— Привет, старина! — сказал он. У него был немного несчастный вид. — Послушай, мне бы хотелось получить обратно меч моего отца. Он тебе, часом, не попадался?
— Нет, к сожалению, — ответил я.
— Конечно, стыдно признаться, что я не смог сохранить твой подарок даже на такое короткое время. Все же поищи его, ладно? У меня такое впечатление, что он мне еще может пригодиться.
— Я это сделаю, — обещал я.
— В конце концов, ты частично в ответе за то, что произошло, — добавил он.
— Ты прав, — согласился я.
— И я бы хотел вернуть его.
— Хорошо, — сказал я, проходя дальше.
Злобный смешок понесся из овального зеркала в коричневой раме, справа от меня. Обернувшись, я различил лицо Виктора Мелмана, черного мага с Отражения Земля, уничтоженного мной, когда все мои несчастья еще только начинались.
— Сын погибели! — прошипел он. — До чего принято видеть тебя здесь, в преддверии ада, заброшенного всеми! Моя кровь на твоих руках!
— Твоя кровь на твоих собственных руках, — ответил я. — Ты, в сущности, самоубийца.
— Это не так! — завопил он. — Ты одержал надо мной победу нечестным путем!
— Ты кусок дерьма, — ответил я. — Может быть, я действительно виноват во многих вещах, но уж твоя смерть явно не из их числа.
Я уже хотел пройти мимо, но тут его рука высунулась из зеркала и вцепилась мне в плечо.
— Убийца, — закричал он.
Я сбросил его руку.
— Пошел ты… — сказал я, продолжая свой путь.
Затем меня окликнули из широкого зеркала в ледяной раме, с зеленоватым налетом на стекле. Это оказался Рэндом; он смотрел на меня, покачивая головой.
— Мерлин! Да что с тобой, в самом деле! Последнее время ты совершенно забыл о том, чтобы держать меня в курсе всего, что происходит.
— Да, сэр, это верно, — ответил я, глядя на него. Он был одет в оранжевую футболку и джинсы «Левис». — Но как раз сейчас у меня тем более нет времени для этого.
— Речь идет о безопасности королевства — и у тебя нет времени?!
— Насколько я могу судить, есть обстоятельства, которые меня оправдывают.
— Когда дело касается безопасности Амбера, только один могу об этом судить!
— Да, сэр. Когда я освобожусь…
— Ты хочешь сказать, что это каким-то образом связано с твоими личными проблемами?
— Полагаю, что так.
— И тем не менее. Интересы королевства прежде всего. Мы должны поговорить.
— Да, сэр, как только…
— Не «как только», черт возьми, а сейчас! Ну-ка разворачивай свою задницу немедленно! Что бы там с тобой не происходило, наш разговор должен состояться.
— Обязательно, как только…
— Хватит! Это здорово смахивает на предательство — скрывать ценную информацию. Мне нужно тебя видеть. Возвращайся домой!
— Я вернусь, — обещал я, спеша поскорее убраться отсюда. Его голос был слышен еще некоторое время в хоре остальных, выкрикивающих свои вопросы, просьбы, обвинения…
Из следующего зеркала, круглого, в голубой узорчатой раме, на меня взглянула Джулия.
— Вот ты и пришел, — произнесла она тихо, почти шепотом. — Ты знаешь о том, что я любила тебя?
— Я тоже любил тебя, — признался я. — Хотя мне потребовалось много времени, чтобы понять это. За что и пришлось расплачиваться.
— Ты любил меня недостаточно, — возразила она. — Недостаточно, чтобы доверять мне. Поэтому я также перестала тебе доверять.
Я отвел взгляд.
— Прости, мне жаль, — сказал я.
— Недостаточно… — повторила она. — Итак, мы теперь враги.
— Этого не должно произойти.
— Но теперь слишком поздно что-то исправлять, — сказала она. — Слишком поздно…
— Прости, — пробормотал я.
Следующей, кого я увидел, была Ясра, в сверкающей красной раме. Ее рука с длинными блестящими ногтями высунулась из зеркала и погладила меня по щеке.
— Спешишь, мой мальчик? — спросила она.
— Полагаю, да, — ответил я.
Ее губы скривились в злой усмешке.
— Мне кажется, ты дурно повлиял на моего сына, — произнесла она. — Он совсем отбился от рук с тех пор, как стал водиться с тобой.
— Сожалею, если так, — ответил я.
— Из-за этого он теперь не может достойно управлять королевством.
— Не может или не хочет? — спросил я.
— Так или иначе, это на твоей совести.
— Да он вроде уже большой мальчик, Ясра. И может принимать решения самостоятельно.
— Боюсь, он успел достаточно набраться от тебя чего не надо.
— Он сам себе хозяин, леди. Я не виноват в том, что он совершает поступки, которые вам не нравятся.
— А если Кашфа вообще рухнет из-за этого?
— Я-то здесь, во всяком случае, ни причем, — ответил я и шагнул вперед. Как выяснилось, это было очень своевременно, потому что ее рука вновь потянулось ко мне, и ногти, коснувшись моего лица, слегка оцарапали его.
Я еще какое-то время слышал позади себя ее проклятья, вскоре, к счастью, слившиеся с голосами остальных.
— Мерлин?
Повернувшись направо, я увидел лицо Нэйды в серебряном зеркале, поверхность и витая рама которого, казалось, представляла собой единое целое.
— Нэйда! Ты-то чего от меня хочешь?
— Ничего, — ответила ти'га. — Я только что оказалась здесь и ожидаю твоих распоряжений.
— Так ты не ненавидишь меня? Это что-то новенькое!
— Ненавидеть тебя? Не будь глупым. Никогда такого не было.
— Просто каждый, с кем мне довелось повстречаться в этой галерее, что-то имеет против меня.
— Это просто сон, Мерлин. Только ты и я существуем на самом деле, и что нам до остальных?
— Мне жаль, что моя мать заставила тебя все это время выполнять такой неблагодарный труд, как забота о моей безопасности. А сейчас ты свободна? Если нет, вероятно, я смогу…
— Я уже свободна.
— Я должен извиниться перед тобой — за все те неприятности, которые тебе пришлось испытать, выполняя ее распоряжения — при этом не зная, кого из нас двоих, Люка или меня, ты должна охранять. Но кто бы мог подумать, что два Амберита вдруг окажутся в таком близком соседстве в колледже Беркли?
— Но я не жалею об этом.
— Вот как?
— Я хотела спросить… Ты случайно не знаешь, где я могу найти Люка?
— В Кашфе, где же еще? Он там уже второй день как законный монарх. А что тебе от него нужно?
— А ты не догадываешься?
— Нет.
— Я люблю его. И всегда любила. Сейчас, когда я свободна от заклятья твоей матери, и мое нынешнее тело принадлежит мне, я хочу, чтобы он знал, что я была Гейл — и что я при этом чувствовала. Спасибо, Мерлин! Прощай!
— Подожди!
— Да?
— У меня до сих пор не было случая поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделала — пусть даже по принуждению. Ведь я наверняка был большой обузой для тебя. Спасибо тебе и всего хорошего!
Она улыбнулась и растаяла. Я протянул руку, коснувшись зеркальной поверхности, и мне показалось, что я услышал ее голос, произнесший: «Удачи тебе!»
Странно. Это был сон, но я по-прежнему не мог проснуться, и чувства мои были реальными.
— Я вижу, ты вернулся ко Двору Хаоса как раз в самый разгар событий! — эти слова понеслись из мутного зеркала в черной раме, стоящего в трех шагах от меня.
Подойдя, я встретил свирепый взгляд моего брата Юрта.
— Что тебе нужно? — спросил я.
Его лицо представляло собой злобную карикатуру на мое собственное.
— Больше всего я бы хотел, чтобы тебя вообще никогда не было, — ответил он. — Но раз уж тут ничего нельзя поделать, я, по крайней мере, надеюсь вскоре увидеть тебя мертвым.
— Может, поищем какой-нибудь третий вариант?
— Ты оправишься в ад!
— Что так?
— Ты стоишь между мной и тем, чего я хочу.
— Я и посторониться могу, ради бога. Скажи только как.
— Это не имеет значения — что ты можешь или хочешь. Решать будешь не ты.
— Ты так меня ненавидишь?
— Да!
— А я-то думал, что омовение в Ключе Силы малость приглушит твои эмоции.
— Я не потерплю твоего дурацкого обхождения! Если хочешь знать, они стали даже еще сильнее.
— А не может ли так случиться, что в один прекрасный день мы забудем все наши раздоры и станем друзьями?
— Никогда!
— Смотри не зарекайся!
— Она всегда к тебе относилась лучше, чем ко мне, а теперь ты еще собираешься занять трон!
— Не говори глупостей. Я этого вовсе не хочу.
— Тебя никто не спросит.
— Я не стану этого делать.
— Конечно, не станешь, — потому что я убью тебя раньше.
— Не будь дураком. Это все не стоит того.
— Однажды, очень скоро, в тот момент, когда ты меньше всего будешь ожидать, ты обернешься и увидишь меня. Но будет слишком поздно.
Зеркало стало абсолютно черным.
— Юрт!
Ответа не было. Печально, но наши с ним отношения во сне оставались совсем такими же, как и наяву.
Я повернул голову к зеркалу в огненной раме, которое находилось в нескольких шагах слева от меня, каким-то образом зная, что оно будет следующим на моем пути. Я двинулся к нему.
Она улыбнулась.
— Ну, вот наконец и ты.
— Тетушка, что происходит?
— Кажется, один из тех конфликтов, которые имеют тенденцию продолжаться бесконечно, — отвечала Фиона.
— И ты являешься частью всего этого?
— Весьма незначительной. Никто сейчас не сможет сказать тебе ничего большего.
— Что я должен делать?
— Воспользоваться правом свободного выбора и сделать наилучшее из возможного.
— Наилучшее для кого? Или для чего?
— Только ты сам можешь ответить на этот вопрос.
— Но хотя бы намекни, что ты имеешь в виду!
— Когда я привела тебя к Лабиринту Корвина, ты ведь на само деле мог пройти его?
— Да.
— Так я и думала. Он был создан при весьма необычных обстоятельствах. Он не является дубликатом нашего. Наш Лабиринт не может позволить, чтобы другой существовал наряду с ним, но в то же время он не обладает достаточными силами, чтобы полностью уничтожить его.
— И что же?
— Поэтому наш Лабиринт старается как бы втянуть его в себя, абсорбировать, превратить его с собой в единое целое. Если он преуспеет в этом, положение окажется настолько же бедственным, как и тогда, когда Лабиринт Амбера был разрушен во время войны. Баланс сил Амбера и Хаоса совершенно нарушится.
— Разве у Хаоса недостаточно сил, чтобы помешать этому? Мне казалось, что он имеет с Амбером равные возможности.
— Так было до того, как ты починил Сломанный Лабиринт. Амберский смог втянуть его в себя, и это сделало его гораздо более мощным, чем силы Хаоса. Теперь Лабиринт твоего отца способен противостоять Логрусу.
— Не представляю, что тут может быть сделано.
— И я тоже, пока. Но прошу тебя запомнить то, что я сказала. Когда придет время, ты должен будешь принять решение. Я не знаю, какое именно, но это должно быть очень важно.
— Она права, — произнес кто-то за моей спиной.
Обернувшись, я увидел моего отца, в зеркале с блестящей черной рамой. Застежка в виде серебряной розы скалывала его плащ у ворота.
— Корвин! — ахнула позади меня Фиона. — Ты где?
— Там, куда не попадает свет, — ответил он.
— Я думал, ты там же, где я встретил Дейдру, — сказал я.
— Духи играют в привидения, — усмехнулся он. — У меня сейчас мало времени, и силы мои на исходе. Могу лишь сказать тебе вот что: не доверяй ни Лабиринту, ни Логрусу, ни кому-либо из их отродья, до тех пор пока дело не будет сделано.
Он начал медленно таять.
— Могу ли я помочь тебе! — закричал я.
Слова «…во Дворе Хаоса» были единственными, которые я услышал перед тем, как он окончательно исчез.
Я снова повернулся.
— Фи, как ты думаешь, что он хотел этим сказать?
Она нахмурилась.
— У меня такое впечатление, что разгадка находится где-то во Дворе Хаоса, — ответила она, помедлив.
— Но где именно? Где я должен искать?
Она покачала головой и отвернулась.
— Кто лучше тебя может знать? — сказала она и тоже исчезла.
Голоса по-прежнему доносились до меня со всех сторон. Он смеялись, плакали, выкрикивали мое имя. Я шел вперед.
— Что бы там ни случилось, — услышал я голос Билла Рота, — тебе всегда пригодится хороший адвокат. И ты его получишь — пусть даже во Дворе Хаоса.
Затем появился Дворкин, в железном зеркале с двойной рамой.
— Тебе не о чем беспокоиться, — заметил он. — Все это такие пустяки…
— Что я должен делать? — в отчаянии закричал я.
— Ты должен стать чем-то большим, чем-то, что ты есть.
— Я не понимаю.
— Ты должен вырваться из клетки, которая есть твоя жизнь.
— Что еще за клетка?
Он исчез.
Я бежал по коридору, и голоса преследовали меня.
Уже почти в самом конце я увидел зеркало, похожее на кусок желтого шелка, стоящее на подставке. Из него мне ухмылялся Чеширский Кот.
— Ничего страшного. Черт с ними со всеми, — сказал он. — Иди-ка ты в кабаре, старина! Выпьем пару пива и посмотрим на художника.
— Нет! — закричал я. — Нет!
В зеркале осталась только усмешка. Через какое-то время и она исчезла. Сладостное, темное забвение волной накатило на меня.
Глава 3
Долго ли я спал, не знаю. Разбудил меня оклик Сухьи.
— Мерлин, вставай! Белое небо.
— У меня был напряженный день, — сказал я. — И ночь тоже.
— Но зато теперь ты знаешь немного больше, чем раньше.
— Разве?
— Да, с помощью небольшого волшебства я решил немного прояснить твое сознание, сделать его более восприимчивым к тому, что происходит. Я надеялся, что в этом случае ты получишь точные ответы на свои вопросы вместо моих предположений и догадок.
— Я снова был в Коридоре Зеркал.
— Мне было неизвестно, в какой форме это может проявиться.
— Так все это было на самом деле?
— Когда происходят подобные вещи, они, как правило, реальны.
— Полагаю, мне следует поблагодарить тебя. Кстати, я вспомнил, что Грайл говорил мне о твоем желании увидеться со мной до того, как это сделает моя мать.
— Я просто хотел выяснить, как много ты знаешь, до того, как ты увидишь ее. Я хотел, чтобы у тебя сохранилась свобода выбора.
— Ты о чем?
— Я уверен, что ее самое большое желание — увидеть тебя на троне.
Я поднялся на ноги и протер глаза.
— Возможно, — сказал я.
— Я не знаю, как далеко она может зайти в своем стремлении добиться этого. Я хотел дать тебе шанс определиться в собственных чувствах по этому поводу до того, как она раскроет перед тобой свои планы. Не хочешь ли чашку чая?
— Да, спасибо.
Я взял протянутую им чашку и поднес ее к губам.
— Что ты вообще можешь о ней сказать теперь, после того как ты узнал о ее стремлениях?
— Я не знаю, насколько активными могут оказаться ее действия, если ты это имеешь в виду. Кстати, — те чары, которые вчера присутствовали рядом с тобой, — имела она к ним отношение или нет, — сейчас уже исчезли.
— Твоя работа?
Он кивнул.
Я отпил еще глоток.
— Я никогда и не предполагал, что окажусь на первом месте в списке претендентов на трон. Юрт, кажется, четвертый или пятый?
Он снова кивнул.
— У меня такое чувство, что нынешний день тоже будет весьма нелегким, — произнес я.
— Допивай свой чай, — сказал Сухьи, — и потом приходи ко мне.
Вслед за этим исчез, пройдя сквозь гобелен с драконом, висящий на стене в конце комнаты.
Когда я снова поднес чашку к губам, сверкающий браслет сполз с моего запястья и проплыл рядом со мной, утрачивая свои прежние очертания и превращаясь из плетеного шнурка в круг яркого света. Затем он повис в воздухе над дымящейся чашкой, как бы наслаждаясь исходящим от нее ароматом корицы.
— Привет, Призрак, — сказал я. — С чего ты вдруг решил сплестись таким образом?
— Чтобы стать похожим на тот кусок веревки, который ты обычно носишь. Мне казалось, что тебе это будет приятно.
— А я все думал, где тебя носило все это время.
— Сначала послушай, пап. Я хочу тебе кое о чем сказать. Все эти люди тоже твои родственники, да?