В гостиную вошел придворный по имени Рендел — высокий, худощавый, темноволосый и не скупящийся на улыбки. Я сообразил, что что-то случилось, так как он не улыбался и вошел быстрее обычного. Он окинул взглядом всех присутствующих, остановил его на Виале, быстро подошел и прочистил горло.
— Ваше Величество… — начал он.
Виала слегка повернула голову в его направлении.
— Да, Рендел, — произнесла она. — В чем дело?
— Только что прибыла делегация из Бегмы, — ответил он, — и мне не объяснили, каким будет характер приема.
— О, господи! — отложила вилку Виала. — Она же должна была прибыть не раньше послезавтра, когда вернется Рэндом. Жаловаться-то они хотят именно ему. Что вы решили сделать?
— Рассадил их пока в Желтой гостиной, — ответил он, — и сказал, что пойду доложить об их прибытии.
Она кивнула.
— Сколько их там?
— Премьер-министр Оркуз, — перечислял он, — его секретарша Найда, приходящаяся также ему дочерью. И другая дочь, Корал. С ними также четверо слуг — двое мужчин и две женщины.
— Ступайте, прикажите слугам надеть парадное обмундирование и позаботьтесь, чтобы им приготовили подобающие покои, — приказала она. — И уведомите кухню. Возможно, они не обедали.
— Хорошо, Ваше Величество.
Он попятился к дверям.
— …А потом явитесь ко мне в Желтую гостиную и доложите о сделанном, — продолжала она, — и тогда я вам дам дополнительные указания.
— Считайте, что это уже сделано, — ответил он и поспешил удалиться.
— Мерлин, Льювилла, — Виала поднялась. — Пойдемте, помогите мне развлечь их, пока все готовят.
Я проглотил последний кусочек десерта и встал. Я не испытывал горячего желания болтать с дипломатом и его свитой, но оказался под рукой, и это было одной из тех обязанностей, которые иногда случаются в нашей жизни.
— Э… А для чего, собственно, она здесь? — спросил я.
— Какой-то протест по поводу того, что мы делали в Кашере, — ответила она. — Они никогда не поддерживали с Кашерой особенно дружеских отношений и я теперь не знаю, для чего они здесь — то ли протестовать против возможного допуска Кашеры в Золотой Круг, то ли их расстроило наше вмешательство во внутренние дела Кашеры. Возможно, они опасаются потерять рынок сбыта, когда такой близкий сосед вдруг станет пользоваться тем же предпочтительным статусом в торговле, что и они. Или, возможно, у них другие планы по поводу трона Кашеры и мы только перебежали им дорогу. А может, и то, и другое. Что бы там ни было… Мы не сможем сказать им ничего такого, что сами не знаем.
— Я просто хотел узнать, каких тем надо избегать, — сказал я.
— Всего вышеназванного, — ответила она.
— Я сама думала о том же, — сказала Льювилла. — Однако, я также подумала, нет ли у них каких-нибудь полезных сведений о Далте. Их агенты должны пристально следить за всем, происходящим в Кашере.
— Не заводи речь об этом, — посоветовала Виала, направляясь к двери, — если они и сболтнут ненароком или захотят что-то выдать, то тем лучше для нас. Поймай их на этом. Но не показывай, что тебе хотелось бы знать.
— Хорошо, что появился, Мерлин. В такие моменты всегда полезно иметь лишнее улыбающееся лицо.
— А почему я при этом не чувствую особого веселья? — сказал я.
Мы проследовали в комнату, где поджидали премьер-министр и его дочери. Их слуги уже отправились перекусить на кухню. А официальные лица все еще оставались голодными, и это говорит в пользу протокола, тем более, что он, кажется, требовал некоторого ожидания перед тем, как подадут еду. Оркуз был среднего роста и коренастый, с черными, со вкусом причесанными волосами, морщины на его широком лице, кажется, указывали, что он куда хитрее, и чаще хмурится, чем улыбается, чему он предавался большую часть дня. Лицо Найды представляло более красивый вариант его лица, и хотя у нее проявлялась склонность к дородности, она твердо удерживалась на привлекательном уровне. К тому же она часто улыбалась и обладала привлекательными зубками. С другой стороны, Корал была выше и отца, и сестры, стройнее, с рыжеватыми волосами. Когда она улыбалась, ее улыбка казалась менее официальной. В ней также было что-то смутно знакомое. Я гадал, не встречал ли ее на каком-нибудь скучном приеме несколько лет назад. Однако, будь это так, я уже вспомнил бы.
После того, как нас представили и разлили вино, Оркуз сделал короткое замечание Виалы о «недавних неприятных новостях» относительно Кашеры. Мы с Льювиллой быстро встали по бокам Виалы, чтобы оказать моральную поддержку, но она ответила только, что такие вопросы нужно обсуждать только по возвращении Рэндома. И что в данный момент она всего лишь хотела бы позаботиться об их достойном приеме. Он с этим полностью согласился, даже слегка улыбнулся. У меня сложилось впечатление, что он просто хотел сразу зафиксировать цель своего визита. Льювилла быстро свернула разговор на его путешествие, и он любезно позволил сменить тему. Политики чутко реагируют на все.
Позже я узнал, что посол Бегмы даже не знал о его прибытии, и это, казалось бы, указывало, что Оркуз прибыл настолько быстро, что опередил уведомление посольства. И он даже не потрудился завернуть к послу, а направился прямо во дворец. Эти сведения я узнал немного позже, когда он спросил, доставлено ли послание.
Чувствуя себя лишним в грациозных выпадах и нейтральной болтовне Льювиллы и Виалы, я отступил на шаг и стал подумывать, как бы половчее сбежать. Какая бы игра здесь не затевалась, она меня совершенно не интересовала.
Корал тоже отступила и вздохнула. Затем взглянула на меня и улыбнулась, окинула быстрым взглядом помещение и подошла ближе.
— Я всегда мечтала посетить Амбер, — призналась она мне.
— Он таков, каким представлялся вам? — спросил я.
— О, да. Пока… Конечно, я еще мало видела…
Я кивнул и мы еще немного отдалились друг от друга.
— Мы с вами где-то раньше встречались? — спросил я.
— Не думаю, — усомнилась она. — Я не так уж много путешествовала, а вы, по-моему, не бывали в наших краях. Не так ли?
— Да, хотя в недавнее время они вызывали у меня любопытство.
— Я, однако, кое-что знаю о вас, — продолжала она. — Просто из общих сплетен. Я знаю, что вы из Дворов Хаоса, и знаю, что вы учились в колледже в том Отражении, которое вы, амбериты, кажется, столь часто навещаете. Я много раз думала, на что похож тот мир.
Я заглотнул приманку и принялся рассказывать ей о колледже и о своей работе, о том, какие места посетил и что любил делать. Пока я рассказывал, мы подобрались к дивану в противоположном конце комнаты и расположились поудобнее. Оркуз, Найда, Льювилла и Виала, кажется, не заметили нашего уединения, и если уж мне нужно было находиться здесь, то я находил более приятным беседовать с Корал, чем слушать их. Не желая рассказывать один, я попросил ее рассказать о себе. Она сообщила мне о своем детстве, проведенном в Бегме и ее окрестностях, о своей любви к загородным прогулкам — на лошадях и лодках по рекам и озерам; о прочитанных ею книгах и довольно невинных любительских занятиях магией. Она как раз собиралась перейти к описанию кое-каких интересных обрядов, совершаемых тамошними крестьянами для обеспечения плодородия почвы, как вошла служанка и, приблизившись к Виале, что-то сообщила ей. За дверями виднелись и другие слуги. Виала затем сказала что-то Оркузу и Найде, те кивнули и двинулись к двери. Льювилла отделилась от них и направилась в нашу сторону.
— Корал, — сказала она. — Ваши покои готовы. Один из слуг покажет вам, где они. Наверное, вы хотели бы перекусить и отдохнуть после путешествия.
Мы встали.
— Я, в общем-то, не устала, — сказала она, глядя скорее на меня, чем на Льювиллу, и в уголках ее рта притаился намек на улыбку.
Какого черта?! Я вдруг понял, что мне очень приятно ее общество, и поэтому сказал:
— Если вы не откажетесь переодеться во что-нибудь попроще, я буду рад показать вам город. Или дворец…
Намек в уголках рта превратился в настоящую улыбку, на которую стоило посмотреть.
— Тогда мы встретимся с вами здесь через полчаса, — закончил я после того, как она сказала:
— Я хотела бы все это осмотреть.
Я вывел ее и проводил до основания парадной лестницы. Так как на мне все еще была красная фланелевая рубашка и джинсы, не следует ли мне переодеться во что-нибудь более соответствующее местной моде. А, черт с ним! — решил я затем. Мы же собрались просто прогуляться. Поэтому к своему наряду я добавил перевязь, оружие, плащ и самые лучшие свои сапоги. Можно было бы, однако, еще подровнять бороду, так как оставалось немного времени. А может, навести маникюр…
— Эй, Мерлин… — Льювилла положила руку на мой локоть и увела в ближайшую нишу. Я позволил увлечь себя туда.
— Да? — осведомился я затем. — Что такое?
— Гм… — замялась она. — Она довольно миленькая, не правда ли?
— Думаю, ты права, — согласился я.
— Она вскружила тебе голову?
— Ну и ну, Льювилла! Не знаю. Я же только-только познакомился с этой дамой.
— …И уже назначил ей свидание.
— Брось! Сегодня я заслуживаю снисхождения. Я с удовольствием поболтал с ней и хотел показать достопримечательности. Думаю, мы неплохо проведем время. Что в этом плохого?
— Ничего, — ответила она, — пока ты не теряешь из виду перспективы.
— О какой перспективе ты говоришь?
— Мне кажется довольно любопытным, — сказала она, — что Оркуз привез с собой двух симпатичных дочерей.
— Найда действительно секретарша, — возразил я неизвестно на что. — А Корал давно хотела увидеть Амбер.
— Угу, а для Бегмы было бы очень неплохо, если бы одна из них чисто случайно заарканила члена нашей семьи.
— Льювилла, ты слишком подозрительна, — сказал я.
— Это происходит со всяким, прожившим достаточно.
— А я и сам собираюсь жить долго и, надеюсь, это не заставит меня искать корыстный мотив в каждом человеческом поступке.
— Конечно. Забудь, что я тебе сказала, — улыбнулась она, зная, что я не забуду. — Желаю вам хорошо провести время.
Я вежливо рыкнул и направился к себе в комнату.
Глава 4
Итак, в разгар всевозможных опасностей, интриг и тайн я решил устроить себе каникулы и прогуляться по городу с хорошенькой леди. Из всех выборов, которые я мог сделать, этот, безусловно, был самым привлекательным. Кто бы ни был тот враг, с какой бы силой я не сталкивался, на время оставлял инициативу ему. Я не испытывал никакого желания охотиться на Юрта, вступать в поединок с Маской или следовать повсюду за Люком, пока он не оправится и не сообщит мне, хочет ли он по-прежнему добыть скальпы нашей семьи или нет. Далт был не моей проблемой. Винта исчезла. Колесо-Призрак помалкивало, а дело с отцовским Лабиринтом могло подождать, пока я не освобожусь. Сияло солнце и дул мягкий ветер, хотя в этом сезоне погода изменчива. Просто жалко было тратить хороший последний день на что-то меньшее, чем удовольствие. Я насвистывал, наводя марафет, а затем направился к лестнице, чтобы явиться к назначенному времени первым.
Однако Корал пришла раньше, чем я предполагал, и уже ждала меня. Я одобрил ее консервативные темно-зеленые брюки, темную рубашку медного цвета и теплый коричневый плащ. Сапожки ее, похоже, прекрасно подходили для прогулки, и она надела темную шляпку, прикрывавшую большую часть ее головы. Завершали наряд перчатки и кинжал на поясе.
— Все готово, — объявила она, увидев меня.
— Отлично, — улыбнулся я и провел ее по коридору.
Она начала было сворачивать по направлению к парадному входу, но я указал ей налево, а потом еще раз налево.
— Выход через боковую дверь меньше бросается в глаза, — пояснил я.
— Что и говорить, у вас любят секретничать, — отозвалась она.
— Привычка, — отвечал я. — Чем меньше посторонние знают о твоих делах, тем лучше.
— Какие посторонние? Чего вы опасаетесь?
— В данную минуту? О, множества вещей. Но мне не хотелось бы потратить такой приятный день на оглашение списка.
Она покачала головой в жесте, воспринятом мною как смесь благоговения и неодобрения.
— Выходит, люди говорят правду? — спросила она. — Что дела ваши настолько сложны, что вы носите с собой памятки?
— Ну, для любовных дел у меня в последнее время не было возможности, — ответил я. — Так же, как и для простых размышлений. — А затем, увидев, что она покраснела, добавил: — Извините. В последнее время я и вправду вел немного сложную жизнь.
— О… — Она взглянула на меня, явно напрашиваясь на подробности.
— Как-нибудь в другой раз, — принужденно рассмеялся я, взмахнув плащом и приветствуя часового.
Она кивнула и дипломатично сменила тему.
— Полагаю, я прибыла во время года, неподходящее для осмотра ваших знаменитых садов?
— Да, они в основном уже сбросили листву, — подтвердил я, — за исключением японского сада Бенедикта, который в некотором роде отстает. Возможно, мы как-нибудь прогуляемся туда и выпьем чашечку чая, но я думаю, сейчас мы погуляем по городу.
— Отлично, — согласилась она.
Я велел часовому у потерны передать Хендону, сенешалю Амбера, что мы направляемся в город и не знаем, когда вернемся. Он ответил, что передаст, как только его сменят, что произойдет весьма скоро. Пережитые события в «Окровавленном Билле» научили меня оставлять такие сообщения. Не то, чтобы я полагал, что нам грозят какие-то опасности, но сообщить следует.
Листья шуршали у нас под ногами, когда мы направились по одной из дорожек к боковым воротам. Ярко сияло солнце; всего лишь несколько прядей перистых облаков нисколько не загораживали его. В небе стая темных птиц летела на юг, к океану.
— А у нас уже выпал снег, — сказала она. — Везет вам.
— Нас выручает теплое течение, — сказал я, вспоминая кое-что, рассказанное мне Жераром. — Оно делает наш климат куда более умеренным по сравнению с другими местами на той же широте.
— Вы много путешествуете? — спросила она.
— Я попутешествовал куда больше, чем хотелось бы, — проворчал я. Особенно в последнее время. И хотел бы хотя бы на год осесть и пообрасти мхом.
— По делам или ради удовольствия? — спросила она, когда часовой выпустил нас из ворот, а я быстро осмотрелся в поисках притаившихся в засаде.
— Не ради удовольствия, — ответил я, взяв ее под руку и направляя по избранному мною пути.
Достигнув обжитых мест, мы некоторое время шли по Главной Площади. Я показал несколько достопримечательностей и резиденции знатных лиц, включая посольство Бегмы. Однако, она не проявила ни малейшей склонности посетить последнее, сказав, что до отъезда ей все равно придется встретиться с соотечественниками в официальной обстановке. Но позже она задержалась в одной из встреченных лавок, чтобы купить пару блузок, распорядившись послать счет в посольство, а одежду во дворец.
— Отец обещал мне несколько сувениров, — объяснила она. — И я знаю, что он забудет. Услышав о счете, он поймет, что я не забыла об этом.
Мы осматривали улицы ремесленников и зашли освежиться в кафе на тротуаре, поглядывая одновременно, как мимо следуют пешеходы и всадники. Я как раз повернулся, чтобы рассказать ей анекдот о всаднике, почувствовал начало козырного контакта. Я несколько секунд подождал усиления этого ощущения, но никакой ясности относительно того, кто вызывает, так и не возникло. Затем ладонь Корал легла мне на руку.
— Что случилось? — спросила она.
Я мысленно протянул руку, пытаясь помочь вступить в контакт, но когда я это сделал, тот, другой, казалось, отступил. Хотя создавшееся положение не было похоже на скрытое подглядывание, как это делал Маска, когда я находился в доме Флоры в Сан-Франциско; может быть, просто старается связаться знакомый человек, и ему трудно сосредоточить внимание? Может быть, он ранен? Или…
— Люк! — позвал я — Это ты?
Но ответа не пришло и ощущение начало таять. И, наконец, пропало совсем.
— С вами все в порядке? — спросила Корал.
— Да, это пустяки, — ответил я. — Как я думаю, кто-то пытался связаться со мной, а потом передумал.