леди Штаден, он побледнел и тут же признался в этом преступлении. Только сообщить, кому он за это заплатил, не смог, понес всякую чушь о случайно встреченном в таверне маге. Думаю, он бы и заклинание на себя взял, только формулу предоставлять пришлось бы. Ничего, как мне доложили, после нашего разговора он прямиком отправился в библиотеку, где начал изучать литературу по менталу. Так что если бы дело дошло до суда, что-нибудь состряпал бы.
– Зачем он это сделал? – спросила я, так до конца и не отойдя от шока, вызванного словами офицера о моей возможной вине.
– Неужели не понятно? – удивленно посмотрел он на меня. – Любит он вас. Впрочем, он мало чем рисковал. Его, скорее всего, даже не отчислили бы. Наложили бы отсроченное взыскание и после окончания учебы отправили бы отрабатывать в дальний гарнизон. А вот для вас последствия были бы куда серьезнее. Это уже вопрос безопасности государства, покушение на убийство практически. Мне весьма интересно, почему курсант Ведель поверил, что вы такое могли сделать. А ваш муж на такое предположение отреагировал почти вот как сейчас леди Кларк.
– И что он сказал? – механически поинтересовалась я.
– Точную цитату я, пожалуй, не приведу. Да и зачем она вам? Все-таки армейская лексика не для благородных дам. Но смысл, смысл был именно такой. И кроме того, курсант Штаден сказал, что вы пришли к взаимопониманию и вопрос о разводе уже не стоит. Это соответствует действительности?
На мгновение я даже заколебалась – так захотелось солгать и отвести от себя подозрения, но потом все-таки честно сказала:
– Нет, это не так.
– Я так и подумал, – задумчиво покивал майор. – И этот стремится вас защитить.
– Меня надо защищать? Вы ведь не считаете, что это сделала я?
– Не считаю, – согласился он. – Я уверен, что это сделал другой человек. Но мне совершенно непонятно, почему он сделал это именно сейчас. И доказательств нет. Поэтому я и пытаюсь найти хоть какие-то зацепки.
– И кого вы подозреваете? – подала голос леди Кларк.
– Это вас совершенно не касается, – отрезал он. – Тайну следствия еще никто не отменял.
Следователь задал мне еще множество вопросов о моих запутанных отношениях с Веделем, Штаденом и Зольбергом. Не знаю, нашел ли он в ответах хоть что-нибудь полезное, но к концу нашего разговора он выглядел еще более недовольным, чем в начале. Когда меня наконец отпустили, идти на занятия не было ни малейшего смысла – за оставшиеся полчаса я все равно не успела бы ничего сделать. Поэтому я направилась в нашу с Гретой комнату. Уже поворачивая к ней, я услышала голос Штадена и невольно замедлила шаг. Судя по всему, Кэрст был в ярости, его голос даже вибрировал от с трудом сдерживаемых эмоций.
– Зольберг, хватит испытывать мое терпение. Я тебя не трогаю, чтобы не расстраивать Эрну, но всему есть предел. Имей в виду, что целители могут вылечить не все повреждения. Держись от моей жены подальше, если не хочешь остаток жизни провести в инвалидном кресле.
Получается, что Олаф опять меня караулил около комнаты, а Штаден пришел и его там обнаружил. Как же нехорошо получилось! Только скандала мне сейчас не хватает. Я тихо развернулась и ушла, пока меня не видели. Не хотелось видеть ни разъяренного «мужа», ни его униженного противника. Мое появление тоже может вызвать новый виток, а так есть надежда, что все закончится мирно. Я села на скамейку недалеко от общежития и, чтобы хоть немного успокоиться, попыталась перечитать лекции за сегодня, но голова наотрез отказывалась в этом участвовать. Все мысли вертелись вокруг этого проклятого браслета. Версия о попытке стравить двух курсантов мне казалась натянутой. Штаден меня не любил и с самого начала знал, что Ведель любит. А Дитер, на мой взгляд, был не из тех, кто пытается что-либо провернуть за спиной друга, и если сюда еще приплюсовать мою внешнюю сдержанность, то в случае удачного приворота страдали мы бы друг о друге на расстоянии. И потом, как оказалось, заклинание заставляло влюбиться не в конкретного мужчину, а в того, кто держал браслет последним. То есть если бы за то время, что браслет лежал на столе, его подержали в руках Кэрст или Марк, к примеру, то я воспылала бы страстью уже к одному из них. Получается, что тому, кто наносил заклинание, и разницы особой не было, на кого оно сработает. Такую глупость из моих знакомых могла сделать только Фогель – ей-то точно все равно, в кого я влюблюсь, лишь бы ей Олаф в результате достался. Но вот незадача, она сама пострадала. Мысли путались и разбегались. Голова, начавшая побаливать еще во время допроса, теперь просто раскалывалась. Я обхватила ее руками в попытках хоть немного утихомирить боль, когда вдруг на мои виски легли руки и недовольный голос Штадена сказал:
– Не дергайся. Сейчас полечу.
Боль начала сворачиваться в упругий клубок, который все уменьшался в размерах, пока не исчез совсем. Я облегченно выдохнула:
– Спасибо.
– Как прошла беседа со следователем? – поинтересовался он вместо «пожалуйста».
– Нормально прошла. Зачем ты сказал, что мы не собираемся разводиться? Это неправда.
– Мы можем сделать это правдой хоть сейчас, – усмехнулся Штаден. – Собираешь вещи и переселяешься ко мне. Как я говорил, с моей стороны возражений нет.
– С моей есть, – посмотрела я на него недовольно. – Следователю я сказала, что это ложь.
– Это ты поторопилась, – с явным разочарованием в голосе заметил он. – Хотел тебя предупредить, да не успел.
– Если будешь продолжать в том же духе, следователь решит, что у тебя явный мотив был, – заявила я. – А то он кого-то подозревает, а мотив найти не может.
– А у меня какой мотив может быть? – удивился он.
– Ну как же? Вынудить меня к тебе переехать, – ехидно ответила я ему. – Чем не мотив?
– Если бы я хотел тебя вынудить, наша последняя совместная ночь закончилась бы не так, – опять усмехнулся он. – Не нужно было тебя слушать – сейчас одной проблемой было бы меньше. А то и несколькими.
Воспоминания о последней поездке к отцу Штадена прошлись по мне жаркой волной. Я покраснела и сказала:
– Я с тобой больше никуда не поеду.
– А как же наш договор?
– Ты его сам постоянно нарушаешь! – возмутилась я. – И теперь меня шантажируешь!
– Где это я его нарушаю? – удивился он. – У нас условия четко оговорены. Ты ездишь со мной к отцу, я не отказываюсь давать согласие на развод. Я разве отказывался? А вот ты…
– Ты пытаешься сделать так, чтобы о разводе уже и речи не было, – не успокаивалась я. – Ты ведешь себя неподобающим образом!
– Неподобающим образом – это как?
– Ты меня соблазняешь!
– Что неподобающего в том, что я пытаюсь соблазнить собственную жену? – заинтересованно спросил он. – Вот если
бы речь шла о чужой…
– Мы собираемся разводиться!
– Нам могут опять отказать в разводе. И что тогда ты будешь делать?
– Если откажут, тогда и буду решать, – помрачнела я. – А то как-то у меня все решения последнее время неправильные.
– Поэтому я предлагаю все решения взять на себя, – беря мою руку и целуя ладошку, сказал Кэри.
Хотелось, чтобы это продолжалось вечно – моя рука в руке Штадена и этот странный жар по всему телу. Нужно лишь согласиться на его предложение, и все.
– Если тебе так не терпится кем-либо командовать и подождать полтора года ты не можешь, заведи собаку, – ответила я, упрямо отбирая руку. – Она с радостью будет все твои решения принимать.
– Почему именно полтора года?
– Как же, ты как раз окончишь свою академию и получишь кого-нибудь в подчинение.
– А, – разочарованно протянул он. – А я было решил, что ты себе срок назначила, через который ты согласишься.
– Штаден, я уже говорила, ты меня не устраиваешь в качестве мужа.
– А в каком качестве я тебя устраиваю? – нахально спросил он.
– Ни в каком, – отрезала я.
– А в качестве друга?
Я задумалась. Общение со Штаденом уже не вызывало у меня отторжения, как в начале нашего брака. Но дружба с человеком, в которого влюблена, это извращение какое-то. К тому же…
– Друзей не пытаются соблазнить, – твердо ответила я.
– Слушай, Эрна, неужели я тебе совсем не нравлюсь?
Я начала его цитировать:
– Ты привлекательный, умный, изобретательный. Что-то я еще забыла…
– Вероятность зачатия магически одаренных детей, – любезно подсказал он. – Мы идеально друг другу подходим, как я и говорил!
– Кэрст, – устало сказала я, – неужели для тебя действительно безразлично отсутствие любви в браке?
– Эрна, мне иногда кажется, что ты надо мной издеваешься, – неожиданно выдал он.
Его слова застигли меня врасплох. Я смотрела на него и пыталась понять, что он имеет в виду, но так и не пришла к каким-то определенным выводам. Логичнее всего было предположить – он сейчас намекает, что я ему отказываю в исполнении супружеских обязанностей, но почему-то мне казалось, что речь идет все-таки совсем не об этом. В конце концов, это он мог добрать и на стороне, я сцен ревности ему не устраивала.
Мы смотрели друг на друга и молчали. Его глаза казались еще темнее, чем обычно, и какие чувства они скрывали, так и оставалось для меня загадкой. Наконец Кэри прервал молчание, предложив прогуляться до ближайшего кафе и угоститься мороженым. Я согласилась. Возвращаться к себе и встречаться с Олафом, назойливость которого в последнее время меня раздражала, не хотелось. Наверняка после ухода Штадена Зольберг опять караулит около нашей двери.
В кафе я выбрала столик около окна. Мне нравится смотреть, как мимо проходят люди, как перед глазами разыгрываются беззвучные сценки из жизни. Но сейчас это позволяло смотреть на улицу, а не на Штадена, вид которого наводил меня в последнее время на такие странные мысли. «Голодные», как назвал бы их папа. И речь в данном случае шла совсем не о еде.
– Тебе, я так понимаю, клубничное? – спросил «муж», делая заказ.
– Карамельное, – уточнила я.
Не то чтобы я не любила вариант, им предложенный, но если есть выбор, грех им не воспользоваться.
– Помнится, тогда в кафе около нашей академии мороженое было клубничным, – продемонстрировал он великолепную память.
– Это в соответствии со стратегией Греты, – пояснила я. – Она считает, что любовь к клубнике гармонично дополняет образ не совсем умной инориты.
Штаден усмехнулся, но ничего не сказал. Заказал мне карамельное, обильно посыпанное орешками, а себе взял обычное сливочное безо всяких добавок. Мороженое мы ели в полной тишине. Я недоумевала, зачем он меня пригласил, и для самого Кэрста, похоже, это тоже было загадкой.
Так же молча проводил он меня до комнаты и уже разворачивался, чтобы уйти, когда открылась дверь и выскочила разгневанная Грета, которую тщетно пытался остановить Марк.
– Штаден, ты зачем Олафу челюсть сломал? – возмущенно начала она.
Я ахнула и негодующе посмотрела на «мужа». Такого я от него не ожидала – он проявлял в последнее время чудеса терпения по отношению к моему поклоннику, а тут вдруг изувечил.
– Нужно уметь либо молчать, либо отвечать за свои слова, – несколько раздраженно ответил Штаден. – И потом, не могу не отметить, что со сломанной челюстью он выглядит намного лучше. Завершенный образ получается. Гармоничный. И, главное, молчаливый.
– Тоже мне, ценитель прекрасного нашелся, – продолжала негодовать подруга. – Он теперь несколько дней заниматься нормально не сможет!
– Зато и ходить сюда перестанет, – зло ответил Штаден. – А то обнаглел совершенно от безнаказанности.
– Кэрст, будет он сюда ходить или нет, это совершенно не имеет никакого значения, – попыталась я его успокоить.
Но мои слова почему-то разозлили его еще сильнее. Губы сжались в тонкую ниточку, на скулах заходили желваки.
– Поэтому я попросила бы тебя больше его не бить, – испуганно закончила я почти шепотом.
Глава 35
Со Штадена обещание не бить Олафа получить не удалось. Он ушел настолько взбешенный, что я даже испугалась, что прямо сейчас он доберется до Олафа и сломает ему то, что еще не ломал. Для полной гармонии. Но нет, Кэрст пошел сразу на выход из академического городка и даже взгляда не бросил на целительское крыло. Я выбежала было за ним, но он и на меня не оглянулся, так и ушел. Долго переживать мне не дали: лишь только я вернулась в комнату, Грета с Марком начали обсуждать историю с браслетом. Следователь тоже шокировал подругу обвинением, и это ее настолько разозлило, что она решила непременно докопаться до истины. Она фонтанировала идеями и требовала того же от нас. Я зачем-то рассказала о своих размышлениях, которые теперь мне и самой казались глупыми.
– Да, это в духе Фогель, – неожиданно оживилась подруга. – Она могла и забыть, что сделала.
– Да ну, – усомнился Марк. – Ты бы забыла, если бы наложила ментальное заклинание на чужой браслет?
– Я – нет. А вот Фогель – вполне. Она могла посчитать, что заклинание за это время сработало, и не проверить. Или была уверена, что на нее не сработает, так как она его и наносила.
– Если бы она была настолько глупа, то не сдала бы даже первую сессию, – резонно заметил Марк.
– Она и вылезает еле-еле. В основном на семейных наработках, – сказала Грета.
– На семейных наработках?! – воскликнула я. – Значит, у нее магическая семья?
– Ты не знаешь? – удивилась подруга. – Она постоянно хвастается, что оба ее родителя – магистры.
– Да не слушаю я, что она говорит, – смутилась я. – Она врет все время, вот я и перестала обращать внимание на то, что она болтает. Но я не об этом хотела сказать. Следователь утверждал, что заклинание нестандартное и явно из семейных архивов.
Марк и Грета переглянулись.
– Не может быть, – неуверенно сказал Марк. – Это же полнейший идиотизм.
– И кто тогда, по-твоему? – заинтригованно спросила я. – В