— Саша, родной! Выйди к нам! — громко сказал землянин. — Са-шень-ка! По-то-ро-пись! Мокшин еще какое-то время понаблюдал за гостями, осмотрел периметр дома со всех видеокамер, затем выключил монитор и, спрятав автомат, вышел во двор.
— На место, Барс! — остановившись на крыльце скомандовал Саша.
Барс послушно выполнил команду хозяина, вернулся в будку, но с чужаков всё равно не спускал глаз.
— Ну не смотри ты на меня так! — жалостливо попросил незваный гость. — Лучше пригласи даму в дом! Мокшин еще раз окинул гостей оценивающим взглядом и подтверждая слова жестом руки сказал: — Прошу.
Внутри жилище выглядело скромно. Комнаты были светлыми и просторными, вдоль белых стен стояла фербийская мебель, но ее набор выдавал в хозяине землянина. Единственное что привлекло внимание женщины, так это полупустой ящик водки, стоявший под круглым, обеденным столом.
Гости сели в предложенные кресла, а хозяин остался стоять в дверном проёме, облокотившись о косяк. Пауза была недолгой.
— Саш, я понимаю, что поступил плохо, — затараторил Виктор, — но ситуация неординарная.
— Да ну?! — недобро ответил Саша.
— Ты выслушай нас, а потом уже и.
— Да я, собственно, слушаю.
— У Нины пропал младший брат.
— Я не занимаюсь поиском пропавших детей, — не дал договорить Саша. — Я технолог радио электронщик.
— Юра называл себя дигером, — сказала Нина. — Рассказывал, что они вместе с Вадимовым исследуют подземелья Альверона. А Виктор говорил, что вы один из самых лучших спелеологов которые есть на Фербисе.
— Если вы не видите разницы, то я вам объясню, — добродушно сказал Саша.
— Спелеологи — это те, кто изучают природные пустоты, пещеры, и прочие штуки. Дигеры ходят под Альвероном. Я не лазаю по канализационным стокам.
До свидания.
— Виктор говорил, что раньше…
— Виктор вообще много говорит. Именно поэтому он не умрёт своей смертью.
— У вас совсем нет сердца? — спросила Нина.
— У меня вместо сердца мозги.
— Не горячись, Саш, — сказал Виктор. — Предложение очень серьёзное и не бесплатное. Муж Нины очень богатый человек.
— Видите, я же говорил, что он безмозглый. Он всё знает не хуже меня и всё равно бубнит, как попугай.
Гости сами уходить не собирались, а и грубо выгонять их у Мокшина откровенно говоря желания не было.
— Ну, хорошо, — продолжил Саша. — Чтоб было совсем понятно… Под Альвероном ходят не только дигеры, эдакие великовозрастные дети. В общем-то, их лидер, Михаил Вадимов, личность тоже совсем не безобидная. В принципе, он никто.
Но не просто «никто», а «никто», мечтающее о власти. В его команде не принято обсуждать то, что он скажет. Его приказы выполняются беспрекословно.
Кроме всего прочего, от него попахивает сатанизмом, хотя на первый взгляд это выглядит, как детская игра в зеркальный мир. Так вот, кроме этих «детей», под Альвероном полно всякого сброда. Там и нацисты, и продажные законники, откровенные бандиты, сатанисты, всевозможные сектанты и прочая гадость.
Большинство из них торгуют наркотиками, оружием. Теперь вы понимаете? Но и это не самое страшное. С тех пор как землянам разрешили строить на Фербисе заводы, а корпорации начали проталкивать свои интересы во власть, под Альверон сливают всякую гадость. Химические, биологические и радиоактивные отходы. Подцепить там можно любую заразу. Как бы это не было печально, но, скорее всего, вашего брата уже нет в живых. Так что… — Мокшин развёл руками.
— Если вы найдёте его живым или… мой муж заплатит вам двести пятьдесят тысяч альверов, — сказала Нина, пристально глядя Саше в глаза. Поразительно, но в этом холодном взгляде чувствовалось тепло.
— Цифра более чем внушительная, — после небольшой паузы сказал Саша.
— Так вы согласны? — Хотите вина? — Я за рулём, — сказала Нина.
— А я нет, — отозвался Виктор.
Саша принёс средненький португальский портвейн и два фужера. Запах из откупоренной бутылки быстро наполнил комнату и, дразня, щекотал ноздри.
— Я же вам говорю, это очень непросто.
— Фамилия моего мужа Бойстрюк. Тот самый Бойстрюк, о котором вы подумали.
Если вам будет нужна какая-либо помощь, не стесняйтесь. Мэр Альверона часто бывает в нашем доме. И не только мэр.
— Тебе, конечно, нужно всё взвесить, — вкрадчиво сказал Виктор. — Правильно.
Не спеши с ответом. Вот мой номер, если надумаешь — позвони. И, пожалуйста, помни, что кроме тебя никто этому мальчику не поможет.
— И сколько же лет мальчику? — поинтересовался Саша.
— Двадцать один, — ответила Нина, протянув фотографию брата.
С квадратика бумаги смотрели наивные глаза почти ребенка. Худшие предположения Саши подтвердились. Такой человеческий отпрыск в Альвероне мог вляпаться во что угодно! — Понятно… — сказал Саша, положил фотографию на стол и посмотрел на Виктора.
— Ну а ты здесь в качестве кого? — Обижаешь… — Виктор улыбнулся и слегка наклонил голову.
— Телохранитель!? — утвердительно спросил Саша.
Виктор снисходительно кивнул головой.
— Вы в нём сомневаетесь? — спросила Нина.
— Совсем нет. Говорит он много, а как телохранитель кандидатура почти идеальная. Тем более на Фербисе.
— Извини, но нам пора, — поднимаясь из кресла, сказал Виктор. — И не тяни с решением.
Саша проводил гостей до калитки. Барс лежал в будке и высунув морду и лапы на улицу вяло следил за чужаками. Уже открыв дверцу «Мерседеса», Нина повернулась к Саше и коснувшись его руки сказала: — Я на вас очень надеюсь.
Саша ничего не ответил.
«Мерседес» плавно тронулся с места и, набирая скорость, покатил в сторону перекрёстка. Саша проводил машину взглядом, потянулся, раскинув руки.
Вечер был изумительным и вместе с тем каким-то непонятным. Возможно, такое ощущение появилось из-за того, что последние одиннадцать лет Саша работал технологом на заводе микроэлектроники. Он, словно шпион, так сильно вжился в свою легенду, что истинное Я всё реже всплывало из глубин сознания.
Рассказать кому — не поверят! Наёмный убийца стал гегемоном. Парадоксы общества перерастают в аксиомы жизни. И вдруг о нём снова вспомнили. Сложно было разобраться в своих чувствах. Что это? Страх или ностальгия по давно потерянному? Казалось, потерянному навсегда. Отгоняя эти мысли Саша вернулся во двор, закрыл калитку и контакт между дверцей и столбом замкнулся. На панели управления вспыхнули лампочки.
Нина же сейчас ехала от человека, который мог найти ее брата. Виктор рассказывал, что раньше, Саша занимался какими-то специальными операциями для легиона законников. Честно говоря, верилось в это с трудом. Среднего роста, не сказать чтобы хорошо развит физически, но волевые черты лица, прямой взгляд.
У Саши были умные глаза. По опыту общения с представителями службы безопасности земных поселений на Фербисе, Нина знала, что в этих организациях подобное бывает не часто.
— Я заметила под столом ящик водки, — сказала Нина. — Ты уверен, что он не спивается? — Абсолютно, — ответил Виктор.
— Тогда зачем ему столько? — Он ее пьет. Просто пьет, — Виктор улыбнулся и добавил, — иногда.
Деревья фербийского леса, мелькая за окном, сливались в единое целое.
На горизонте показались бетонные башни мегаполиса. «Мерседес» подъезжал к Альверону.
Александр Мокшин родился и вырос на Фербисе. Он был представителем второго поколения землян, родившихся вдалеке от родной планеты. Его дед строил первую колонию в Аршорских равнинах, позже работал на строительстве космодрома.
В знак личной благодарности император Валмис разрешил строителям, — первым из землян, — покупать дома в Альвероне. Как и любые эмигранты земляне старались селиться рядом друг с другом. Аборигены по началу к пришельцам относились несколько недоверчиво, но дети… Дети быстро нашли общий язык.
Половина приятелей Мокшина были фербийцами.
Когда Саше было десять лет, насмотревшись старых видеофильмов он увлёкся альпинизмом. Сильно влекся. До одури. Лазал по всему, что могло эмитировать скалы, не обращая внимания на сбитые в кровь локти и колени. Чаще всего они с друзьями ездили на окраину Альверона, в старый город, где были развалины крепости «Духов», разрушенной три тысячи лет назад. Позже сосед дядя Коля, профессиональный спелеолог, вернулся из очередной командировки в горы Тилатау и привёз с собой голографические слайды. Это было, как ушат ледяной воды. Заросли совершенно непостижимых геликтитов вперемешку с арагонитовой «соломой», красные каменные флаги, каменные кусты, сталактиты и сталагмиты, сверкающие кустарники кристалликтитов и еще что-то местное, чего никогда не увидеть на Земле… Невозможно было поверить, что все это существует.
Для десятилетних мальчишек это было больше чем сон… Настоящая сказка! Но самым главным было то, что дядя Коля знал место, где эту сказку можно потрогать руками. Естественно, следующая поездка в горы Тилатау не обошлась без Саши. Пещеры Лап-Шутан, Лашм-Лоник, Ланк-Люрак… За восемь последующих лет Мокшин облазил их вдоль и поперёк.
В общем-то, спелеология и спасла его. Когда Саше понадобилось исчезнуть, он спрятался именно в пещерах. Четырнадцать месяцев достаточный срок, чтобы про тебя забыли. Сперва на время, а потом и совсем.
После смерти родителей Саша остался совсем один. К тому времени он втихаря купил дом в Наусе, где и жил последние десять лет. А Альверон сильно изменилась за это время. Сейчас про него, наверное, уже и не помнит никто. Оно и к лучшему. Именно поэтому он уехал отсюда той страшной осенью. Слишком многие о нем слышали, а кое-кто даже пытался найти. А началось всё.
Когда Саша служил в армии, — фербийский отряд горных стрелков, объединенного корпуса землян, — пьяные подростки убили его младшего брата, проломили ему голову куском трубы. По возвращении домой Мокшин решил рассчитаться.
Предводитель местной шпаны поначалу даже рассмеялся ему в лицо. Но когда Саша расстрелял в его ноги всю обойму «Вальтера», дворовому «королю» стало не смешно. Саша нажимал курок медленно, растягивая удовольствие, смакуя каждый выстрел. Даже не выстрел, а страх в глазах жертвы. Он смотрел в глаза фербийца по капле вытягивая страдание и ужас. И, несомненно, он пристрелил бы гада, но проходивший мимо патруль законников услышал выстрелы.
На одном из допросов следователь посоветовал Саше не упустить сегодня свой шанс. Через пол часа в камеру вошел щупленький, хорошо одетый, фербиец.
Говорил он ласково и в то же время… В его голосе чувствовалось, что он понимает всю безвыходность положения двадцатилетнего убийцы. Да еще и землянина.
К тому времени аборигены все чаще понимали, что допустили большую ошибку пригласив землян в гости, очень быстро они научились выговаривать красивое земное слово — мафия. В тот день Саше предложили стать убийцей. Он должен был убивать тех, кого закон не мог наказать. «Генералы» преступного мира, как местные, так и перебравшиеся на Фербис с Земли, против которых всегда много косвенных улик, но ни одной прямой, с завидным постоянством избегали наказания. Выбора у Мокшина не было. По фербийским законам ему грозила смерть. Шесть месяцев стажировки и он в деле. Теперь его имя «Артемида».
Год за годом, словно маховик, машина смерти набирала обороты. Профессионализм «Артемиды» заметно вырос. Благородная на первый взгляд операция легиона законников постепенно переросла в самостоятельный карательный орган. Кто-то, кто отдавал команды, сам выбирал жертв и выносил им приговор. Выбор жертвы — приговор — ликвидация — гонорар.
После гибели одного фербийского сенатора Саше заплатили десять тысяч альверов.
Сумма совсем не малая даже для Альверона. На следующий день объявили о скоропостижной кончине сенатора Тилкуса, инспектора сената по образованию.
Этот пост никак не мог грозить сенатору смертью. После недолгих размышлений Мокшин решил поподробнее разузнать об инспекторе, но никакой информации, компрометирующей Тилкуса, отыскать так и не смог. Чуть позже появились слухи, что Тилкус много проиграл в карты одному китайскому мафиози. Тот даже был готов подождать годик-другой, но сенатор натравил на триады законников.
Следующий гонорар был в три раза больше, и главная задача заключалась в естественности смерти. Мокшин справился и с этим. Представить, конечно, тяжело, но у начальника таможенного терминала космодрома, на новенькой «Тайоте», вдруг отказали тормоза. Через месяц поступил заказ на журналиста.
Возможно, в тот день в Мокшине что-то надломилось. Точнее тогда, когда он узнал, за что именно никому не известного журналиста собираются убить.
Он долго смотрел на фотографию щупленького очкарика с болезненно бледно-бронзовой кожей, который собрался рассказать всему Фербису, почему в далёком Шальскаре, умирал каждый девятый младенец. Саша пил всегда, — он и не заметил, как приобрел это странное хобби, — но в ту ночь он побил все рекорды. Он пил и думал. Думал и пил. Результатом стало исчезновение журналиста и всей его семьи. Без следа. Словно их и не было никогда на Фербисе.
Главный пришел в ярость. Он что-то заподозрил и поэтому лично приехал домой к Артемиде побрызгать слюной. Это была ошибка. Теперь Саша знал его в лицо. В качестве наказания Артемиде приказали ликвидировать имперского сыщика, который как будто бы сотрудничает с русской мафией. Убить законника дело непростое и требует основательной подготовки. Мокшин знал, что теперь за ним будут следить, но улучив момент он ушел из-под наблюдения и встретился с инспектором. Тот всё понял с полуслова и не стал задавать лишних вопросов.
Зато вопросы задавал Мокшин.
Через три дня инспектор имперского сыска капитан Салис ответил на самый главный вопрос. Почти по приметам он вычислил Главного. Да, в общем-то, даже не вычислил, а вспомнил. Тот косвенно проходил по одному уголовному делу. Чувствуя безнаказанность Главный наглел и становился беспечным.
Артемида появился в нужном месте, в нужный момент. Он заставил показать тайник в загородном доме, в котором хранилось Сашино досье. К утру дом сгорел вместе струпом хозяина.
Но чего-то Саша не знал. Утром землянина сильно похожего на Мокшина объявили в имперский розыск. Вот тогда-то Саша и ушел «внутрь Фербиса» в полном смысле слова. Пещеры Тилатау почти на целый год стали его домом. Об этом знал только один человек, друг Мишка. Он и привозил еду и необходимую амуницию.
Дверной замок щелкнул, дверь в квартиру открылась. В темноте рука по памяти нащупала на стене выключатель. Свет залил прихожую приятным желтоватым светом. Из темноты, словно воспоминания, появились вещи, живущие в этой квартире… Вешалка, купленная отцом под Новый год, тумбочка у зеркала, которую мама везла через весь Альверон. А вот и его любимые шлёпанцы.
Всё как прежде. Даже журнал «Рыболов-спортсмен», который всегда лежал на сливном бочке.
На Фербисе русские с готовностью помогали друг другу. Перед отъездом Саша оставил ключи соседке и попросил её поливать цветы, проверять почту, платить за квартиру. Деньги он оставил на пять лет вперёд, а позже передал еще.
Но с визитом вежливости Саша решил пока повременить. Неизвестно как Альверон примет его возвращение.
Именно из этих соображений Саша не позвонил, а поехал к своему приятелю — Лешему, как его называли только очень близкие друзья. В отличие от других Сашиных друзей, родившихся в Альвероне, Валентин прилетел на Фербис, когда ему уже было четырнадцать лет. Прозвище «леший» получил потому, что месяцами мог жить в лесу на подножном корме. Сколько его не расспрашивали, — откуда ты всё это знаешь? — ответ был всегда одинаковым: «…Мне кажется, я всегда это знал…».
Приличную работу на Фербисе землянин мог найти только в четырех случаях: если он был ученым, программистом, спецом высоких технологий или профессиональным военным. Большинство переселенцев, по законам Фербиса, могло претендовать либо на низко квалифицированную работу, либо на ту, на которую фербийцы шли неохотно. Разве что только коммерсанты ни от кого не зависели. Когда Мокшин зашел в конторку, Леший как всегда спал на своём любимом топчанчике. Аварий пока что не случилось, и, в ожидании вызова, дежурная бригада службы эксплуатации водоканалов Альверона развлекалась кто как.
Леший мирно спал, кто-то читал газету, остальные резались в домино.
— Здравствуйте, — поздоровался Саша.
— Здорово, — неровным хором ответили игроки.
— А где Валентин? — А где ему быть? Спит как всегда, — показал куда-то себе за спину один из игроков. Мокшин прошел в указанном направлении и, прежде чем увидел приятеля, услышал его легкое похрапывание. Саша присел на топчанчик и ласково прошептал на ухо спящему: — В «стекляшку» Гессер завезли.