— Неважно. Возможно, я поступил бы так же.
Таркин искоса взглянул на Вейдера, но промолчал.
— Ваше отсутствие как-то повлияет на график строительства?
— Никоим образом, — быстро ответил Таркин. — Компоненты для генератора гипердвигателя будут поставлены по графику с Дальней базы, где завершились начальные испытания. Продолжается работа над самой навигационной матрицей, так же как и над реактором гиперматерии. В данный момент меня также не слишком беспокоит состояние досветовых двигателей или генераторов защитного поля.
— А системы вооружений?
— С этим несколько сложнее. Нашим главным проектировщикам еще предстоит договориться насчет массива лазеров, а также необходимости протонного луча. Кроме того, проектировщики также обсуждают оптимальную конфигурацию комплекса кибер-кристаллов. Впрочем, причина задержки не только в их спорах — есть и другие производственные проблемы.
— Это никуда не годится.
Таркин кивнул.
— Если честно, владыка Вейдер, попросту слишком много голосов «за» и «против».
— В таком случае следует исправить ситуацию.
— Что я постоянно и предлагаю.
Они замолчали, войдя в турболифт, ведущий на основную башню дворца. Амедде и императорским гвардейцам ничего не оставалось, как подождать другой кабины. Все так же в тишине они начали подниматься с уровня на уровень. Вейдер остановил лифт на один уровень ниже самого верха и вышел. Таркин последовал за ним, но Вейдер остановил его, подняв руку:
— Император ждет вас наверху.
Турболифт доставил Таркина на вершину мира. Он вышел из кабины в большое круглое пространство с высокими окнами по периметру, из которых открывался вид на сотни километров во все стороны. Часть помещения отгораживала закругленная стена, за которой, как предположил Таркин, находились личные покои Императора. Главное место в зале занимал огромный стол в окружении чрезмерно больших кресел, одно из которых отличалось от других высокой спинкой и встроенными в подлокотники панелями управления. Предоставленный самому себе, Таркин бродил по залу, восхищаясь произведениями искусства и статуями, расположенными так, чтобы на них падали лучи восходящего или заходящего солнца Корусанта. Некоторые из них он уже видел до этого в апартаментах Верховного канцлера в здании Управления, в частности барельеф с изображением древней батальной сцены. Опоясывающий зал балкон заполняли высокие шкафы с текстами и запоминающими устройствами.
Пока Таркин разглядывал изящную бронзиевую статую, из своих покоев появился Император, одетый в свой обычный черный плащ с поднятым капюшоном. Создавалось впечатление, будто он парит над зеркальным полом.
— Добро пожаловать, губернатор Таркин, — произнес Император. Многим его голос показался бы зловещим, но Таркин ощутил в нем лишь легкое напряжение.
— Приветствую, мой повелитель, — слегка поклонившись, ответил он и, сделав широкий жест рукой, добавил: — Мне нравится, как вы тут все обустроили. — Император не ответил, и Таркин показал на бронзиевую статую фигуры в плаще. — Если мне не изменяет память, она стояла и в вашем прежнем кабинете.
Император коснулся статуи морщинистой желтоватой ладонью.
— Это Систрос, один из четырех древних философов Двартии. Я храню ее из сентиментальных чувств. — Он обвел рукой вокруг. — Часть остальных, пожалуй, можно назвать коллекцией военных трофеев. — Он снова посмотрел на Таркина. — Прошу вас, садитесь, губернатор Таркин. Нам многое нужно обсудить.
Опустившись в кресло, Император развернулся спиной к стене с окнами, так что его призрачное лицо оказалось в тени. Таркин сел напротив, сложив руки на коленях.
Как вновь подтвердил Нильс Тенант, об Императоре ходило не меньше слухов, чем о Дарте Вейдере. Тот факт, что он редко появлялся на публике и даже на заседаниях Сената, убедил многих, что нападение джедаев, которому он подвергся, не только изуродовало его лицо и тело, но и погубило уверенного в успехе политика, каким он был до войны. Император стал жертвой предательства тех, кто служил ему и поддерживал Республику в течение многих столетий. Некоторые на Корусанте даже признавались, что хранят добрую память о бывшем канцлере Финисе Валоруме, о котором они могли сплетничать без конца. Им хотелось видеть Императора прогуливающимся по Имперской площади, или на оперном спектакле, или на торжествах по случаю открытия нового строительного комплекса.
Таркин, однако, не стал затрагивать эту тему, сказав лишь:
— Похоже, Корусант процветает.
— Что верно, то верно, — кивнул Император.
— Сенат оказывает вам поддержку?
— Теперь он скорее служит, чем советует. — Император слегка развернулся в сторону Таркина. — Лучше окружить себя новыми лояльными союзниками, чем старыми предателями.
— Кто-то когда-то сказал, что политика — не более чем постоянное устранение противоречий, — улыбнулся Таркин.
— По моему опыту — именно так и есть.
— Но нужны ли они вам вообще, мой повелитель? — осторожно спросил Таркин.
— Сенат? — Император не удержался от едва заметной улыбки. — Пока что — да. — Пренебрежительно махнув рукой, он добавил: — Мы многого добились — и вы, и я.
— Прошу прощения?
— Кто бы мог подумать двадцать лет назад, что двое из Внешнего Кольца будут сидеть в самом центре Галактики?
— Вы мне льстите, мой повелитель.
Император пристально взглянул на него:
— Порой мне интересно — не кажется ли вам, родившемуся, как и я, на дальних рубежах, что нам следует прилагать больше усилий, чтобы воодушевить те планеты, которые мы победили в войне? Особенно во Внешнем Кольце.
— То есть вывернуть Галактику наизнанку? — ответил Таркин чуть резче, чем намеревался. — Как раз напротив, мой повелитель. Население тех планет стало виновником хаоса, и они должны заслужить право воссоединиться с галактическим сообществом.
— А те, кто колеблется или возражает?
— Они должны пострадать.
— Санкции? — спросил Император, явно заинтригованный ответом Таркина. — Эмбарго? Репрессии?
— Если будут упрямиться — да. Нельзя допустить дестабилизации Империи.
— Может, просто их уничтожить?
— Как сочтете необходимым, мой повелитель. Сила — единственная реальная и неоспоримая мощь. Зачастую с теми, кто не был в должной мере наказан, невозможно договориться, как и наставить их на путь истинный.
— Похоже на суровый отеческий урок, губернатор Таркин, — задумчиво проговорил Император.
— Так и есть, мой повелитель, -- довольно рассмеялся Таркин. — Хотя тут, пожалуй, требуется более личный подход.
Император развернул кресло к свету, и перед Таркином мелькнуло его лицо, похожее на облик мертвеца: расплавившаяся кожа под глазами, бугристый лоб. Даже после стольких лет он так и не смог привыкнуть к его виду. «Водя дружбу со змеями, рискуешь быть ужаленным», — сказал Император Таркину после того, как подвергся атаке четверых мастеров-джедаев.
Ходило много историй о том, что случилось в тот день в кабинете канцлера. По официальной версии, члены Ордена джедаев явились к Верховному канцлеру Палпатину, чтобы арестовать его, после чего последовала яростная дуэль. Никто так и не сумел дать удовлетворительного объяснения, каким образом были убиты джедаи или изуродовано лицо Императора, и у Таркина тоже имелись на этот счет собственные мысли. Судя по тому, что Император и Вейдер были родственными душами, оба они вполне могли быть ситхами. Таркин часто задумывался: не потому ли Палпатин стал целью желавших арестовать или убить его джедаев? Дело было не столько в том, что орден стремился захватить власть в Республике: джедаи попросту не могли смириться с мыслью, что член древнего ордена, которому они противостояли и который ненавидели, может стать героем Войн клонов и надеть мантию Императора.
— Спасибо, что остались служить Империи, а не занялись писательством, как некоторые ваши современники, — сказал Император.
— О, я до сих пор временами пописываю, мой повелитель.
— Военные доктрины? — с неподдельным интересом спросил Император. — Исторические исследования? Может, мемуары?
— Всего понемногу, мой повелитель.
— И даже несмотря на ваши обязанности губернатора сектора, у вас находится время?
— Сторожевая база далеко, и там в основном спокойно.
— Значит, она вас вполне устраивает? Или вы просто привыкли?
— Сторожевая — не такое уж неуютное место, мой повелитель.
— Даже когда ее атакуют, губернатор?
Таркин сдержал улыбку, понимая, к чему клонит его собеседник.
— Не поэтому ли вы позвали меня, мой повелитель?
Император откинулся на спинку кресла:
— И да, и нет, хотя я знаком с докладом, который вы переслали руководству разведки. Ваши действия на Сторожевой свидетельствуют о выдающейся интуиции, губернатор.
— Главное, — Таркин изобразил полнейшее безразличие, — что мобильной боевой станции ничто не угрожает.
— Нам уже не впервые приходится иметь дело со злоумышленниками, — столь же бесстрастно проговорил Император, — и этот раз тоже не последний. Во всех отношениях. — Он немного помолчал. — Пока у нас остаются враги, нужно быть начеку.
— Тем больше поводов обезопасить линии поставки, особенно через сектора, не находящиеся под моим личным контролем.
Император положил локти на стол и сплел длинные пальцы.
— Наверняка у вас есть идеи, как исправить положение?
— Не хотелось бы быть чересчур самонадеянным, мой повелитель...
— Ерунда, — бросил Император. — Говорите, что думаете, губернатор.
Таркин на мгновение поджал губы.
— Мой повелитель, мне нечего добавить к тому, что мы уже обсуждали раньше.
— Вы имеете в виду необходимость надсекторного контроля?
— Да. Каждый губернатор надсектора должен отвечать за контроль на нижестоящих уровнях — хотя бы затем, чтобы поддерживать порядок, не требуя помощи от Корусанта.
Император слегка помедлил.
— А кто мог бы занять ваш пост, если бы мне пришлось снять вас со Сторожевой базы?
— Возможно, генерал Тагге.
— Не Мотти?
— Или Мотти.
— Кто-нибудь еще?
— У Нильса Тенанта вполне достаточно опыта.
Император снова помолчал.
— Вы уверены, что неизвестным, атаковавшим Сторожевую, удалось взломать местный ретранслятор Голосети?
— Уверен, мой повелитель.
— У вас есть соображения, каким образом они сумели это сделать?
Таркин облизнул губы:
— Из-за необходимости лететь на Корусант я не смог провести полное расследование. Но — да, кое-какие соображения у меня есть.
— Не хотите поделиться ими с нашими советниками и руководством разведки?
— Если это послужит вашим планам — конечно, мой повелитель.
Император шумно выдохнул:
— Мы еще посмотрим, чьим планам это послужит.
8. НОВЫЕ ШПИОНЫ ИМПЕРАТОРА
ПОДОБНО ЗАЛУ на вершине, зал для приемов на предпоследнем уровне центральной башни имел круглую форму, но без перегородок и с подиумом десятиметровой высоты для Императора, который попадал туда из своей резиденции на личном турболифте. Когда Таркин, прибывший на турболифте для обычной публики, вошел в просторное помещение, он обнаружил с десяток других ожидавших, большую часть которых он знал. Всех их можно было поделить на три группы, составлявшие иерархическую верхушку Империи. Ближе всего к подиуму располагался Правящий совет, который представляли Арс Дангор, Сейт Пестаж и Дженус Гриджейтус — все в ярких мешковатых костюмах и мягких шляпах, больше подходящих для вечера в Корусантской опере. Две другие группы составляли члены Имперской службы безопасности и недавно созданного Разведуправления флота; первую представляли Харус Айсон и полковник Вульф Юларен, а второе — вице-адмиралы Рансит и Скрид. Чувствуя себя несколько не в своей тарелке, Таркин переместился туда, где рядом с подиумом стояли Мае Амедда и Дарт Вейдер.
Таркин дружески кивнул своим военным товарищам. Некоторых он знал со времен академии, с другими служил во время Войн клонов. Что интересно, советники Императора тоже представляли собой своего рода замкнутый круг знавших Императора еще в те времена, когда он был неопытным сенатором с Набу. Возможно, их нелепые одежды являлись чем-то вроде дани моде, которой следовала знать той планеты. Даже те, кто знал, что к чему, предпочитали не иметь дела с Дангором, Гри-джейтусом и Пестажем, считая их льстецами и подхалимами, хотя на самом деле члены Правящего совета надзирали за повседневными делами Империи, обладая широкими и порой угрожающими полномочиями. Даже двадцать имперских моффов были подотчетны высшим чиновникам Империи.
По сигналу Императора Амедда ударил о пол посохом с набалдашником в виде статуи, дав сигнал к началу совещания. Первым вышел вперед седовласый заместитель директора ИСБ Айсон. Поклонившись Императору, он обратился к собравшимся:
— Мои повелители, мофф Таркин, адмиралы... С вашего позволения, для тех, кто, возможно, не в полной мере посвящен в суть дела, вкратце изложу ее. Три недели назад один из наших источников в разведке сообщил об удивительной находке на Меркане.
Таркин насторожился, услышав упоминание о планете — бывшей цитадели сепаратистов.
— Вследствие специфического характера находки ИСБ немедленно доложила о ней Правящему совету, а также нашим коллегам в Военной разведке. — Айсон взглянул на Рансита и Скрида, которому потерянный во время войны глаз заменял кибернетический имплант. — В обычных обстоятельствах ИСБ провела бы самостоятельное расследование, но по рекомендации визиря Амед-ды мы решили вынести данный вопрос на обсуждение, в надежде решить, как лучше всего поступать дальше.
Таркина нисколько не удивила двусмысленная вступительная речь Айсона. ИСБ функционировала под покровительством КОМПОНОП, Комиссии по поддержанию Нового порядка, которая сама возникла на обломках Комиссии по сохранению Республики, и заместитель директора был полон решимости возглавить расследование, не слишком демонстрируя при этом собственные амбиции. Именно потому он щедро предложил «вынести вопрос на обсуждение», явно рассчитывая, что Правящий совет предоставит ИСБ все полномочия, избавив ее от необходимости делиться конфиденциальной информацией с Военной разведкой или с кем-нибудь еще.
— Прошу, не заставляйте нас ждать, заместитель директора, — язвительно проговорил Амедда. — Переходите к делу.
Таркин заметил, как напряглись желваки на скулах Айсона. Заместитель директора явно прикусил язык.
— Находка на Меркане представляет собой тайник с аппаратурой связи, — продолжил Айсон. — Прерыватели сигнала, глушители, генераторы помех и прочее. С точки зрения ИСБ, она свидетельствует о потенциальных планах вывести из строя Голосеть, точно так же, как это временно удалось сепаратистам во время Войн клонов.
Явно ничего не знавшие о находке советники Гриджейтус и Дангор озадаченно переглянулись. Темные запавшие глаза Гриджейтуса придавали зловещее выражение его одутловатому лицу; Дангор же, несмотря на общую угрюмость, выглядел энергичным и уверенным в себе, чему способствовали длинные, заплетенные в косички усы и высокий, покрытый морщинами лоб.
— Директор Айсон, — сказал Дангор, — может, этот тайник, хоть и обнаружен недавно, остался еще со времен войны. Возможно даже, его нашел кто-то, незнакомый с подобными устройствами, и переместил туда, где его нашли.
У Айсона уже готов был ответ:
— Вполне возможно. Тайник настолько велик, что у нашего агента не нашлось времени, чтобы обследовать каждый ящик и контейнер, а тем более переписать каждый предмет. Однако, судя по его предварительному докладу, Конфедерация никак не могла располагать некоторыми из этих устройств во время войны.
— Предположим, что это правда, — продолжал Дангор. — Насколько важной вы считаете эту сокровищницу технических средств?
Вместо Айсона ответил полковник Юларен:
— Мои повелители, ИСБ опасается, что наши политические противники могут планировать пропагандистскую операцию, подобную «Теневому вещанию» во время войны, но, естественно, направленную против Империи.