— Послушайте… — хрипловато заговорила старшая из женщин, а Андреас, слушая ее, только головой качал — ну надо же, такое впечатление, что в этой особе не было ни одной женской черты! Вон, даже голос как у мужчины… — Послушайте, да если б не нужда…
— Дорогие, вам что, неизвестно, что женщинам путь в Запретные земли заказан? — почти умиротворяющее поинтересовался брат Ипатус. — На что вы, собственно, рассчитывали?
— Оттого, что мы окажемся на Запретных землях, ничего не изменится! — с вызовом сказала женщина. — Одним человеком больше, одним меньше — какая разница?! Что мужики, что бабы — это люди, а людей вы обязаны пускать в Запретные земли! Я знаю, мне об этом рассказывали!..
— Эк завернула! — буркнул брат Вайбус, все еще переживающий из-за того, что вовремя не распознал этих двух особ. — Что мы обязаны делать — это нам известно куда лучше вас! Надо ей в Запретные земли, видишь ли… Лучше б ты с таким пылом Святое Писание изучала.
— А вот мне непонятно: почему мы не имеем права идти в те земли? Чем мужчины лучше нас?
— Мне что, надо объяснять вам разницу между мужчиной и женщиной? Так, на мой взгляд, вы обе давно вышли из того непорочного детского возраста, когда родители поясняют некие подробности своим неразумным чадам.
— Да поймите же вы, наконец: у меня так сложились жизненные обстоятельства, что я просто вынуждена где-то достать деньги! Это мне очень нужно для…
— У каждого, кто оказывается здесь, имеются какие-то сложности, а иначе они бы сюда не пошли! — оборвал женщину брат Ипатус. — По-хорошему вас обоих, греховодниц, надо сейчас же выгнать за ворота, только вот нет ни одного шанса на то, что хоть одна из вас, грешниц нераскаявшихся, доберется до Лаежа. В проповедях Светлых Богов сказано, что баб надо беречь, хотя, на мой взгляд некоторых из вас не помешало бы публично высечь. Мы уже устали повторять таким, как вы, одно и то же: по указу Святого Кармиана женщинам нечего делать на Запретных землях!
— Мало ли что было нацарапано на бумаге в те давние времена!
— Не богохульствуй! — рявкнул брат Ипатус.
— Но с тех пор столько воды утекло…
— Хватит, я тебя выслушал, но ничего нового не узнал! — брат Ипатус повернулся к второй из женщин, которая до этого времени не произнесла ни слова. — Ну, а тебя какая нелегкая (Господи, прости меня за такие слова!) понесла сюда?
— Меня вы просто обязаны пропустить! — а у молодой женщины оказался сильный и требовательный голос. — Мне очень нужно попасть в Запретные земли!
— И какая же нужда тебя гонит в эти богопротивные места?
— Вы должны меня понять: больше года тому назад в Запретные земли ушел мой муж, и с той поры я его больше не видела и ничего о нем не слышала! Мы с ним так любили друг друга! Если хоть кто-то из вас испытывал подобные чувства, то он меня поймет! Можно сказать, мы с мужем чувствовали себя две половинки единого целого, и когда одной половинки нет, то вторая от горя просто разрывается на части!
— Если так обстоят дела, то на кой ляд твой муж направился в эти проклятые места? Сидели бы дома, да любовались друг другом…
— Просто он был уверен, что наша любовь сохранит его ото всех бед и несчастий! Знаете, как это тяжело и больно, когда ты ничего не знаешь о самом дорогом для тебя человеке? Я просто обязана найти его!..
Женщина еще что-то говорила, рассказывая о бесконечной любви между ней и ее исчезнувшим супругом, но ни Андреас, ни братья-кармианцы ее не слушали. Знала бы эта дама, что после таких слов с нее глаз не спустят — не стала бы с таким жаром и пылом описывать свои чувства к без вести пропавшему мужу, и клясться, что найдет его в любом случае, и ради этого пойдет на что угодно! Дескать, ей бы только там оказаться, на тех неведомых землях, а куда идти дальше — это ей подскажет сердце… Похоже, женщина была уверена, что сможет убедить в своей правоте кого угодно. Как же, размечталась!
— Ну, все, мы вас выслушали… — брат Ипатус оборвал страстный монолог женщины на полуслове. — Пойдемте за нами.
— Вы нас пропустите? — с надеждой в голосе спросила молодая женщина.
— Постарайтесь не отставать… — брат Ипатус направился к дверям, ведущим внутрь монастыря. — Мы и так здесь задержались куда дольше, чем положено, а ведь нашим братьям нужна помощь лекаря. Если вы все еще не заметили, то раненые люди стоят здесь все то время, пока вы распинаетесь перед нами о своих грешных намерениях.
Женщины подхватили свои дорожные мешки и направились за монахами. Судя но их радостно-возбужденным лицам, бабоньки уверились, что сумели уломать монахов, и те пропустят их в Запретные земли. Ну-ну…
Оказавшись за воротами, женщины едва не остановились. Впрочем, так поступали почти все, кто впервые оказывался здесь: вместо широкого монастырского двора они видели нечто вроде длинного и широкого коридора.
— Не задерживайтесь… — брат Ипатус и не думал останавливаться. — Видите, дверь в стене? Нам туда…
— Э, нет! — молодая женщина остановилась. — Мы останемся тут, со всеми…
— Да? — вступил в разговор брат Вайбус. — Это в дороге вам повезло в том, что никто из мужчин не понял, что вы собой представляете, а вот если все будете ночевать в одном помещении, то мужчины могут враз понять, кто вы есть на самом деле. Между прочим, сейчас здесь находится десять особей мужского пола, направляющихся в Запретные земли… Греха не боитесь?
— При чем тут какой-то там грех? Нам просто не хочется идти туда, в ваш монастырь! Мы уж лучше тут, со всеми. Нас и раньше не раскусили, и сейчас обойдется…
— Тогда попрошу вас обоих за ворота! — брат Вайбус раздраженно кивнул головой в сторону входных дверей. — Уговаривать никого не будем! Еще не хватало, чтоб в нашем богоспасаемом монастыре две охальницы устроили свальный грех!..
— Ладно, идем, идем…
Правда, оказавшись внутри, дамы приуныли, и было отчего. Дело в том, что монахи первым делом кликнули брата Гореаса: этот невысокий пожилой человек в свое время более пятнадцати лет прослужил охранником в тюрьме, и хорошо знал все возможные уловки задержанных. Для начала он переворошил дорожные мешки женщин и вытряхнул из них все, что хоть в малейшей степени могло быть использовано, как оружие. Затем он умело обыскал недовольных женщин, и нашел в их одежде немало интересного, вроде ножей, кастетов и тому подобных вещей. Изъятого добра оказалось немало, но особенно всех удивили ядовитые иголки, лежащие в деревянном футляре.
— А это вам для чего? — поинтересовался брат Гореас, закрывая футляр.
— Ну, вдруг нападет кто-то, так мы его иголкой ткнем…
О, Светлый Единый! — Андреас только что за голову не схватился. — Как объяснить этим самоуверенным и бестолковым особам, что некоторые из обитателей Запретных земель сумеют одним щелчком выбить из женских рук хоть нож, хоть этот небольшой футляр!? И уж тем более никто не будет спокойно ждать, пока его ткнут иголкой… А впрочем, нечего объяснять, все одно не будут слушать.
— Вам сюда… — брат Гореас подвел недовольных женщин к небольшой двери. — Переночуйте здесь до утра, а там поговорим.
— Что это за помещение? — похоже, что гостьи не горели особым желанием заходить в эту дверь.
— Предназначено как раз для тех, кто посещает нашу обитель… А вы что ожидали — королевских покоев? Ничего, для скромной ночевки вполне сгодится.
Однако стоило недовольным женщинам зайти внутрь, как дверь за ними захлопнулась, и в замке заскрежетал ключ.
— Это еще что такое? Выпустите нас немедленно! — в дверь застучали кулаки. — Куда вы нас привели? И кто дал право нас запирать?
— Вообще-то это один из карцеров, предназначенный для оступившихся братьев… — брат Гореас навешивал на дверь еще и висячий замок. — В данный момент для вас, незваные гости, это самое подходящее место.
— Выпустите нас отсюда!
— Гостям не пристало командовать в нашей скромной обители… — брат Гореас задвинул засов на двери. — Пока же, мои несчастные заблудшие сестры, посидите здесь до утра, подумаете над несовершенством и греховностью этого мира, а также задумайтесь о спасении ваших душ — здешняя обстановка подобным размышлениям очень способствует. Проверено многократно. Откуда я это знаю? Просто в здешней обители на меня возложена обязанность следить за порядком, а заодно и за проведением наказаний для согрешивших. И потом, здесь вполне безопасно, тихо и спокойно, а главное — вас никто не потревожит!
— Откройте дверь! Немедленно!
— Ох, и до чего же вы, женщины, народ неугомонный! — вздохнул брат Гореас. — Так и тянет прочесть вам проповедь о покорности и смирении. Вам же сказано: отдыхайте, не тревожьтесь, думайте о спасении души, а утром отец-настоятель скажет, как следует поступить с двумя пришлыми охальницами.
— Вы не имеете никакого права нас запирать в этой полутемной комнатушке!
— На что мы имеем право, а на что нет — это позвольте решать нам. Что же касается вас, гостьи незваные, то не стоит быть столь привередливыми. И потом, в этом помещении имеется небольшое окошко, в него свет просачивается, да и свежий воздух поступает… Кстати, через это же окошко вам каждый день будет передаваться хлеб и вода.
— Мы завтра же пожалуемся на это самоуправство вашему настоятелю!
— Буду премного обязан! — брат Гореас повесил ключи от замков на свою поясную веревку, где находилось еще не менее десятка ключей самого разного вида и размера. — Только вот что я вам скажу: придется вам здесь посидеть до того времени, пока мы не сможем отправить вас назад с подходящей оказией. Если же до ваших душ, а заодно и до сознания все еще не дошли слова братьев, то сообщаю: на Запретных землях женщинам делать нечего. Что же касается вашего пребывания здесь, то оно, в конечном счете, должно пойти на пользу не только вам лично, но и вашим душам, погрязшим в хлопотах и мирских заботах. Поверьте мне на слово: пара седмиц под замком в этом небольшом помещении, хлеб, вода и молитвы не только исправляют заблудших, но и вызывают в них чувство искреннего раскаяния. А уж с каким удовольствием вы отсюда домой направитесь!.. Впрочем, это вы поймете позже, и тогда же должным образом оцените всю заботу наших братьев о чистоте ваших душ и помыслов, хотя для начала вам придется тяжеловато…
Услышав последнее утверждение, Андреас не удержался от улыбки — а ведь, пожалуй, так оно и будет. Дело в том, что брат Гореас теперь едва ли не часами будет сидеть под окнами этого карцера, и вслух читать сидящим под замком женщинам молитвы для вразумления грешников. Библиотека в обители была большая, хватало самых разных книг, так что дамам за время своего невольного заключения придется выслушать немало проповедей, молитв и нравоучений. А если учесть, что они проведут под замком не менее седмицы (или же больше), то свое пребывание в монастыре Святого Кармиана женщины запомнят надолго.
Почему женщинам нельзя идти в Запретные земли? Святой Кармиан ничего не сказал по этому поводу, но было понятно, что без серьезного на то основания подобные запреты не накладываются. Веками монахи-кармианцы строго придерживались этого указания, не подпуская женщин к воротам, выходящим в Запретные земли. Увы, но однажды они все же совершили подобное…
Сейчас, вспоминая ту молодую женщину, что совсем недавно с жаром говорила о своей любви к пропавшему мужу и о необходимости отыскать его, Андреас невольно припомнил и о том, как тогда потемнели лица братьев, выслушивающих страстный монолог этой особы. Между прочим, там, и верно, было, отчего досадовать. Молодому послушнику уже давно рассказали одну невеселую историю, в которой монахи допустили роковую ошибку.
Дело в том, что однажды в монастырь вместе с очередной группой старателей пришла молодая женщина, и тоже для того, чтоб отправится в Запретные земли — мол, муж у нее там пропал, а она без него жить не может! Любовь там у них великая, чувства возвышенные и все такое прочее… В общем, ей обязательно надо попасть в те опасные земли, чтобы отыскать мужа. Как и всем остальным особам, рвущимся в Запретные земли, в подобной просьбе девице было сказано: ей искренне сочувствуют, но, тем не менее, в тех богопротивных местах ей делать нечего, и никто из братьев туда ее не пустит, а потому ни на какие путешествия за стены монастыря красотка пусть не рассчитывает!
Ну, женщина порыдала немного, а потом согласилась со словами монахов: что ж, нельзя — так нельзя! Она ж, мол, все понимает, только не гоните ее пока отсюда, а то, дескать, она так устала после дороги, что никаких сил не хватит на обратный путь! Просила всего лишь несколько дней на отдых… И уж такая она была тихая, спокойная и услужливая, что даже монахи примирились с ее присутствием, и более того — дозволяли ходить по территории монастыря в ожидании того времени, когда она отправиться назад с теми, кто выйдет из Запретных земель.
А еще эта особа, как говорят, внешне была довольно милая, беспомощно-растерянная, с наивным взглядом голубых глаз и располагающей улыбкой — короче говоря, понравилась многим. Что ни говори, но монахи все же мужчины со своими симпатиями и антипатиями, и именно на этом девица и сыграла.
В тот день очередной отряд старателей направлялся в Запретные земли, и девица подошла, чтоб посмотреть, как уходят люди. Дело в том, что как вход в монастырь, так и выход из него устроены одинаково: вначале коридор, который принято закрывать с двух сторон, а уж потом раздвигают створки ворот в мир. К сожалению, молодой монах, дежуривший в тот день, допустил серьезную ошибку: запустив старателей в коридор, он не стал полностью закрывать дверь в него, а оставил довольно широкую щель — пусть, мол, симпатичная девушка посмотрит на уходящих, раз ей так интересно, тем более что в этом нет ничего плохого!.. Кроме того, девица подошла к нему налегке, без вещей, с пустыми руками, так что ничего дурного от этой беспомощной особы ожидать не стоило.
Когда на противоположном конце галереи открылись ворота, ведущие в Запретные земли, то именно тогда молодой монах, стоящий подле девицы, стал оседать на землю — оказывается, эта тихая и милая особа ударила его кинжалом, который до того времени прятала в рукаве. Затем девица протиснулась в дверную щель, промчалась по коридору и, растолкав старателей, выскочила из ворот, которые не успели закрыться. Ну, а оказавшись на Запретных землях, на которые она так стремилась попасть, девица бросилась к лесу. Говорят, такого стрекача задала, что оставалось только удивляться, как у нее сил хватало на подобную скорость. Надо признать — бегать девица умела, и потому она в высоком темпе пересекла зеленое поле, а потом скрылась в высоком кустарнике. Да, вот тебе и очаровательная скромная девушка! Так лишний раз и вспомнишь поговорку о тихом омуте, в котором невесть кто водится…
Непонятно, на что рассчитывала эта особа, идя на подобный риск. Похоже, она убедила себя в том, что сумеет отыскать пропавшего мужа чуть ли не сразу же после того, как покинет монастырь, едва ли не за ближайшим кустом, а что касается раненого монаха, то победителей, как говорится, не судят. Вообще-то внушить себе можно все, что угодно, только вот за подобные поступки все одно придется отвечать по всей строгости закона.
Конечно, после всего произошедшего в монастыре была объявлена тревога. К сожалению, удар кинжалом оказался смертельным для молодого монаха: девица (возможно, сама того не желая) разрубила ему артерию, и он истек кровью еще до того, как его доставили в церковный лазарет. Говорят, парнишка понимал, что полученная им рана смертельна, бесконечно раскаивался в своем проступке, и считал справедливым то, что он заплатит самую высокую цену за допущенную им ошибку. Конечно, девица вряд ли предполагала, что ее желание оказаться в Запретных землях будет кому-то стоить жизни, но факт остается фактом — погиб человек, а такое преступление заслуживает самого строгого наказания.
Тем временем братья-кармианцы медлить не стали, и, прихватив собак, отправились по следу беглянки, потому как оставлять ее в тех местах было нельзя ни в коем случае. Задача была одна: отыскать девицу, и доставить назад в монастырь хоть живой, хоть мертвой. Увы, но фора в полчаса сыграла определяющую роль: собаки пропетляли по лесу, и вышли к реке, которая текла в густых зарослях неподалеку от монастыря. Огромные псы долго и с остервенением лаяли на воду, но и только… На другом берегу, куда монахи все же рискнули перебраться, собаки след не взяли — похоже, девица решила пройти какое-то расстояние по воде. Как не искали монахи след сбежавшей женщины, но так ничего и не нашли, хотя довольно долго шли по обеим сторонам реки вверх и вниз по течению.