Но до этого лично обыскал меня на предмет наличия различной техники. Два телефона - я запасливый, а толку? - и плеер он вытащил сразу, а вот с поиском блютуз-гарнитуры пришлось повозиться.
…В коморке, куда меня закинули, было тесно и холодно, (как это, интересно, вообще допустили, в таком-то шикарном особняке?) а ещё пахло сыростью и затхлостью. Мне было ровным счётом наплевать, а посему…
– Посиди, подумай над своим поведением, сынок, - напоследок напутствовал меня мужчина. Я с огромным удовольствием плюнул ему на ботинки. Он с не меньшим удовольствием врезал мне по лицу. – Раз уж жаловался на отсутствие воспитания - пожалуй. Это домашний арест, Ярослав.
– Меня будут искать, - пробормотал я глухо, опустив голову. Черт, если бы не два бугая за его спиной, разошелся бы не по-детски… Но ведь и я не Джеки Чан.
– Почему же? Ты ведь у родителей в гостях, ничего криминального. А друзьям своим позвонишь - скажешь, что новый год будешь дома отмечать, - он ненадолго замолчал, выдержав драматическую паузу. – Чем раньше ты забудешь о том, что рассказала тебе мама, тем скорее выйдешь в люди. Такие дела, сын. Не лезь в игры взрослых. Спички детям не игрушки. Огонь - опасная стихия.
Когда дверь за папаней закрылась, я несколько раз ударился головой об стену. Только не это!
…Насчёт проведения нового года ни у кого вопросов не возникло. Разве что Антон немного возмущался, но тоже недолго - он всё ещё чувствовал укол вины за то, что поставил на карту нашу дружбу. Знал ведь, как я к этому отношусь.
Папус вообще пожелал удачи и счастья в новом году, а потом, словно невзначай, попросил аккуратно расспросить Ларису Михайловну о произошедшем (у них не было веских оснований для официального допроса, а просьба могла лишь навредить делу)
Я мысленно невесело хмыкнул, но виду не подал. Хорошо, мол, Виктор Александрович, всё сделаем в лучшем виде, ждите доклада.
Фролов, с которым мы договорились встретиться и сходить за подарками, лишь таинственно хмыкнул. Ну, я переборщил с радостью? Да и не мудрено - с пистолетом у виска поздравлять друга с наступающим как-то не айс.
Новый год я встречал всё в той же коморке - голодный, но с качественным коньяком, бутылку которого мне любезно предоставил один из охранников. Суки, а пожрать? Впрочем, я всё же умудрился вусмерть нажраться. Негоже встречать праздник с тухлой миной на лице.
“Слышишь … Яр. Я … могу долго … прости. … нужно бежать. Слушай внимательно. … стороне вентиляции. Рукой … и открой подвал. Внизу … люк. Всё, бывай, Лёха”.
Я очнулся, словно ото сна, резко дернувшись в сторону. Что это было? Бля, ну и почудится же после бутылки, уговоренной в одно рыльце. А может намешали они туда чего-нибудь? Чёрт, что же теперь делать? Голова ещё болит…
– Парни! Парни! - я заколотил в дверь. По ту сторону раздалось глухое: “Что?” – Парни, будьте добры - таблеточку от головы. Сдохну же! - охранники хором заржали и на всякий случай проверили, закрыта ли дверь.
После по лестнице медведем начал спускаться один из них.
Через пять минут я уже жадно глотал антипохмелин и благодарил всех родственников ротвейлеров до седьмого колена. Парни всё ещё ржали, с неким сочувствием глядя на меня. После, пожелав друг другу спокойной ночи, мы разошлись.
Возле двери остался дежурить тот самый, что подогнал мне бутылку алкоголя - он смотрел какой-то ужастик на телефоне. Первые полчаса я прислушивался к звукам кровавой бойни и визгам, а потом меня начало смаривать. Но в голове раздалось рычащее:
Блядь! - и я подскочил на месте, едва не сбив головой полку.
Сомнений не осталось - не послышалось. Чёрт! Что он там говорил? Вентиляция? Люк?
Да, люк я действительно нащупал - на нем был новенький замок, но вентиляция?
Я поднял взгляд на противоположную стену и увидел белеющую в полутьме коморки решетку. М-да. А как я туда залезу? Уж не взлечу ли? Хе-хе. Шуточки за триста.
Темнота ещё эта. Аккуратно поднявшись с пола, я взглядом начал искать нечто похожее на… Лестницу! Так, тише, лесенка, тише, не шуми…
Есть!
Дальше что? Ага, как эту решетку без лишнего шума и взрыва снять? Сомневаюсь, что охранник попался глухой. Отвертка. Ага, хрен я в такой темноте найду, а не отвертку…
От отчаяния едва не хлопнув по полке, висящей на уровне руки, со всей дури, я расширил глаза от удивления. Отвертка! Похоже, я начинаю верить в чудеса. (Сказал человек, махнувшийся с другим человеком телами)
Через пару минут ключ лежал у меня в руке. Человек, который явно паникер, раз прячет ключ в вентиляцию, я люблю тебя. Спасибо.
Люк открылся легко и бесшумно. Я без раздумий шагнул по лестнице в темноту.
Комментарий к Глава 15: “Рыжий.”
что* - в значении “как”
========== Глава 16: “Я тебя люблю.” ==========
Комментарий к Глава 16: “Я тебя люблю.”
Автор и его совесть честно клянутся, что теперь продолжение будет выходить регулярно. И пусть результаты экзаменов в конце года будут им свидетелями &_& аминь.
В итоге, я оказался в менее тёмном, чем кладовка, подвале. Небольшие окошки под потолком серого цвета источали дневной свет. Остро пахло какой-то химией, но я не стал принюхиваться. На полу были раскиданы шланги для полива - видимо, ещё с лета лежат здесь. Странно, что их никуда не убрали - я думал, что у таких людей, как Донские, всё по фенх…шую.
Тяжело вздохнув, я бегло осмотрелся по сторонам. Неплохо было бы найти куртку или что-то наподобие того, чтобы не замерзнуть - мне ещё до города пешком добираться - но и без неё бежать всё равно придётся. Это я ещё не подумал об обуви. Чёрт, кажется, они уже начинают мёрзнуть от одной мысли… Не думай об этом, не думай, Лёха! Твою мать, ну почему всё так сложно?
На одной из полок нашёл какой-то старый оранжевый плед в коричневую клеточку, тут же накинул его на плечи. Кожа рук под свитером мгновенно покрылась мурашками, показывая, что думает о резкой смене температуры. Я решил не обращать на такую реакцию никакого внимания, но всё равно вздрогнул пару раз. О том, что ноги от холода защищают только носки, опять же, я старался не думать. Как там Тоха говорил на физкультуре, когда мы выходили в холодный зал в одних майках и шортах? А, вот, вспомнил: “Я хозяин своего тела”.
Да, я, определённо, хозяин своего тела.
Теперь осталось только выйти из подвала и при этом не спалиться. Не переживу, если всё сделанное смоется в унитаз. Чёрт, а я ведь даже не знаю, есть ли камеры на участке! Хотя, думаю, если пойти вдоль стеночки, никто и не заметит меня…
Снежок неприятно холодил стопы, и вскоре я уже почти не чувствовал ног, но мне было плевать на всё, потому что камер на углах не наблюдалось, и я легко перемахнул через забор, воспользовавшись тем, что заледеневшие руки не чувствовали боли, когда пришлось хвастаться за острые края.
– Садитесь, Ярослав Николаевич, - раздался за спиной голос Анатолия, когда я спрыгнул на землю уже за пределами территории коттеджа Донских.
Меня пробрало. Тело мгновенно напряглось. По спине прокатилась капля пота – не удивительно, в такую-то жару, ха-ха, самое время для юморка - а кровь отхлынула от лица. Это было…
“Пиздец”, - любезно подсказало сердце, ускорившее свой темп.
“Да, хуже не придумаешь”, - подтвердил мозг.
“Беги!” - снова раздался в голове голос с истерическим надрывом.
Шум мотора заглушил их всех. Куда я побегу сейчас, если водила на тачке? Тут даже леса по близости нет, и толку от моего быстрого спринта будет ноль. Что ж, у меня была ещё совсем маленькая надежда…
– Толя, сколько тебе платят? Я дам тебе годовой оклад и ещё сверху, если ты притворишься, что меня здесь не было и нет, - выговорил с трудом, поворачиваясь в сторону водилы. Как-то сразу захотелось извиниться за то, что наорал на него тогда, в первый день, и даже пообещал уволить. Чёрт, вот я дебил. Но кто же знал?!
– Садитесь в машину, Ярослав Николаевич, - повторил мужчина с нажимом, распахивая передо мной переднюю пассажирскую дверь.
– Толя, я прошу тебя, - кажется, я был готов заплакать, хотя, помнится, давно уже не практиковал такой способ добиваться своего. Лет с пяти.
– Сядьте! - шикнул он как-то зло, оглядываясь по сторонам и жадно прислушиваясь к посторонним звукам.
Это подействовало на меня отрезвляюще. Быстро запрыгнув в тачку, я дождался, пока то же самое сделает и водитель, а после попросил жалобно:
– Можно позвонить?
Анатолий, коротко кивнув на панель, где лежала сотка, нажал на педаль газа, и машина сорвалась с места. Внимательный мужик, даже печку врубил на полную мощность. Хотя, если честно, температура теперь интересовала меня в последнюю очередь.
Номер Тохи я помнил наизусть по той простой причине, что сам выбирал ему мобилу и симку после того, как утопил предыдущий гаджет в озере летом после выпускного.
Гудки показались мне слишком долгими, поэтому я нетерпеливо ерзал задницей по сиденью, пытаясь хоть как-то отвлечься. Машина выехала на трассу, а гудки прекратились - Глубоковских не брал трубку, жалкий скот!
– Чёрт, номер папани не помню, - выругался сквозь зубы, поймав боковым зрением обеспокоенный взгляд Толи. – Блядь, что ж делать-то?!
– Попробуйте сразу в полицию, - предложил мужчина, не сводя глаз с дороги. – И, кстати, в бардачке лежит вещь, которая, по всей видимости, принадлежит вам.
Я тряхнул головой, стараясь привести мысли в порядок. И почему не могу быть спокойным, как тот же Анатолий, в такой-то момент?! В бардачке действительно лежал один из моих телефонов. Тот, на котором был записан разговор с Донской! Господи, как же мне везёт!
Стоп. Я только что?… “Господи”, серьёзно?
…– Извините, отсюда пешком, Ярослав Николаевич, машина отслеживается по GPS, - кажется, водитель расстроился по-настоящему. Я смог выдавить из себя лишь непонятный хмык.
Мы остановились у магазина автозапчастей недалеко от моей квартиры. То есть, конечно, не моей, а Антона, но…
– Спасибо, Толя, ты не представляешь, как выручил! Хотя, думаю, понимаешь. Я перед тобой в большом долгу…
– Мы квиты, - отвел взгляд мужчина, а после поторопил меня жестом руки. – Идите уже. Надеюсь, знаете, что делать.
– Конечно, - усмехнулся чуть мрачно, понимая, что Толик явно что-то скрывает. Но у меня будет время его расспросить, а пока…
Я начал выбираться из машины самым проверенным способом - зад… спиной вперёд.
– Яр? - голос Тохи за спиной прозвучал как-то напряженно и неуверенно. Нет, ну вот что за талант у человека - друзей по заднице различать?
Радости моей не было предела - эта удача действительно меня не покидает. Какой я счастливчик! Конечно, не будем забывать, что месяц назад меня насмерть сбили какие-то подонки, но, тем не менее…
– Тоха! Тошан! Бля, как хорошо! - я наконец смог повернуться к парню лицом и вцепился в его плечи, как в спасательный круг.
Вид друг имел крайне испуганный, и глаза расширились так сильно, что, казалось, вот-вот из орбит вылезут.
– Ты что здесь… в таком виде?
– Нет времени говорить, пошли скорее домой! Давай, Тоха, я всё расскажу! - подтолкнув Глубоковских в нужную сторону, я захлопнул дверь машины, и джип сорвался с места в ту же секунду.
Антон всё ещё не вкурил ситуацию, поэтому витал в облаках и тупо следовал за мной нога в ногу.
– Где твоя обувь, куртка? - отважился спросить он, когда мы уже стояли на лестничной клетке, а он рылся в карманах в поисках ключей. – Куда уже успел вляпаться в новом году, беда?
– Родители Донского - это что-то! Все последние дни просидел в кладовке, прикинь?! - меня, в буквальном смысле, проперло.
Стресс наконец сделал своё дело, и я истерически рассмеялся, входя в квартиру и захлопывая за собой дверь.
Тоха, сняв обувь и куртку, обернулся. Мой друг выглядел решительно и мрачно, а руки, сложенные на груди, лишь усиливали эффект устрашения. Я снял мокрые от снега носки.
– Мне в ванную нужно, Тох, я з-замерз! - для убедительности прищелкнул зубами и обнял себя за плечи.
Взгляд парня смягчился, и он кивнул:
– Но потом ты мне всё расскажешь! - грозно приказал Глубоковских.
– А зачем потом? - удивился я. – Давай со мной, я пока отмокать буду, всё и расскажу.
Антон, уже стоящий ко мне спиной, вдруг напрягся и обернулся, злобно сощурившись.
– Нет! - и отправился в комнату.
Я пошёл за ним, шлепая по линолеуму босыми мокрыми ногами.
– Причина?
Аккуратно, но весьма крепко обняв парня за шею со спины, потребовал ответа. Все участки тела, которыми мы соприкасались, мгновенно напряглись, а Антон нервно втянул воздух ртом.
– Убери руки, Лёх, иначе я за себя не ручаюсь!
Я склонился над его ухом, улыбнувшись.
– Ну, вообще-то, Ярослав, или ты забыл?
Тоха резко дернулся назад, впечатывая меня в стену, и поднырнул мне под руки, выходя из захвата. Теперь друг стоял напротив, злобно ощерившись. Нет, не так. Он нависал надо мной, и я ощущал его физическое превосходство каждой клеточкой тела. Это было… необычно.
– Тош?… - позвал я несколько неуверенно, чуть склонив голову набок.
Парень, стиснув зубы, прижался своим лбом к моему.
– Ты даже не представляешь, сколько раз мне хотелось вот так приложить твою дурную башку об стену, чтобы вдолбить туда простые истины… Сколько раз? Я давно перестал считать, Лёха! Как ты не поймёшь, что мне больно?! Я люблю тебя! Я столько лет ждал, надеялся, что ты увидишь… Почему ты такой охрененно слепой? - последнюю фразу он буквально проорал мне в лицо, а после резко отстранился, сделав шаг назад, споткнулся о край ковра и упал на пол, шокировано глядя на меня. – Лёха, - выдохнул обреченно, а на глазах навернулись слёзы. Антон зажал рот руками и опустил голову.
Я опустился рядом с ним на колени и заговорил, стараясь сдержать дрожь в голосе:
– Тох, сейчас я пойду в ванную, а ты останешься здесь и успокоишься. Когда вернусь, мы поговорим. Надеюсь, глупостей делать не будешь, да? Потому что сейчас твоя задача - позвонить папусу и рассказать о том, что я смог раздобыть доказательства причастности Донских к моему убийству. Скажи, чтобы он приезжал сюда, окей?
Глубоковских, не поднимая глаз, кивнул и стёр слёзы с щек рукавом свитера.
…Тёплые капли воды, стекающие по лицу, бесили. Конечно, ничто не могло сравниться с тем, что творилось у меня на душе, но физические раздражители тоже имели свой вес.
Сказанные Антоном слова заставили меня пересмотреть всю свою жизнь за пару минут. Наша первая встреча, первые проказы в школе, первая пьянка, бессонные ночи перед экзаменами… квартира эта!
Чёрт. Да о чём я вообще думаю?
“Точняк, дурила, о чём?” - голос в голове снова застал меня в самый неожиданный момент.
“Я тут заметил, что могу с тобой говорить, когда ты на взводе, так что волнуйся там, окей?”
Да какие, блядь, проблемы! У меня и так сердце колотится, как бешеное, от таких неожиданностей.
“Вот и ладушки. Я вообще удивляюсь тебе, Алёша! Чел чуть ли не на коленях тебя умоляет о любви, а ты тут сидишь, сомневаешься в себе, как девственница в критические дни. Не ты ли неделю назад смирился с тем, что хочешь Антошку? Так иди и скажи ему!”
И почему Донской вдруг начал напоминать мне дьявола, сидящего на плече? Е-моё, и кого мне слушать в таком случае? Нет, конечно, он прав и всё такое, но одно дело думать, а другое - говорить…
“Ох, как достал!” - взвыл Ярослав, и я удивился неожиданной легкости и пустоте в голове, что поселилась там после того, как парень умолк.
…– Ну, что там? Позвонил? - я медленно обтирал волосы лежащим на голове полотенцем, стоя в дверном проёме. Тоха, по-турецки подогнув под себя ноги, сидел на краю кровати и едва заметно раскачивался из стороны в сторону. Услышав мой голос, кивнул.
Я, удовлетворенно улыбнувшись, кивнул в ответ, понимая, что друг всё равно не увидит этого, и уже собирался пойти за сменной одеждой, когда услышал тихое:
– Лёха, - и мне пришлось остановиться.
Я обернулся и увидел, что парень наконец смотрит на меня. Смотрит своими невозможными глазищами - почти в душу заглядывает.