– Теперь поздно отступать. – Анжела потупила взгляд. – Но я не хотела тебе такой участи... так вышло.
– Проехали. – Чжен с досадой махнул рукой. – Иди, погуляй, я готовить буду. Твой нежный носик таких ароматов не выдержит. Изомеры, не изомеры, а дерьмо из них получается редкостное. Я как-то случайно попробовал. Но сейчас организм подсказывает, что именно дерьма мне и нужно. Да целый тазик.
– А... рецепты?
– Положимся на интуицию. Она у меня развита до неприличия. Иди, Анжела, иди, не искушай.
– В каком смысле? – Анжела мельком осмотрела свою одежду. Все замки были застегнуты до вполне пристойного уровня.
– В смысле – швырнуть в тебя кастрюлю с кипящей бурдой!
11. Земля, 20 декабря 2196 г.
Координаты Воротов вспомнил верно. Челнок снизился до минимальной высоты и завис над живописными алтайскими горами немного западнее древнего Чуйского тракта, километрах в десяти от поселка Шашикман, плавно переходящего дальше по трассе в довольно крупный районный центр Онгудай. Узнав, где очутились, сотрудники «Омеги» не задали ни одного лишнего вопроса. Даже Джейсон воздержался от комментариев. Об особенностях, если не сказать странностях этой небольшой горной страны знал любой школьник. В самом сердце центрального Алтая пока сохранились в неприкосновенности и природа, и быт местного населения, и – что самое ценное – этнический состав. Почему вездесущие китайские переселенцы не добрались до этих красивейших и благодатных мест, оставалось одной из самых странных загадок современности. Чуйский тракт – дорога, соединяющая монгольские владения Поднебесной с ее же владениями на юге Западной Сибири, всегда был очень удобным торговым путем, вдоль которого можно было основать множество уютных поселений на лоне роскошной природы, но делали это почему-то исключительно русские, казахи и собственно алтайцы. Чем не устраивали здешние места соседей с юго-востока, понять всегда было трудно. Наиболее популярная, хотя и самая туманная версия – что Алтайские горы имеют особую энергетику или же испускают некие «вибрации», в унисон с которыми «вибрируют» только те, кто приходит сюда с чистым сердцем и добрыми мыслями. Никто не утверждал, что селиться в заповедных местах, рожать детей и добросовестно трудиться – это плохие мысли. Если взять для примера крупное казахское поселение Жана-Аул, основанное в конце далекого двадцатого века дальше по тракту, его население так всегда и делало. Почему же аналогичный фокус не получился у ханьжэнь? Неизвестно. Китайцы и сами не могли этого объяснить, а потому просто обходили эти места сторонкой. Как говорят русские, «от греха подальше».
В общем, принимая в расчет сложившуюся ситуацию, зимовье в десяти километрах от тракта, в хвойном лесу на берегу горной речушки Шебелик, было оптимальным убежищем. Никто не сомневался, что Золотой Дракон и его подручные рано или поздно сумеют добраться и сюда. Но не было сомнений и в том, что здесь у врага не найдется добровольных помощников; ни ночных, ни дневных. И чиновники с полицейскими здесь куплены кем угодно, только не Золотым Драконом. Впрочем, даже будь все не так хорошо, пара километров в сторону от трассы – и полномочия официальных властей становились не более чем условностью. В поросших густыми лесами горах действовали свои законы, неизменные уже многие сотни лет.
Посадочная площадка для челнока нашлась только у самой кромки воды, вернее, на гряде из белоснежных сугробов, маскирующих береговую россыпь круглых камней, обточенных неутомимой речкой. Воздух был довольно прохладным, температура держалась определенно ниже нуля, но середина речки оживленно бурлила, создавая стабильный и, как ни странно, приятный шумовой фон. В нескольких шагах от челнока обнаружилась заводь, ограниченная двумя крупными валунами и покрытая льдом нескольких сантиметров толщиной. В самом центре льдины зияла метровая в диаметре дыра, явно искусственного происхождения. Воротов похлопал по ближайшему холодному валуну ладонью, будто приветствуя старого знакомого, и огляделся вокруг.
– Кажется, здесь.
– Холодно, замерзаю! – пожаловался Чу, поднимая ворот куртки. – От реки дует, и вообще воздух слишком... свежий. А пейзаж... вы только посмотрите, ни людей, ни машин, даже ни одного флаера в небе! Только горы, снег и елки. Как будто на дикую планету попали. Честно говоря, страшновато становится. Неуютно.
– А мне нравится, – сказала Люси. – Такая красота!
– Напоминает Альпы, – добавил Вальтер. – Нет, здесь лучше. Чище.
– Люди большие деньги платят, чтобы в такие места попасть, – заметил Чижов. – Я бы здесь завис, порыбачил.
– На рыбалку надо дальше ехать, за Онгудай, в Хабаровку, – пробасил некто за спиной у Чижова.
Майор резко обернулся, рефлекторно хватаясь за кобуру, но почти сразу расслабился. Спутать вышедшего из леса человека с кем-то другим было нереально. Рост под два метра, косая сажень в плечах и черная борода едва ли не до пояса (видимо, для контраста с наголо бритой головой) – приметы были «особыми», дальше некуда. Одет хозяин зимовья был тоже нестандартно. Джинсы, свитер, браслет устаревшего, но надежного предшественника гейм-портов личного компа на левом запястье и армейские ботинки. Впрочем, эти детали еще соответствовали каким-никаким «стандартам», а вот меховая жилетка с этническим орнаментом была уже экзотикой. Ну и допотопная пороховая двустволка «Ремингтон» на плече тоже как-то не вписывалась в портрет стандартного горожанина.
– Фу, ты, напугал! – Чижов помотал головой. – Как ты так незаметно подкрался?
– Там за мостом, где Малый Ильгумень в Урсул впадает, – самые рыбные места. Туда народ испокон веков со всего Алтайского края рыбачить ездил, – закончил мысль невозмутимый абориген. – Богатое место и красивое, аж душа замирает.
– Привет, Борода, – с улыбкой приветствовал Воротов старого приятеля.
– Как жопой чувствовал, что надо базу расконсервировать. – Борода виновато взглянул на Люси. – Простите, дамочка, за грубость. Суток не прошло, а вы уже тут. Быстро нынче неприятности наживаются. Быстрее грыжи. Баньку?
Он снова обернулся к Воротову.
– О-о, – одобрительно проронил Чижов. – Это мысль!
– Мысль хорошая, согласен, – Алекс символически постучал по запястью, – только времени у нас...
– Уже топится, – перебил Борода. – Через полчаса все сто двадцать будут, а то и больше. И прорубь вон готова. И водочка. Остановись, Алексей, переведи дух, соберись с мыслями.
– Проблем нацепляли, Борода. Остановимся – обложат нас. Надо нос по ветру держать, быть постоянно начеку.
– Постоянная бдительность – это хорошо, но и «перезагрузиться» иногда невредно. А насчет «обложат»... чего ж ты сюда прилетел?
– Здесь более-менее надежно.
– Ну вот, сам себе и ответил. Выследят вас однозначно, обложат непременно, да только не раньше, чем к утру. И пользы от их «обкладываний» будет, как жмурику от припарок. Рванете прямиком на орбиту, и вся любовь. А пока... не только в баньке попариться, еще и отоспаться на свежем воздухе успеете, милости прошу.
– Банка с водкой? – заинтересовался Джейсон. – Почему не бутылка? И вообще я думал, у русских принято встречать гостей хлебом с солью.
– Сауна, – пояснил Вальтер. – Из парной полагается прыгнуть в прорубь, потом завернуться в медвежью шкуру и выпить стакан водки.
– Зеленый свет! – восхитился Джейсон. – А сколько раз полагается повторить?
– Сколько сможешь.
– А водка какая? Хлебная или рисовая?
– Хлебная, конечно. Русская.
– Тогда не больше двух. – Джейсон озадаченно почесал в затылке. – Да и то... если плотно закусить. Закуска будет? Эй, любезный, у вас тут «бигмаки» продаются?
– Это кто? – спросил Борода у Воротова, ткнув пальцем в сторону Джейсона.
– Прикомандированный, – усмехнулся Алекс. – А что?
– Не нравится он мне, – Борода смерил Пекина внимательным взглядом. – Ты хорошо его прокачал?
– Вполне. – Алекс похлопал друга по плечу. – Он в порядке, Борода. Скользкий тип, конечно, но свой.
– Чего это я скользкий?! – возмутился Чу. – Если условно освобожденный, значит, сразу скользкий, да? А нравиться всяким Йети я и не собирался!
– Да заткнешься ты когда-нибудь?! – Чижов отвесил Джейсону тяжелый подзатыльник.
– Отставить воспитание! – прикрикнул на майора Алекс. – А ты, Джейсон, придержи язык, или останешься досиживать срок здесь.
– Лучше сразу удавите, – пробурчал Пекин потирая затылок. – А тебе, десантура, я еще припомню. Размахался клешнями!
– Вижу, команда у тебя что надо, – без намека на усмешку, но все же со скрытой иронией сказал Борода. – Я бы на твоем месте вон тех двоих оставил, немца с японцем, а остальных – по домам.
– Ты же не на моем месте. – Алекс улыбнулся. – Но я учту.
– Ладно, извини, что лезу, куда не надо. – Борода вздохнул. – Но ты же знаешь, я всегда напрямую говорю, что вижу и что думаю, без всяких там этикетов.
Он развернулся и пошагал в лес по затерявшейся между сугробами тропинке.
– Знаю. – Воротов окинул насмешливым взглядом притихшую команду и двинулся следом за хозяином зимовья.
– Йети и есть, – упрямо пробурчал Джейсон.
– А мне нравится, – снова заявила Люси. – Настоящий русский.
– Внешне – горец какой-то, с Кавказа, только бородища как у старовера, – заметил озадаченный Чижов. – Колоритный мужик.
– Дикарь! – Джейсон презрительно сплюнул и попытался двинуться в противоположном направлении. – Не пойду никуда, в челноке посижу.
– Так тебя и оставили одного в челноке, – сказал Вальтер, развернув и несильно подтолкнув Джейсона. – Марш!
– Вакидзаси! – взмолился Чу. – Ну хоть ты будь человеком! Останься со мной, раз мне одному нельзя. Что тебе эта баня с водкой? Пусть гайджины себя кипятком истязают и на бородатую рожу любуются, у нас ведь другие традиции!
– Мои традиции предписывают быть чистым, – отмахнулся офицер. – Тебе тоже не мешает помыться. Знаешь, как это делается в реальности?
– У него паролей к ванной нет, – абсолютно без эмоций сказал Грайс.
– Ой, ой, как смешно пошутил! – Джейсон скорчил физиономию. – Подчиняюсь, так и быть. Но учтите, копы, если он меня еще раз заденет, я ему... так вмажу!
– А он ответит, – флегматично сказал Вальтер. – В каком сугробе будем тебя искать?
– Пусть сначала попадет. – Хакер сунул руки в карманы, ссутулился и побрел следом за группой...
...Сложенная из толстых бревен баня была разделена на три части: парную, мойку и комнату отдыха. Причем в каждом отсеке легко могла поместиться вся компания сразу. На вопрос Чижова, реально ли при таком объеме парилки удержать высокую температуру, Борода не ответил. Он просто открыл дверь в парную и кивком предложил майору войти. Виктор мужественно шагнул в отсек, но тут же выпрыгнул обратно и недоверчиво заглянул в крохотное окошко рядом с дверью. Столбик доисторического термометра за окошком остановился на отметке сто тридцать градусов.
– Можно еще на каменку плеснуть, – спрятав в бороде ухмылку, сказал хозяин зимовья.
– На втором вираже. – Чижов морально настроился и вошел-таки в парилку. – Заходи, народ, все поместимся!
Алекс, Борода и Вакидзаси откликнулись на его призыв без колебаний. Люси, чтобы не смущать мужчин, записалась во «вторую партию» и осталась в предбаннике. Грайс составил ей компанию. «Беспартийным» остался лишь Чу.
– Гигиена огненная, – недовольно заявил Джейсон и, поплескавшись под душем, вернулся в комнату отдыха.
– Ты быстро, – с усмешкой сказала Люси. – Боишься перегреть процессор?
– В каком смысле? – Джейсон на секунду замер. – А-а, нет. Не люблю экстрим. Все эти варварские обычаи... я же цивилизованный человек! Кому нужны эти бани, когда есть джакузи, спа и все такое? Единственное, что могло бы привлечь меня в этой странной традиции, – обычай париться вместе с женщинами, но сейчас с вами явный дефицит. Да и не паришься ты, сидишь тут, вся в простыне... В общем, интереса – ноль!
– Выпей, тогда, закуси, расслабься.
– Не пью я, – сказал Джейсон с досадой и махнул рукой. – А закуска эта поперек горла встанет после такой встречи.
– Оставь его, Люси, – посоветовал Грайс. – Пусть посидит в уголке, «униженный и оскорбленный», подумает немного.
– Я-то подумаю, только...
Джейсон не договорил. Дверь моечного отделения распахнулась, и мимо беседующих товарищей по направлению к выходу пронеслось нечто большое, багровое, бородатое и громкое воющее на манер грузового локомотива. Спустя секунду за ним последовал второй «неопознанный объект», в котором, правда, можно было различить распаренного до того же багрового отлива майора Чижова. Он также пронесся по комнате на околозвуковой скорости и «убыл» в направлении проруби. Алекс и Вакидзаси прошли тем же маршрутом, но не так быстро. Японец вообще шел вразвалочку, будто и не из парной.
Люси проводила мужчин заинтересованным взглядом и выглянула в окно. Оно как раз выходило на прорубь.
– Впечатляет. – Лейтенант лукаво улыбнулась. – С каждой минутой этот затерянный мир нравится мне все больше.
– Когда будешь выбираться из проруби, я его тоже полюблю, – недовольно пробурчал Джейсон. – Температурный перепад в сто тридцать градусов! Дикость какая-то!
– Все гундишь? – вваливаясь в комнату, радостно спросил Чижов. – Ай, да банька! Сказка! – Он немного сдал назад и выглянул на улицу. – Слышишь, Борода?! Сказка, говорю, твоя банька!
– Слышу. Ты еще чай не пробовал.
– Чай! – Майор прошел к столу и уселся рядом с Чу. – Двигайся, слабак. Слышь, Борода! Ты вообще-то кое-что покрепче чая обещал!
– Это когда закончим. – Борода пропустил вперед Алекса и Вакидзаси и плотно прикрыл за собой дверь на улицу. – Следующая партия, милости прошу. Смелее, барышня, там не жарче, чем на Данае. А я пока чай заварю.
– С чего вы взяли, что я боюсь? – Люси поднялась и кивнула Грайсу. – И с чего вы взяли, что я бывала на Данае?
– Военная тайна, – усмехнулся хозяин зимовья. – Заинтриговал? Все просто, барышня. Просто... я людей насквозь вижу.
Он выразительно взглянул на Джейсона.
– Это вы ему сказали? – Люси обернулась к Воротову.
Алекс покачал головой и усмехнулся под стать Бороде. Люси перевела взгляд на Вакидзаси. На лице офицера не дрогнул ни один мускул.
– Это действительно военная тайна, лейтенант.
– Понимаю. – Люси кивнула Вальтеру. – Идем, Вальтер. А ты, Джейсон?
– Я? – Чу на секунду растерялся, затем что-то сообразил и поднялся с лавки. – Да, идем! Не будем мешать этим таинственным умникам наслаждаться бурдой, которую они почему-то называют чаем.
Когда «вторая партия» и «сочувствующие» загрузились в парную, Борода шумно выдохнул и уверенно кивнул:
– Кто-то из них стучит, Декабрист, точно тебе говорю.
– Вальтера я знаю как тебя – Воротов отрицательно покачал головой. – Люси... у нее отличные характеристики, и вообще... она немного вздорная, но отличный офицер.
– Ты бы видел, как она дерется! – добавил Чижов. – В Стокгольме на причале, пока нас поджидала, троих филеров отделала под орех. Своих так не бьют. А Джейсона подбирал Вальтер. И сверху его рекомендовали. Он сукин сын, но вряд ли стукач.
– Я редко ошибаюсь, майор. – Борода пальцем указал на Воротова. – Вот он знает. И у меня взгляд «человека со стороны». Вас пасут, и сигналит кто-то из этих троих. В конце концов выяснится – кто, но если будет поздно, вините себя. Я свое дело сделал, предупредил, а дальше вы сами. Не маленькие.
– Вакидзаси, что вы молчите? – спросил Воротов.
– Хозяин прав, но пока не время. – Японец вдохнул аромат чая на алтайских травах. – Пахнет приятно.
– Ты отхлебни, – посоветовал Борода. – Каждый глоток год жизни прибавляет.
Вакидзаси сделал пару глотков и вежливо улыбнулся.
– Вкусно.
– А я все-таки... – Чижов откупорил бутылку водки. – Суворов говорил: «после бани штаны продай, а водки выпей!» За природу!
– Это правильно, – одобрил тост Борода. – Природа – это все, что у нас осталось. Затопчем такие вот уголки, и кранты цивилизации. Вымрем, как мамонты. Никакие машины и города не спасут.