— И вам здравствуйте, — сказала я. — Вы ко мне, мадам, или к господину Хонгу? Не церемоньтесь, располагайтесь со всеми удобствами…
С огромным внутренним удовлетворением я наблюдала за тем, как на взбешённом лице китайской валькирии проступают светлые пятна растерянности и неуверенности.
— Кажется, я не вовремя, — пробормотала она.
— Нет, отчего же, вы очень вовремя, — сказала я. — Меня как раз собираются пристрелить. Поэтому, если у вас есть ко мне претензии, вопросы, пожелания и предложения, пожалуйста, излагайте.
Господин Хонг, вы ведь не убьёте меня до тех пор пока дама не объяснит, что ей нужно?
— Да, разумеется, — ответил господин Хонг, похоже не очень-то вникая в то, что я ему сказала Он опустил револьвер и даже спрятал его за спину отчего стал похож на школьника, нашкодившего в учительской и пойманного завучем… А ещё он во все глаза смотрел на валькирию. Да что там «смотрел»! Просто откровенно и беззастенчиво пялился! И чего он в ней такого увидел?
Но, похоже, что-то увидел, раз дама ещё больше засмущалась и сказала:
— Меня зовут Сюэ Хуэй.
— Очень приятно, госпожа Хуэй, — сказала я. — Вы ко мне по какому вопросу?
Я располагающе улыбнулась, но госпоже Хуэй видимо, угодно было продолжать играть роль китайской валькирии. Правда, её явно смущало присутствие господина Хонга. Поэтому госпожа Хуэ! хоть и изобразила валькирию, но в достаточной степени укрощённую и цивилизованную.
— Мой муж, — заговорила она сердито и обиженно, обращаясь больше не ко мне, а к господин? Хонгу, — подал на развод после того, как побывал на занятии по фэн-шуй вот у этой… твари! Мне он говорил поначалу, что хочет с помощью фэн-шуй улучшить атмосферу в нашем доме и особенно в спальне. По советам этой твари он накупил разных колокольчиков, вееров и благовоний.
— И что же? — Я сочла нужным вставить хоть эту реплику в полный супружеской скорби монолог.
— У меня началась аллергия на эти благовония, — мрачно заявила госпожа Хуэй. — Я высказала мужу все, что думаю по поводу фэн-шуй, а он взял и подал на развод. Но я этого так не оставлю! Вы пойдёте под суд за то, что разрушили крепкую китайскую семью!
— Да, и причём не одну, — нашёлся господин Хонг.
Тут уж валькирия пригляделась к господину Хонгу повнимательнее:
— Как, вашу семью тоже разрушила эта негодяйка?
— Совершенная истина! — горячо сказал валькирии господин Хонг. — Моя жена, то есть, я хотел сказать, моя бывшая жена, потому что мы с нею в разводе, тоже подпала под чары фэн-шуй!
— И что же?
— Как видите, я одинок и несчастен. Как говорят поэты, «холодная подушка, холодная кровать».
— Как я вас понимаю! — воскликнула валькирия, и в китайских глазах её мелькнул некий отблеск.
— Может, я все-таки приготовлю чаю? — коварно спросила я.
Они просидели у меня два часа, истребили все запасы плиточного чая и поговорили по душам. Я в течение этого времени мирно играла на компьютере в маджонг. Затем господин Хонг игриво спросил госпожу Хуэй, не согласится ли она поужинать с ним в ресторане. Госпожа Хуэй не менее игриво ответила господину Хонгу, что это предложение ей очень льстит.
Они ушли вместе, предварительно извинившись передо мной за то, что так погорячились, и признав, что были неправы. Господин Хонг чуть не забыл на столике свой револьвер, пришлось ему напоминать…
Я проводила парочку до двери и облегчённо вздохнула. Но будь сейчас кузен Го рядом, он бы гордился мной…
Дверь приоткрылась. На пороге опять стояли господин Хонг и госпожа Хуэй. Вид у них был до крайности смущённый.
— Э-э, госпожа Чжао, — начала валькирия. — Не могли бы вы записать нас с господином Хонгом на приём? В начале следующей недели. Нам бы хотелось кое-что узнать о планировке помещений согласно принципам фэн-шуй…
— Безусловно, — ответила я. — Вы будете самыми желанными клиентами. Только приходите, пожалуйста, без револьвера.
Глава седьмая
ПИСЬМО СТАРОЙ ПОДРУГИ
Какие могут быть дороги на небе?
И Цзин
Год подходил к концу. Снова сыпал снег над Пекином — такой, какого не предвещали синоптики. Снова пахло кисло-едким порохом от петард и хлопушек, снова порывистый ветер трепал флажки, транспаранты и алые полотнища с иероглифом «двойная удача». Снова мы с Кэтнян разбирали поздравительные открытки и сами писали ответные поздравления. И снова, как в прошлый раз, мне пришло удивительное письмо.
Нет, оно не было волшебным и не выплывала из него чудесная алая рыбка. Просто это письмо было (от кого бы вы думали?) от Сони Вязовой, университетской моей подруги, с которой год назад нас удивительным образом свела в Пекине судьба.
«Здравствуй, Нила!
Представляю, как ты удивишься, получив от меня письмо. И скажешь: «Вот, не писала, не писала, а тут вдруг как снег на голову свалилась!» Но у меня было столько перемен в жизни, что как-то не до писем… А не так давно я поняла, что всем, всем своим переменам я обязана исключительно тебе, что я должна тебя благодарить каждый день за то, что ты есть, и за то, что помогла мне!
Я выполнила все твои советы, Нила! И — не скажу, что сразу — но жизнь моя начала меняться, причём в лучшую сторону. Захолустный магазинчик моей хозяйки постепенно превратился в потрясающий торговый центр «Экзотика». Там хозяйка поставила меня заведовать китайским отделом (я уже давно перестала «челночить», как ты понимаешь). А потом я вообще стала совладелицей «Экзотики»! Представляешь?! Я долго себе этого даже вообразить не могла, а потом поняла — это не сказка, это фэн-шуй, призвавший на меня удачу. Я стала много читать о фэн-шуй, я постоянно думала о тебе, Нила. И поняла: то, что написано в книгах, — одно, а ты сама — совершенно другое. Но я отвлеклась. Продолжу тебе рассказывать о своих успехах, хотя по большому счёту это и твои успехи тоже.
Став совладелицей «Экзотики», я начала зарабатывать так, как мне раньше и не снилось в самых смелых снах. Завела счёт в банке, кредитную карту, собственного визажиста и парикмахера. Машину купила, научилась водить. Но не в этом дело. Деньги — это ведь только ступени, по которым мы идём к намеченной цели. А моей целью был собственный дом в зеленом пригороде какого-нибудь небольшого городка и чтоб от Москвы не слишком далеко.
И недавно, три-четыре месяца назад, моя мечта осуществилась. Я купила трехэтажный особняк! Настоящий особняк на Веневском шоссе (это неподалёку от Тулы, наверное, ты помнишь про такой город). Особняк строил какой-то местный то ли депутат, то ли чиновник, все закончил, дело оставалось только за внутренней отделкой, но за этим типом обнаружились какие-то незаконные дела, его посадили, а особняк пошёл с торгов. Тут я и подсуетилась. Знаешь, Нила, я сначала поверить не могла в то, что являюсь полновластной хозяйкой этого особняка неземной красоты!
Сейчас я здесь уже обжилась, завершила ремонт (где был нужен), все обставила самой красивой мебелью и вот — приглашаю тебя в гости. Я очень хочу, чтобы ты приехала, Нила! Ведь мой успех — это твой успех. Мы должны это отпраздновать!
Нила, пожалуйста, как получишь это письмо, позвони мне. Мой номер не изменился. Вылетайте с Катей, а я вас встречу. Я очень, очень жду…
И ещё: у меня так много к тебе вопросов…
Будь счастлива, Нила!
Удачи тебе.
Жду твоего приезда. Соня».
Вероятно, вам будет легко представить, с каким чувством я прочла это письмо. Даже говорящая алая рыбка поразила бы меня меньше.
Сонечка, бедная Сонечка превратилась в респектабельную даму, владеющую торговым центром и покупающую особняки!
Это что же, наконец мой фэн-шуй сработал правильно?
Ну не ура ли, господа?
Ура.
Я ещё немного поразмышляла над превратностями судьбы, а потом взяла и набрала номер Сонечкиного мобильника.
Она ответила сразу, будто не было между нами сотен разъединяющих вёрст:
— Алло? Нила, Нила, это ты?!
— Да, я, — удивилась я такой горячности в её голосе.
— Ой, я просто счастлива, что ты позвонила! — воскликнула Соня. — Ты получила моё письмо, да?
— Да. Я хочу тебя поздравить… Соня, это здорово!
— Поздравишь тут, в России. Когда ты вылетаешь?
— Соня, да я вообще-то не планировала визит к тебе…
— И слышать ничего не хочу! Бери дочку и прилетайте! Если нет денег на билет, вышлю.
— Нет, с деньгами у меня все в порядке. Просто… Это все так неожиданно. Я очень рада за тебя, за твой успех, Соня, но ехать к тебе в гости…
— Даже не надейся от меня отвязаться! — Сонин голос просто искрился и лучился, как хрустальный кристалл. — Нила, дорогая моя, всем своим теперешним процветанием я обязана только тебе. Если бы ты знала, что ты на самом деле для меня сделала! Ты превратила меня в счастливого и обеспеченного человека! Ты просто фея фэн-шуй!
— Нет, я просто мастер, — уточнила я с оттенком некоторой гордости. Все-таки приятно, когда тебя хвалят. И возможно, хвалят заслуженно.
— Мастер ты мой дорогой! Пожалуйста, приезжай. Тем более что погода у нас сейчас установилась, снег кругом, морозец лёгкий — настоящая русская зима! Когда ты последний раз видела настоящую русскую зиму?
— Я уже не помню, что это такое, — призналась я.
— Ну то-то! Устроим веселье, тряхнём стариной, почувствуем, что жизнь вокруг нас вертится волчком!
— Ох, Соня…
— Нила, — голос приятельницы внезапно посерьёзнел, — может, у тебя со здоровьем что? Или с дочкой неприятности? Ты скажи, не скрывай…
— Да что особенно скрывать. Всякое бывало. Но сейчас и я и дочь чувствуем себя нормально. Знаешь, Соня, наверное, я и впрямь к тебе приеду. А то засиделась я в этом перенаселённом Китае, не хватает мне российских заснеженных просторов…
Вот так и получилось, что я решила отправиться к Россию. В гости.
И вот что интересно. Едва я всерьёз этот вояж обдумала, как все обстоятельства сложились таким образом, чтобы намерение моё исполнилось быстро, просто и без проблем.
Во-первых, Семья поездку неожиданно одобрила. Мне было сделано официальное семейное заявление о том, что почтить родину и навестить родителей и друзей — святое дело, угодное Трём Буддам. Хотя вообще-то я не собиралась навещать своих российских родственников — они давно забыли о моем существовании.
Но важен сам факт.
Единственно, против чего восстала Семья, — так это против затеи брать с собой Кэтнян. Кузина Хуа заявила, что сама будет заниматься девочкой в моё отсутствие, тем более что той пора готовиться к поступлению в некий весьма престижный колледж. Кэтнян хотела было воспротивиться семейному засилью, но как-то быстро сдалась, сказав мне резонную фразу:
— Вы там будете с подружкой ваши золотые времена вспоминать, а мне чем заниматься — по музеям ходить? Я этого терпеть не могу.
И мне даже как-то спокойней стало, что Кэтнян со мной не поедет.
Нельзя сказать, что я не колебалась: ехать или не ехать? Колебалась, да ещё как! Первым делом решила погадать по «Книге перемен» относительно своей поездки, но выпало странное — гексаграмма Сюй — «Необходимость ждать»:
Необходимость ждать.
Обладай правдой. Тогда блеск её разовьётся, и стойкость будет к счастью.
Благоприятен брод через великую реку.
Войдёшь в пещеру.
Будет приход трех неторопливых гостей.
Почтишь их — и в конце концов будет счастье.
Комментаторы этой гексаграммы говорили о том, что её суть сводится к терпеливому ожиданию, которое в конце концов приведёт к победе и исполнению желаний. Но чего именно я должна была ожидать?
Может быть, подождать с поездкой?
Я ещё раз позвонила Соне:
— Ты уверена, что хочешь моего приезда?
— Абсолютно, — ответила Соня. — Я тебя жду просто как солнечного света!
— А что, у вас там проблемы с солнечным светом?
— Ещё какие, — засмеялась Соня. — Вторую неделю снегопады, сплошная пелена снега, не разобрать, где небо, где земля… Нила, пожалуйста, приезжай!
Ну могла ли я не уступить таким просьбам? Я пообещала, что сообщу Соне точную дату своего приезда, и принялась паковать вещи.
Судьба словно подталкивала меня, отправляла в забытую, совсем неродную Россию с упорством, достойным лучшего применения. Уже куплен был билет, выправлена виза и собран багаж и я давала последние наставления Кэтнян, умоляя её не слишком терзать дорогую кузину Хуа и побольше времени уделять образовательным программам… Уже я позвонила Соне и сообщила дату и время своего вылета… Уже мне казалось, что я одной ногой в России, представлявшейся полусказочной страной…
Но накануне моего вылета произошло удивительное, ещё более удивительное, чем сон, в котором покойный кузен Го играл со мной в маджонг.
Мне позвонил сам учитель Ван То.
Это все равно как если бы обычному христианину позвонил архангел!
— Учитель, — сказала я, едва дыша в трубку, — как я рада вас слышать!
— Оставь эти любезности для светских мужчин, Нила Чжао, — как всегда ворчливо потребовал учитель Ван То. — Я звоню тебе не за тем, чтобы слушать твои восторги. До меня дошли сведения, что ты собираешься ехать в Россию…
— Да, учитель. Меня пригласила моя подруга…
— Несчастная, ты даже не представляешь, в какое переплетение судеб ввязываешься! — с неожиданным гневом в голосе заявил учитель Ван То. — Ты слишком опрометчива и доверчива, ученица! Знай же, что в этой стране, родившей тебя, многие несчастья тебя постигнут, многие злоключения. Ты можешь там потерять себя, погибнуть как мастер фэн-шуй! Не для того я учил тебя! Опасность дышит тебе в плечи, а ты беспечна, как мотылёк! Жизнь плетёт крепкие сети, из которых тебе уже не удастся выбраться!
Я удивилась и словам и тону наставника, удивилась до растерянности:
— Что же мне делать, учитель?
— Откажись от этой поездки, — сказал мой наставник. — Откажись от всякого общения с этой женщиной. Она принесёт тебе только неудачу! Она лишит тебя сил, которые ты так долго копила в душе!
И вот тут вскипела во мне злость, недостойная меня, внезапная. Злость, которой не следовало давать волю.
— Учитель, — сказала я, внутренне мрачнея. — Вы, верно, не заметили, но я давно стала очень взрослой девочкой. И мне не нужно советов относительно того, куда ехать, с кем общаться и как поступать. Как вы можете обвинять в чем-то человека, которого никогда не… Не знали!
— Глупая девчонка! — В голосе учителя слышалась печаль, смешанная с разочарованием. — Я предполагал, что ты не захочешь внять совету, но все-таки дал его тебе.
— Спасибо, учитель, — ответила я. — Совет я приняла, но все равно поступлю по-своему. Поздно сдавать билет, да и телеграмму Соне я уже отправила…
— Что ж, — голос учителя был по-прежнему печален, — ты слишком торопишься навстречу своим бедам, даже не хочешь ждать, когда они сами отыщут тебя…
— Учитель, я научилась отражать беды, — сказала я.
И услышала ответ:
— Когда ты говоришь, что научилась, значит, ты ничему не научилась. Когда я посылал тебе письмо с говорящей рыбкой-фу, я думал, что посылаю письмо ученице, а не глупой женщине с паклей вместо мозгов.
Я вспомнила про письмо с алой говорящей рыбкой…
— Так то письмо было от вас, учитель? Но мой наставник уже положил трубку.
От этого разговора я ужасно расстроилась, но даже он не мог поколебать меня в моем решении.
Я вдруг твёрдо поняла, что не могу прожить без России и дня. А уж без общества Сонечки Вязовой — тем более.
Позднее, гораздо позднее я спрашивала себя: какая сила владела мной тогда? Спрашивала — и не находила ответа…
Но это будет позднее…
А пока я продолжу своё повествование.
Я слезливо и мелодраматично попрощалась с Кэтнян и всеми китайскими родственниками, позвонила Соне, что вылетаю, и отправилась в аэропорт.
Полет я перенесла нормально, и неотступно преследовало меня чувство, что я лечу навстречу своему счастью. А я привыкла доверять своей интуиции. И что бы там ни говорил учитель Ван То, все у меня будет просто отлично! По-другому просто быть не может! Я лечу в Россию, страну, которую не видела и не знала много лет. Россия изменилась — из теленовостей я знала, что из замарашки она превращается в настоящую красавицу, и с этой красотой приходится считаться и Америке и Евросоюзу… Но что я о политике! Я лечу к подруге, лечу отдыхать душой, вспоминать резвую студенческую молодость! Может, уговорить Соню вдвоём заехать в наш университет, почтить ступени альма-матер, так сказать?