– Неужели не выучил и таким образом пытался заработать зачёт? Не верю, учил же всю ночь, да и когда у тебя были проблемы с учебой? Тогда что происходит? Я тебя уже не понимаю.
– Тох, я, конечно, могу рассказать, но ты вряд ли поверишь, - ответил довольно туманно, искренне надеясь, что парню будет достаточно и пространных объяснений. Просчитался, или, точнее сказать, зря понадеялся.
– Интересная точка зрения, но почему бы тебе не спросить моё мнение на этот счёт? - в голосе Глубоковских мне послышались искры злой иронии.
– Тогда поехали домой? - с надеждой спросил я, преданно заглядывая парню в глаза. – Я всё расскажу, и твоё право - верить или нет.
Антон кивнул, украдкой вздохнув, а затем стрельнул глазами в сторону остановки.
…– Ну, в общем-то, это всё.
Я действительно рассказал Тоше всё - до последней мелочи. И то, что чувствовал сначала в присутствии Шрама - эту странную тягу, желание дотронуться и наговорить всякой херни - и то, что иногда (очень редко, да и несущественно) чувствую подобную тягу к нему, Антону, и про голос в голове, который предложил провести с Коломенским эксперимент на выяснение, так сказать.
Глубоковских задумчиво нахмурился, потер виски.
– Мне трудно вообще думать о подобном, всё настолько запутано и серьёзно… Но в данной ситуации я вижу только один разумный вывод - ты не до конца вытеснил разум Донского из этого тела, поэтому две души, будем говорить грубо, сейчас сожительствуют в одном теле. Большинство места занимаешь ты, мой толстый друг, но факт присутствия Ярика, как по мне, налицо.
– И что делать? - скривился я. В словах Тоши был смысл, и не верить ему было бессмысленно. Действительно - а что ещё? Не вторжение же инопланетян, в конце концов. Но, признаться, делить тело с кем-то ещё не хотелось. Яр ведь может… Да мало ли, что он может! Все его безрассудные поступки и не сосчитаешь сразу.
– Жить, - утешительно похлопал меня по плечу Антон, улыбнувшись. – Ты же не чувствуешь больше тяги к Резцову? - я кивнул. – Вот и отлично. Правда, я не совсем понимаю, что имел ввиду Донской под “кое-что понять”. Ты что-то понял? - Тоха задумался.
Выдавив из себя самую жалкую из ныне существующих улыбок, покачал головой. Нет, конечно. Ничего не понял.
Тоха хмыкнул, явно заподозрив обман, но сделал вид, что ответом доволен.
– Знаешь, - крайне тяжело вздохнул парень. – Я ведь не могу простить тебе всё произошедшее просто так. Так что, - Глубоковских выдержал драматическую паузу. Я и без паузы был на нервах, но старался не выдавать себя открыто. Просто слегка покусывал щеку изнутри. – Ты переезжаешь на родину.
Подумав, что ещё можно выкрутиться с помощью юмора, я выпалил:
– Только не обратно в Серые норки!
– Дебил, - мрачным голосом произнёс Антон, когда до него дошёл смысл моего высказывания. – Я говорю про эту квартиру, - он ткнул пальцем в столешницу для усиления эффекта понимания. – И ты даже варежку сейчас не открывай, отказ воспримется как отрицание факта тринадцати лет крепкой дружбы!
Я молча поднялся со стула, попутно скидывая с ног тапочки.
Послышался скрип - это Глубоковских чересчур резко вскочил со своего места.
– Ты… Лёха! Какого?!… - возмутился он, следуя за мной по пятам.
В коридоре я обулся и оделся - молча. А затем хлопнул дверью прямо перед носом бледного, как поганка, друга.
…”Ставить меня между дружбой и чем-то ничтожным, вроде переезда, ха! Каков, оказывается, наш Тошенька! Да это же просто подло! Пусть подумает над своим поведением”, - думал я, медленным шагом направляясь в сторону остановки.
Телефон в кармане звонил, не успокаиваясь. Справедливо рассудив, что Антон должен успокоиться в ближайшее время, не стал даже смотреть на экран, искренне не желая бороться с угрызениями совести. На пятом звонке всё же не выдержал, да и не в стиле Тохи это - названивать, как в скорую при инсульте. Звонил действительно не Глубоковских.
Голос Кирилла звучал нервно и как-то надрывно. Когда я снял трубку, он обложил меня трехэтажной матной конструкцией и облегчённо вздохнул.
– Слава Богу, я до тебя дозвонился! Ты президент, что ли, Яр? Совсем страх потерял!
– Ты долго будешь петь дифирамбы в мою честь, Шрам? - скривился я, и мой голос подействовал на Резцова отрезвляюще. – Чётко и по существу давай.
– Мы тут с Денисом…
– Совет да любовь. Благословляю вас, дети мои. Что ещё от меня требуется?
– От тебя требуется сообщить Виктору Ланнову, что Филатов не при делах, и его необязательно было вязать прямо у меня на глазах, Лис!… - гудки в трубке непрозрачно свидетельствовали о завершении разговора.
– А лисички ищут спички, чтобы поджечь гребанное синее море, - пробормотал я глухо, набирая номер отца.
========== Глава 15: “Рыжий.” ==========
Папа ответил не сразу - я успел сесть в автобус, идущий до главного управления, и написать смс Киру, что, мол, помогу чем смогу, не сцы.
То, что Филатова взяли, может значить много чего, но основная мысль понятна - крентец ему. Я, конечно, попытаюсь помочь, но… Но не обещаю, в общем. Отец сейчас будет очень жестоко мстить за мою смерть, и Денис с его невинным ангельским личиком для него сейчас, что* красная тряпка для быка. И что делать? Я начал грызть ногти. Как доказать невиновность парня, если мне всё равно не поверят? Ну, разве что…
Психология… Установка… Выгорание…
Буду давить на психику, ясно. Это, конечно, жестоко, но другого выхода нет. По крайней мере, доступного мне.
Телефон завибрировал. Я быстро принял вызов.
– Здравствуйте, Виктор Александрович, добрый день.
– Добрый, Ярослав, у тебя что-то важное? Мне нужно идти на допрос - мы взяли настоящего гонщика.
– Виктор Александрович, именно по этому поводу я и звоню, - уверенно произнёс я. – Филатов ни в чём не виноват. Я уверен в этом.
– Это, конечно, интересно, но…
Ясно, мало ему моей уверенности. Всё понятно.
– Позвольте мне присутствовать на допросе - я вам докажу.
– Что ж… - как-то страдальчески вздохнул в трубку папа. – Приезжай.
– А я уже почти, - выпалил радостно, вылетая из автобуса.
Возле управления столкнулся с Кириллом, но успел лишь показать ему, что всё “окей”. Кажется, Резцов мне не поверил. Но что уж тут поделать?
…– Здравствуйте, - поприветствовал я всех, войдя в кабинет отца. Несколько капитанов, пара майоров… Хм, неплохую инфосеточку Виктор Александрович себе намутил. Такие дяди не только наркошу найдут, но и Чикатило за неделю вычислят. Самый сок наших органов, что называется. Среди них я не без удивления обнаружил Юру Борзова. А он тут каким боком? А, хотя нет, я понял. Сдал, блядь.
– Это Ярослав Донской, мужики, - представил меня папа, а я пожал мужчине руку, подойдя ближе. И снова уставился на информатора с проблемами с памятью. Ясно же ему сказали: никому, ептвоюмать, не рассказывать. Тайна! Вето! Ахтунг! На скольких языках ему нужно было донести? Правый уголок губ нервно дернулся - как и всегда, когда я пытался скрыть свой гнев. – Ярослав, это Юрий Борзов, он и нашёл Филатова…
– Да, знаю, - огорошил всех, даже самого Юру. – Вас же просили, молодой человек, на эту тему не распространяться, - тоном старика-профессора произнёс я.
– Ярослав? - Виктор Александрович не стал гнать вперёд паровоза, но в глазах блеснул гнев.
– Мы с Антоном и ещё одним парнем, моим другом, позвонили Юрию вчера и попросили пробить по базе номера машины рейсера. Вчера же и съездили туда, всё разузнали.
– Почему не сообщил? - рявкнул отец, чуть приподнимаясь.
Я не дрогнул.
– Не посчитал нужным. Подозрения не оправдались. Дно можно судить только за ночные гонки. Вон права отберите, заслужил своими выкрутасами, но наркотики… Он даже не знает, как они выглядят. Я серьёзно. Парень абсолютное, простите за каламбур, дно в этом вопросе. Он до сих пор мультики смотрит по Диснею утром. Так что, - я развел руками, мол, ничего не попишешь.
– Допустим, ты говоришь правду, - решился говорить один из капитанов - крепкого телосложения мужик, лет сорока, не больше. – Почему не сообщил никому? Самосуд? Это ведь тоже статья.
– Самосуд? - я сделал вид, что ослышался. – Зачем же? Мне нужно найти корни этого дела. Дно, будь он хоть трижды наркобарон, лишь звено в длинной цепи. А мне нужны организаторы.
– Цели у тебя, конечно, - усмехнулся капитан.
Юра всё ещё продолжал сверлить меня внимательным взглядом. Подозревает в чем-то?
– Мои цели вполне достижимы в кратчайшие сроки, - возразил я. – А вот если следовать вашей логике и копать под каждого встречного, то до сорока моих лет ничего не найдёте.
Папа сжал ладони в кулаки.
– Мальчишку всё равно допросим, - решил он твёрдо. – А потом вернёмся к Шираеву…
– К кому? - воскликнул я неожиданно для всех. – Вы сказали Шираев?
– Знакомая фамилия? - удивился тот самый капитан, слегка прищурившись.
– Девичья фамилия моей матери, - кивнул я.
Все присутствующие почти одновременно вскочили со своих мест и начали что-то обсуждать. В этом общем гуле голосов от меня ускользал весь смысл их слов. Я посмотрел на отца и вздрогнул. Такие хищные улыбки ничего хорошего окружающим не сулят.
…Человек, которого взяли изначально, действительно оказался родственником Ларисы Донской, в девичестве Шираевой. То ли братом, то ли сватом, но фактом было то, что ни в каких базах они вместе не проходили. Как будто и нет между ними родства. Программисты с уверенностью говорили о хакерском вмешательстве. Следы затерли хорошо, и хрен его вообще знает, дошли бы наши доблестные органы до правильных выводов без меня, или нет. Я бы гордился собой, если бы не тот факт, что, по сути, человек, торгующий наркотой, является теперь моим родственником. От таких связей хотелось быстро отбрехаться, но я мог лишь продолжать думать.
Глагол “рассказал” в контексте с Денисом выглядел подозрительно, а вот Шираев болтал без умолку - всё выкладывал: и схроны, и подельников в бизнесе. Поэтому стоило позвонить Дине и спросить: “А не этот ли парень тебе случаем говорил что-то про меня?”
Радомир всё с уверенностью подтвердил. Точно он. Прекрасно. Мало того, что родственник с радостью сообщил моему другу о смерти Донского, притворившись другим человеком, так ещё и наркотой похоже снабжал. Ну что за придурок этот Ярик, а? Одни проблемы с ним всегда.
Филатова допрашивать так и не стали. И даже права оставили, как ни странно. Так что я, слегка поиздевавшись над парнем, проводил его до машины Кира на парковке. Рыжий прыгнул на заднее сиденье и разлегся там, как кот перед жарой. Кажется, заснул. Резцов в благодарность за освобождение страждущих - выразительно покосился на Дена - предложил подвезти меня до дома. Я согласился. Почему нет?
Мне многое нужно было успеть сегодня, а потом ещё с Тохой помириться (переехать к нему действительно, что ли?)
В квартире быстро переоделся во всё чёрное и позвонил Толе - моему “иногда личному водителю” - и попросил его приехать. Я собирался навестить предков Ярика. И пусть хоть земля дрогнет - а я всё выясню.
…– Признаюсь, неожиданно, что ты приехал, - натянуто улыбнулась Лариса Михайловна, ставя на стол вазочку с печеньем и конфетами. – Мы ждали тебя на новый год, родной. Что тебя заставило приехать?
И почему я автоматически добавил к её словам “так невовремя”?
– У меня должна быть веская причина, чтобы просто навестить родителей? - склонил голову, усмехнувшись. – Вы не на другом конце света живёте, тут и пешком дойти - как раз плюнуть, а Толя очень помог, приехал по первому звонку. Он вас разве не предупредил?
Маман, кажется, хотела скривиться, но вовремя пришла в себя и в очередной раз улыбнулась.
– Почему он должен отчитываться по таким мелочам? - бедный Анатолий, его же теперь живьём закопают! Нужно будет забрать его с собой.
– Кажется, ты нервничаешь… мама? - я обманчиво спокойно и безмятежно улыбался, помешивая ложечкой свой горячий чай, на самом же деле выискивая в леди Донской признаки лжи. Нужно было подойти к вопросу аккуратно и тактично, иначе миссия грозила завершиться провалом, чего я допустить не мог. Диктофон уже записывал каждое наше слово.
– Почему же? - она сжала ручку чашки сильнее, чем было нужно. Потряхивает? Что ж…
– Просто подумал, что у тебя скоро важная премьера в театре, вот и…
Глаза женщины удивлённо расширились.
– Ты знаешь?
– Мадам, да я ваш поклонник, - хмыкнул иронично. Ради такой реакции стоило разузнать о ней побольше. На театральных подмостках мать Ярика была самой что ни на есть настоящей королевой. Как она играла Маргариту!… Ну, это слова Коваль. – Надеюсь, роль Татьяны тебе удастся особенно, мам. Я с нетерпением жду премьеру.
В глазах Ларисы Михайловны заблестели слёзы. Она положила свои ладони поверх моих.
– Боже, Ярусик, я так рада, ты даже не представляешь себе, как приятно знать, что ты интересуешься…
– И всё же, мама, мне кажется, что тебя беспокоит что-то более серьёзное, чем очередная премьера, - детка, да я же просто прирожденный актёр! Ещё бы слезу пустить, но это, кажись, даже лишним будет. – Расскажи мне.
Эта женщина… такая женщина! Что и требовалось доказать - она всё знает, хоть и не в подробностях, это её гложет, а то, что я стал проходить практику у Ланнова, едва не довело её до нервного срыва!
В отличие от супруга, Донская верила в сына и его дедуктивные способности, а посему была совершенно уверена в том, что я рано или поздно докопаюсь до истины. Докопался.
Не знаю, терки какого уровня были у Анны Глубоковских и Николая Донского, но факт их наличия имелся. Убивать меня, да и Антона, на самом деле никто не собирался, просто так получилось, а может Сатурн был в созвездии Овна, хрен их знает, но, тем не менее, убили.
Анну Владимировну хотели просто припугнуть - мол, в следующий раз машина (или кирпич, тут как повезёт) пролетит точнее. А получилось так, как получилось. Ну, действительно, и что теперь сделаешь?
Мне после такого признания стало до ужаса тошно.
“Ну, так вышло,” - и это все оправдания человека, который виновен в смерти молодого, ни в чём неповинного парня? Да вашу мать! Ну нахуй оно вообще, а?!
Когда я собрался уходить, встав из-за стола, Лариса Михайловна встала передо мной на колени и слезно умоляла никому не рассказывать. Я был настолько убит полученной информацией, что просто не переварил сказанное, бездумно покачав головой. Не согласен, что бы она там не говорила.
– А ты знаешь, что я в тот же день чуть не умер от передоза? - сказал как-то мрачно, безэмоционально, стараясь причинить женщине как можно больше боли. Почему моя семья собирает людей на поминки, а эти сидят тут и?… Блядь. – Ланнов умер в реанимации, а я в своей постели, после очередной вечеринки.
Донская заплакала ещё горше, вцепившись в мою штанину.
– Почему вы даже не попытались меня спасти? Почему вам было наплевать на меня все эти годы? Почему я вырос таким ублюдком? Ведь всё идёт из семьи. Вы вполне смогли бы отправить меня на лечение от зависимости. Но не сделали этого. Вы вообще ничего не дали мне, кроме денег. Любовь, забота, семейные узы? Пустой звук, старая, несмешная история. Ты постоянно в театре, отец дрочит на свои богатства, как кощей на иглу, я закидываюсь наркотой. А в итоге? Что в итоге? Блядь. Всё, заебало.
– Тебе нужно было идти в театральное, - раздался за спиной мрачный голос Донского-старшего и его же ленивые аплодисменты. Два охранника, стоящие по обе стороны от мужчины, выглядели решительно и грозно. – Хороший монолог. Почему, мама, почему? - он скопировал мой голос, чуть сфальшивив. – А ты никогда не думал, что я, как ты выразился, “дрочу” на свои деньги, потому что желаю обеспечить безбедное существование своей семье до седьмого колена? Ты не думал, что стал наркоманом лишь по своей вине? Ты не думал, что всё, что у тебя есть - заслуга моя, щенок?! - под конец голос Николая Александровича сорвался на рев. – Ты - никто без меня, неблагодарная тварь!
Я героически выстоял первую волну чужого гнева, в конце вытерев с лица несуществующую слюну отца Яра. После этого он вздохнул, оскалившись, и отдал приказ своим ротвейлерам отнести меня наверх.