даже не видела. Особенностью его была полная невозможность копирования, даже при попытках пересказа своими словами все записи таинственным образом исчезали с бумаги. Я погладила увесистые томики по корешкам и упоенно начала перелистывать страницы, позабыв про все вокруг.
– Эрна, я хотел бы тебя попросить об одном одолжении, – сказал Штаден.
– Да, конечно, – ответила я, не отрывая влюбленного взгляда от книги.
– Эльза приглашает нас на именины дочери. Я прошу тебя не отказываться.
– Хорошо, – я кивнула.
– И еще. Тебе нужно купить новое платье.
– Хорошо.
– А лучше два.
– Хорошо.
Я продолжала листать «Артефакторику». За обладание ею я на все согласна! Если Штадену для полного счастья нужно купить мне лишнее платье, мне совершенно не жалко его порадовать.
– А сына мы назовем Зигмунд.
– Хо… Что? – Я подняла округлившиеся глаза.
– Проверяю, ты меня слушаешь или нет, – усмехнулся Штаден. – Или тебе имя Зигмунд не нравится?
– И то и другое. В смысле, слушаю, а имя Зигмунд совершенно не нравится.
– А как ты тогда предлагаешь его назвать? – заинтересовался он.
– Штаден, – возмутилась я. – Вот когда заведешь сына, тогда и будешь думать, как его назвать. С тем, с кем его заведешь.
Шутник нашелся! К чему он вообще разговор на эту тему завел, если у них в роду принято первенца по деду называть, как однажды сказал Штаден-старший в очередном приступе надежды на скорое появление внуков?
Глава 29
Но сходить на день рождения племянницы я согласилась, и теперь пришлось озаботиться подарком. Я не знала, что интересного можно подарить девочке пяти лет. Кэрст говорил, чтобы я не переживала по этому вопросу, так как подарок у него есть. Но прийти с пустыми руками в гости к ребенку на день рождения? Нет, так нельзя. Хорошо, что это было с кем обсудить. Сестре Греты недавно исполнилось шесть, и подруга могла считаться экспертом в данном вопросе. Ее я и озадачила.
– Моей сестренке всегда нравились различные шкатулочки, – задумалась Грета. – Складывать бусики, брошки, колечки, браслетики всякие. – При этих словах она покосилась на тот, который как принес Ведель, так он и лежал на видном месте. – Убрать бы его со стола.
– Мне не хочется его даже трогать. Кажется, если я прикоснусь к нему, то приму на себя какие-то обязательства. Глупо, правда?
– Твой браслет, тебе и решать, – ответила Грета. – Но нехорошо, что он на виду лежит. Фогель много не надо, чтобы новую сплетню сочинить.
Я покосилась на украшение, принесенное Веделем. Браслет был хорош – тоненький, с незатейливым мелким орнаментом, но в руки его брать категорически не хотелось.
– Грета, ты мне поможешь шкатулку выбрать? – попросила я, меняя неприятную для меня тему. – Ты лучше меня знаешь, что может понравиться маленькой девочке. Еще на нее можно наложить иллюзию – какой-нибудь экзотический цветок, который будет расти при открывании шкатулки. Если заложить несколько вариантов цветов, стеблей, листьев, бутонов и комбинировать это все случайным образом, то не только ребенку понравится, но и взрослому.
– А что, интересно должно получиться, – задумалась Грета. – Шкатулку тоже надо резную, с растительным рисунком.
Мы отправились выбирать подарок, что оказалось не так-то просто сделать. Нет, шкатулок было очень много, но либо они нам не подходили, либо цена их выходила за пределы суммы, которую я могла выделить на покупку. Наконец я все-таки определилась. Ларец был не очень большой, деревянный, обитый внутри темно-синим бархатом. Украшен он был рисунком с растительными мотивами. Грета придирчиво его осматривала, но недостатков не нашла и согласилась, что для нашей затеи он подойдет. Пока шли в общежитие, обсуждали, какую иллюзию будем туда вкладывать, поэтому вернулись мы с готовым решением. Оставалось его лишь воплотить, но это много времени не заняло. Изображение взяла на себя Грета, а я все остальное. У нас с ней хорошо получалось работать в паре – понимали друг друга с полуслова. Мы открывали и закрывали шкатулку, выявляя и устраняя все возможные недочеты. Наконец результат был признан нами идеальным, накопитель, спрятанный за обивкой, полностью заполнен, а шкатулка красиво упакована. Я пристраивала сверху пышный бант, напевая незатейливую песенку про весенний ветер, когда к нам постучали.
За дверью неприкаянно стояла Фогель, что сразу испортило настроение, бывшее до ее появления прекрасным. И не только мне.
– Лиза, ты двери, часом, не перепутала? – недружелюбно спросила Грета.
– Эрна, я хотела с тобой поговорить, – не обращая внимания на явную враждебность подруги, обратилось ко мне лицо, пострадавшее не так давно от нашей магии и, видимо, стремившееся это опять повторить.
– Просто поразительно, – язвительно сказала Грета. – Поговорить она хотела. А до этого ты чем занималась? Если это ты так молчала, то мне страшно становится, когда я подумаю, как ты разговариваешь.
– Эрна, пожалуйста, – умоляюще глядела на меня Фогель.
Она делала вид, что не замечает Гретиных подначек, и это было так непохоже на нашу сплетницу, что я решила ее выслушать. В конце концов, ничего страшного не случится, если я с ней поговорю.
– Что ты хочешь мне сказать?
Я жестом пригласила ее в нашу комнату, где Лиза тут же уселась у стола и окинула его плотоядным взглядом. Но конфет, к ее большому разочарованию, там не было. Она разочарованно вздохнула.
– Я хотела поговорить об Олафе. Он тебе не нужен. У тебя есть Штаден. Отдай Олафа мне.
– Как я могу отдать его тебе? – опешила я. – Он не вещь и мне не принадлежит. Он сам решает, с кем быть.
– Но он же тебе не нужен? – умоляюще спросила Фогель.
– Не нужен, – согласилась я.
– Так скажи ему это.
– Лиза, я ему это столько раз говорила, что не сосчитать. Я просила даже леди Кларк об этом с ним побеседовать. Он и тогда не понял. Я не знаю, что я еще могу сделать.
– Я его так люблю! А он меня бросил! – Она зарыдала, некрасиво скривив рот.
Истерики в нашей комнате – дело нечастое. Что там говорить, до этого дня такого не было ни разу – ни я, ни Грета не склонны рыдать по малейшему поводу. Мы с подругой только и смогли, что растерянно переглянуться.
– Лиза, не плачь, пожалуйста, – испуганно сказала я. – Давай вместе подумаем, что можем сделать.
Фогель всхлипывала и причитала. Мы с Гретой пытались ее успокоить, но безуспешно. Она не обращала на нас внимания и лишь бесцельно водила глазами по комнате. Вдруг что-то ее привлекло настолько, что слезы моментально высохли.
– Какой красивый браслет, – восхищенно сказала Фогель, беря его со стола. – Если бы мне подарили, я бы носила не снимая. Это не Штаден принес, правда? Это тот, его друг. Как его зовут?
Грета выразительно на меня посмотрела. Признаю. Не права. Надо было сразу веделевский подарок подальше убрать. Но кто знал, что Фогель придет? После истории с ее дверью она шарахалась от нас как от прокаженных.
– Зачем тебе его имя? – недружелюбно спросила
подруга.
– Я люблю его, – ошарашила нас Лиза. – А как зовут, до сих пор не знаю.
– Кого ты любишь? – растерялась я.
Мне на миг показалось, что у меня слуховые галлюцинации – как же, пришла с признанием в любви к одному, а теперь говорит о чувствах совсем к другому.
– Друга Штадена, – невозмутимо ответила она, – который к вам сюда приходит с пирожными и конфетами.
Она так мечтательно это сказала, что можно было подумать, предмет ее любви – как раз то, что у нас обычно стоит на столе.
– Подожди, – удивилась Грета, – ты когда пришла сюда, говорила про Олафа, так?
– Кому интересен этот неудачник, когда рядом есть настоящие мужчины. – Фогель положила браслет на стол, но продолжала водить по нему пальцем, не в силах оторваться от этого увлекательнейшего занятия. – Как его зовут?
– Дитер Ведель, – четко сказала подруга, подхватила одуревшую Лизу и выставила за дверь.
– Дитер… какое красивое имя, – донеслось оттуда восторженное.
– Зачем ты сказала? – возмутилась я. – Она ненормальная. Еще потащится в Военную академию искать Веделя. Неужели тебе его не жалко?
– Ты не поняла? – удивленно сказала Грета.
– Что я должна была понять?
– Ты не зря не хотела брать браслет в руки. Он был с начинкой.
Я пригляделась. На нем еще можно было разглядеть легкую дымку сработавшего заклинания. Заклинания ментальной магии. Заклинания, которое в одно мгновение заставило Лизу поменять предмет своей страсти. Мне даже в голову не пришло проверять подарок, настолько я доверяла Веделю. Но сейчас я испытывала к нему лишь чувство гадливости. С помощью карандаша я переместила браслет на лист бумаги и тщательно его завернула. Пусть заложенное заклинание уже сработало и не могло заставить полюбить, но прикасаться к веделевскому дару было противно. Я положила сверток в карман и молча направилась к выходу.
– Ты в Военную академию? – уточнила Грета. – Я с тобой. Хочу в глаза ему посмотреть. Я тоже могла это взять.
Поддержка мне и не требовалась, но в таком желании подруге отказать я не могла. Всю дорогу она громко возмущалась гадкой натурой Веделя, распаляя и себя, и меня все больше и больше, хотя я и без этого была зла до невозможности. Хотелось швырнуть ему этот подарок в лицо и высказать, что я думаю о таких людях. Мы с Гретой ему доверяли и не ждали никакой подлости! В общежитие, где жили будущие военные маги, нас не впустили, предложили дождаться Веделя у входа. За ним отправился дежурный. Дитер вышел очень быстро, лицо его сияло, что разъярило меня еще больше.
– Дитер, – сказала я, стараясь говорить спокойно, а не накинуться на него с обвинениями, – я решила вернуть вам браслет, не дожидаясь, пока пройдут две недели. То, что вы сделали, это возмутительно! Я не ожидала от вас настолько подлого поступка. Я не хочу вас больше видеть. Никогда.
– Эрна, – растерянно сказал он, – что вы такое говорите? О чем вы?
Недоумение на его лице меня не убедило, лишь еще сильней распалило. Делаешь пакости – так будь добр отвечать за них, а не делать вид, что ты здесь ни при чем.
– Вы прекрасно меня поняли. Да, и еще, Дитер. В нашем общежитии вас ждет очень влюбленная инорита. Элиза Фогель. Знаете ее?
– Нет.
– Узнаете. Она девушка такая, долго ждать не будет – сама придет сюда в поисках предмета своей страсти, – мстительно сказала я. – Можете готовиться.
Грета тоже разразилась эмоциональной речью, в которой кратко, но емко охарактеризовала Веделя как очень нехорошего человека. Честно говоря, я даже не знала, что подобные слова и выражения используются моей подругой, а Крастен ей так и не прочитал обещанную лекцию. Но для того, чтобы описать случившееся, эти слова подходили как нельзя лучше. Дитер недоуменно молчал, лишь переводил взгляд с меня на Грету. Но к ее речи я ничего добавлять уже не хотела. Лишь только она закончила, мы развернулись и ушли.
Глава 30
Уйти далеко нам не удалось. Ведель не стал стоять истуканом возле своего общежития, а бросился вдогонку и схватил меня за руку. Я попыталась ее выдернуть, но безуспешно, и гневно на него посмотрела.
– Подождите, Эрна, – умоляюще произнес он. – Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите. Что я сделал? При чем тут какая-та Элиза?
– Ваш браслет с заклинанием взяла в руки Фогель, и сейчас она влюблена в вас по самые уши, – холодно пояснила Грета.
– Вы думаете, что на моем подарке было заклинание? – поразился он.
– На браслете остались следы ментальной магии.
– Зачем мне это надо было делать? Я никогда не скрывал своих чувств. И если я бы хотел вас приворожить, что мешало мне принести конфеты с подобной начинкой и проследить, чтобы их съели именно вы? Я почти ежедневно приходил… – даже с некоторой растерянностью, для него нехарактерной, сказал Ведель.
Мы с Гретой переглянулись. В самом деле, слова Дитера звучали правдиво.
– Но влюбилась она в вас, – неуверенно заметила я.
– Я не знаю, как мне оправдаться в том, что не делал, – с отчаянием в голосе сказал Ведель. – Это ужасно – то, что вы про меня подумали.
– Дитер, – растерялась я, – а что мы должны были подумать? Вы принесли браслет. Его взяла в руки Фогель и моментально в вас влюбилась. Это факты.
– У меня нет этому объяснения. Но я этого не делал.
Ведель выглядел совсем убитым нашими словами. Его поведение сильно поколебало мою уверенность. Я растерянно посмотрела на Грету. Я бы так хотела, чтобы он не имел отношения к этому гадкому происшествию, но… Факты. Факты говорили против него. Грета меня поняла.
– Дитер, – сказала она, – мы бы хотели вам поверить. Дайте слово, что вы не имеете к этому отношения.
– Слово чести, – твердо ответил он.
Такими словами не разбрасываются даже гражданские, а уж военные – тем более. Теперь у меня не осталось сомнений в его невиновности. От этого стало легче, но ненамного. Сработавшее заклинание его слова не отменили.
– Кто тогда это сделал? – недоуменно сказала я.
– Кто угодно, – после непродолжительных раздумий ответила Грета. – Я же говорила тебе убрать браслет со стола.
– Но зачем? Кому было нужно, чтобы я влюбилась в Дитера?
– Может, кто из штаденовских девиц? – предположила Грета. – Дитер, вы не знаете, с кем он сейчас встречается?
– У нас не принято обсуждать подобные темы, – уклончиво ответил он. – Но ментальная магия – не тот раздел, который дают всем. Насколько я знаю, в вашей академии не предусмотрен курс даже по основам. Значит, это должна быть магичка, учащаяся на последнем курсе нашей академии или окончившая ее. Девушек у нас очень мало, и все они четко знают, что использование ментальной магии в быту – уголовное преступление. Кстати, и я обязан доложить о случившемся.
– Что будет теперь с Лизой? – спросила я. – Она так и останется влюбленной?
– Я не знаю, – ответил он. –