– Лёха, - прошептал он, улыбнувшись.
– Мих, смотри, педики! - гаркнул кто-то прямо за спиной. Я резко развернулся, улыбаясь хищно.
– Тох, смотри, быдло! - “по секрету” сообщил другу, как экскурсовод туристу.
– Да ты охуел! - взревел здоровенный по своим габаритам слоняра со сломанным носом.
– Ну пиздец, - присвистнул Антон, вскакивая с лавочки и вставая в стойку.
– И не говори, - заржал я.
Он в последнее время посещает меня слишком часто. Там мы скоро друзьями станем.
========== Глава 6: “Чуть что - сразу я виноват!” ==========
– Ладно, мальчики, разбирайтесь тут, я пошла! - входная дверь за Анной Владимировной захлопнулась с соответственным грохотом - она и двери своего “Мерса” так закрывает. Почему в прошлый раз ушла тихо, интересно?
– Ты - гребанный псих! - вынес Тоха совершенно неутешительный вердикт, обрабатывая царапины от щебёнки на моём лице. – Я тебе говорил - прыгай, а не лети, крылатый ты долбоворобушек! Расхреначил бы себе всю мордаху об эту насыпь…
– Ты как курица-наседка, Тох, блин! - не выдержал я, убирая руку друга от своего лица. – Всё же нормально закончилось!
– Конечно, нормально. Они покрутили пальцем у виска, помогли тебе встать и проводили нас до автобусной остановки. Нахрен ты вообще эту кучу-малу там устроил? Они же почти сразу извинились!
– Знаешь, когда меня называют педиком, мой мозг начинает работать отдельно от тела, - покачал головой я, наливая себе холодной воды из-под крана и делая несколько жадных глотков.
– Так ты гомофоб, оказывается… - протянул Антон, глумливо улыбаясь одними уголками губ. – Не знал, не знал…
– Я тоже не знал, что мои друзья тесно общаются с геями, а один вообще сам является одним из них, - блондин вздрогнул, с ужасом глядя на меня. – Да-да, у меня была такая же реакция, когда я про Диню узнал. Это пиздец вообще!
– Мирка? Ты серьёзно? - со скепсисом спросил парень, выгнув бровь. Как-то он подозрительно быстро успокоился…
– Нет, шутки тут шучу, я же клоун! - бурчал глухо, доставая из морозилки кусок говядины и прикладывая холодное к щеке.
– С таким выражением лица ты мало похож на клоуна, - улыбнулся друг.
Чёрт, как мне, оказывается, не хватало его улыбки!
– А с таким? - я состроил совершенно невероятно глупую мину.
– С таким ты похож на самого себя, - заржал Антон, слегка запрокинув голову.
Кадык истерично дернулся, мурашки пробежали по его шее и словно передались мне воздушно-капельным путём. Я вздрогнул, отгоняя странное чувство беспокойства.
Телефон в кармане завибрировал - и как я умудрился его не потерять?
– Внимательно слушаю, говорите громче, у меня контузия.
– Яр, что опять случилось? - раздался на том конце обеспокоенный голос Сашки. – Куда ты влип?
– Во-первых, не опять, а снова! - исправил я одногруппника, важно подняв указательный палец вверх. – А во-вторых, никуда я не влип. Мы с Антоном просто покуролесили…
– Стоп, стоп… Антон - это тот самый Антон? Твой лучший друг?
– Ага. Это ты не в курсе, а я вообще-то ради него универ пропустил.
– Супер, я всё понял, мне уже стоит ревновать? - я завис. – Ну, на нет и суда нет. Я чего звоню, на самом деле: Коломенский всем сказал, что ты на пятый курс переводишься. Это правда?
– Я собирался, но он сказал… Ну, если он уже договорился, то конечно… Блин, Саш, это же здорово! Я закончу универ вовремя! Ура!
– Точно. Ну, не буду мешать, развлекайтесь, мальчики, - снова этот блядский голос. Бесит, сука.
– Да мы-то развлеклись уже, а как у тебя с Миркой дела обстоят? - проворковал в трубку я.
– Я тебя найду, - мрачно подвёл черту нашему разговору Фролов. – Найду и закопаю, ты, будущая жертва домашнего насилия.
В трубке послышались гудки, а я истерически рассмеялся.
…– Тох, ты меня этим не напугаешь, - предупредил я друга заранее, заметив дрогнувшую словно от ветра занавеску.
Конечно, в комнате сквозняка не водилось, зато водился Антон - и какой!
У нас была… традиция. Да, пусть это будет называться традицией. Вечер начинался с просмотра ужастика. Желательно малобюджетного, над которым можно поржать. Тот, кто первый вздрогнет/взвизгнет/заорет (нужное подчеркнуть) уступает второму право выбора фильма. Иногда я специально поддавался Тоше, потому что его вкус в кинематографе был безупречным. Сколько фильмов Тарковского я посмотрел под его патронатом… И ведь не пожалел ни разу!
В этот раз я был намерен выиграть. Всё же это первый наш спор в моей так называемой “новой жизни”. И вот сейчас Антон стоит за занавеской и думает, что, выскочив оттуда, испугает меня. Замечательно.
– Яр, ты сейчас прожжешь в занавеске дыру взглядом, - раздался насмешливый голос Тохи с дивана, и я почти неощутимо вздрогнул. – Садись уже, я хочу жрать. Только еда может спасти мою душу после десяти минут этого убожества кинематографии. Считаю, что с кровью они перебарщивают, да? - я взглянул на экран и скривился.
– Ему только мочку уха отрезали, а крови, как будто ногу, - желудок друга выразил свой протест в продолжительном бурлении. В почти кромешной темноте моей комнаты, спасибо фантазии и паранойе, звук превратился в подвывание.
– Кушай, Тошенька, не плачь, не утонет в крови… Сука, где рифма?
Антон засмеялся мягким грудным смехом, и по моему телу в очередной раз пробежался табун мурашек.
Я присел рядом с другом, но положил между нами вазочку с чипсами, чтобы не прикасаться к нему ненароком - почему-то касания вызывали у меня реакцию совершенно неадекватную. Я плыл от близости Тохи, и то, что друг этого в упор не замечал, ситуацию лишь усугубляло.
Что-то было определённо не так.
Что-то происходило со мной. Не сегодня. Всю последнюю неделю.
Меня ломало без Антона под боком, а теперь, когда он так близко, меня ломает тоже, потому что я хочу ещё ближе - хотя куда уж тут.
Почему-то мне казалось, что руку на плечо Тоше положить нельзя. Он же, чисто теоретически, может воспринять это как-то неправильно, верно? Может.
Но не воспримет. Он же мой друг.
Так говорил мозг.
Сердце вопило, как оглашенное, что мне лучше идти домой. В смысле, в квартиру Яра. А здесь, у Антона, небезопасно.
Для кого не безопасно-то?
Увлеченный мыслями, я не заметил, как Тоха примостил голову у меня на коленях, а чипсы поставил на пол. Теперь друг мог жрать и даже дразнить меня. Но, блядь, как буду есть я сам?
– Тоох? - зачем-то перешёл на шепот я.
– Чего? - отвлекся от снеков друг, чуть повернув голову в мою сторону.
– А мне чипсы? - так и хотелось добавить: “Ведь я же лучше собаки”. Какого чёрта, так и не понял.
Парень подхватил тремя пальцами несколько чипсин и отправил мне в рот. Я отчётливо почувствовал, как вздрогнул на моих коленях Антон, когда его пальцы на долю секунды коснулись моих губ.
– Ненавижу сметану и лук, - поморщился я. Тоха молчал. – Хотя грибы тоже не очень, если честно. Вот краб - это, конечно…
Друг по-прежнему хранил тишину со своей стороны, и внимательно смотрел фильм. Я склонил голову ближе к его лицу, чтобы как обычно дунуть в глаза, дабы он проморгался и обратил на меня внимание, но Антон оказался быстрее - быстро, но аккуратно положив руки мне на шею, он притянул меня к своему лицу и поцеловал.
Я застыл, даже не поняв толком, что произошло и не пытаясь вырваться. Тоха проводил языком по моим губам и кромке зубов, пальцами массировал кожу на затылке, а я…
Я плыл. От странного, но такого чертовски приятного тянущего ощущения в груди…
А потом меня осенило.
Это ж Тошан, мой лучший друг. Не девушка, согласившаяся “поехать ко мне” и вообще, если честно, не девушка. Мой, сука, друг. Друг-не-гей. И я, блядь, тоже не гей ни разу! Так какого?!…
Разорвав контакт, я отпихнул парня в другой угол дивана, а сам вскочил на ноги, бешено глядя на Антона, который как-то странно сжался, опустив голову.
– Это что было?! - заорал, совершенно забыв, что время уже подходило к полуночи, а посему добросердечная соседка-маразматичка могла бы вызвать наряд полиции.
– Я тебя напугал? - глухо спросил Тоха, не поднимая головы.
– Конечно! Напугал, блядь! Я… я… чуть не… - “возбудился”. Твою ж мать.
– Ага, значит, фильм сегодня выбираю я. “Она”, смотрел? - брюнет, не долго думая, полез к видику, прихватив с собой флэшку со стола.
Я схватил его за руку и, подняв на ноги, хорошенько встряхнул.
– Что. За. Хуйня, - произнёс, чеканя каждое слово.
Антон отвел взгляд, сжав губы в тонкую линию.
Да, где-то я это уже видел… Они с Фроловым случайно не братья, м? Хотя нет, глупо, я б знал.
– Антон! - позвал настойчиво, сжимая пальцы на предплечье.
– Что ты хочешь от меня услышать?! - заорал он вдруг, с вызовом глядя мне в глаза. – Да наебал я тебя, блядь! На-е-бал! Отъебись от меня, я фильм включу, - Тоша вырвал руку, с силой дернув конечностью, и сел около видика на корточки.
– Свет включи, нихуя не видно, - буркнул он тихо, морщась и нажимая какие-то кнопки на пульте.
Выключателем я, конечно, щелкнул. Но обратно не вернулся. Просто вышел в коридор, оделся, обулся - и ушёл.
…– Чуть что случилось - я виноват, - удивлённо рассуждал я сам для себя, изредка пиная мелкие камушки, что попадались мне под ноги. – А он ведёт себя, как недоебанная истеричка - и это нормально! Тоха вообще в последнее время какой-то… не Тоха!
Логика конечно у меня такая… логичная. Кто из нас баба, интересно? Я рассуждаю, как ебанутая сучка, и ещё на друга бочку катить пытаюсь. Охуенно.
– Но, если подумать, при чём тут я? Я вообще просто фильм посмотреть хотел и чипсов поесть, а он целоваться полез. А зачем он полез? Чтобы напугать? Точно нет.
Антон иногда придурок, конечно, но до даунизма у нас не доходило пока. Да и нормально всё было, ничего, как говорится, беды не предвещало. Разговаривали, кино смотрели… Ничего необычного. А он - целоваться.
– Да как так вообще?!
– Эй, парень, закурить есть? - раздался свист из темноты арки, и оттуда вывалились трое упившихся до мюмзиков мужиков - все, как один, бритоголовые, в спортивной одежде.
– Не курю, - проговорил торопливо, ускоряя шаг. В драку с пьяными мужчинами лезть - себя не уважать. И жизнь не любить.
– Парень… Парень, блядь!
Когда-нибудь я поплачусь за свой язык, не подключенный к мозгу, но…
– Я не блядь, дядя, я приличный мальчик, - пропищал тонко, переходя на бег.
Позади раздался топот трёх пар ног и маты вперемешку с хрипами - к бегу “дяди” приспособлены не были, определённо.
Через минут пять всё вокруг стихло почти подозрительно, и я без задней мысли поплелся на остановку.
Подвоха следовало ожидать. Ну какой уебан будет ходить по городу пешком в двенадцать часов вечера? Правильно, никакой, за редким исключением. Собственно поэтому автобусы в городе и ходят до десяти часов вечера. Тащиться на другой конец города пешком было не только лень, а, вспоминая недавний инцидент, ещё и откровенно страшно. Поэтому, слегка посоветовавшись со всеми органами мышления - пятая точка орала дико, что приключений на сегодня уже достаточно - я решил вызвать такси. Но телефон отказался делать и это, высветив на экране имя Тохи. Колебался я секунды две, не больше - и принял звонок.
– Тох?… - начал я, но друг меня перебил:
– Вот что ты за долбоеб, а?! Куда ты попёрся, полуночник хренов?! Верни своё тело туда, где стояло! Чтобы через десять минут был, понял? Иначе я звоню дядьВите, будем искать тебя всем отделом. А потом дружно отпинаем, - не дожидаясь ответа, друг отключился.
А на моём лице расцвела улыбка. Ну вот же он - мой Тоха!
========== Глава 7: “И мед не тот, и пчелы неправильные…” ==========
Забыть “неудачную шутку” Антона оказалось делом затруднительным. Лично для меня.
Нет, ну блядь - просто поцеловал (наебал, простите, это же такие одинаковые по сути своей вещи!) и забыл. А я неделю ходил туда-сюда-обратно, накручивая себя и напряженно думая о том, что раньше меня совершенно не интересовало.
Сам Тоха был спокойнее удава, и ему наши случайные прикосновения не приносили никакого дискомфорта. В отличие от меня. Меня, который почти неощутимо вздрагивал, как идиот, от малейшего касания.
И ведь это началось именно после гребанного поцелуя! Вот зачем? Ну? Заче-ем?!
На самом деле, реакция на Антона была самой меньшей из всех зол, меня окружавших.
Первой, и самой уебищной, был университет. Были те, кто обрадовался возвращению Глубоковских в родные пенаты альма-матер, но не обошлось и без недовольных. Тех, которые начали называть Антона педиком.
“А что, если он с пидором общается - сам пидор!”
Логика, конечно, но…
Они меня пидором называли?!
Да я, блядь, ушатаю их всех когда-нибудь! Когда мышечную массу наращу… Ну, годика так через два… дцать.
Тоха на это вообще не реагировал никак. Почти. Он, чтоб его черти задрали, демонстративно брал меня за руку и вёл куда-то. На это время мой мозг отключался, поэтому осознавал я всё, только когда друг начинал трясти меня за плечи и звать Диню на помощь.
Коломенский не обманул - перевод на пятый курс устроил. Естественно, о том, что Яр - давно уже не Яр, никто не узнал. Все просто свято были уверены в том, что мальчик взялся наконец за ум. В какой-то степени это даже было правдой. Волокита с бумагами заняла три дня, и в четверг я уже официально числился студентом пятого курса.
В старой - теперь уже нет - группе с распростертыми объятиями меня никто не ждал, кроме как, кажется, самого Тоши. И Дини.
Сашку я оставил на своём месте, но и сам парень тоже не очень торопился заканчивать университет. Ему, в отличие от меня, знания мозг не разрывали.
В учебные будни я влился ровно, без стрессов и срывов - тут мы с Тохой здорово помогали друг другу.
С квартиры я так и не съехал сразу по ряду причин, но главная загвоздка заключалась как раз в лучшем друге. Как уже было замечено мною раньше - близость парня щекотала нервишки не по-детски. Так что сразу после пар мы ехали в старую квартиру, учили материал, смотрели фильмы, я готовил ему поесть, а потом уезжал. Домой.
Иногда ночевал у родителей - за мной присылали машину. Тоха по этому поводу жутко бесился, пытался меня переубедить, но я был непреклонен, как скала. Дуэйн Скала Джонсон.
Кстати, о родителях…
С этой канителью я совершенно забыл о том, что, в принципе, у меня они есть. Даже больше того - у меня есть настоящая семья. Мама, папа и Лерыч, моя мелкая.
Отец, судя по сводкам новостей, искал моих убийц, роя землю носом, а мама официально приняла траур. Сестру по телеку не показывали, и мне стоило только догадываться о том, что с ней творится. Антон говорил, что созванивается с ней периодически, но голос Лерки звучит глухо и мрачно.
Резона будоражить невозвратимое прошлое не было. До того самого дня, когда ко мне пришли.
***
Он по-хозяйски прошёл на кухню прямо в обуви, вальяжно развалился на стуле и потребовал кофе. “Настоящего, а не растворимого, это ты, надеюсь, помнишь?…”
Я продолжал стоять на месте, привалившись копчиком к кухонному гарнитуру и с независимым видом следя за тем, как медленно начинает беситься незваный и совершенно незнакомый мне гость. Конечно, я не дурак, дурак бы не понял, что этот дегенерат - знакомый Яра. Человек из прошлого. Но мне было как-то совершенно наплевать. Пусть этот парень хоть внуком Ленина назовется. А мне всё по-охуй!
– Ты?!… - парень решил что-то вякнуть, кажется, но я перебил его невозмутимо:
– А ты? Тебе тряпку принести - или ты языком мне кухню вылижешь? Я, блядь, как Золушка полы намываю во всей квартире каждый день, а какая-то наглая сука у меня будет топтать тут? Съебись отсюда в ужасе, уебан! - не столько меня выбесили грязные полы, как то, что обувь ему снять - две лишние секунды. Ещё и кофе требует! Да блядь!
– Да ты охуел? - взревел парень, вскакивая с явным намерением меня…
Что? Что он мог сделать, отведя руку на такой угол? Щелбан мне поставить?
Я сделал короткую, но действенную “подсечку”, пнув его в пятку носком тапка с черепами - подарок Саши, “белые тапочки”. Придурок упал на пол, утащив за собой скатерть и всё то, что на ней стояло - сахарницу (тяжёлая, сука, а, вот, и он тоже проникся, красиво визжит) и вазу с искусственными цветами. Ну, я эстет в глубине души! Может быть…