— Посмотрим, что ты скажешь, когда мы отсюда выйдем. Этот знак, — Светка указала на бейсик, — даст тебе возможность увидеть то, что недоступно обычным людям. А на счет твоего опасения о вражде, беспокоиться не к чему. У нас своя инквизиция имеется.
— У нас?
— А как я смогла бы попасть сюда? Я — настоящая потомственная ведьма.
— Хорошо, хорошо. — Терпеливо согласился я.
Да, блин, уж от Светки я не ожидал подобного заскока мозгов. Но раз считает себя ведьмой — пусть считает, лишь бы не упырем каким, а то укусит в порыве злости. Видно здорово девчонке мозги запудрили. Пора переводить разговор на другую тему.
Открытие красного и верхнего залов сопроводилось мелодией флейты, донесшейся из динамиков. Немногие посетители бара стали неторопливо покидать помещение, скрываясь за портьерами различных цветов.
— Нам куда?
Светка, не колеблясь, повернула голову к проему, укрытому занавесью темно-синего цвета с вышитыми редкими белыми звездами:
— В верхний зал.
Первое, что бросалось в глаза, это ощущение пространства. Мягкий полумрак органично сливался со стенами и потолком цвета вечернего неба и покрытых блестками звезд. Вокруг желто-белой полукруглой приподнятой площадки располагались столики. Создавалось впечатление, что вся мебель и сидящие на стульях люди парят в космосе.
— Господа, прошу вас надеть это. — Давешний управитель неслышно возник за спиной и обратил внимание на разложенные на стойке маски. — Согласно традиции клуба все гости верхнего зала могут надеть маски во избежание сохранения инкогнито перед другими посетителями. При желании вы можете ими не пользоваться, но я рекомендую.
— Я возьму эту! — Светка подхватила маску в виде серебристо-черной бабочки надела ее.
Что ж, не гоже обижать даму сомнениями. Я выбрал темно-синюю полумаску, которая закрыла скулы и верхнюю часть лица.
— Можете выбрать любой свободный столик. Желаю приятного вечера. — Управитель вальяжно обвел помещение рукой и неслышно удалился.
Зал заполнился быстро. Через полчаса почти все столики оказались занятыми, лишь один, стоящий чуть в стороне от остальных, так и остался без клиентов. Запоздалых посетителей управитель подсаживал на свободные места, но к пустующему столу не подводил ни кого. Я поинтересовался у Светки на счет такого выделения мест. Девушка мельком бросила взгляд на указанное место и, чуть пожав плечами, ответила:
— Обычно на таких местах сидят главы орденов или Инквизитор.
Слово «Инквизитор» она выделила так, что стало ясно, оно произносится и пишется только с заглавной буквы.
Публика, что окружала нас, вела себя сдержанно и спокойно. Маски на большинстве лиц не мешали общению, и создалось ощущение, что большинство людей являлись завсегдатаями этого заведения и знали друг друга. Легкий дискомфорт ощутил только я, но только до того момента, как к нам подсела довольно импозантная пара. В отличие от большинства, они своих лиц масками не прикрыли, да и одеждой эти мужчина и женщина отличались от остальных — чересчур открытое дорогое вечернее платье дамы и строгий черный смокинг ее кавалера удивительно гармонировали в интерьере зала. Открытые для посторонних взглядов лица также привлекали внимание. Если большие ярко-зеленые глаза женщины придавали ей неповторимый шарм, который скрадывал немного детское выражение лица не соответствующее крупной груди и идеальным женским формам, то ее кавалер отличался бросающейся, кричащей породистостью от линии носа и формы подбородка до изысканных аристократических манер.
— Позвольте представиться. Сильвер. — Мужчина на миг приопустил подбородок и повернул голову к своей спутнице. — Фелиция.
— Сергей. Светлана. — Я привстал, а Светка, встав со стула, изобразила легкий реверанс.
Бейсиков они не носили, но на груди вполне элегантно смотрелись вышитые гербы с изображением геральдического щита с тремя мантикорами. Аромат цветущих лилий смешался с тягуче тяжелым запахом духов дамы. Только большим усилием воли получилось не показать, как сильно выброс адреналина ударил по нервам, но создалось впечатление, что мужчина все-таки что-то понял. Мимолетный внимательный взгляд ощутил почти физически. Впервые за вечер я пожалел о своем присутствии на этой вечеринке. Вспомнилось предупреждение Дяди Арчила перед отправкой отряда в отпуск. Не зря нас в шутку называли охотниками за привидениями. Основным занятием нашего подразделения являлись силовые операции по выявлению, захвату или локализации возможных источников паранормальных явлений. Как потом станут использовать в стенах института привезенные образцы, нас не интересовало — интересы Отечества, подписки о неразглашении, призывы к постоянной бдительности и скептический подход ко многим, якобы нереальным, явлениям выработали определенный стереотип отношений ко всему непонятному. Уж сколько всяких псевдо колдунов и прочих авантюристов пришлось разоблачить, обычно — не светясь, что те редкие случаи столкновения с настоящей нереальностью вспоминались, как радостные события. Сколько мы перелопатили мест во многих малообжитых уголках мира и страны, гоняясь за химерами, а здесь — все рядом. И не какой-нибудь клуб ряженых любителей ролевых игр, а, в самом деле, нечто очень странное и серьезное.
От нахлынувшего потока мыслей отвлек голос Сильвера. Он и его спутница уже надели черные бархатные полумаски.
— Вы, по всей видимости, здесь впервые. Ваша спутница мне немного знакома, а вы — нет. — В голосе мужчины вопросительные интонации не звучали, вся манера говорить показывала его властность и значимость. — В то же время я явно ощущаю в вас скрытую силу явно далекого происхождения. Скорее всего — Азия. А еще от вас сильно отдает кровью и смертью. Вы — воин.
Однако. Быстро меня прочитал этот странный господин, почти с первого взгляда. Не хилый экстрасенс. Или меня где-то «сдали», и сейчас идет многоходовая комбинация против меня и нашей «конторы»? От такой мысли я чуть не покрылся испариной.
— Какой же я воин? — Я постарался, как можно естественней, улыбнуться. — Конечно, военная служба накладывает отпечаток на манеры, но в вашем понятии я — не воин. Скорее — военнослужащий, офицер штаба части. Но зато очень люблю бардовскую музыку и немного пою сам.
— Будь по-вашему. — Как-то легко согласился Сильвер. — В душе каждого имеется место для личных тайн, сберегаемых только для последней исповеди перед богом. Надеюсь, сегодня услышать вас со сцены. Ведь сегодня разыгрывается главный приз года и комиссия будет строгой, но если вы так уверенно говорите о любви к авторской песне, значит стоит вас услышать.
В ни какой иронии голосе Сильвера я не уловил, наоборот — сплошная благожелательность. А еще и дамы, что Светка, что Фелиция, с каким-то восторженным интересом посмотрели на меня.
К счастью, начались выступления бардов. Некоторые выходили из-за столиков, брали гитару за портьерой сцены и без микрофона начинали петь. Ни кто ни кого не объявлял, ни кто не представлялся, но каждого исполнителя встречали тепло, хотя уровень мастерства у большинства из них оставлял желать лучшего. Зато тексты песен мне оказались совершенно не знакомы и интересны, хотя зачастую ощущался некоторый перебор в сторону мистики.
— Теперь ваша очередь. — Тихо проговорил Сильвер, когда закончил петь длинноволосый человек в маске волка. Его песня, стилизованная под средневековую балладу по моему мнению оказалось пока самой лучшей.
— Смелее, молодой человек. — Поощряющее улыбнулась Фелиция, ее изумрудные глаза словно вспыхнули каким-то внутренним огнем. Или мне показалось? — У клубных гитар отличное звучание, а акустика в зале великолепная. Всего две песни и вы победитель. Удачи вам.
— Я буду за тебя болеть. — Шепнула Светка.
Гитар за сценой хватало. На специальной стойке их стояло около десятка, и все различных фирм, но меня заинтересовала только одна. Длинный гриф, непропорционально маленькая дека и местами потертое лаковое покрытие в паутине тонких трещин, а над всем какое-то дыхание старины. Звук также оказался глубоким и ясным. Возникла уверенность в том, что не опозорюсь перед закрытой масками публикой и утру нос господину Сильверу.
На полукруглой сцене я ощутил себя словно стоя на луне в ночном небе. На память пришли слова одной старой песни, которую сочинил еще в курсантские времена. Пальцы привычно взяли аккорд и немного шероховатые фразы потекли в зал.
Басов ласкают звуки,
Как бархатная тень.
Лекарство против скуки,
Когда закончен день.
И сумерек сиянье,
И неба полутон,
Как робкое признанье —
Гитары перезвон.
Зажжет дежурный ангел
Небесные огни.
Холодными огнями
Глядят на нас они.
А музыка играет,
Гитарная струна,
И сердце замирает,
Коль музыка слышна.
Невидимые руки
Касаются души
И ласковые звуки
Прошепчут: «Не спеши».
И звуков отраженье
В янтарных облаках
Представишь, как виденье
О сказочных мирах.
Басов ласкают звуки
И с сердцем в унисон,
Как сладостные муки
Смешались явь и сон.
Обнялся с ночью вечер
По улице кружа
И тихо гаснут свечи,
Но музыка слышна.
С последним аккордом я посмотрел на свой столик. Светка сидела там одна, Сильвера со своей спутницей не заметил. Моя подружка утвердительно подняла большой палец вверх. Мне показалось, что ее глаза светятся словно звездочки, что усеивали стены зала. Пальцы скользнули по грифу, и я запел следующую песню:
Я устал до предела, без меры,
И дождаться хочу темноты,
Что ласкающее гладит по нервам…
Я бы умер, но где-то есть ты.
Солнца глаз опускается в бездну,
Чтоб упасть до утра пустоты.
Значит, я очень скоро воскресну.
Я бы сгинул, да только есть ты.
Дух добычи кусает за ноздри,
Не пугают засады, кресты.
Чу! Я чую, что где-то там, возле
Той добычи застыла и ты.
Вдалеке ждут охотников стрелы,
Амальгамы отравой блестя,
Но своим сильно брошенным телом
От удара закрою тебя.
Посреди перепуганных улиц
Я завою, себя не тая.
Что бояться серебряной пули,
Если рядом волчица моя.
Жизнь дневная под солнечным гнетом…
Я устал, но чернеет восток.
Очень скоро, под лунным полетом
Выйдут двое: волчица и волк.
Отдав выскользнувшему из-за портьеры человеку гитару, я под одобрительные возгласы вернулся к столику.
— Я и не думала, что ты можешь так хорошо петь, и песни интересные. — Лицо Светки лучилось радостью. — С каждым мигом я замечаю в тебе нечто новое и новое.
Как же, за все годы нашего знакомства, если мы и пробыли рядом в сумме часов семь-восемь, многого друг о друге не узнаешь, да и раньше на свою спутницу я особо и не заглядывался — слишком разная жизнь. Так что восторги девушки встретил с прохладцей. Уж чего-чего, а что пою и играю, и как оно получается, у меня иллюзий нет — не профессионально.
— А где? — Постарался сменить тему разговора и кивнул на пустые стулья.
— Сильвер — один из хозяев клуба. Он имеет привычку лично знакомиться с новыми гостями, а Фелиция, это его новая фаворитка. — Девушка повела глазами в сторону пустовавшего до этого столика, стоявшего чуть в стороне от остальных. — Сейчас они решают, кто достоин главного приза конкурса. Конечно не сами, а вместе с другими уважаемыми людьми. Сегодня собрались гроссмейстер ордена инквизиции, в черной маске, Колядник, самый сильный колдун Питера, он в маске кабана, и лидер новой волны чародеев — Ведьмак.
Увидев того человека, которого Светка назвала Ведьмаком, я чуть не слетел со стула. Хорошо, что она в этот миг не смотрела в мою сторону, а то мог бы произойти конфуз. Сдвинув узкую маску на лоб, напоминая нахохлившуюся птицу, за столом руководства сидел господин Гершвиц Семен Исаакович, собственной персоной. Вот и верь в случайность встреч и событий. Интересно, а он здесь чем занимается? Да, встреча самая нежелательная. Интересуюсь у Светки:
— А чем этот Ведьмак занимается по жизни?
— Он — известный психиатр, а, кроме того, ведет у нас в институте ряд закрытых исследований на кафедре ксенобиологии. Разносторонняя личность.
— В вашем институте? — Мне показалось, что Светка оговорилась.
— Да, в НИИ медико-биологических проблем. Мы в шутку называем его — НИИЧАВО, ну как у Стругацких в «Понедельнике». Я понимаю, что опять будешь смеяться и подкалывать, но мы стараемся изучать проблемы, которые не вписываются в общепринятые теоретические постулаты, но все-таки существуют. Я, к примеру, занимаюсь вопросами воздействия на организм способами биоэнергетики.
— Гипноз, что ли, или экстрасенсы какие? — Час от часу не легче, вот это — влип конкретно. Конкуренты, маму их не хорошо, и я среди них. Контора у них наверняка о-очень серьезная, раз Гершвиц этот с гэрэушниками якшается, и если заподозрят лазутчика от конкурирующей фирмы, избавятся, даже не поморщившись.
По-видимому, Светка все-таки уловила сомнения на моем лице, но, к счастью, поняла по-своему.
— Что-то общее есть, — заговорила она, — но если ты не специалист, специфическая терминология только еще больше тебя с толку собьет.
Совещание руководства клуба закончилось. Тот, кого Светка назвала Инквизитором, неторопливо встал и вышел на сцену. Негромко кашлянув, чтобы привлечь внимание зала, он густым, хорошо поставленным, голосом произнес:
— По общему мнению, первый приз присуждается маске волка. Новый год он встретит вдвоем, по своему усмотрению, в Сингапуре. Прошу, молодой человек, не стесняйтесь, подходите сюда и получайте путевку. Пусть ваша первая победа на сцене даст вам силы для дальнейшего совершенствования своего мастерства.
Новоиспеченный лауреат под одобряющие хлопки посетителей приблизился к сцене. Яркий конверт словно ниоткуда возник в руках Инквизитора.
— А теперь мы попросим нашего победителя исполнить еще одну песню. — С этими словами Инквизитор приглашающе взмахнул рукой и отступил к своему столику.
Маска волка вынес из-за кулис гитару и заиграл. Песня совсем не была похожа на те предыдущие, за которые он заработал приз, но ее слова мне почему-то запомнились сразу.
Что умею я — все ненужное.
Что с того, что чего-то умею.
И тихонько в душе сатанею:
Недосказано, недослушано.
Не в ладах я сегодня со временем —
На потом оставляю все.
Мол, будет времени много еще,
И по этому, бог с ним, с умением.
Перепрыгнул за возраст Христа
И считаю излишние годы,
Сколько мне их дано от природы,
От Голгофы и до креста.
Разучился простое ценить
И уже не ищу в жизни главного,
Не осталось во мне православного,
Да себя уже не изменить.
Сам себя разопну на кресте,
Не надеясь на высшее чудо,
Своего не дождавшись Иуды
Брошу тридцать монеток толпе.