Елена Усачева
Часть первая
Создания тьмы
Нежданные гости, первые двое
Алексей Белов щелкнул по красной кнопке на пульте. Изображение с экрана смыло, но еще какое-то время в погасшем телевизоре были видны очертания улыбающейся тети, рекламировавшей жевательную резинку. Алексей оторвался от экрана и оглядел темную комнату. Зря он смотрел этот фильм, теперь ночью спать не будет. Или будет? А, все ерунда. Подумаешь! Один парень другому отмахнул голову, посадил на коня и в лесу упустил этого самого коня вместе со страшным грузом. И стал он призраком. В смысле — они, парень без головы и конь.
За окном каркнула испугавшаяся чего-то ворона. Алексей вздрогнул.
Все-таки зря смотрел. Мама же говорила, что фильм хороший, но на ночь смотреть его не стоит. И название соответствующее — «Всадник без головы».
В соседней комнате скрипнула родительская кровать.
Они-то уже спят, а ему еще надо пройти по темной квартире до ванной, а потом идти обратно.
За стенкой опять скрипнуло. Что же они там разворочались? Или кто-то встает? Кровать еще раз скрипнула, зашаркали шаги.
Два месяца назад у Алексея умерла бабушка. Пока она была жива, квартиру постоянно наполняли какие-то звуки: шаркали ее тапочки, поскрипывала ее дверь, постоянно хлопала форточка — бабушке было то жарко, то холодно, — среди ночи лилась вода. За два месяца от этих звуков отвыкли — ночью все спали спокойно, никто никуда не ходил, ничего не открывал и не закрывал.
Шаркающие шаги медленно приближались к Лешкиной двери. Алексей затаил дыхание. Может быть, все-таки не к нему. Ведь его комната не самая крайняя, за ней еще есть ванная и кухня.
Около его двери жалобно пискнул паркет, и все, затихло.
«Кто-то стоит рядом», — обреченно подумал Лешка.
За окном опять каркнула ворона. Дверь стала тихо открываться. Алексей потуже закутался в одеяло. Он знал, что надо просто закрыть глаза, и ничего страшного не произойдет. Но он не мог отвести взгляда от приоткрывающейся двери.
Бабушка?
В открывающейся щели было почему-то светло. Сейчас же ночь! На кухне хлопнуло незакрытое окно, сквозняк толкнул дверь, и она распахнулась. Алексей зажмурился.
Стало тихо. Алексей открыл глаза. В комнате горела настольная лампа, в аквариуме рыбки вяло шевелили плавниками. Дверь была закрыта.
Ну, хватит. Он сейчас встанет, сходит в туалет, а потом спокойно уснет. Подумаешь, какого-то фильма испугался. Все выдумка, и фильм снимали нормальные люди.
Алексей откинул одеяло, встал. Предательские мурашки пробежали от пяток к голове.
«Все, хватит! В двенадцать лет нормальные люди ничего не боятся! — как заклинание сам себе сказал Алексей. — Сейчас я везде буду включать свет, и ничего страшного не случится».
Подумаешь, какой-то конь. Видел он этих коней у бабушки в деревне. Никакие они не страшные. Одного он даже хлебом кормил. У коня были мягкие мокрые губы, он забавно фыркал и мотал головой. Потом за ним пришел хозяин. Алексей смотрел им вслед. Лошадь осторожно шла по дороге, помахивая хвостом, подковы звонко щелкали по камешкам.
На мгновение Алексею показалось, что он слышит какой-то шум. Он ударил по выключателю.
«Ну вот, в комнате уже светло», — начал он опять уговаривать себя и осторожно раскрыл дверь. За углом раздался металлический стук. Он даже не сразу понял, что это. Одной железкой стучали по другой. Нет, железкой стучали по чему-то твердому, как железные каблуки по асфальту. Или подкованные…
Звук приближался. Он был уже совсем рядом. Еще чуть-чуть, и он вынырнет из-за угла.
Цокот! Это был цокот копыт!
Алексей прижался к косяку. Из-за дальнего угла длинного коридора показалась голова. В темноте она была плохо различима. Черная лоснящаяся шея, еще более темные спутанные волосы гривы. Яркий глаз. Из ноздрей с шумом вырывался воздух. Особенно громко цокнув на гвоздике плинтуса, показалась нога, в темноте блеснула подкова. Черный конь. Большой.
Сейчас появится он?
Что-то темное горой возвышалось над седлом. Бесформенная тряпка свисала до брюха коня.
Конский хвост хлестнул по обоям. И, испугавшись этого звука, конь захрапел, присел на задние ноги. Ярко проступили на лоснящемся крупе мышцы. Руки всадника дернули поводья. Конь ударил по воздуху передними копытами и прыгнул вперед.
Алексей ожидал услышать грохот. Но звуков никаких больше не было. Только брызнул в разные стороны паркет из-под копыт, взвилась темная ткань. Огромными скачками всадник несся на Алексея, с сухим треском взлетали паркетины. Конь легко отрывался от пола, тяжело вколачивал подкованные копыта в паркет и опять легко взлетал в воздух, но приближался еле заметно.
Алексей, не шевелясь, как завороженный смотрел на мерное движение животного, на взлетающую гриву, на оскаленную морду, на бьющуюся темную ткань. Из-под ткани взлетела рука, резко дернула поводья. Конь осел на задние копыта, забил по воздуху передними. И Алексей услышал:
— Иди к нам! Мы уже собрались!
Все так же приседая на задние ноги, конь развернулся, дернулся в сторону прихожей и исчез в зеркале. С вешалки слетела папина шляпа.
Как загипнотизированный, Алексей пошел за исчезнувшим всадником. Зеркало в прихожей матово блестело. На мгновение в нем отразилось его белое лицо, потом оно все покрылось инеем. Среди белых завитушек проступили очертания белых кружев, по бокам их оттенило что-то черное. Среди белого стало проявляться еще что-то белое…
Человек в белом… Нет, женщина в белом. Лежит с закрытыми глазами… в гробу. Еще не старая, лет сорок. Густые каштановые волосы аккуратно разложены по белой подушке. Руки скрещены на животе.
Нет, не скрещены. Они задвигались, что-то стали доставать из белых кружев. Женщина вытащила колоду карт, перетасовала ее и вынула даму пик. Алексей вжался в стену рядом с вешалкой. Женщина смотрела на него и слегка улыбалась. Если бы не яркие губы на совершенно белом с прозеленью лице, она могла бы быть симпатичной.
— Иди сюда, — протянула она руку. — Мы уже собрались.
Алексей не выдержал, ноги его подкосились, он резко осел на пол, сдирая с вешалки, к которой он прислонился, плащи и кофты. Вешалка не выдержала и, обрывая обои, с шаркающим шумом обвалилась на Алексея.
В комнате родителей зашевелились, в коридор выглянула мама.
— Лешик, ты? Загорелся свет.
— Ты чего это вешалки срываешь? — потянулся за маминой спиной отец.
Алексей беззвучно барахтался в свалившихся на него плащах.
Третий
С утра Алексей был невыспавшийся и оттого мраченный. Родителям он ничего рассказывать не стал.
«Опять будут говорить, — думал он, сидя на кухне и мрачно глядя на чашку чая, — мол, трусишка, испугался собственного отражения в зеркале. Опять запретят телевизор на ночь смотреть».
Когда после падения вешалки в коридоре загорелся свет, в зеркале ничего, кроме испуганной Лешкиной физиономии, не отражалось. Весь паркет оказался на месте, следов конских копыт не было.
Но голос? Он так явно слышал эти слова: «Иди сюда! Иди к нам!» Может, Антон что-нибудь объяснит?
Антон Кузькин был закадычным приятелем Алексея и считался специалистом по всякой нечисти и потусторонним явлениям. Ну, не совсем специалистом, но обо всем этом он очень ловко рассуждал — начитался книжек, насмотрелся фильмов, теперь мнил себя знатоком.
И хвастается, что на свете нет ничего такого, чего бы он боялся. Хвастун, одним словом. На кухню заглянул папа.
— Спать надо по ночам, — он потрепал Алексея по голове, — а не по коридорам бегать. Давай быстренько допивай чай и бегом в школу.
Алексей выполз из-за стола. В коридоре прислушался. Нет, все тихо. Он взял рюкзак с учебниками, натянул куртку и поплелся в школу.
Антон Кузькин, как обычно, сидел в самом дальнем углу класса и разрисовывал тетрадку чертиками и вампирами. Он был невысоким крепким парнем с неизменной довольной ухмылкой на толстом розовом лице. Длинные кудрявые рыжие волосы все время падали ему на глаза, поэтому он постоянно либо встряхивал головой, либо щелкал по непокорной челке пальцами. Самым любимым его занятием было философствовать о всякой нечистой силе и непонятных явлениях. Выслушав рассказ Алексея, он с завистью вздохнул и, не отрываясь от тетрадки, сказал:
— Да, а вот мне ничего такого не снится.
— Ты не понял! — возмутился Алексей. — Я же говорю, не приснилось! Я все это увидел. И как всадник скакал, и как тетка руку протягивала.
— Ну почему к другим они приходят, а ко мне никогда?!
Глаза Антона сияли неподдельной завистью. «Нашел, чему завидовать», — рассердился Алексей и, отвернувшись от приятеля, буркнул:
— Забирай, не жалко. — И после паузы с надеждой в голосе спросил: — Ты думаешь, это просто приснилось?
— Ну не на самом же деле это было! — удивился непонятливости друга Антон и развернул его к себе. — Когда человек засыпает, его подсознание переносится в иное пространство, где живет всякая нечисть. И если человек слаб, то энергетические вампиры вытягивают из него энергию. Тогда утром этот человек просыпается невыспавшимся. Ты выспался?
— Нет, — обреченно мотнул головой Алексей.
— Ну вот, — непонятно чему обрадовался Антон и опять принялся за рисунок. — Человек об этом ничего не помнит. Просыпаясь, он медленно переходит в свой мир, и все стирается.
— А я все помню.
Алексей понял, что друга ему не переубедить.
— Значит, ты резко проснулся.
— Да не спал я! — с отчаянием выкрикнул Белов.
— Это тебе только кажется, — Антон хлопнул Алексея по коленке. — Ну какие всадники без головы в московской квартире? Он у тебя в коридоре не поместится.
«И правда, не поместится, — с удивлением подумал Алексей. — Коридор длинный, но довольно узкий. Опять меня воображение подвело. Мама говорит, что я просто впечатлительный ребенок, и сама же любит рассказывать, как в детском саду я испугался сказки «Кошкин дом». Мне тогда месяц снились всякие пожары. Потом меня долгое время преследовал человек-невидимка… Но это все было во сне. А теперь?»
«Ты нам нужен…» — эта фраза сама собой прозвучала в его голове.
— Слушай, Кузькин, а как же слова? Он так четко это говорил.
— Кто? Всадник? — расхохотался Антон. — Как же он мог говорить, если у него нет головы? Да ладно тебе, забудь. Лучше пойдем после уроков ко мне, я тебе такую книжицу покажу, закачаешься.
И Антон придвинул к Алексею разрисованную тетрадку. Среди оскаленных морд вампиров, с клыков которых капала кровь, роботов, стреляющих одновременно из нескольких видов оружия, он увидел скачущего всадника. Да, Кузькин умел рисовать. Черный конь вскидывал передние копыта в огромном прыжке. Вздыбленная грива терялась в черной фигуре всадника, горбом сидящего на коне. Казалось, еще мгновение — лошадь опустит передние копыта и ускачет.
Алексей мотнул головой и отшвырнул тетрадку.
— Да ну тебя, Кузькин.
— Эй, полегче, Белов, это мой русский! — Антон подобрал тетрадку. — Псих ненормальный.
Весь день Алексей размышлял, что же нужно было от него привидениям и куда это они его звали. Помирать он пока не собирался — школу еще надо закончить. С ума сходить — тоже.
После занятий Антон все-таки затащил Алексея к себе. В его небольшой прямоугольной комнате всегда было темно — для соответствующего настроения, как говорил Антон. Шкафы были забиты фантастическими и мистическими книгами. На стене над изголовьем висел ватманский лист с изображениями разных демонов и откуда-то взявшегося среди них космического корабля. Правда, в полумраке комнаты темный рисунок был виден плохо.
— На, держи.
Антон сунул в руки Алексея книгу и ушел на кухню. На обложке был изображен гроб и склонившийся над ним крест. Брэм Стокер. «Граф Дракула».
— И что это? — спросил Алексей жевавшего бутерброд Кузькина, когда тот вернулся в комнату.
— Чего, не видишь? Книжка классная. Про вампиров. Мне брат утром дал, говорит, книженция — закачаешься!
— О чем?
— Я же говорю, про вампиров. И про самого главного вампира, про Дракулу. Он бешеной силой обладал и всех-всех мог себе подчинить. Я тут немного почитал, описания — улет.
— И чего, очень интересно?
Алексей повертел книжку в руках.
— Ага. Можешь пока взять, я Лавкрафта дочитаю, потом возьму.
— А это что? — Алексей не помнил имени такого писателя.
— О! Это блеск! Мистика на грани фантастики. Там один мужик жил в замке, а в подвале у него был колодец. И вот что-то ему стало плохо. И однажды ночью он решил спуститься в подвал. А там на краю колодца девушка красивая сидит, а лицо все красное. И просит его помочь — колечко в колодец упало. Он начинает ей помогать, спускается в колодец, а там за ним погнался здоровый громила с дубиной…
— Все, я понял, — остановил приятеля Алексей. Ну, не любил он все эти ужастики. Читать интересно, а потом…
— Да ладно тебе, не дрейфь. Читай — через неделю отдашь.
Антон пихнул в руки приятеля книгу. Увидев гроб с крестом, Алексей протянул книгу обратно.
— Я что-нибудь другое пока почитаю.
— Нет, — Антон опять ткнул томиком ему в грудь. — Страх нужно лечить страхом. Когда поймешь, что бояться нечего, перестанешь бояться.
Алексей взял книгу, решив, что сначала подсунет прочитать отцу, а тот уже скажет, хорошая она или плохая, запихал ее в рюкзак и побежал домой. Антон закрыл за ним дверь, сбегал на кухню, наделал себе бутербродов. В комнате он получше зашторил окна, включил бра и, подхватив книгу, упал на кровать. На обложке были изображены три мускулистых монстра. Один из них держал длинный сук, другой нечто круглое и светящееся. А третий, с наиболее зверским выражением лица, крутил над головой тонкий хлыст. За их спинами над развалинами города вставало матовое солнце. Антон усмехнулся, щелкнул монстра по носу, раскрыл книгу, перелистал несколько страниц. Не глядя, подхватил бутерброд и углубился в чтение.
Над его головой, куда не дотягивался свет лампы, но было заметно светлое пятно ватмана, качнулся воздух. Блеклая тень мазнула по рисунку, замерла напротив изображения космического корабля. Заколебалась и исчезла. Антон перевернул страницу…
Дома Алексей забрался в кресло — надо было просмотреть хотя бы несколько страниц про этого Дракулу, а то Кузькин будет приставать, заставит рассказывать, о чем история. Вот он начало и перескажет.
На первых страницах ничего страшного не было. Описывался большущий особняк, гости, съехавшиеся на праздник. Красивые женщины, сильные мужчины. А дальше понеслось… Кто-то в этом доме раньше жил и никак не мог толком помереть. И вот теперь он ходил ночью по комнатам и убивал гостей. Этот кто-то был вампиром, он приходил к человеку, завораживал его, а потом выпивал всю кровь и сматывался.
Незаметно для себя Алексей прочитал четверть книги. Оторвался он от нее, когда в комнате совсем потемнело и буквы стали путаться. Он поднял голову и вздрогнул — не ожидал увидеть такую темень в комнате.
«Ненормальные все-таки люди, — подумал он, рассматривая зловещую картинку на обложке. — Зачем-то придумывают кошмары и сами себя пугают. Нет, наверное, тот, кто писал, не боялся. А вот я почему-то боюсь».
Он включил настольную лампу. Мягкий свет осветил аквариум на столе с копошащейся в камешках рыбкой, на другом конце стола — стопку учебников.
«Сегодня еще не так страшно. Вечер, не ночь. Надо раньше лечь, и ничего не будет», — решил Алексей, вставая с кресла.
Стукнула дверь в родительскую комнату, паркет проскрипел, шаги остановились около Лешкиной двери.
Противные мурашки побежали от рук, по спине и ногам Алексея. В дверь постучали.
— Лешик, ты еще не спишь?
Слава богу, это папа. Алексей радостно ответил:
— Не сплю, пап, не сплю.
— Тише.
Отец бесшумно проскользнул в комнату, сел в угол кровати. Свет настольной лампы не дотягивался туда, и Алексей предложил:
— Зажечь свет?
— Не надо, — мягко ответил папа. — А то мама проснется, и мы будем постоянно включать и выключать свет. Сиди у стола, там тебя лучше видно.
Алексей опять устроился в кресле. Ему стало необыкновенно хорошо, оттого что пришел папа. Ему всегда было с ним хорошо. Такой уж у него был замечательный папа.
— Как живешь, старик?
В темноте Алексей не видел папиного лица, но он, конечно же, улыбался своей широкой доброй улыбкой.