нему подсоединить накопитель, то он проработает все выходные. Тем более что особо изощренной защиты не требовалось. Ведь не убивать же меня будет Штаден, в самом деле?
Глава 17
На следующий день на лекции по истории магии мой «муж» как ни в чем не бывало нахально пристроился рядом со мной. Я выразительно на него посмотрела, но взглядами некоторых пронять очень трудно, почти невозможно.
– Штаден, – твердо заявила я ему, – я согласна иногда терпеть тебя по выходным, но не более. Ты, сидящий рядом, меня полностью выводишь из равновесия. Давай пересаживайся. Аудитория большая, мест в ней много.
– Понимаешь, Штерн, – доверительно сказал он, – Ингрид, которой ты так неосмотрительно сообщила о нашем намечающемся разводе, в последнее время меня постоянно преследует везде и всюду, так ей хочется занять освобождающееся тобой место. У меня к тебе просьба – покажи ей, что у нас все идеально, а то я уже не знаю, куда от нее бежать.
– Целовать не буду, не надейся, – мрачно сказала я, понимая, что сейчас он никуда не денется и мне придется терпеть его рядом всю пару.
– Я не настаиваю, – заявил он, по-хозяйски приобнимая меня за талию, за что тут же получил по рукам.
– Значит, так, Штаден. Если будешь распускать руки, то я сама пойду к Ингрид и скажу, что ты считаешь дни до нашего возможного развода, чтобы на ней жениться, – предупредила я его.
– Штерн, это шантаж! – возмутился он, но руку убрал.
– Ага, – сказала я, довольная тем, что наконец-то нашла его уязвимое место, – и более того, если ты попробуешь повторить то же самое, что вчера…
– Вчера? А что вчера такого было? – с наигранным недоумением спросил он. – Посидели, чай попили, в театр сходить договорились.
– Я с тобой в театр не пойду.
– Почему? – возмутился Штаден. – Чем я хуже Веделя?
– Веделю я хотя бы нравлюсь.
– Мне тоже, – нагло заявил он.
– Штаден, ты не забыл, что я блондинка, а они тебе не нравятся по определению? Кстати, а чем тебя Ингрид не устраивает? Высокая, красивая, брюнетка опять же.
– Штерн, – скривился он, как будто его заставили прожевать, а затем съесть целый лимон, – не напоминай мне о ней. Не имеет значения цвет волос девушки, если она прилипчивая дура.
Наконец пришел инор Квигли, читавший у нас лекции по истории магии, и на этом наш разговор со Штаденом закончился. Надо отметить, что преподаватель читал лекцию в прямом смысле этого слова – как записал текст на листочках много лет тому назад, так и продолжал ими пользоваться до сих пор. Некоторые студенты уверяли, что записи были сделаны не самим Квигли, а по его просьбе кем-то, кто разбирался в истории магии. Эта версия очень походила на правду. Бумага была потертой, поэтому время от времени у инора возникали проблемы с распознаванием написанного, иногда он даже проговаривал вслух несколько вариантов, серьезно противоречащих друг другу. И даже когда листочки путались и менялись местами друг с другом, это Квигли не смущало и никак не отражалось на качестве его чтения. Многие поколения студентов ходили к ректору с просьбой заменить преподавателя, но Квигли был родственником кого-то приближенного к королевскому двору, поэтому так и продолжал свои публичные чтения до сих пор. Читал он монотонно, невнятно и неинтересно. Зато на экзамене всегда требовал точного развернутого ответа.
Сегодня речь шла об одном из городов, утраченных во время последней магической войны между Лорией и Гармом, – Лантене. Лантен был сердцем магического мира, на его центральной площади горел негасимый огонь, войдя в который человек получал возможность значительно усилить свою магию. Возможно, на руинах Лантена этот огонь горит и по сей день, только проверить это нельзя – теперь эта территория орков, которые настолько неодобрительно отнеслись ко всем магическим экспедициям, что из этих экспедиций никто не выжил. И как про это можно рассказывать настолько скучно, что непрерывно хочется зевать? За инором Квигли давно никто не записывал – по рукам ходили полные копии его бумажек, даже у нас с Гретой в комнате был экземпляр. Но не ходить на его лекции было чревато тем, что с первого раза экзамен не сдашь, поэтому все сидели, мучились, терпели и занимались кто чем, но только не записывали квигливское бубнение.
Грета рисовала мощеную площадь с горящим на ней огнем, я с интересом за этим наблюдала. Сама я рисовала не слишком хорошо, мой потолок – схематичная виселица в отчете Штадена. Вспомнив о «муже», я невзначай посмотрела в его сторону. Он тоже смотрел на меня, и в его взгляде было что-то странное. Ожидание чего-то, что ли? Заметив мое внимание, он усмехнулся уголком рта, но не отвернулся, а так и продолжил на меня смотреть, только вот эта странность из его взгляда исчезла. Или мне она показалась? Долго я его рассматривать не стала, отвернулась и сразу обнаружила, что на меня смотрит и Олаф, с такой тоской смотрит, что мне захотелось разреветься и броситься ему на шею. До конца лекции мы так и смотрели друг на друга. Я думала, он ко мне подойдет в перерыве, но нет – Олаф ушел с Фогель. И я поняла, что его поведение меня злит. Ведь он явно в меня влюблен и не так должен быть обижен, как стремится показать. Получается, что он попросту использует Элизу! Как же это гадко! Неужели Грета права, считая его трусом? Но верить в это не хотелось.
Штаден продолжал сидеть, задумавшись и загораживая мне дорогу к выходу. Я нетерпеливо постучала по его плечу, он поднял на меня мрачный взгляд и спросил:
– Штерн, когда ты собираешься заселяться в наш дом?
– Штаден, не наглей, – миролюбиво ответила я. – У нас договор. Я езжу с тобой к отцу, ты не препятствуешь нашему разводу. При чем тут твоя квартира?
– Отец предполагает, что там будет наше семейное гнездо, – усмехнулся «муж». – Поскольку он собирается нас навещать, скрыть отсутствие женской руки там будет довольно сложно.
– Экономку найми, – посоветовала я. – Или посели там кого-нибудь из своих девиц, благо выбор у тебя достаточный. Вон, кстати, Ингрид так и караулит тебя у выхода. Она будет счастлива занять место хозяйки в твоем доме.
Штаден оглянулся, нахмурился и сказал:
– Эрна, пообедаем вместе, а?
– Знаешь что, Штаден, разбирайся со своими девицами сам! – вспылила я. – Не надо меня вмешивать.
И мы с Гретой пошли на свои занятия. Я не стала задерживаться и смотреть, как он будет выяснять отношения со своей теперь уже нелюбимой брюнеткой. Похоже, выяснил он их окончательно, так как с тех пор я ни разу не видела их вместе, а Ингрид при встрече смотрела на меня с большим отвращением и сразу же отворачивалась, что меня
совсем не расстраивало.
Ведель продолжал приходить в гости, только теперь почему-то всегда одновременно с ним появлялся и Штаден. Наверное, «муж» как-то отслеживал посещения друга, потому что в иные дни он к нам не заглядывал. Не знаю, что он считал более важным – сохранение внешних приличий или полное уничтожение веделевских продуктовых запасов, но и в том и в другом вопросе он преуспел. Ведель как-то даже сказал ему довольно язвительно:
– Кэрст, у меня появилось чувство, что я ношу пирожные исключительно тебе.
– Извини, Дитер, ты не в моем вкусе, – ответил ему Штаден. – Мало того что я предпочитаю брюнеток, так ты к тому же еще и мужчина. Хотя, должен признать, сладости ты выбирать умеешь.
Пару раз мы с «мужем» выбрались в театр. Но Эльза, с которой мы столкнулись во время второго посещения, настолько едко прошлась по моим отношениям с Веделем, что больше с ней там встречаться не было никакого желания. А ведь Штаден утверждал, что выяснил с ней этот вопрос! В целом моя жизнь текла довольно однообразно и главным образом – на занятиях или в комнате общежития. Я даже прогуляться ни с кем не могла – Грета ходит с Марком, с Веделем куда-нибудь идти – неприлично, а со Штаденом пусть кто-нибудь другой гуляет, тем более что он и не предлагал. Единственное развлечение, которое у меня осталось, – вечерние посиделки за чаем. Честно говоря, это тоже было довольно весело. Когда Ведель со Штаденом начинали перебрасываться язвительными репликами, через несколько минут начинали хохотать все, даже Марк, сильно недолюбливавший моего «мужа».
К концу месяца я внезапно поняла, что вспоминаю про Олафа, только когда его вижу, а Фогель уже не вызывает у меня такого чувства отвращения, как раньше. Нет, она продолжала мне не нравиться, но только как любительница сплетен, для меня она больше не была разлучницей. Пикировки Ведель – Штаден привлекали меня намного больше, чем нарочитое игнорирование Олафом. В конце концов, как любит говорить моя сестра Шарлотта, если тебе так хочется побегать, то лучше бегать не за мужчиной, а от него.
Глава 18
Долго увиливать от поездок к Штадену-старшему не получилось, и мне скрепя сердце пришлось согласиться на второй визит. «Свекор» выглядел недовольным и начал сразу же нам выговаривать, что могли бы и чаще его навещать. «Муж» ему резонно ответил, что нам приходится много учиться и что выделить время на такие поездки не столь просто, как кажется со стороны. Штаден-старший посверлил нас глазами, особенно почему-то мой живот, ничего успокаивающего там для себя не нашел и предложил нам отужинать. Штаден-младший сослался на позднее время и от ужина отказался, и мы отправились спать.
В этот раз Штаден опять попробовал пригрести меня к себе, не преуспел и возмутился:
– Это что такое?
– Защитная сфера, – гордо ответила я, поправляя артефакт, чтобы он не давил на грудь.
– Долго ты ее собираешься держать? – насмешливо спросил «муж».
– Артефакт завязан на накопитель, – сообщила я ему. – На все выходные хватит.
– Уверена, что так сложно снять твою защиту?
– Попробуй.
Я только улыбнулась – ломать мою защиту Штаден будет всю ночь, не меньше.
– Ты уверена, что я не справлюсь?
– Не то чтобы вообще не справишься, но до утра точно, – убежденно сказала я.
– В течении десяти минут сниму, пари на условиях нашей дуэли, – азартно предложил «муж». – С одним изменением – целуешь меня здесь и сейчас.
Я задумалась. С одной стороны, условия были вполне заманчивые, неделя свободы мне не помешает, с другой, – уж слишком уверенным он выглядел. С третьей стороны, все равно мне с ним придется целоваться завтра, чтобы показать глубину несуществующих чувств Штадену-старшему. В конце концов, поцелуем больше, поцелуем меньше!
– Согласна!
Штаден хохотнул и неожиданно запустил в меня шаровой молнией. Я успела только закрыть лицо руками и испуганно вскрикнуть. Неужели Грета права, что Штадену меня легче убить, чем получить развод, и сейчас наступили последние мгновения моей жизни? Последние мгновения все длились и длились, поэтому я приоткрыла один глаз и посмотрела на «мужа». Зря я это сделала! Этот гад со зловещей ухмылкой как раз посылал в мою сторону молнию, на этот раз обычную.
Убить меня Штадену не получилось и сейчас. Наверное, силу удара не рассчитал. Тут вылетела дверь нашей спальни, и ворвался его отец. Он увидел, что мы оба живы, и резко затормозил.
– Что здесь произошло?
– Ваш сын, – сказала я, обвиняюще тыкая пальцем в «мужа», – пытался меня убить!
– Богиня! Я думал, что-то серьезное случилось, – с облегченным вздохом выдал мой «свекор».
– Попытку моего убийства вы чем-то серьезным не считаете? – неверяще спросила я.
– Эрна, если бы Кэрст действительно пытался вас убить, он бы на попытке не остановился и я бы сейчас лицезрел ваш труп, – пояснил свою позицию Гюнтер. – Прошу меня извинить за несвоевременное вторжение.
После этих слов он сразу ушел, аккуратно прикрыл за собой дверь с выбитым замком и оставил меня наедине с моим несостоявшимся убийцей! Наверное, я ему совсем не так понравилась, как он говорил при нашем знакомстве. Я ошарашенно смотрела ему вслед, затем перевела взгляд на Штадена, тот беззвучно хохотал и явно наслаждался моей растерянностью.
– Так, – сказала я, – что все это значит?
– Чтобы снять защиту, взламывать ее необязательно. Главное, правильно рассчитать силу заряда, чтобы потратить весь ресурс накопителя, но не нанести тебе урон. Все, дорогая, нет больше твоей защитной сферы.
Я посмотрела на накопитель, он был пуст, как в день приобретения в магазине.
– Штаден, а если бы ты неправильно рассчитал? – расстроенно поинтересовалась я.
– Тогда бы я был не Штаденом, – гордо заявил он мне. – Я в таких вопросах со второго курса не ошибался. Дуэли – это тоже тренировка, мне одного взгляда достаточно, чтобы определить, с какой силой нужно ударить, чтобы полностью снести защиту.
– Предупредить тяжело было? – рассердилась я.
– Это неинтересно, – нагло заявил он. – Ты выглядела такой довольной, что мне захотелось тебе устроить сюрприз.
– Это ты называешь сюрпризом?! Сюрприз – это когда получаешь что-то приятное!
– Тебе же будет приятно меня поцеловать, не так ли? – ехидно спросил он, протягивая ко мне руки.
– Это что, я еще и целовать тебя за это должна? – возмутилась я и попыталась избежать его объятий.
Куда там!
– Ты же проиграла, – преспокойно изрек «муж», привлекая меня к себе. – Плати.
Я не увидела в его лице ни малейшего раскаяния, вздохнула, закрыла глаза и потянулась к нему. Губы его были жесткими и требовательными. Через тонкую ткань ночной сорочки я очень остро ощущала его прикосновения, властные, уверенные, они будили во мне какие-то смутные желания. И я даже не могу сказать, чего больше было в моих чувствах после прекращения поцелуя – облегчения или разочарования. Прерывисто вздохнув, я легла, отвернулась к стенке и задумалась. Мне ужасно не нравилась собственная