— Откуда вам знать, куда она направится? — спросил Перес. — Явилась-то она сюда, а? Может быть, ей на Границе нравится?
— Она вправе не принять мое предложение, — ответил Хит. — Но я, по крайней мере, буду спокойнее, если его выскажу.
Перес подумал.
— Все-таки, что вы на самом деле от нее хотите?
— Я уже сказал.
— Но вы хотели с ней встретиться еще до того, как появился Малыш?
— От того, что он убит, мой интерес к ней не уменьшился, — сказал Хит. — И я все еще должен найти того, кто получит деньги Маллаки.
— Вы уверены, что вы двое не собираетесь взять ее в путешествие через границу ради извращенных развлечений? — спросил Перес подозрительно.
— Не представляю, какое вам дело до этого, даже если так, — сказал Хит. — Тем более, что это совершенно не так. Ни один воспитанный человек не воспользуется столь затруднительным положением женщины. Я джентльмен, она — леди, попавшая в беду. Все очень просто.
— Ничего так просто не бывает, — выразительно отозвался Перес. — Если вы ее увезете, и никто ее больше не увидит, мне придется нести эту тяжкую ношу ответственности до самой могилы.
Тут даже я понял, к чему он ведет.
— Я понимаю, это будет очень тяжкая ноша, — сочувственно сказал Хит.
— Как не понять, — согласился Перес.
— Во сколько, по-вашему, обойдется ее облегчение?
Перес улыбнулся.
— Еще тысячи хватит.
— Семьсот, — быстро ответил Хит.
— Восемьсот.
— Идет.
— Порядок, — кивнул Перес и сразу стал очень деловым. — Как вы хотите все это устроить?
— Кое-кому из охотников может не понравиться, если они увидят, как мы с Леонардо уводим ее на мой корабль, — ответил Хит. — Может быть, будет лучше, если вы ее приведете?
— У них есть причины думать, что она захочет пойти с ними? — спросил Перес.
— Честно говоря, понятия не имею, — ответил Хит. — Но не вижу причин, так сказать, вводить их во искушение. Вы — мэр. Вам проще отвести ее на корабль, чем нам.
— А если она не захочет?
— Вы вышвыриваете ее с планеты, у нее нет друзей и нет денег, — парировал Хит. — Почему бы ей не захотеть?
— Она странная женщина. Кто ее знает.
— Просто скажите ей, что у нее только один выбор: пойти с нами или остаться в тюрьме.
— Но я не хочу держать ее у себя в тюрьме, — возразил Перес. — От нее одни неприятности — и убей меня гром, если все, кто ее цепляет, не кончают кладбищем.
— Значит, убедите ее покинуть Ахерон с нами.
— Хорошо, — сказал Перес, хотя по его выражению было видно, что он не уверен, согласится ли она.
— Послушайте, — сказал Хит. — Может быть, вы хотите, чтобы я с ней поговорил?
Перес покачал головой.
— Стоит ей только взглянуть на инопланетянина, и тогда ничто не убедит ее лететь с вами. Я сам этим займусь.
— Отлично, — сказал Хит. Он бросил взгляд в окно, на улицу, где над телом Малыша, яростно размахивая руками, спорили четверо охотников за беглецами.
— Как только они решат свои финансовые проблемы, мы сразу пойдем прямо на корабль.
— Встретимся здесь через полчаса, — сказал Перес, открыл дверь и поднялся по сходням на улицу.
— Ну, Леонардо, — усмехнулся Хит, потирая руки, — мы ее получили.
— Это был единственно возможный поступок, — согласился я. — Я не мог бы смириться с тем, чтоб ее заставят покинуть планету в обществе убийц.
Хит хмыкнул.
— На тот случай, если это ускользнуло от вашего внимания, напомню, что она явилась сюда, проведя некоторое время в обществе охотника за беглецами, а потом связалась с одним из бандитов.
— Все равно, это ужасные люди, — меня передернуло. — Как они могут вот так убивать?
— Удивительно, чего только не сделает человек, когда в деле замешаны деньги, — ответил Хит. — И прежде чем осуждать их, вспомните, что охотники за беглецами на Границе — единственное, что хоть немного напоминает полицию.
— Это было жестокое, предумышленное убийство!
— Малыш знал, что они здесь. Он мог и не появляться.
— Зачем же он пришел?
— Не понял?
— Малыш, — пояснил я. — Почему он вернулся, зная, что его поджидают охотники за беглецами? Я не понимаю, почему он так поступил.
— Вы слышали, что сказал Перес, — произнес Хит. — Он вернулся за женщиной.
— Но он должен был понимать, что погибнет, освобождая ее, — настаивал я. — Зачем добровольно бросаться жизнью?
— Может быть, он думал, что справится, — предположил Хит без особой уверенности.
— Это неубедительный ответ, — возразил я. — Я знаю, что он сразу увидел не меньше четырех охотников. Он должен был понимать, что есть и другие, кого он не заметил.
Хит шевельнул плечами.
— Право, не знаю, Леонардо. В безвыходном положении люди совершают странные поступки.
— Но он не был в безвыходном положении, — подчеркнул я. — Он был в безопасности, в пустыне. Он так хорошо знал шахтные тоннели, что никто не смел туда сунуться.
— Но он думал, что женщину завтра вечером убьют.
— Если он поверил в ее просьбу о помощи, то должен был знать, что не сможет спасти ее. А если не поверил, то у него не было причин возвращаться.
— Это верно, — задумчиво кивнул Хит.
— Тогда где же ответ?
— Не знаю, — сказал он и выглянул в окно, проверяя, не разошлись ли охотники за беглецами. — Может быть, нам ответит Черная Леди.
Глава 12
— Хотите чего-нибудь выпить? — спросил Хит.
Корабль только что вышел из атмосферы Ахерона, он перевел его на автопилот, и мы сидели за столом на камбузе, единственном месте в маленьком кораблике, где помещались все трое.
— Пожалуйста, что-нибудь горячее, — сказала Черная Леди.
Это были ее первые слова после того, как Перес привел ее, и меня поразила музыкальность ее голоса. Она держалась совершенно свободно, с тем же безмятежным видом.
Хит протянул ей чашку кофе.
— Спасибо, — произнесла она и взяла чашку обеими руками, не спеша подносить ко рту.
— Может быть, что-нибудь еще? — спросил Хит.
Она покачала головой.
Хит, казалось, думал, как втянуть ее в разговор. Она не то чтобы чуждалась нас, но в своем абсолютном спокойствии, казалось, почти не замечала окружающей ее реальности.
— Вам пришлось пройти тяжелое испытание там, на Ахероне, — начал он неловко.
Она по-прежнему грела руки о чашку кофе и не отвечала.
— Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы вам было удобно, — продолжал он. — Можем ли мы что-нибудь сделать для вас? Хоть что-нибудь?
Она ответила ему долгим взглядом, и хотя лицо ее оставалось невозмутимым, я ясно почувствовал, что его неловкость ее забавляет.
— У вас есть вопросы, — сказала она наконец. — Спрашивайте.
— Как ваше имя?
— Можете называть меня Нехбет.
Он поморщился.
— Мне придется долго учить, как оно правильно произносится.
— У меня есть другие имена, которые выговорить легче.
— Нет ли среди них имени Шарин Д'Амато, Достойная Леди? — спросил я.
Я думал, что мой вопрос удивит ее, но она просто повернулась и с любопытством посмотрела на меня.
— Или Эреш-Кигал? — продолжал я.
— Вы удивительный инопланетянин, — сказала она чуть задумчиво.
— А я сбитый с толку человек, — вмешался Хит. — Кто такие Шарин Д'Амато и эта Эраш-как-там-ее?
— Просто имена, — отозвалась она.
— Ваши?
Она кивнула.
— А ваше настоящее имя?
— Спросите своего друга, — ответила она. — Он знает.
— Леонардо? — удивленно спросил Хит и обернулся ко мне. — Ну ладно. Кто она?
— Она — Черная Леди, — сказал я.
Она улыбнулась в подтверждение.
— Можно задать вам вопрос, Достойная Леди? — продолжал я.
— Да.
— Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Брайан Мак-Джиннис?
Она ненадолго прикрыла глаза, потом устремила взгляд на переборку, словно смотрела сквозь нее в туманное и далекое прошлое.
— Кто, черт возьми, этот Брайан Мак-Джиннис? — спросил Хит.
— Человек, который умер почти шесть тысяч лет назад, — ответил я.
— Брайан Мак-Джиннис, — повторила она наконец. — Очень давно я не слышала этого имени.
— Вы его знали? — спросил я.
— Как она могла его знать, если он умер шесть тысяч лет назад? — раздраженно произнес Хит.
— Ваш друг прав, инопланетянин, — сказала она с улыбкой. — Откуда мне знать человека, который так давно умер?
— Я не хочу вас обидеть, Достойная Леди, — сказал я, — но вы не ответили на мой вопрос.
— Мне кажется, ответ вам известен, — ее темные глаза встретились с моими. — Я не ошиблась?
— Думаю, что да, Достойная Леди, — сказал я, удивленный тем, что почти не боюсь ее. — Можно спросить, знали ли вы также Кристофера Килкуллена?
— Вы сделали большую работу, инопланетянин, — сказала она без намека на враждебность. — Мои поздравления.
— Но вы мне не ответили.
— В этом нет необходимости.
— Все же я хотел бы услышать это из ваших уст, Достойная Леди, — настаивал я.
Она опять улыбнулась.
— Без сомнения, хотели бы, — и после паузы добавила:
— Вам не суждено получить в этой жизни все, что вы ищете, инопланетянин.
Наступила мгновенная пауза.
— Вы же сами сказали, чтобы мы задавали вопросы, — прервал тишину Хит.
— Вы можете задавать, — ответила она.
— Отлично, — сказал Хит. — Раз мы заговорили о ваших знакомых, что вы скажете о Малькольме Аберкромби?
— Кто такой Малькольм Аберкромби? — спросила она.
— Он собирает ваши портреты, — сказал Хит. — Более того, он затратил на них значительные средства.
— Что мне до этого? — бесстрастно произнесла она.
— Вы не хотели бы с ним встретиться?
— Я никогда не встречусь с ним, — ответила Черная Леди. Это было сказано без малейших признаков пренебрежения или вызова, это была простая констатация факта.
— Он хотел бы с вами встретиться.
— Тогда он будет разочарован.
— Осмелюсь предположить, — настаивал Хит, — что за знакомство с вами он охотно заплатит большую сумму денег.
— Мне не нужны ни его деньги, ни его общество, — сказала Черная Леди.
— Тогда, может быть, вы согласитесь из благодарности ко мне?
— Мне не за что вас благодарить.
— Я понимаю, что намекать на это менее чем благородно с моей стороны, но мы все-таки спасли вас.
— Вы совершенно правы, — сказала Черная Леди.
— Тогда я уверен, что мы сможем достигнуть взаимопонимания, — улыбнулся Хит.
— Вы совершенно правы, это менее чем благородно, — договорила она.
— И я прекрасно вас понимаю, Валентин Хит.
Она сделала глоток и грациозно встала.
— Теперь, если вы не возражаете, я хотела бы отдохнуть.
— Можно задать вам последний вопрос, Достойная Леди? — сказал я.
Она обернулась ко мне.
— Только один.
— Вы человек?
— Конечно, она человек, — вмешался Хит. — Достаточно взглянуть на нее, Леонардо.
Она посмотрела прямо на меня, но не ответила.
— Пожалуйста, Достойная Леди, — сказал я. — Я в самом деле не знаю ответа.
— Ответ — «Нет», — сказала она наконец.
— Вы — инопланетянка? — не веря своим ушам, спросил Хит.
— Нет.
Хит казался раздосадованным.
— Но вы должны быть кем-то из двух.
— Как вам угодно, — бесстрастно ответила она. — А теперь, будьте любезны, проводите меня в каюту.
— Разумеется, — сказал Хит, вставая и идя к двери. — Можете разместиться в моей.
— Спасибо, — сказала она. — Весьма великодушно с вашей стороны.
Он одарил ее улыбкой.
— Для чего же еще существуют друзья?
— Вы не друг мне, Валентин Хит, — ответила она безмятежно, прошла в его каюту и закрыла за собой дверь.
— Откуда она знает мое имя? — сказал Хит, возвращаясь к столу. — Я его ей не называл.
— Может быть, его назвал мэр Перес, — сказал я неубедительно.
Он энергично кивнул.
— Наверное, так.
Потом достал из шкафчика бутылку спиртного, смешал себе коктейль и сел.
— Ну, Леонардо, что вы думаете о нашей гостье?
— Она — Черная Леди, — ответил я.
— Я знаю, что она Черная Леди. Вы мне говорили, что она Черная Леди. Она сказала, что она Черная Леди, — он снова говорил раздраженно.
— Возможно, я проявлю больше понимания, если кто-нибудь мне объяснит, что это за Черная Леди?
— Я не знаю, — сказал я.
— А что за история с Брайаном не помню как дальше?
— Это был человек, который жил почти за тысячу лет до того, как ваша раса осуществила первый полет к звездам.
— Кто он такой?
— Он написал ее портрет, — пояснил я.
— Он, очевидно, писал кого-нибудь, похожего на нее.
— Я видел их вместе на фотографии.
— Вы уверены?
— Уверен.
— А Килкуллен? Тоже художник?
— Да.
— И он тоже давно умер, как я понимаю?
— Да, хотя не так давно, как Мак-Джиннис.
Он нахмурился и задумчиво произнес:
— Интересно.
— Я бы сказал, что это страшно, — ответил я. — Только я почему-то не боюсь.
— Чего вам бояться?
— Она не человек и не инопланетянин.
— И не говорит правды — в первую очередь, — презрительно фыркнул Хит, потягивая коктейль. — Она такой же человек, как и я.
— Тогда откуда же она узнала о Брайане Мак-Джиннисе? — настаивал я.
— Наверное, так же, как и вы.
— Я видел ее изображения, выполненные за две тысячи лет до рождения Мак-Джинниса.
— Вы думаете, она единственная черноволосая женщина за всю историю?
— поинтересовался Хит.
— Нет, — сказал я. — Я думаю, она единственная черноволосая женщина, которая прожила так долго.
— Вам известен примерный срок человеческой жизни? — бросил он.
— Да, — ответил я. — Но она не человек.
— Она выглядит, как человек, она живет с людьми, ее рисуют и лепят люди, она носит человеческие имена. Это вам кажется инопланетным?
— Она сказала, что она не инопланетянка.
Он презрительно фыркнул.
— Если человека мы вычеркнули, и инопланетянку тоже, что еще нам остается?
— Может быть, психическое явление или дух? — предположил я.
Он показал на ее недопитую чашку.
— Духи не пьют кофе.
— Я этого не знал, — сказал я. — Несомненно, вы встречались с духами раньше.
— Будь я проклят! — грубо воскликнул он и допил коктейль. — Я понимаю, что бъйорнну это особенно трудно осознать, но не все женщины говорят правду.
Он поставил стакан на стол и подошел к компьютеру.
— Сейчас мы разрешим этот вопрос раз и навсегда. Компьютер, включись.
— Включился, — ответил компьютер. — Жду…
— Сколько разумных существ на корабле в данный момент?
— Трое, — ответил компьютер.
— Кто?
— Вы, бъйорнн по имени Леонардо, и женщина расы людей, чье имя может быть, а может не быть Нехбет, Шарин Д'Амато, Эреш-Кигал или Черная Леди.
— Выдайте физические данные женщины.
— Рост — 5 футов 6 дюймов, вес — 128 фунтов. Волосы черные, глаза черные, возраст от 28 до 36 лет, на основе состояния кожного покрова и строения скелета, с возможной погрешностью до…
— Выключайся, — скомандовал Хит и обернулся ко мне. — Это что, похоже на описание духа?
— Нет, — сказал я.
— Теперь вы удовлетворены?
— Нет.
— Нет? — повторил он. — Почему нет?
— Ваш компьютер — машина, и как машина, может анализировать только те данные, на которые запрограммирован. Он не может взять в расчет те факты о прошлом Черной Леди, которые я собрал.
Он долго и пристально смотрел на меня, потом заметил:
— Знаете, вы становитесь неплохим спорщиком. Надеюсь, что не я послужил причиной вашей новообретенной агрессивности.
— Прошу прощения, если я вас обидел, — сказал я.
— Я не обижен, я просто удивлен, — он вздохнул. — Ну хорошо, Леонардо, кто она, по-вашему?
— Не знаю.
— Вы не можете объяснить, почему она сказала, что знакома с этими давно умершими художниками?
— Нет, — ответил я. — И должен обратить внимание, что большинство тех, кто писал ее, художниками не были.