— Свет, мне нужно зеркало. Срочно.
Услышав мой голос, Светка расслабилась и кивнула в сторону сумки:
— Там есть еще одно.
Круглое вогнутое зеркало крепилось к треноге из алюминиевых трубок, которые зацепились за подкладку сумки. С неожиданной для себя силой я рванул за круглый корпус, и тренога с треском отвалилась.
Прижимая зеркало к груди я шагнул в стену из тумана и почти столкнулся с Иваном, который, не прекращая стрелять, медленно отходил к озеру. До василиска оставалось несколько метров, и, как мне показалось, ни одна пуля, пущенная в упор, вреда неуклюжей ящерице не принесла. Кусочки металла, выпущенные со скоростью свыше трехсот метров в секунду, отскакивали от толстой чешуи монстра.
— Покажи ему себя самого! — Выкрикнул Иван, отбрасывая пустой магазин. — Зеркало направь!
Мое появление отвлекло василиска, и он начал медленно поворачивать голову.
— Не смотри на него! Не смотри!
Повинуясь истошному воплю секретаря Инквизитора, я закрыл лицо зеркалом. До слуха донесся скрежет и в наступившей тишине прозвучал уже спокойный голос Ивана:
— Все, можешь опустить.
Я выглянул из-за зеркала и увидел покрытый шипами змеиный хвост, который застыл в метре от моей головы. Взгляд заскользил дальше, и я смог разглядеть окаменевшего монстра во всей его красе. Тело высотой с крупного кабана упиралось животом в землю, вздернутая узкая голова венчалась белым костяным гребнем, а из приоткрытой крокодильей пасти янтарными гроздями свисала застывшая ядовитая слюна.
— Потом полюбуешься. — Иван подтолкнул меня в бок. — Пора опять позиции занимать. Кстати, у тебя патронов много осталось? А то у меня всего пол магазина и светозвуковая граната.
Я молча подал ему пачку патронов и, оставив зеркало у окаменевшего василиска, бухнулся на свое место. Накатили усталость и безразличие.
— Эй! — Иван подтолкнул меня в плечо. — Ты чего? — В голосе секретаря Инквизитора зазвучала тревога. — Ну-ка, хлебни.
Плоская металлическая фляга возникла перед глазами.
— Да пей же, тебе говорят.
В нос ударил аромат хорошо выдержанного коньяка. Несколько больших глотков ударили теплом по глотке и желудку. В голове сразу же прояснилось.
— Ну, что? Лучше?
— Зашибись. — Я приподнялся из импровизированного окопчика и протянул флягу Ивану.
— Повезло тебе. — Иван приложился к фляге. — Успел василиск тебя взглядом зацепить. Еще чуть-чуть и стал бы ты каменной статуей. — Добавил он с ударением на букву «у». — Единственное лекарство, это — настойка излюдина на коньяке. В принципе, универсальное лекарство от болезней души и тела. Особенно от тех, которые возникают из-за вмешательства потусторонних сил. Страшный дефицит.
Что ж, обилие «дефицитов» в ведомстве Инквизитора и в самом деле впечатляло. Словно фокусник из рукава оно предъявляло то один, то другой раритет, о которых и слышали-то немногие. Интересно, а чем и как придется платить за такие знания?
— Ну, слава богу, скоро все закончится. — Иван, прищурившись, посмотрел в небо.
Яркий край солнечного диска выглянул из-за черного круга. На берегу озера стало заметно светлее.
Я повернул голову в сторону пляжа, где действо, организованное Урманским, подходило к завершению. Инквизитор медленно выходил из озера, поддерживаемый Фелицией, рядом с ними по пояс в воде сидели накки и напряженно вглядывались в покрытую мелкой рябью поверхность. На самом пляже торопливо суетилась Светка, собирая зеркала. Идиотское, на первый взгляд, шоу заканчивалось.
— Не отвлекайся. — Стеганул раздраженный голос Ивана. — Рано расслабляться.
Становилось значительно светлее. Туман, заполнявший проход в гряде, рассеивался на глазах, но пронзительная тишина давила на нервы.
Солнце очистилось больше, чем на половину, когда послышались легкие шаги. Точнее, не шаги, а шорохи, которые издает босая нога, вступив на разбросанный гравий. Рядом зашевелился Иван, высовываясь из-за камня. Его взгляд напряженно уставился чуть левее прохода, темной щелью рассекавшей гранитный монолит. Лицо секретаря Инквизитора само стало напоминать по цвету камни, разбросанные по пологому склону. Проследив его взгляд, я заметил, что некоторые мелкие осколки камней вминались в землю, будто на них наступал некто тяжелый и невидимый.
— Иглами! — Шепот Ивана неожиданно отозвался эхом, отраженным от скал.
Выхваченный «Бушмен» выплюнул несколько отсечных коротких очередей по три патрона. Ответом стало, похожее на кашель, рычание. Словно ниоткуда перед нами возник здоровенный черный котяра, ростом с собаку. Янтарно-желтые глаза, пересеченные красной щелью зрачка, с яростью уставились на нас.
Как-то отстраненно я сравнил материализовавшегося в нескольких шагах зверя с теми, что иногда встречал во время вояжей по поручению институтского отдела. О подобных я только слышал, когда «работал» в Центральной Америке. Черный ягуар — неуловимый оборотень из Гватемальской сельвы.
Гамма-иглы бесшумно входили в лоснящееся тело большой кошки, пронзая ее шкуру в районе груди. Черное тело резко взметнулось вверх и резко обмякло, плюхнувшись в считанных сантиметрах от нас. Вооруженные острыми когтями лапы ударили по камню, который и отделял меня от упавшего зверя. По его телу пробежала заметная дрожь, и кошка неподвижно застыла.
Сколько игл я выпустил в этого зверя? Штук двадцать, не меньше, и ни одна не прошла мимо цели. Я невольно поежился — еще пара таких кошаков и боеприпасов останется гулькин нос, а ведь гамма-иглы считались одними из самых смертоносных средств поражения.
— Прикрой меня. — Иван выскользнул из-за своего укрытия и держа наизготовку оружие подошел к распластавшемуся на земле животному. У меня похолодело внутри — если память не подводила, черные ягуары ни когда не охотятся в одиночку, но не успел я окликнуть инквизиторского секретаря, как он приставил ствол к голове кошки и нажал спусковой крючок. — Вот и все. Кранты котенку — гадить не будет.
Словно в ответ в воздухе пронеслось мяуканье нескольких десятков кошек.
— Кайт ши. — С каким-то удовлетворением произнес Иван, прислушиваясь к затухающим кошачьим воплям. Затем он поднял в воздух кулак и прокричал. — И до тебя ублюдок доберемся! Очень скоро!
Большое кошачье тело развалилось на несколько десятков более мелких. Было странно видеть, как из целостной туши начали отпочковываться изувеченные тельца обычных кошек. Одна из них была еще жива. Яростно скребя передними лапами, она пыталась отползти в сторону, но точный удар приклада вмял ее в твердый грунт.
— Результат слишком мерзкого ритуала. — Пояснил Иван, проверяя груду из мертвых кошек. — Нужно течение четырех суток поджаривать заживо кошек во время тагейрма, произнося заклинания, и получается вот такое создание, способное выполнить любое желание своего мучителя. Кто ж на такое сподобился?
Вонь горелого мяса и шерсти резко шибанул по ноздрям. Иван, недовольно морщась, отошел от груды начавших обугливаться трупиков и посмотрел по сторонам:
— Надо менять позицию. Сейчас здесь будет не продохнуть, да и падальщиков всяких в этих местах хватает.
— А… — Я показал в сторону озера.
— Они очень скоро присоединятся к нам. — Иван посмотрел на почти полностью открывшееся солнце. — Минуты через две. Но нужно это время продержаться.
Горелая вонь, казалось, пропитала воздух по всему берегу. Полное безветрие и припекающее солнце способствовали тому, что кроме этих «ароматов» нос не ощущал ни каких запахов.
— Нет на нашу голову экологов. — Появившийся за спинами Урманский демонстративно сморщил нос и окинул внимательным взглядом поле боя. — Вижу, вы славно порезвились.
Инквизитор не спеша обошел место боя. Остановившись возле окаменевшего василиска, он царапнул ножом по серой чешуе и попытался ее сковырнуть. Лезвие сухо щелкнуло и обломилось у основания.
— Ладно, — с сожалением произнес глава ордена, — надо возвращаться домой. Жаль только, что не взять с собою образца ткани. В институте бы от радости визжали, увидев такое.
И этот туда же. С одной стороны, мне нравились люди окрыленные мечтами и проектами, но лишь до той поры, пока их интересы не становились навязчивой идеей, к исполнению которой они начинали идти, переступая через судьбы окружающих.
Подошла Светка и прижалась к моему плечу. Прошелестели шаги накки, подошедших к Инквизитору. Обнаженные тела водяных дев покрывала вязь рун, которые медленно исчезали под горячими лучами солнца. Тяжело бухнула на камни сумку Фелиция.
— Нам нужно уходить. Очень скоро здесь нельзя будет находиться. — Хрипло произнесла фаворитка Инквизитора. — После затмения черной луны к озеру вернутся его истинные хозяева, и они позовут нас к себе.
— Тогда — вперед! — Урманский легко подхватил сумку и кивнул Ивану: — Порядок движения прежний.
До полянки с зелеными арками проходов мы добрались быстро. Инквизитор уже не выглядел измученным усталостью и болезнями человеком, каким он показался мне на базе отдыха. Казалось, что его разрывает от бьющей изнутри энергии. Легким пружинящим шагом он продвигался за спиною Ивана, ни чуть не уступая своему молодому и тренированному коллеге.
Вспомнились слова Ленарта про живую воду. Съехавший с катушек спецназовец в ряде моментов ошибался, но суть уяснил точно — источник для лечения от всех болезней и восстановления организма существует. Интересно, сколько еще людей знают о его существовании? Такие знания не могут стать публичными, а самый лучший способ их ограничить, это сократить число приобщенных до минимума. На какой-то миг я представил себя в роли агнеца, ведомого на заклание. Такая мысль о-очень мне не понравилась. А ведь есть еще и Светка, которая узнала слишком много, и ее жизнь стала связана с тайной ордена Инквизиции. Или только одного Инквизитора? Обаятельный и мудрый Урманский, бесшабашно веселый двойной агент Иван, девицы-накки, угрюмые и непонятные хийси, наверняка и оставленный из-за травмы помощник Инквизитора. Возможно, руководство института, и еще кто-то, о ком мне неизвестно, таинственные попечители, к примеру. Уравнение со многими неизвестными, количества которых мне не ведомо. Когда и от кого ждать подвоха, способного вывести нас из числа живых лиц осведомленных о тайне? Но пока нужно вернуться домой, в Питер или хотя бы на базу отдыха. Дай бог вернуться.
Ориентируясь на ручной пеленгатор, Иван первым вышел на полянку. Следом в легком полушаге-полубеге выметнулись, охранявшие нас с флангов накки. Редкие деревья позволяли рассмотреть полянку даже мне, шедшему самым последним.
Ощущение опасности бросило тело вперед, сбивая идущую передо мной Светку. Как в замедленной съемке, я увидел поворачивающееся ко мне удивленное лицо Урманского и вскинувшую руки Фелицию. Перед Иваном взметнулся клуб черного дыма, и, опережая грохот взрыва, по деревьям хлестнул град осколков. Раздавшаяся следом автоматная очередь отбросила одну из накки, вышедших на открытое пространство, под низкорослый кустарник. В наступившей тишине разнесся утробный вой Ивана. Секретарь Инквизитора, скорчившись и держа руки на животе, катался по траве. Сухой щелчок выстрела, и вой оборвался.
Наступила тишина. Прозрачный воздух не нарушал ни один звук, разве что обострившийся слух мог уловить легкий шелест падающих листьев, сбитых осколками.
Заелозила придавленная моим весом Светка. Я осторожно сполз с нее на землю и предупреждающе поднес палец к губам. Та, не сводя с меня испуганного взгляда, послушно кивнула и замерла, неуклюже распластавшись на траве. В трех шагах впереди неподвижно лежали Урманский и Фелиция, но по их позам понятно, что они живые. Во всяком случае, убитые так не лежат, да и сомнительно, что для нежити, вроде накки, осколки противопехотной мины могут стать фатальными.
Кто бы там ни был, но засаду они провели грамотно. Именно в том месте, где мы должны были потерять настороженность, которое оказалось открытым, установили мину направленного действия с разлетом осколков на пятьдесят метров, заняли позицию для стрельбы и замаскировались. Место предполагало наличие не более трех человек — большему количеству не спрятаться, а в принципе, достаточно и одного. И все бы пошло по их плану, если б не хийси, оставленные Урманским. Развоплотись лесного духа можно можно несколькими способами, но самый простой, это — огонь. Именно чуть заметный запах гари и дал сигнал об опасности. Совершенно неестественный для нетронутой человеком природы щекочущий ноздри запах свежих углей еще выделявший угар. В городе или в любом месте, где обитают люди, ни когда б не обратил внимания на добавки отравляющие атмосферу, но не здесь.
Я медленно подтянул пистолет-пулемет, опрометчиво поставленный на предохранитель, и перевел его в боевое состояние. Засаду ставили люди, нечисть или нежить ни когда бы не стали применять мины и автоматы для нападения, а это давало шанс. Каким бы умением и опытом не обладали невидимые противники, но они уже совершили первую ошибку, не дождавшись выхода всех на полянку. Теперь следовало ожидать выхода стрелков, которые наверняка станут проверять, кто же выжил из нас, чтобы добить или пленить. Хотя, на счет захвата живыми, я погорячился — здесь не война, а значит, свидетелей оставлять не будут.
Среди густо сплетенных зеленых арок мелькнул силуэт в камуфляже. Тотчас в нашу сторону ударила короткая очередь. Не на поражение, а так, чтобы не дать поднять голову. Еще одна очередь, подлиннее. Прижиматься к земле я не стал — для стрелка мы не видимы из-за низкого, но густого подлеска, зато увидел, как из полукружья арки выскочил еще один человек и скрылся с другого края поляны.
Как минимум — трое. Один сидит в арке и прикрывает огнем подельников, а двое остальных сейчас зайдут с флангов или сзади и добьют выживших. Для меня расклад не фатальный — иной раз приходилось выкручиваться и из более тяжелых ситуаций, но двумя гирями связывали руки Светка и Урманский. Хорошо, что потешные костюмчики, врученные в аквапарке перед выходом сюда, органически сочетались с окружающей местностью.
Шепнув Светке, чтобы она не шевелилась, я отполз на несколько шагов назад. Огляделся, и затаился возле поросшей черникой кочки. Что ж, поиграем в прятки.
Так как ситуация подразумевала не одного врага, к тому же вооруженного, «эмпэшку» пришлось положить рядом. Бесшумная пневматика «Бушмена» казалась предпочтительнее. Пусть даже на них надеты бронежилеты, но игла найдет незащищенное место: лицо, рука, нога.
Долго ожидать не пришлось. Может, настороженно держащий перед собою оружие человек и считался где-нибудь лихим и опытным воякой, но ходить по лесу он абсолютно не умел. Шорохи шагов я услышал раньше, чем увидел первого из них. Едва среди деревьев выступила первая фигура, как под надвинутый по самые брови камуфлированный берет с легким шелестом вонзились три иглы. Разработка Дяди Арчила не подвела. Жизни неосторожному громиле не хватило даже на пол вздоха.
Не обращая внимания на падающее в траву тело, я развернулся в другую сторону и в прыжке вогнал новую партию гамма-игл прямо в раскрытый в безмолвном вопле рот Ленарта. Бывший коллега меня чуть не подловил, подставив под удар своего напарника. Его палец лежал на спусковом крючке, и лишь отчаянный прыжок не дал совместить траекторию полета пули с моим телом.
Возня в лесу не осталась не замеченной из арки. Очередь, патронов на двадцать, ударила по деревьям, сбивая ветки и кору, но я уже отполз далеко в сторону. Что ж, пришло время расставить точки над «ё» и познакомиться с оставшимся засадником.
Подобраться к арке незаметно получилось легко. Вот только увидеть стрелка ни как не удавалось. Скрытый густыми ветвями переплетенных кустов, он не торопился подставляться под прицел. Пытаясь подобраться сзади, я заметил одну особенность — если смотреть на арку с обратной стороны, перед глазами возникали редкие заросли кустарника, но не полукруглый проход, оплетенный ветвями. Пущенная почти в упор очередь взбила землю на поляне чуть дальше точки прицеливания. Примерно такой же эффект возникает при стрельбе в горах на вертикалях.