— Почему ты так думаешь?
— Ох, я ведь знаю Стива. И мы о многом поговорили, пока были на кухне. Он был так мил и не преминул сообщить: он взял бы тебя, будь ты полным бакланом, потому только, что ты — космолетчик.
— Приятно думать, что моя квалификация нужна еще где-то, кроме Приграничья.
— Но я до сих пор не уверена, стоит ли тебе принимать предложение Стива.
— Но отчего же? Разве он не твой друг?
— Был и есть. Но он полицейский. Все еще полицейский, хотя и работает частным образом. А полицейские смотрят на мир иначе, чем все остальные люди. Он безжалостен всегда, и когда это требуется и когда не требуется. Его не беспокоит, по чьим трупам он достигнет цели.
— Большинство полицейских любой ценой избегают хождения по трупам, если за это придется отвечать.
— Что касается Стива, он никогда этим не отличался, — сказала Лиз. — И это одна из причин его увольнения из полиции.
Мы продолжали болтать, пока ехали в метро и шли к общежитию космолетчиков. Придя, я поинтересовался, получали ли сегодня свежую почту. Однако в общежитии к этому времени остались только дежурный офицер и инженер, остальные уже разошлись по домам и не волновались по поводу писем. «Вот везучие ублюдки, — подумалось мне, — им есть куда возвращаться, если не домой — так на корабль, где тоже можно жить».
— Я полагаю, ты немедленно приступишь к ночному чтению? — поинтересовалась Лиз.
— Думаю начать прямо сейчас.
— Прекрасно. Тогда я приготовлю кофе и принесу тебе в комнату.
Я забрался в койку и уже приступил к первой книге, когда появилась Лиз. Она несла на подносе вакуумный кофейник, чашку и пачку сигарет.
— Спасибо, Лиз, — сказал я.
— Мне приятно что-нибудь сделать для тебя, Джонни, — отвечала она. — Жаль, что не могу сделать больше.
Я посмотрел на нее. Она переоделась в полупрозрачный халат, и было видно, что под ним не надето больше ничего. Я вдруг понял, что у Лиз хорошая фигура. На лице были морщинки, но таким лицам морщинки, пришедшие в результате жизненного опыта, придают пикантности. И с чего это я решил, что она немолода и годится мне в матери? А даже если и годится, то большинству мужчин именно мать и нужна.
Лиз поставила поднос на прикроватный столик. Я чувствовал ее близость, но ничего не происходило. Хотя, пожалуй… Мои руки обвились вокруг нее, она не возражала. Я поцеловал ее:
— Извини, Лиз. Это не очень хорошая идея.
— Я тоже так считаю, Джонни — прошептала она без всякого выражения. — Я тоже так считаю. Ох, Джонни, лучший способ избавиться от одержимости женщиной — это переспать с другой женщиной.
— Я знаю. Но…
— Но ты не можешь, — резко сказала она, вскакивая с кровати. — Не беспокойся, это пройдет. Однако, вот кофе и сигареты. Большего я не могу тебе предложить.
— Мне жаль, что так получилось, — сказал я.
— Мне тоже, — отозвалась она.
Лиз ушла от меня, и мне было ужасно жаль. Оставшись один, я вновь углубился в чтение. Книги попались классные, некоторые в особенности. В одних некий частный сыщик демонстрировал великолепные детективные способности, и вся полиция замирала в восхищении; в других — постоянно совершал грубые промахи, вел себя, как слон в посудной лавке, глушил виски и трахал блондинок, а время от времени бывал бит то копами, то бандитами. Но все равно распутывал преступления.
Когда я выключил свет, была уже глубокая ночь, и на следующее утро Лиз дала мне поспать подольше. Разбудила только перед полуднем:
— Мне очень жаль, Джонни, но тебя к телефону.
— Спасибо, все в порядке, — откликнулся я.
Я скорее свалился, чем встал с кровати, запахнулся в халат и направился в ее кабинет. И увидел пухлое лицо консула Земли, занимающее весь экран. Пока он говорил, я чувствовал, что меня изучают:
— О, доброе утро, мистер Петерсен. Или мне следует сказать: добрый день? Но, впрочем, какая разница…
— Доброе утро, сэр.
— Вы… ээ… контракт?
— Контракт?
— С приграничниками. Вы еще не решили подписать его?
— Нет. Я вовсе не собирался этого делать.
Консул прокашлялся:
— Я позвонил сегодня утром, чтобы сообщить вам хорошие новости. «Танцующая Матильда» из «Линии заката», что движется из Новой Каледонии в Фарэвэй через Эльсинор, повернула к Каринтии. Я могу обеспечить для вас место до Приграничья. Если вы подпишете контракт.
— Я уже сказал, что не собираюсь.
— Тогда, мистер Петерсен, как агент правительства Приграничья, я умываю руки.
— А как консул Земли?
— К сожалению, мне придется отвечать за вас до тех пор, пока вас не загрузят на «Дельту Эридана».
— Назад, на Землю?
— А куда еще?
— Мне, вообще-то, не хотелось бы покидать Каринтию.
— Тогда как консул Земли я умываю руки в отношении вас. Земная Империя больше не будет оплачивать ваше пребывание в общежитии. Ваше выселение будет произведено — если понадобится, насильственным путем, — местными властями.
— А если я уже нашел работу?
Он скрипуче рассмеялся:
— Космолетчики, любезный, остаются безработными на поверхности планеты.
— До свидания, — сказал я и отключился.
— Ты слишком уж уверен в себе, Джонни, — заметила Лиз.
— Разве?
— Я все еще считаю, что тебе следовало принять его предложение. В Приграничье можно было бы начать все сначала.
— Я могу это сделать и здесь.
— Нет, Джонни. Здесь сначала не получится. Здесь ты продолжаешь свою старую песню, а ведь начать сначала можно лишь то, что безвозвратно окончено.
— Сейчас именно такая ситуация.
— Но ничего не окончено! Черт побери, даже если бы я не подслушивала, я бы знала, что всякий раз, когда ты звонишь этой суке, она посылает тебя.
— Никакая она не сука, — резко сказал я. — А что до случившегося той ночью, мы оба стали жертвами несчастливого стечения обстоятельств.
— Несчастливого — для тебя, — возразила Лиз.
— Давай не будем об этом, Лиз. Как говорят в Новой Каледонии, я сам понесу свой крест.
— Ну, хорошо, — она сменила тон на искусственно оживленный. — Завтрак? Скорее, это будет уже ленч.
— Лишь бы пахло едой, — сказал я. — Я скажу тебе, чего бы мне хотелось: парочку хрустящих рулетов и сыр.
— Но я люблю готовить, — патетическим тоном произнесла Лиз.
— Идет, пусть будет что-нибудь твоего приготовления.
Это было все, что я мог сделать для нее, хотя мне искренне хотелось сделать что-то большее.
Глава 8
Этим вечером, как мы и договаривались, я отправился к Стиву.
Он сразу же забрал у меня книжки, как только я переступил порог его жилища, и не стал тратить время на раскладывание их по полкам.
— Ну, Джон, и что ты о них думаешь?
— Вполне читабельные, Стив, очень даже читабельные. И еще — они каким-то особым способом могут представить картину того времени, хотя порой трудно представить себе, что подобные персонажи бухали, шастали по бабам и колошматили друг дружку, когда эра космонавтики только-только начиналась.
— Ты смотришь под определенным углом, Джон. Кроме того, детективные триллеры были не единственным видом популярной литературы в двадцатом веке. Один мой друг, например, собрал прекрасную коллекцию научной фантастики того же времени. И в ней много всего о межзвездных путешествиях. Большое количество весьма удачных догадок, — и все сделаны без применения следящего луча.
— Повезло тем писателям, — сказал я. — В наше время фантастам остается писать разве что о путешествиях во времени.
— Старые фантасты тоже затрагивали эту тему. Однако мы сейчас не о том говорим. Мы подняли тему старого доброго детектива. Что бы ты сказал о главной мысли, выражаемой в этих книгах?
— Но их читают вовсе не для извлечения какой-то главной мысли. И никогда не читали для этого.
— Продолжай размышлять, — вдохновлял он меня: — Подумай. Используй серые клеточки, как говорил Эркюль Пуаро.
Я думал.
И с сомнением выражал свои мысли вслух:
— Главная мысль может выражаться вот в чем. Вся кухня организации предотвращения преступлений и их расследования слишком громоздка. Поэтому вся соль в том, что любой находчивый человек в одиночку может сделать больше, чем целый полицейский отряд, оснащенный по последнему слову науки и техники. И, с другой стороны, очень часто такой находчивый человек — или вовсе не находчивый — совершает ряд промахов и служит катализатором настоящей катастрофы, причем все невзгоды обрушиваются на него.
— Очень хорошо. Другими словами, частный детектив, не снабженный аппаратурой, зачастую добивается большего успеха, чем те, у кого есть все средства. А все эти истории написаны еще тогда, когда полиция не располагала такими средствами, как сейчас, до того, как они стали рабами электроники.
— Точно, как раз об этом они и написаны, Стив.
— Как ты успел заметить, у меня есть кое-какая аппаратура. Следящий луч, анализатор и так далее. Луч ты видел в работе. И понял, с чем он может сталкиваться.
— Да.
— Так вот, проблема в том, чтобы достать одного человека, использующего блокиратор.
— В офисе профсоюза портовых грузчиков?
— Нет. И не в квартире на верхнем этаже здания возле Грингейтс. — Он улыбнулся немного шальной улыбкой. — Ты помнишь, как я перевел луч на Луну?
— Да.
— А помнишь территорию Фергюса?
— Ну, конечно.
— Вот туда-то я и хочу тебя отправить, Джон.
— Почему меня?
— На Луне нет воздуха, — терпеливо начал он объяснение. — Никто из моих оперативников здесь, на Каринтии, не знаком с трудностями работы в скафандре. Я сам однажды надевал скафандр, будучи вынужден сделать это, и этот опыт едва не погубил меня. Психологическая несовместимость, что-то вроде того.
— Ты можешь нанять оперативников с Лунных колоний, — предложил я.
— Я и пытался. Но все сотрудники колоний слишком хорошо зарабатывают для того, чтобы совмещать свою работу с какой-то дополнительной.
— Ну, тогда кто-нибудь с Каринтии — туристы, те, кто посещал Луну по делам или для развлечения.
— Люди, покидавшие города с искусственным воздухом, всегда перемещались по поверхности Луны в герметичных кабинах пылеходов. Может статься, что ты не столкнешься ни с какими трудностями, а может быть, придется подолгу передвигаться пешком.
— И как мне попасть на территорию Фергюса?
— Это зависит от тебя.
— Незаконное вторжение?
— Частным сыщикам иногда приходится немного преступать закон, — сказал Стив.
— А сам Фергюс преступает закон?
— Ни о чем таком мне неизвестно.
— Тогда о чем вообще речь?
— Правительство интересуется Фергюсом, — сказал Стив. — Хочет удовлетворить свое любопытство. До него дошли слухи, будто он изобрел нечто, способное изменить весь ход истории.
— То же самое можно сказать о большинстве изобретений, — возразил я.
— Верно, — согласился он. — Это все так. Но они меняют ход истории после того, как были изобретены, а не до этого.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что уже сказал. Посмотри на это вот с какой стороны. Представь, что тебе удалось вернуться в прошлое, вооружившись необходимыми знаниями, чтобы взять под контроль центр управления электростанции Шкоды за час до того, как там станет слишком жарко. Ты был бы в состоянии спасти тысячи жизней.
— Я видел этот взрыв, — сказал я. — С расстояния в миллион миль. Я был тогда четвертым помощником на старом «Тайпине». Мы как раз приближались, когда все это произошло.
— А если бы взрыв можно было предотвратить?..
— Нельзя было, Стив. Это означало бы путешествие во времени, а путешествие во времени — не более чем фантазия.
— Я тоже вначале так считал, — горько произнес Стив. — Но Центральное разведывательное управление убеждено, что этот мужик Фергюс что-то знает насчет путешествий во времени. ЦРУ подкинуло эту идею Президенту. А Президент, широко известный своими гуманистическими взглядами, считает, что путешествие во времени может помочь предотвратить катастрофы типа взрыва на Шкоде, стереть их следы на страницах истории.
— Но как они узнали? И что именно узнали?
— Не так уж много. Был один недовольный техник-лаборант, уволенный Фергюсом. — он волочился за его дочкой — и вот эта птичка запела. Конечно же, он стал петь при воздействии анализатора. Рассказал немного, но и этого оказалось достаточно, чтобы заинтересовать ЦРУ.
— А почему ЦРУ само не ведет расследование?
— Потому что они находятся в той же нише, что и полиция. Занимают целый небоскреб, начиненный аппаратурой из кошмарных снов любого ученого, но им нипочем не взломать ракушку реального сумасшедшего ученого, выстроившего вокруг себя стену секретности.
— Я отношусь к тебе с должным уважением, Стив, но скажи: почему они обратились к тебе, частному сыщику?
— Потому что, работая в органах, я не делал секрета из своих взглядов на супернаучные методы расследования. И я расследовал несколько случаев вообще без помощи электроники.
— Это в любом случае имеет смысл, — охотно согласился я.
— Имеет смысл, — повторил он. — Нет, Джон, теперь твоя очередь рассуждать. Посмотрим, будет ли это иметь смысл для тебя.
— О чем же мне говорить?
— Обо всем, что связано с путешествиями во времени.
— Хорошо, — я начал рассуждать. — Известно, что Фергюс был прежде главным инженером в «Трансгалактических клиперах». Это значит, что он прекрасно разбирается и в корабельных двигателях, и в оборудовании маяков Карлотти.
— Маяки Карлотти? Нечто, похожее на бутылки Клейна*2, опутанные лентой Мебиуса?
— Хорошее описание, не хуже, чем любое другое, — улыбнулся я. Итак, ты знаешь, что межгалактические путешествия и являются путешествиями во времени. Известно, что мы используем сверхсветовые двигатели, но это не совсем так. При достижении скорости света происходит качественный скачок, после чего пространственные координаты начинают вести себя как временные, а временные — как пространственные. Грубо говоря, корабль перемещается уже не в пространстве, а во времени.
— Тогда это и есть путешествие во времени.
— Нет. Существуют ограничения. Не будь их, мы бы могли мгновенно пересекать расстояния между звездами, и межгалактические полеты из мечты фантастов стали бы явью.
— Но маяки Карлотти… Насколько я понял, не существует временного промежутка между передачей и получением сигнала откуда бы то ни было в Галактике.
— Что вовсе не означает возможности мгновенного перемещения тел, обладающих массой покоя.
— О, да ты эксперт, — ухмыльнулся он. — А вот Фергюс — он точно эксперт.
— Давно известно, что люди, всю жизнь работающие с искривленным пространством-временем, немножко с приветом, — сказал я.
— И это возвращает нас к концепции о сумасшедшем ученом. Точно, Фергюс псих. А как объяснить те истории — о привидениях Приграничья и об исчезающих кораблях? Как насчет «Беты Ориона»? Ее пропажа так и не получила объяснения, ведь правда?
— Корабли всегда исчезают, — возразил я. — С начала времен: морские суда, подводные лодки, космические корабли.
— В случае с межзвездными кораблями, — настаивал он — любая ошибка с временной координатой может вызвать исчезновение судна.
Я засмеялся:
— Я уже начинаю верить, что ты сам увлечен этой безумной идеей с путешествиями во времени.
— А я действительно в это верю. Кроме того, парни из ЦРУ — вовсе не дураки. Они очень даже доверяют своим приборам, к тому же эти приборы — самые новые, а операторы — эксперты в своей области. Я сообщил тебе, что они пропустили его через анализатор, и анализатор показал, что он говорит правду. Подожди пару секунд, я достану запись, и ты ее услышишь.
Глава 9
Когда что-либо повторяется несколько раз — хочешь не хочешь, ты это запоминаешь. Я запомнил этот допрос слово в слово:
В. — Ваше имя Игорь Кравенко?