...на мгновение горло перехватило от болезненного укола-воспоминания: прохладные пальцы касаются висков, щелканье ножниц, запах розы и фиалки, изредка скупые просьбы наклонить голову или повернуться - Эвани за работой, как всегда, молчалива и сосредоточена - но я быстро взяла себя в руки. Добрая память о человеке, уважение к делам его - лучшее, что можно сделать для ушедшего.
А глупые страхи и опустошающая горечь - зло.
Этому Эллис научил меня уже очень, очень давно.
- Магда! Подготовь мое пальто и зонтик.
К тому же давненько я не каталась на омнибусе. А ведь когда-то мне это очень нравилось! Да и любопытно будет взглянуть, насколько далеко шагнул прогресс за то время, пока я пользовалась всеми преимуществами обладания автомобилем. Говорят, лошадей сейчас почти нигде не используют, старомодные омнибусы заменили на новенькие, с газолиновыми двигателями - всего-то за полгода.
Решено - еду на стрижку.
В "Локоне Акваны" мне не просто обрадовались - встретили едва ли не со слезами счастья на глазах. Мистер Паттерсон добрых полтора часа рассыпался в любезностях. Выяснилось, что после того случая с безумным парикмахером-убийцей салон едва не разорился. Еще бы, такой удар по репутации! Многие мастера ушли работать в другие, более респектабельные заведения. Кое-кто и вовсе открыл свое дело. Пришлось самому мистеру Паттерсону вспоминать прошлое, надевать рабочий фартук и брать в руки ножницы, как в старые времена.
Впрочем, как бы то ни было, качество обслуживания в "Локоне" не изменилось. Я осталась довольна и стрижкой, и понятливостью нового мастера, чьего имени, увы, не запомнила. Мистер Паттерсон выпросил-таки у меня обещание порекомендовать как-нибудь в кофейне его салон. После этого, несмотря на долгие убеждения нанять кэб, я покинула "Локон" и отправилась в кофейню так же, как и приехала. Право же, слишком навязчивая забота вызывает лишь отторжение.
К слову сказать, газолиновые омнибусы мне ничуть не понравились. Слишком много шума, гари, а едут не так уж быстро. И неужели за ними будущее?
Лайзо еще вечером доложил, что Эллис получил мою записку. Однако я сомневалась, что детектив найдет время на визит. Судя по оговоркам гипси, в Управлении сейчас все на головах ходили - с проверкой приехал высокий чин из Особой службы Его величества. Визит был тайный, и, разумеется, о нем знал последний писец в канцелярии. И когда кого-то из детективов или инспекторов просили заглянуть в кабинет к начальнику Управления "на чашку чая" - все понимали, что это означает. Последним вызвали Эллиса.
Тем не менее, в кофейню он все-таки пришел, хоть и очень поздно.
- Хотел бы сказать вам "доброй ночи", Виржиния, но день был такой, что ни о чем "добром" теперь не думается, - мрачно поприветствовал меня детектив, появляясь на кухне. - Я ненавижу идиотов, Виржиния. Просто ненавижу... Это что, пирог? То, что нужно, давайте сюда. М-м-м...
- Эллис! - с притворной грозностью нахмурилась я. Он удивленно округлил глаза, голубые, как у невинного младенца:
- Что? И чаю, пожалуйста. Покрепче. Виржиния, а вы знаете, что самый крепкий чай - это чай с бренди? - добавил детектив с набитым ртом, косясь на ряд разноцветных бутылок на полке.
- Там только ликёры, мистер Норманн, - с непроницаемым лицом ответил за меня Георг. - Вы ведь, кажется, не любили сладкое?
- Вам кажется, - с жаром ответил Эллис - настолько искренне, что я не выдержала и улыбнулась:
- Георг, сделайте, пожалуйста, глинтвейн. И мне тоже, - я обернулась к Эллису. - Такой вариант вас устроит?
- Вполне, - в тон мне ответил детектив.
- Тогда, может, пройдем в зал?
- С удовольствием. А ту штуку с вишней можно взять?
- Конечно. И эта штука называется "пирожное".
Эллис рассмеялся, но смех этот был нервным и усталым.
- Да-да, Виржиния, я знаю. Все же я не такой идиот, каким пытались меня выставить сегодня эти предатели, - детектив дождался, пока мы сядем за столик, грустно сковырнул сладкую ягоду с пирожного и только потом продолжил: - У меня украли дело. Чудовищная наглость. Но вы ведь уже знаете. Верно?
Я вздохнула. В тусклом свете газовой лампы лицо Эллиса казалось мертвенно бледным. Всего за один день скулы у детектива заострились, под глазами залегли тени, а на губах появились трещинки. Пиджак мешковато обвис на плечах, воротник рубашки измялся.
Но измотанный до предела, Эллис выглядел особенно опасным.
- Знаю только то, что написано в газетах. Якобы некий инспектор проявил смекалку и задержал преступника.
- Подключите ваше воображение, Виржиния, - криво усмехнулся детектив. - Вспомните детали. Подумайте, почему могли задержать такого безвредного человека, как Уэст. Какие у вас есть версии?
Я прикрыла глаза, вспоминая.
С кухни потянуло запахом глинтвейна и почему-то горячего сыра.
...мистер Уэст обратился к страховому агенту и поинтересовался суммой компенсации...
...Честный малый и опытный агент, мистер Таунсенд...
- Мистера Уэста арестовали по ложному навету?
- Почти в точку, - Эллис задумчиво покрутил в пальцах вилку и сощурил глаза. - Страхование - это большой и сладкий кусок пирога, Виржиния. Откусить от него может любой - и тот, покупает страховку, и тот, кто защищает от риска. В идеале пропорции в прибыли каждой из сторон определяет случай, - вилка разломила пирожное на две части. - Компания будет кормиться с тех взносов, которые не оправдали себя; осторожный человек, вовремя застраховавший свое имущество, окупит потери в случае форс-мажора. Но это если игра честная. Иногда одна из сторон пытается сжульничать и забрать себе весь кусок пирога, - Эллис поймал мой взгляд и сгреб вилкой обе части десерта на одну сторону тарелки. - Например, недобросовестный хозяин дома может застраховать его на куда большую сумму, чем он стоит, а потом спалить и потребовать компенсацию... Но чаще нечестную игру ведут страховые компании. При любом удобном случае они пытаются уменьшить сумму выплаты, а то и вовсе отказаться от обязательств, и используют для этого весьма интересные методы. Скажем, обвиняют пострадавшего в том, что он сам ускорил наступление страхового случая. Сам ранил свою драгоценную лошадь, сбросил в море груз, поджег имение и прочее, и прочее. Ничего не напоминает?
Я облизнула пересохшие губы, не отводя взгляда от злосчастного пирожного. Пахло ванильным коржом, нежным кремом и ягодами.
В другое время при виде фирменного "Вишневого" миссис Хат у меня наверняка разыгрался бы аппетит, но сейчас я ощущала лишь слабую тошноту.
- Напоминает. Вы думаете, что мистер Уэст...
- Не думаю - уверен в этом, - тихо подтвердил Эллис. - Я узнал, какая была сумма страховки. Взносы съедали солидную часть прибыли Уэста, но выплаты при наступлении страхового случая составили бы чудовищную сумму. Тридцать пять тысяч хайрейнов, Виржиния. Тридцать пять. Мне подобное представить сложно, а вам?
Мне это было несложно - годовые доходы графини Эверсанской и Валтерской были вполне сопоставимы с такой суммой. Но я предпочла об этом умолчать. Так или иначе, Эллис был прав - сумма выходила чудовищная.
- Это много.
- Вот-вот. И страховой компании выплачивать такие деньги Уэсту совсем не хочется. Легче подгадать момент, когда я буду временно устранен от дела, сунуть сотню хайрейнов тупице Саммерсу и подкупить газету-другую, чтоб оклеветать несчастного Уэста перед всей Аксонией. Глядишь, если не получится полностью отвертеться от уплаты, так хоть часть суммы скостить удастся под предлогом неблагонадежной репутации бедняги Уэста, - Эллис вздохнул, наколол вишенку на вилку и грустно уставился на нее. - Но плохо не это. Я бы сумел докопаться до правды и прищучить и Саммерса, и страховую компанию. Беда в том, что Уэст молчит, как дохлая рыба. А почему - бесы его знают.
- Может, молчанием он защищает кого-то? - робко предположила я. Вспомнился сразу светлый мальчик Энтони Шилдс, до последнего ничего не рассказывавший о преступлениях своего отца.
- Не исключено, - пробормотал Эллис с набитым ртом. На тарелочке было пусто. И когда детектив успел расправиться с пирожным? - Или просто слишком потрясен случившимся. Всякое бывает. А я, видите ли, пока не могу разобраться с этой нелепицей.
- Почему?
- Я чем-то очень не понравился офицеру Особой службы, - честно признался Эллис. - Мне надлежит завтра явиться в одно место, где со мной... побеседуют. Да не бледнейте вы так, ничего особенного в этом нет, - кисло улыбнулся он. - Я не беру взяток, не шпионю на Алманию и не сплетничаю о Его величестве.
- Тогда зачем же вас вызывают?
Я, право, не знала, что и думать.
- Зачем, зачем... "Осы" любят жалить "гусей", вот и все. Не волнуйтесь, мистер Хоупсон ценит меня весьма высоко, а он фигура влиятельная. В худшем случае мне испортят настроение на несколько дней, - Эллис вдруг протянул руку и накрыл мои стиснутые кулаки. - Однако у меня есть к вам просьба, Виржиния. Ваша подруга ведь интересовалась делом Уэста?
- Леди Клэймор? Да, - ответила я, уже догадываясь, к чему он клонит. - Весьма настойчиво интересовалась и, кажется, сочувствовала Уэсту.
Глаза детектива загорелись мрачным торжеством.
- Это все упрощает. Боюсь, несколько дней я буду очень занят. Саммерс способен лишь окончательно запутать дело. Поэтому прошу вас - разузнайте все, что сможете, о том, почему молчит Уэст. Поговорите с его женой, непременно - с сыном. И еще. Загляните к этой Джулии Дюмон. Беседа с ней наверняка будет интересной.
Я растерялась. Нелегко было признавать, что кое в чем графиня Эверсанская совершенно не разбирается...
- Не уверена, что у меня получится опрашивать свидетелей, Эллис.
- Вы сможете, - твердо ответил он. - Вы умны, Виржиния, и много раз видели, как это делал я. К тому же с любопытствующей аристократкой те, кому есть, что скрывать, могут потерять бдительность и рассказать больше, чем рассказали бы "гусю". Понимаете? - я только кивнула. - Хорошо. Ваша помощь, Виржиния, может спасти невинного человека. Вы ведь поможете мне?
Что я могла ответить в таком положении?
- Конечно, да, Эллис.
С тех пор прошло уже четыре дня. Бромли по-прежнему утопал в туманах, и такой же туман клубился в моей голове. Как нарочно, откуда-то навалилась тысяча срочных дел: наш поставщик молока внезапно разорился после пожара на ферме; провалилась крыша в доме у одного из арендаторов, и пришлось изыскивать деньги на ремонт; а Стефан, вечный Стефан, помнивший ребенком саму леди Милдред, слег - сердце подвело. Сама мысль о том, чтобы нанять другого дворецкого, казалась не просто абсурдной, а кощунственной. Однако я хорошо понимала, что даже когда Стефан поправится, ему будет попросту тяжело исполнять свои обязанности. В нашей семье всегда назначали хорошие пенсии тем из слуг, кто работал на благо дома больше пятнадцати лет. Наверное, и для Стефана теперь пришло время отправиться на покой; но как человек, который всю жизнь посвятил службе, воспримет подобную новость? Сомневаюсь, что обрадуется... А огорчать Стефана мне не хотелось, особенно теперь, после обострения сердечной болезни. Управляющий предложил хитрость - нанять для старенького дворецкого "помощника", который возьмет большую часть работы на себя.
- Отнюдь не совершенный вариант, леди, но он хотя бы позволяет сохранить настоящее положение дел, - мудро заметил мистер Спенсер. - К тому же вы убьете одним махом двух зайцев: во-первых, Стефан получит помощника, а во-вторых, обучит преемника всем премудростям работы дворецкого и убедится в его благонадежности. К слову, у меня есть троюродный племянник в Хэпшире, весьма достойный человек, семейный. Зовут его Говард Чемберс. Он долгое время помогал отцу с гостиницей, однако по завещанию та отошла к младшему сыну. Теперь Говард подумывает о переезде в столицу вместе с женою и двумя дочерьми. Думаю, его кандидатура не так уж плоха, - скромно закончил мистер Спенсер.
Мне этот тон был хорошо знаком. Он означал, что с управляющим в данном вопросе лучше согласиться. Мистер Спенсер иногда проявлял пугающую настойчивость, пристраивая в теплые местечки своих родственников, но, надо сказать, еще ни разу не порекомендовал ненадежного человека. Поэтому в итоге я согласилась - все равно пришлось бы искать человека в помощь Стефану...
Хотя в итоге большая часть проблем удачно разрешилась, времени на это ушло предостаточно. Эллис же не появлялся ни в кофейне, ни в Управлении - по крайней мере, отосланные туда записки не находили адресата. Газеты продолжали трепать имя Уэста, и с каждой новой публикацией совесть мучила меня все сильней. Но когда я уж было собралась навестить эту загадочную мисс Дюмон, ко мне самой наведалась гостья.
Оказывается, леди Клэймор вела свое собственное расследование. Она появилась в кофейне рано утром, сразу после открытия,
- Я навещала Уэста в тюрьме, - громким шепотом объявила она, едва присев за самый дальний столик, за ширмой. - Боже, наверное, я сошла с ума! Виржиния, дорогая, я ходила в тюрьму! Что скажет мой дорогой Сеймур, если услышит об этом!
Только тут я заметила, что у Глэдис руки дрожат. Сначала удивилась - что такого произошло? - но потом осознала. Это от графини Эверсан, наследницы блистательной леди Милдред, ждали экстравагантных поступков. Историю с безумным парикмахером или то, что я лично застрелила преступника-сектанта, покушавшегося на мою жизнь, газеты приняли восторженно. Конечно, сплетен в высшем обществе избежать не удалось, но неодобрения никто не высказывал - напротив, многие посчитали нужным выразить мне уверения в том, что мое "мужество достойно уважения". Пожалуй, вряд ли бы кто-нибудь удивился, посети я тюрьму для встречи с осужденным по нашумевшему делу, это бы наверняка списали бы на унаследованное от леди Милдред любопытство, помноженное на фамильную жажду справедливости.
Но леди Клэймор была совсем других кровей. И репутация ее, как земля в старину, стояла на трех китах - устранение от светской жизни, пытливый ум и поведение, исполненное достоинства.
Визит к преступнику прямо в тюремную камеру никак не вписывался в эти рамки.
- Глэдис, прошу вас, успокойтесь, все хорошо, - прошептала я горячо и окликнула Мэдди: - Два горячих чая, один с мятой и ромашкой, другой с имбирем! И "летнее блаженство", две порции!
Ароматы выпечки и кофе, уютное тепло, негромкие беседы, отрывки которых долетали до нас неразличимым шумом - все это успокаивало не хуже настоя пустырника. Вскоре леди Клэймор перестала нервно теребить бахрому на скатерти, покусывать и без того обветренные губы и даже улыбнулась. Я дождалась, пока Мэдди принесет чай и десерт, а затем попросила:
- Не томите, Глэдис, рассказывайте. Уверена, у вас в запасе крайне любопытная история.
- Не то слово, - все те же свистящим шепотом откликнулась леди Клэймор. - Думаю, даже "гуси" не знают о том, что рассказал мне мистер Уэст... Виржиния, право, я не знаю, что делать!
- А давайте вы поделитесь своей тайной со мною, и тогда мы решим, что предпринять, - предложила я и подвинула к Глэдис ее вазочку со сливочно-малиновым муссом. - Попробуйте, не пожалеете.
- У вас тон искусительницы, Виржиния, - вновь улыбнулась Глэдис и тут же помрачнела, словно вспомнив что-то. - Все так запуталось... Я узнала, у кого "Островитянка" находилась прежде. Уэст назвал человека, у которого выкупил ее.
- И где же он сейчас? - чувствуя, как в крови закипает азарт, я подалась вперед.
- На Салемском кладбище, - мрачно ответила Глэдис. - Настоящее имя убитого сторожа галереи - Льюис Пул. В молодости он был актером и некоторое время жил в Марсовии, оттуда и привез свою "Островитянку". На родине Льюис Пул не имел успеха, к концу жизни потерял почти все и пустился в беспробудное пьянство. Он был очень привязан к своей "Островитянке", но о настоящей стоимости картины не подозревал. Уэст, добрая душа, выкупил у Пула картину за два хайрейна и предложил ему работать сторожем в галерее. Так Пул мог находиться рядом со своей обожаемой "Островитянкой", а Уэст заполучил редкое полотно Нингена и в довесок - преданного слугу.