Георгий вдобавок ко всему умудрился рассчитаться со всеми внешними долгами Империи и успешно сажал в долговую яму Перу, Боливию, Уругвай с Парагваем и Аргентину. У него появилась мыслишка расширить пахотный клин Империи южным полушарием, чтобы урожай собирать и тогда, когда нынешние поля покрыты снегом. Тем более что тамошний народ особо и не возражал — русские заказы обеспечивали уже занятость более половины тамошнего населения.
Как Миша не старался, авиазаводы в Самаре и Воронеже до конца года достроены не были. То есть воронежские ребята один планер Ту-16 построить успели, но именно что планер: двигатели ранее конца следующего года не ожидались, да и прокладка проводов должна была занять не менее полугода. Так что бомбардировщик к войне явно не поспевал, несмотря на то что для комплектации завода мне удалось перетащить «на нашу сторону» практически всех старых рабочих из Ташкента, Саратова, Харькова и Киева. В Самаре же возникли проблемы с пуском завода ЖБИ, и поэтому набор персонала вообще начался лишь в октябре потому что раньше народ селить некуда было.
Хорошо еще, что персонал набирался вполне себе профессиональный. Купленный у хохлов незадорого музейный Ил-28 из Кировограда они до конца нового года довели до летного состояния буквально за три месяца, так что к новому году он (в варианте торпедоносца) уже стоял на боевом дежурстве на секретном аэродроме у озера Хасан. Торпед же к нему в том же государстве мы запасли с полсотни.
Эх, поздновато мы вспомнили про братскую Украину! Проданные нам (за наличные) по двадцать тысяч червонцев две дюжины «Грачей» требовали минимум полугодового ремонта в Улан-Удэ. Удалось разместить их на ремонт с трудом, да и то, потому лишь что «родная» армия заказов на заводе не размещала почти. Хотя может именно поэтому и получилось разместить в столице Бурятии «левый» заказ на ремонт такого числа самолетов. Ну а дружба с руководством Улан-Удэнского авиазавода, который хоть и с трудом, но обновлял станочный парк, позволила мне заняться и строительством уже Верхнеудинского завода аналогичного профиля. Понятно, что на будущее. Но в будущем-то — точно пригодится.
Мотаясь туда-сюда из Империи в Федерацию, я обнаружил что как-то резко помолодел. Про то, что седина куда-то делать, я вроде уже упоминал. Ну а седина из бороды — бес из ребра в совсем другое место. Я даже стал задумываться на тему, а уж не покатать ли мне туда-сюда и Мишину мамашу: одно дело просто старший товарищ, а другое дело — старший родственник. Но обошелся все-таки малой кровью: Ольга Александровна в свете наших знаний оставалась еще вакантной и я быстренько смог ее очаровать. По большому счету я, как дядя Великой Княгини Алёны и так родственником был, но не прямым, кривоватым каким-то.
Государь меня к свадьбе поздравил, как за ним это водится, с юмором: присвоил мне звание Генерального Комиссара. А к званию подарил маршальский костюмчик, как у Сталина на картинке, только на погонах орлы вместо герба СССР, и зеркальное пенсне.
Свадьбу справили на Новый год, медовый месяц ужали до медовой двухнедельки и пятнадцатого января мы с Мишей, оставив жен в Москве, отправились в Порт-Артур. Все, что могли, мы сделали. Теперь оставалось только ждать.
Глава 9
В ночь на двадцать седьмое января все наши войска были приведены в состояние полной боевой готовности. Антошки застыли на летном поле у Дальнего, Ил с четырьмя торпедами отправился барражировать к Чемульпо. Мы замерли.
А японцы ни хрена не напали! Больше скажу, они даже в сторону Кореи не направили ни одного корабля! Ил, буквально на последних каплях керосина, вернулся к озеру Хасан. Экипаж отправился спать, а мы с Мишей попытались разобраться в ситуации.
— Дядя Вася, а в Википедии дата не перепутана, как ты думаешь?
— Да вроде правильно написано…
— А может там дата по новому календарю?
— Там по обеим календарям!
— А может японцы просто перенесли нападение, на сутки там, или на неделю? Надо бы шпиона какого в Японию послать, уточнить вопрос…
Так мы в размышлениях провели почти весь день. Поздно вечером, когда в Москве наступило утро, позвонил по ВЧ (а линию проложили вдоль железной дороги ещё в позапрошлом году) Георгий. Чтобы было удобнее разговаривать, Миша переключил систему на спикерфон. Из динамика раздался сочный голос императора:
— Ребята, заканчивайте с рыбалкой или чем вы там занимаетесь. Макеевские ребята подготовили «Синеву» в варианте носителя, но просят перетащить сюда НПО Лавочкина сами спутники делать и третий комплекс «Энергии» для разгонных блоков. Корпуса предприятий я уже распорядился построить, но дырку для народа и оборудования проковырять пока только вы можете. Так что давайте побыстрее, лучше даже самолетами. Хотя нет, самолеты упасть могут, я распоряжусь насчет курьерского. И кстати, на кой хрен вас понесло в эту задницу Империи?
— Ну как на кой хрен! Японское нападение отбивать! Мы же к нему столько времени готовились! — ответил я с некоторым негодованием.
— Дядя Вася, ты дурак? — неожиданно поинтересовался император. — Какое, в жопу, японское нападение? Ты же купил все корабли, которые в твоем мире выкупила Япония. Ты же Англию, которая в твоем мире эту Японию поддерживала, чуть ли не по миру пустил! Англичане за твои холодильники с «Москвичами», за ручки шариковые, тракторы «Пердзон» и прочие бусы всякие стеклянные нам все свое золото отдали! Ты уже три года скупаешь все произведенные в мире станки! «Военный вестник» уже год как опубликовал статью о нашей миллионной Дальневосточной армии, поголовно вооруженной автоматическим оружием! И твой киножурнал «Военная мощь Империи» уже полгода как по всему миру показывает сюжеты «полк РСЗО „Град“ в обороне» и «эскадра ракетных катеров „Москит“ в наступлении»! Да ты газеты-то читаешь?
— Некогда было, а что?
— Ну, вообще-то прошлой осенью там мелькало упоминание о том, что Иеддо и Формоза переданы России. Которая обязуется Японию за это защищать. Потому что у Японии нет ни армии, ни флота, ни денег ни на то ни на другое. Мне помнится, что об этом все газеты планеты неделю писали. Миш, а ты что придуриваешься?
— Ну прикольно же, братец! Заводы всяко не лишними будут, колхозы свою мощь показали, тоже развитие пошло, скоро не то что у нас — и в Америке Южной голодных не будет. В космос вон полетим скоро, я уже между прочим и в отряд записался. А приготовления все эти, когда воевать не с кем, тоже на пользу пошли. Я тут под шумок со старушкой Цыси договорчик подписал, завтра опубликуют. Ты теперь будешь и Китай защищать. За то, что Маньчжурия России передается. Слушай, а может ты меня пока наместником Маньчжурии назначишь?
— Гм… это-то можно. А тебе зачем?
— Я хотел в секрете держать, сюрприз сделать, ну да ладно. Помнишь первый день нашей встречи я дядей Васей? Помнишь?
— Да, помню вроде, а что?
— Я сделал это!
— Что это?
— У китайцев закупил! И завтра, ровно в полдень, в Харбине он будет запущен!!!
— Что? Завод микроволновок или телевизоров?
— Нет, лучше! Первый! Первый в Империи! Первый в этом мире! Завод по выпуску настоящей туалетной бумаги!!!
Я смотрел на сияющего Мишу и думал, что наконец-то мне удалось сделать хоть одного человека по настоящему счастливым. И для этого — честное слово! — стоит жить.
Харькiв — 2, название условное
Поезд стоял на станции уже третьи сутки. Станция называлась «Толоконное», и Олег Москвин, майор войск специального назначения Российской Федерации и начальник охраны эшелона, придумывал разные неприличные стишки про эту станцию. Потому что делать больше было нечего: хохлы поезд не пускали через свою территорию. Вероятно кто-то кому-то не дал или дал маловато, но сопредельная «зализница», несмотря на все наличествующие документы и межправительственные договоренности, поезд не пускала.
Точнее, пускала, но без охраны. Коей было всего-навсего один батальон, да и то лишь с ручным оружием. Даже пулеметов «Корд» было только двенадцать, вместо положенных по штату шестнадцати. Впрочем это случилось лишь потому, что «положить»-то их батальону положили, а вот выдать забыли. Но без хоть такой охраны эшелон пускать на сопредельную территорию было как-то ссыкотно: поезд перевозил четыре ящика платиновых катализаторов для одесского Припортового завода. А объяснять всем сопредельным отморозкам что собственно платины на этих стакилограммовых чушках наберется от силы килограмм сорок, было некогда — Припортовой завод был на грани взрыва из-за отсутствия этих катализаторов, потому что некоторые одесситы решили что им платина нужнее чем заводу.
«Зализница» эшелон пропустить была готова (без охраны), однако отвечать за сохранность груза не собиралась. Вот поезд и стоял, ожидая когда Одессу накроет аммиачное облако и незалежний президент или премьер наконец дадут пинка собственным зализничникам.
Поэтому-то и сидел Олег на ступеньке последнего вагона эшелона и разглядывал звездное небо. Неожиданно он увидел, как по нему побежали всполохи, обежали станцию кругом (спереди — близко, а сзади — далеко, где-то даже за горизонтом), поднялись, сомкнулись огромным мерцающим куполом — и вдруг исчезли. Олег опустил глаза и увидел, что вместе с мерцающим куполом исчез и изрядный кусок станции: в десятке метров от вагона рельсы, словно обрезанные гигантским ножом, упирались в заросшее каком-то злаком поле.
Олег Москаль, замгенерального фирмы «Харьковский Равиоль», несмотря на глубокую ночь сидел в своем офисе. Вчера — да, уже вчера — пришли в офис люди Адольфыча и популярно объяснили, что сертификат, подтверждающий что «Равиоль з м’ясом» содержит кроме сои еще и мясо, обойдется в четверть миллиона евро. Честное слово, дешевле просто мясо в равиоли класть! Но где его взять — мясо-то? Уже и сои-то осталось на пару дней работы! Вот и сидел Олег в офисе в тяжких раздумьях.
За окном что-то вспыхнуло и погасло. Неожиданно из стереосистемы, где гнусавым голосом диджей Ничний Жах объявил «Ночь Незалежнисти» и Океан Ельзи канючил озабоченно «Я так хочу до тебе», на фоне внезапной тишины мужской голос произнес слово, означающее древнейшую женскую профессию, но не «журналист». И через секунду, как на викторине, назвал основной рабочий орган упомянутой труженицы сферы досуга. Затем наступила тишина.
Впрочем, ненадолго. Сердитый женский голос произнес (опять-таки на москальском наречии):
— Ты что, Вань, ох… в эфирной студии на русском говорить?
— Извините, то есть тьфу, звиняйте, то есть тьфу, чёрт, вибачте, Олёна Микулаевна. Я имел в виду «пихва» конечно. Киев пропал.
— Как пропал?
— Совсем. А у меня вся аппаратура выключена. Кроме моего плеера тут и не работает ничего.
— Так давай в эфир то что сам слушаешь!
— OK, deal!
И из приемника широким потоком полился вальс «На прекрасном голубом Дунае» в исполнении симфонического оркестра имени Иоганна Штрауса.
Но счастье быстро закончилось: из открытого окна в комнату ворвался гудок.
— Как будто в кино завод гудит — подумал Олег.
Потом подумал ещё и понял, что это гудел где-то тепловоз. Олег подошел к окну, чтобы увидеть, откуда может гудеть тепловоз. На улице тепловоза не оказалось. Он уже собрался отойти от окна, как радио вновь замолчало и в наступившей тишине видневшиеся в окне улицы стали гаснуть одна за одной.
Игорь Хохол, эксперт-криминалист, а сегодня и дежурный по Червонозаводскому отделению милиции, сидел в дежурке и размышлял на тему, как бы подколоть начальника отделения Москаленко. Ничего интересного не придумывалось, Москаленко по приколам побеждал пока вчистую. Еще бы, вчера он приказом перевел в экспертную группу Хохла еще одного «национала». В группе уже служили лейтенант Вася Немец, старлей Слава Грузин, еще лейтенант Оля Швед, другая Оля — Эрзя, сержант Сережа Мордвин, потом Вовка Бурят, Сережа Литвин, Петя Монгол и даже Димка Кореец. Недаром группу давно уже во всем управлении называли «Хохловским интернационалом» несмотря на то, что все милиционеры (кроме Эрзи, которая эрзей и была) были совершенно русскими. Но вчера днем Москаленко переплюнул самого себя: приказом по министерству в «интернационал» переводом из Полтавы был включен младший лейтенант Семен Жидовин.
Раньше-то проще было, жена Хохла работала костюмером в Драмтеатре и поэтому к визитам разного начальства каждый сотрудник был приодет в соответствующий национальный костюмчик. А вот чем ответить теперь? Жидовин, высокий белобрысый парень — просто олицетворение «классического арийца» — наотрез отказался цеплять пейсы и щеголять в лапсердаке, вдобавок имелся шанс нехило огрести и за антисемитизм. К тому же и жена…
Хотя женился Хохол строго по любви, все нагло утверждали, что по любви к фамилии. Игорь уговорил жену фамилию не менять, да и при рождении сына воспользовался связями в паспортном столе и сыну фамилию через черточку записал. И теперь сын Игоря Хохла Андрюша Хохол-Турецкий вместе с матерью на лето усвистел в лагерь «Ромашка» рядом с Васищево. До Васищево конечно езды-то десять минут, но Аня Турецкая в официальном отпуске и доступ к костюмерной театра временно закрыт. Вот Игорь и предавался тяжким размышлениям.
За окном что-то мигнуло, по дежурке пронесся из окна призрачный свет. Игорь подошел к окну, посмотреть что же там так светит — на свет фар проезжающего автомобиля это было непохоже. Неожиданно зазвонил сотовый. На дисплее высветился аватарчик жены.
— Игорь, мне очень страшно, тут что-то случилось непонятное — раздался в трубке ее голос. — Уды пропала.
— Как пропала?
— Мы на берегу сидели, детей наконец уложили. Вдруг свет какой-то непонятный, как северное сияние, прямо по реке прошел. И все, что за речкой было — исчезло. И вода из речки быстро утекла куда-то. Игорь, приезжай быстрее, мне страшно. Всем страшно…
Телефон отключился. На экране зажглась надпись: «Сеть не найдена». На улице погасли все фонари.
— Монгол, Мордвин, Литвин — быстро на выезд! — закричал Хохол. — На козлике едем! — И через минуту милицейский УАЗик рванул в темноту. Игорь не удержался от маленькой мести начальнику и уже в машине набрал домашний номер Москаленко. В своей жене он не сомневался.
Спустя три часа в кабинете начальника УВД Харькова народ, получив новые данные, продолжил совещание.
— Итак, товарищи, ситуация на текущие момент следующая. Точно по границам харьковского и Дергачевского районов до границы с Россией вся окружающая местность заменилась на какую-то степь. Дорогие россияне — он кивнул на сидящего здесь же майора Москвина — сообщают, что по российской территории граница со степью проходит по почти ровной дуге до поселка Октябрьский, в паре мест обходя границы мелких сел. Вариантов просматривается всего два — или вся окружающая местность перенеслась сюда откуда-то, или наша местность перенеслась куда-то.
— Разрешите добавить — поднялся Хохол. — По словам сержанта Мордвина окружающая местность очень напоминает казахские степи. Он там служил в свое время.
— Виктор Иванович — добавил с места Москаленко, — у нас пока есть единственный свидетель этого якобы переноса, это супруга Хохла Татарская Анна Ярославна. Она сообщила, что свечение вокруг нас куполом сомкнулось прямо над городом, так что похоже нас перенесло.
— Ладно, все равно детали сможем уточнить когда рассветет. Примерно через час, авиаторы обещали облет окрестностей провести. Кстати, вот наверное и они — на столе загорелась лампочка на селекторе.
Начальник УВД снял трубку, послушал, и, положив трубку обратно, сообщил собравшимся:
— Километрах в двадцати к западу — большое озеро. Так, теперь о воде, продуктах, электричестве. Это — важно. Потому что воды в водопроводе нет, как нет и водохранилища. Немедленно необходимо направить милицию и конфисковать во всех торговых точках все неспиртные напитки. Черт его знает, что это за озеро и когда горводопровод до него трубу дотянет. Спиртные — тоже конфисковать, во избежание. То же касается продуктов — у нас больше полутора миллионов людей, а чем их кормить будем — пока неизвестно. Что у нас с энергией?
— Газа в трубах тоже нет — сказал с места представитель энергетиков. Пятую ТЭЦ сейчас аварийно переключают на мазут, но его тоже запас всего на неделю. Однако в свете сказанного про продукты электричество в жилой сектор подавать необходимо: у народа в холодильниках продуктов минимум на неделю наберется. Больше пока сказать нечего.
Снова загорелась лампочка на селекторе. Проделав те же манипуляции начальник с полминуты помолчал, наконец окинул всех тяжелым взглядом и произнес: