— И печати Ведомства? — строго уточнил агент СБ.
— Думаю, я бы заметил, если бы в соответствующих местах печати отсутствовали.
— Впредь необходимо снимать копию с карточки. — Слабый протест администратора на рост дороговизны агент решительно отмел. — Мы подготовим соответствующий приказ. Приобретение миниатюрного ксерокса не разорит вас, любезный!
Второй сотрудник, полистав между тем телефонную книгу, связался с дельмикским филиалом Лесного Ведомства. Первые же ответы на поставленные вопросы о личности их коллеги по лесным проблемам зажгли в глазах агентов огонек охотничьего азарта.
— Среди служащих Ведомства нет Шона Агви! У этого субъекта фальшивые документы! Дайте подробное описание внешности и вспомните, что особенно бросилось в глаза в его поведении. Ничего? Этого не может быть! Ах, чемодан? Опишите его. В какую сторону он пошел? На автобусную остановку?
Ну и так далее…
Сидя возле окна очередного автобуса, Мур настолько ясно представил себе эту картину, что едва не принялся выискивать среди пассажиров воображаемых ищеек, словно они были реальными персонажами. Но как бы ни иронизировал он над своей шпиономанией, осторожность — и еще сотни раз осторожность — должна отныне стать для него лейтмотивом поведения. Только тогда оправдается старинное присловье о том, что «и один в поле воин».
Только во второй половине дня Мур наконец остановился у входа в обшарпанный дом-муравейник, на четвертом этаже которого он нанял накануне двухкомнатную квартиру. Хозяин дома, а может быть, подставное лицо владельца, согласился сдать помещение, даже не спросив личную карточку. Правда, стоимость аренды жилья намного превышала его качество: застарелый запах грязи так и ударил в ноздри Мура, как только он отворил дверь. Уборка в «договор о найме» не входила. Это и понятно: публика, обитавшая в этом доме, вряд ли захотела бы пускать к себе посторонних.
Вооружившись примитивной уборочной техникой — ведром с водой и тряпкой, — Мур сравнительно быстро справился со следами пребывания предыдущих жильцов, а открытое окно существенно освежило спертый воздух. Удовлетворенно оглядев преображенное жилище, Мур принялся за газеты: его интересовало, что сказал город о новых украшениях витрин и стен. Однако ни одна заметка не коснулась ночного инцидента, и это порадовало «осу».
Такое умолчание свидетельствовало о том, что власти оценили серьезность происшедшего, иначе позволили бы журналистам раструбить о случившемся, как, например, о дорожных авариях. Кстати, на четвертой полосе Мур нашел сообщение о столкновении двух грузовиков, свидетелем которого он случайно оказался. А вот о разбитой витрине магазина — ни слова.
Мур потер руки: чем дольше станет игнорировать его действия официальная пресса, тем усиленнее будут распространяться слухи, а это, в свою очередь, вызовет вполне адекватные действия правительственных сил. Так что — да здравствует молчание!
Однако следует усилить бдительность: тишина свидетельствовала о том, что в игру вступили силы тайного сыска СБ. Во всяком случае, в Пирте. Но газеты читают и за пределами столицы, а за городской чертой пока никому не известно о рождении новой подпольной организации. Следовательно, надо перенести действия «осы» в провинцию — пусть и там распространяются слухи о бесстрашной ВАБС.
Сказано — сделано. И вот уже Мур наметил поездку в довольно крупный промышленный район в двухстах милях южнее Пирта, центром которого был Ридан — город с почти полумиллионом жителей. Ранним утром Мур выехал в Ридан.
* * *
Утренние поезда, как правило, возят трудовой люд, вынужденный зарабатывать средства к существованию подчас довольно далеко от жилья. Так было и здесь: невыспавшиеся работяги; худые, с изможденными лицами мелкие служащие; одетые в камуфляжную форму солдаты, возвращающиеся в часть. Изредка общий фон унылой бедности нарушали более благополучные граждане с брезгливым выражением лиц.
Мур с трудом отыскал свободное место и, только примостившись там, понял, почему оно до сих пор оставалось незанятым. По другую сторону окна, напротив него, возвышалась обтянутая камуфляжным мундиром туша, самое место которой было скорее в роскошном автовикле, чем в рабочем поезде. Кабаньи глазки временами выглядывали из-под нависших бровей и воровато оглядывали пассажиров.
Наконец, поезд тронулся, и визави Мура уставился в окно. По-видимому, мелькание за стеклом подействовало на него усыпляюще, потому что вскоре он задремал, слегка приоткрыв рот. А Мур поймал себя на мысли, что удивлен отсутствием в приоткрытой пасти кабаньих клыков, и, усмехнувшись, принялся рассматривать сменявшие друг друга картины непривычного ландшафта.
Поезд часто останавливался, публика в вагоне постоянно менялась — выходили одни, входили другие — но общий типаж пассажиров оставался неизменным, словно странный состав вез персонажей для шоу близнецов.
Когда по расчетам Мура до Ридана оставалось совсем немного, в конце вагона поднялась какая-то суета. Вытянув шею, Мур увидел, что полицейский и два типа в штатском принялись проверять у пассажиров проездные документы. Однако они не ограничивались только билетами: мельком взглянув на кусочки картона, они требовали предъявить удостоверение личности и подолгу его изучали. Когда троица оказалась неподалеку, Мур увидел, что иногда они настаивали также на предъявлении пропуска.
Мур почти физически ощутил волны страха, сопровождавшие продвижение этой группы вдоль вагона. Наверняка они были не обычными железнодорожными контролерами, выискивающими безбилетников, а, скорее всего, агентами СБ. Мур подумал, не на его ли скромную особу идет облава, и с показным равнодушием вновь отвернулся к окну, в то же время напряженно вслушиваясь в происходящее.
Гром грянул, когда до Мура оставалось примерно с десяток пассажиров. В этот раз проверяющих не удовлетворил даже предъявленный пропуск — может быть, их насторожила явная нервозность проверяемого. Во всяком случае, полицейский схватился за кобуру и резко приказал несчастному встать.
Тот поднялся на нетвердых ногах, и агенты в штатском умело вывернули карманы, а потом с профессиональной ловкостью обшарили бедолагу с ног до головы. С досады, что не к чему придраться, полицейский ударом в плечо втолкнул взмокшего от страха пассажира на его место и швырнул ему на колени содержимое карманов.
— Утри сопли, слюнтяй! — с холодной насмешкой бросил он и отвернулся к очередной жертве.
Перспектива обыска совсем не улыбалась Муру. Собираясь в дорогу, он прихватил с собой несмываемый мелок и изрядную порцию листовок, предназначенных для Ридана. Если это попадет к ищейкам СБ, то Вульфу придется запускать на Дельмик очередную «осу», взамен наколотой местными «энтомологами» на булавку.
Он почти услышал, как Вульф предлагает гипотетическому преемнику пройтись по кабинету, немыслимо выворачивая колени, или уговаривает «ради идеи» изуродовать уши.
Так или иначе, Мур начал входить во вкус рискованной авантюры, и перспектива закончить столь успешно начавшуюся деятельность не входила в его планы.
Между тем перед безжалостной троицей покачивался очередной подозреваемый, почти теряющий сознание от невыносимого ужаса. С презрением отшвырнув и его, полицейский развернулся к следующему пассажиру, оказавшись спиной к Муру.
Этой минуты и дожидался Джеймс: он скользнул взглядом по дремлющему напротив «кабану» и засунул свой «взрывоопасный» груз в щель между стенкой вагона и сиденьем. Избавившись от него, Мур стал спокойно следить за процедурой проверки документов. За свои бумаги он не опасался: вряд ли эти агенты более бдительны, чем в Пирте.
Вот наконец настал и черед толстяка. Вероятно, из почтения к его весу и мундиру — пусть и без знаков отличия, полицейский довольно вежливо потряс его за плечо. Тот вскинул голову и вопросительно уставился на помешавших его отдыху наглецов.
— Предъявите билет, — привычно потребовал полицейский.
— А, проверка документов? Хорошее дело, — одобрительно произнес толстяк и протянул извлеченную из нагрудного кармана пластиковую карточку, всю в радужных разводах.
Мур подумал, что подобный документ в его коллекции образцов не значится, и с интересом стал ждать реакции. Она последовала немедленно: троица единым движением вытянулась во фронт — разве что шпоры не звякнули на сапогах по-кавалерийски выгнутых ног да не вскинулись руки в приветственном жесте.
— Приношу извинение, господин майор, обознался! — со служебным рвением гаркнул полицейский.
Свинячьи глазки толстяка масляно блеснули от удовольствия, и он снисходительным жестом «отпустил грехи» недотепам.
— Хвалю за проявленную бдительность, господа, — благостно выговорил он. — Отрадно в наше время видеть проявление истинной нелицеприятности. — Он принял из дрожащей руки полицейского свою карточку и, окинув взглядом примолкших пассажиров, добавил: — Продолжайте трудиться на благо Империи, господа.
Гадливость, вызванная нескрываемым лицемерием этого омерзительного слизняка и явным пресмыканием контролеров перед всесилием бумажки, пересилила даже чувство тревоги, и Мур спокойно передал свой билет полицейскому, когда тот вновь принялся «приносить пользу Империи».
Казалось бы, происходящее в вагоне должно было запугать лазутчика — в какой-то момент Мур и ощутил нечто похожее на страх, — но последняя сцена сыграла весьма положительную роль. Она помогла Муру овладеть своими чувствами — и теперь, находясь в центре всеобщего внимания, он не испытывал неловкости.
За билетом тщательной проверке подверглось удостоверение, а затем и пропуск. Но обыска не последовало. По-видимому, агенты — как это присуще всем хищникам — реагировали на животный страх преследуемой жертвы, а этот тип, как им показалось, ничего не боялся. Подобная реакция заставила ищеек умерить пыл из опасения снова попасть впросак, да еще на глазах майора. Недовольно хмыкнув, они без комментариев вернули Муру документы и перенесли свое служебное рвение на более чувствительных пассажиров.
Проверка билетов шла своим чередом, полицейский и его свита медленно продвигались к выходу из вагона. Но эта суета уже не заботила Мура — следовало придумать, как вытащить спрятанные листовки. Его визави, похоже, больше не собирался спать. Мур предложил ему купленные в Пирте газеты, но толстяк неразборчиво что-то пробурчал и отвернулся к окну.
Тем временем проверка документов закончилась, и грохот захлопнувшейся двери показал, что контролеры перешли в соседний вагон. Пассажиры заметно повеселели, с облегчением освобождаясь от только что пережитого страха. Началась обычная суета, предшествующая окончанию долгой дороги: за окном уже замелькали пригороды Ридана.
Однако не доехав до станции, состав вдруг резко остановился. Как только утих колесный перестук, Мур расслышал снаружи какие-то крики. Жирный майор тут же вскочил на ноги и с силой рванул оконную раму — крики стали громче, к ним присоединились топот сапог и хлопки выстрелов.
Толстяк помчался к выходу, расталкивая пассажиров, а те ринулись к окнам. Мур тоже высунулся наружу: забавно было видеть, как все окна состава украсились головами зевак, с интересом следивших за тем, что творилось под насыпью.
А там — от хвоста состава в сторону города — мчались уже знакомые агенты СБ, полицейский и проводники, поощряемые криками трусящего позади толстяка-майора. Они стреляли на ходу, но Мур не смог разглядеть цели, по которой велся огонь.
Мур прикинул, что перестрелка началась вскоре после того, как троица контролеров покинула их вагон, так что заварушка, скорее всего, началась где-то рядом. Поэтому, помахав рукой, он постарался привлечь к себе внимание ближайшей головы из соседнего вагона.
— Что у вас случилось? — прокричал Мур, как только привлеченный его жестикуляцией пассажир повернулся к нему. Им оказался молодой парнишка, явно довольный происшествием. Улыбаясь во весь рот, он принялся рассказывать:
— Эти трое, значит, — ткнул он пальцем в бегущих, — принялись не только проверять билеты, а еще и обыскивать. Вот тут-то один придурок и решил дать стрекача — взял да и выпрыгнул из вагона на полном ходу! Что тут началось! Засвистели! Заорали! Рванули тормоз! И ну — за ним!
— А ты не видел, не расшибся ли тот прыгун?
— Вряд ли. Я сразу стал смотреть — пока шпики еще в вагоне были. Он буквально с невероятной скоростью помчался, а потом под вагон нырнул — на другую сторону, значит. А эти-то обормоты его тут ищут! — снова рассмеялся парень.
— А кто такой, неизвестно?
— He-а. Я даже не помню, на какой станции он сел, — незаметный такой. А побежал-то классно! — восхитился юноша.
— Побежишь тут! — согласился Мур.
Погоня ни за кем все еще продолжалась, но Мур больше не стал тратить время попусту. Он сел на место и оглядел вагон: пассажиры по-прежнему толпились у окон, упиваясь редкостным зрелищем. Воспользовавшись моментом, Джеймс достал из щели упрятанные туда крамольные материалы и засунул их в карман куртки — сейчас, во всяком случае, опасность обыска уже миновала.
Наконец вагоны дернулись, и поезд медленно пополз к городу. Вскоре в дверном проеме возникла огромная фигура майора — он громко, с натугой, пыхтел, багровосизые щеки ходили ходуном. Медленно подойдя к своему месту, он тяжело плюхнулся на сиденье.
— Надеюсь, порядок восстановлен, господин майор? — словно бы опасаясь возможных неприятностей, спросил Мур.
Взбешенный тем, что находящиеся в поезде стали невольными свидетелями его поражения, толстяк лишь свирепо взглянул на него налитыми кровью глазами.
Пока состав втягивался под своды вокзала, в голове у Мура возник некий план. Судя по почтительности, с которой полицейский отнесся к толстяку-майору, тот являлся не последней сошкой в системе СБ. Поэтому желательно было бы кое-что узнать у него, а добровольно или нет — это смотря по обстоятельствам. «Наглядной агитацией» можно заняться чуть позднее.
Вместе с толпой прибывших Мур вышел на городскую площадь. Даже на расстоянии он прекрасно видел фигуру майора, который на целую голову возвышался над толпой. Он важно шествовал через площадь, даже не подозревая, что сам может стать объектом слежки, — он явно чувствовал себя хозяином жизни, пусть даже в масштабах Ридана.
Некоторое время спустя толстяк остановился возле сверкающего зеленым лаком автовикла, уверенно вставил ключ в замок двери и водрузил свою тушу в полумрак роскошного салона.
Мур тотчас устремился к группе водителей, которые взирали на идущий с поезда народ в надежде подцепить клиента. Заметив Мура, один из них услужливо распахнул дверцу своей машины.
— По какому адресу поедем, господин хороший? — с некоторой лихостью поинтересовался он.
Мур неопределенно пожал плечами.
— Этого я и сам не знаю, — сказал он и, в ответ на явное недоумение водителя, пояснил: — Я там был один-единственный раз и как-то не запомнил даже название улицы. Но у меня хорошая зрительная память, так что не ошибемся.
— Тогда садитесь, — с облегчением, что заполучил седока, сказал водитель.
Болтая с шофером, Мур старался не выпустить из поля зрения зеленый автовикл. К счастью, майор и ездил так же, как ходил, — степенно и медленно, — и к тому времени, когда машина с Муром двинулась в путь, сверкающее чудо все еще маячило вдалеке.
Мур решил не посвящать своего водителя в план преследования — ни к чему давать ему лишнюю информацию, которой при желании сможет воспользоваться СБ. Поэтому он просто говорил, где и куда следует свернуть, руководствуясь в своих указаниях маневрами толстяка. Мур попросил шофера ехать помедленнее якобы для того, чтобы как можно лучше сориентироваться, поэтому автовикл майора все время оказывался впереди.
Наконец, Мур заметил, как преследуемая машина замедлила ход и свернула в подземный гараж под многоэтажным зданием с зеркальными окнами. Приглядев поблизости подходящий дом, Мур приказал водителю остановиться возле подъезда и с удовлетворением похвастался: