, мощный, исполненный немыслимого зла.
— У тебя хватило силы вызвать меня, вампир. Ты позабавила меня настолько, что я решил ответить на твой вопрос. Пусть Воин положится на свою кровь. Она поможет ему найти мост на остров Женщин, а затем он должен победить самого себя, дабы выйти на арену. Только признав превосходство одного над другим, он сможет соединиться со своей Жрицей. Но когда он доберется до нее, ему придется смириться с ее волей. Только ей, а не ему решать — вернется она или нет.
Проглотив свой страх, Стиви Рей выдавила:
— Это какая-то бессмыслица!
— Твоя неспособность понять сказанное — не моя забота. Ты спросила. Я ответил. А теперь я требую платы кровью. Прошла целая вечность с тех пор, как я в последний раз насытился сладостью вампирской крови, тем более такой, столь щедро наполненной невинным Светом!
И прежде чем Стиви Рей успела придумать какой-нибудь ответ, чудовище принялось кружить перед ней, подбираясь все ближе. Щупальца тьмы, выползшие из дыма, заструились по траве к Стиви Рей. Когда они коснулись ее, Стиви Рей показалось, будто ледяные лезвия принялись полосовать, рвать и терзать ее плоть.
Не раздумывая, она выкрикнула одно слово:
— Рефаим!
Глава 13
Рефаим
Рефаим сразу почувствовал, когда Тьма материализовалась. В этот момент он сидел на балконе, грыз яблоко и смотрел в ясное ночное небо, стараясь не обращать внимания на назойливый призрак маленькой девочки, которому имел несчастье чем-то понравиться.
— Ну расскажи, ну пожалуйста! Правда, что летать — это здорово? — в сотый раз канючил приставучий призрак. — Мне кажется — еще как здорово! Я никогда не летала, но уверена, что махать собственными крыльями куда лучше, чем сидеть в скучном самолете.
Рефаим испустил страдальческий вздох. Эта девчонка болтала больше, чем Стиви Рей, а ведь у той рот почти не закрывался! И что ему теперь делать? Продолжать игнорировать это назойливое дитя в надежде, что ей когда-нибудь надоест к нему приставать, или попробовать придумать какой-нибудь другой способ, поскольку она явно не обращала внимания на его равнодушие? Может, спросить Стиви Рей о том, что это за призрак?
Мысли его снова вернулись к Красной. Впрочем, честность требовала признать, что его мысли и так все время крутились вокруг нее.
— А это опасно — летать? На собственных крыльях? Наверное, опасно, потому что ты вот разбился, правда? Это все потому, что ты летал...
Дитя продолжало лепетать свою чушь, когда сама ткань мироздания вдруг изменилась. В самый первый жуткий момент Рефаим испытал волнующее чувство узнавания, и на какой-то сумасшедший миг поверил, что его отец вернулся.
— Тихо! — заорал Рефаим на призрачную девчонку. Вскочив с места, он жадным взглядом обшарил темные окрестности, трепеща от желания поскорее увидеть глубокую черноту отцовских крыльев.
Призрак испуганно ойкнул, отшатнувшись от него, и поспешно растаял в воздухе.
Но Рефаим и думать о нем забыл. Горькое понимание и вихрь самых разных чувств переполняли все его существо.
Первым пришло понимание. Он почти сразу же понял, что ошибся, приняв произошедшее за возвращение отца. Да, Калона был могущественен и очень давно вступил в союз с Тьмой, однако он ни за что не смог бы столь мощно всколыхнуть мир.
Рефаим чувствовал, как великий трепет пробудил темных, сокрытых от глаз духов земли, о существовании которых давно забыл жалкий современный мир, упивающийся своим искусственным светом и электронной магией. Но Рефаим ничего не забыл, он видел дрожь и волнение в самой гуще ночных теней, и был потрясен силой этого отклика.
Какая страшная сила могла пробудить сокрытых от глаз духов?
А потом его поразил страх Стиви Рей. Ее панический ужас, странное волнение духов и мгновенное чувство узнавания подсказали Рефаиму единственно возможный ответ.
— Клянусь всеми богами, сама Тьма вступила в этот мир! — ахнул Рефаим.
Не рассуждая, он сорвался с места. Подбежав к дверям ветхого особняка, он распахнул их здоровой рукой с такой легкостью, словно они были сделаны из картона, и, как вкопанный, замер на крыльце.
Куда ему идти?
Новая волна ужаса накрыла его. Теперь он понял, что Стиви Рей полностью парализована страхом. Жуткая мысль пронеслась у него в голове: неужели это она, Рей, вызвала Тьму? Но как она могла? И зачем?
Первым пришел ответ на самый важный из этих трех вопросов. Стиви Рей могла пойти на что угодно, если думала, что это поможет Зои.
Сердце Рефаима колотилось, как бешеное, кровь стремительными толчками разбегалась по его телу. Где она? В Доме Ночи?
Нет, ни в коем случае. Если бы она надумала вызвать Тьму, то сделала бы это где угодно, только не в школе, посвященной Свету.
— Почему ты не пришла ко мне? — в отчаянии прокричал он. — Я знаком с Тьмой, а ты ничего не знаешь о ней!
Он еще не успел договорить, когда понял, что это не совсем так. Стиви Рей тоже ощутила прикосновение Тьмы, когда умерла. В то время он не знал ее, зато он знал Старка и своими глазами видел Тьму, сопровождавшую смерть и воскресение недолеток.
— Однако она избрала Свет, — еле слышно пробормотал Рефаим. — А Свет вечно недооценивает коварство Тьмы.
То, что он продолжал жить, в очередной раз доказывало эту нехитрую истину.
Но Стиви Рей отчаянно нуждалась в его помощи. Это тоже была истина.
— Стиви Рей, где ты? — прошептал Рефаим.
В ответ он услышал лишь испуганный трепет духов.
Может быть, попросить кого-нибудь из духов проводить его к Тьме? Нет-нет, это плохая мысль. Эти духи по первому зову встанут на сторону Тьмы. Кроме того, они предпочитают питаться объедками ее пиршества, держась на расстоянии. Нет, он не мог ждать, пока Тьма призовет этих жалких созданий. Он должен был придумать какой-нибудь...
«РЕФАИМ!»
Дикий вопль Стиви Рей грозным эхом отозвался во всем его существе. Ее голос был полон муки и отчаяния. Он рвал в клочья его сердце. Рефаим знал, что его глаза вспыхнули красным огнем. Ему хотелось рвать, терзать и убивать.
Багровый туман ярости начал овладевать им, обещая соблазнительный выход. Если он полностью отдастся гневу, то зверь в нем возьмет верх над человеком, и тогда этот непривычный, незнакомый страх за Стиви Рей будет вытеснен диким инстинктом и безумной жестокостью, которую он насытит, напав на беспомощных людишек в одном из темных домов, окружавших музей. На какое-то время это успокоит его. На какое-то время позволит перестать чувствовать.
Почему бы не поддаться этой свирепой ярости, которая столь часто сопутствовала ему в жизни? Это будет так просто, так знакомо — и так безопасно.
Но если он отдастся бешенству, его связи с Красной придет конец. Одна мысль об этом наполнила страхом все его существо. И эта дрожь страха разорвала алый туман, застилавший взор Рефаима.
— Нет! — закричал он, и его человеческий голос заставил отступить ревущего в нем зверя. — Если я предам ее Тьме, она умрет.
Рефаим испустил долгий судорожный вздох. Он должен успокоиться. Он должен подумать. По мере того, как красный туман продолжал рассеиваться, к нему возвращалась способность мыслить трезво. Ну конечно, как он сразу не догадался! Кровавая связь Запечатления приведет его к Красной!
Рефаим заставил себя выровнять дыхание. Теперь он знал, что должен сделать. Глубоко вздохнув, он заговорил:
— Я призываю силу духа древних Бессмертных, принадлежащую мне по праву рождения... — Он напрягся, приготовившись к потере энергии, которую такой призыв неизбежно вызовет в его ослабевшем теле, однако неожиданно почувствовал могучий прилив сил. Казалось, сама ночь вокруг него вдруг забурлила от дикой и древней мощи.
Рефаима охватило мрачное предчувствие, но он заставил себя принять эту силу, вбирая ее в себя, заряжая бессмертием своей крови — той самой крови, которая связала его со Стиви Рей. И когда сила вошла в него, его тело наполнилось такой могучей энергией, что Рефаима бросило на колени.
Он впервые догадался, что с ним произошло какое-то чудо, когда машинально выставил вперед обе руки, чтобы удержаться — и обе руки покорно повиновались ему, даже сломанная, висевшая на перевязи.
Дрожа всем телом, Рефаим стоял на коленях, упираясь руками в землю. Потом, часто задышав, он отпустил руки.
— Еще! — прохрипел он. — Приди ко мне! Темная энергия вновь хлынула в его тело животворным потоком ледяной ярости, которую он только что всеми силами пытался подавить. Рефаим сразу понял, что это был отклик совершенно иной природы, чем все силы, приходившие к нему раньше по зову отцовской крови. Он не был желторотым птенцом и знал жизнь. Он слишком долго жил среди теней и прочих существ, населявших ночь. Но он полной грудью вдыхал бурлящую энергию, он пил ее, как морозный воздух зимней ночи, а потом широко раскинул руки и расправил крылья.