— Рэй? — я почувствовала сильное головокружение и медленно присела на пол. На стертом, грязном покрытии уродливыми пятнами выделялась размазанная жвачка. В углу валялся окурок.
— Да. Он, — Айне поежилась. — Я надеялась, что этот вариант не сбудется… но, кажется, все идет по худшему сценарию. Что бы я ни делала, исправить первое пророчество не получается.
Лампочка тревожно мигнула. В кармане затрезвонил мобильный — наверное, Ксиль хотел поторопить… Но я не глядя нажала «отбой».
— Что за «первое пророчество», Айне?
— Я не могу рассказать все, — пальцы нервно дернули шарф. Паузы в речи у Айне становились все длиннее. — Пока еще есть надежда, что оно сбудется не до конца… Пока его знаю только я. Суть в том, что из-за пророчества в прошлом изменились два факта. Первый… Один из высших чинов инквизиции «подсидел» своего начальника и пришел к власти. Чтобы удержать ее, он попытался сначала спровоцировать войну, а потом — воспользовался Сервиольским договором. Это сделка с демонами, Нэй! — желтые глаза тоскливо сверкнули в электрическом свете. — А теперь по миру бродят Древние, и неизвестно, чем все это закончится! — она закусила губу.
Я с трудом поднялась на ноги. Отжала кнопку «стоп» и тыкнула в первый этаж. Лифт загудел и поехал вниз.
— Одно пророчество не может изменить судьбу целого мира, — сказала я тихо, сама не веря в свои слова. Слишком уж внезапным был этот разговор. — Даже если и так… зачем ты мне сейчас это рассказываешь?
С глухим щелчком лифт замер. Двери разъехались с стороны.
— Затем, что ты можешь еще разрушить пророчество. Не дать ему сбыться, — взгляд Айне жег, как расплавленный металл. — Там, в Академии, ты будешь должна не позволить одному человеку принести себя в жертву ради благой цели.
— Кому? — я встала в дверях, не давая им закрыться. Меня тянули в разные стороны два порыва. Первый — убежать куда-нибудь подальше и забыть о пророчестве и связанной с ним ответственности.
А второй — остаться и вытрясти из Айне все подробности.
— Не знаю, — пророчица отвела глаза. — Я не вижу четко. Пока это просто ассоциации. На большее меня не хватает. Пророчества — это не всеведение. Это образ, форму которому мы придаем словами. Если получится увидеть что-то более конкретное, я приеду к тебе. А пока только удачи могу пожелать. Прости.
Не дать человеку принести себя в жертву… Я задумалась. Двери дернулись, пытаясь схлопнуться.
С жертвоприношениями, особенно — добровольными, у меня большой опыт знакомства. Пропустить такое «грандиозное» событие сложновато… Думаю, я справлюсь.
Хотя в прошлый раз подсказки Айне мне не слишком помогли.
— Я постараюсь, — в голос я вложила всю свою решимость.
Пророчица улыбнулась — впервые за весь разговор.
— Удачи тебе… Знаешь, ты удивительно спокойно все это воспринимаешь. Я думала, будет сложнее, — добавила она.
Я почти истерически хохотнула, отступая. Все это надо было обдумать подальше отсюда, от ирреально четкого и светлого лифта с исцарапанными стенами, от мигающей лампы в подъезде и кислого, сушащего горло запаха…
— Да уж… После стольких приключений удивляться уже нечему… Ну, прощаемся?
— До скорого, Нэй, — откликнулась пророчица немного грустно и обернулась, нажимая кнопку.
И тут я вспомнила.
— Айне, а что за второй-то факт? Ну, который изменило пророчество?
Взгляд ее заледенел.
— Ничего особенного. Северный князь должен был умереть за год до встречи с тобой. Если бы все шло, как положено, то ты не получила бы силу, взрослела, как обычный человек… и сейчас готовилась бы к свадьбе с Дэриэллом. Всего доброго, Найта.
Двери захлопнулись. Я медленно опустилась на пол, не чувствуя холода замызганной плитки. Мне было страшно.
Пусть в мир пришли Древние. Пусть мы стоим на пороге войны…
Это все приемлемая цена за то, чтобы Ксиль остался жить.
Глава 3. Подавляющие обстоятельства
В подъезде я задержалась минут на двадцать. К счастью, ни Ксилю, ни Дэйру не пришло в голову подняться и узнать причину опоздания. Это время ушло на то, чтобы затуманить мысли и спрятать размышления о пророчествах в глубине сознания. Конечно, князю расколоть мои «блоки» — как делать нечего, но он давно уже не вчитывается в меня, а просто скользит по поверхностным мыслям.
Наверное, скучно целыми днями сидеть в голове у простой девчонки.
— Так, Найта, взбодрись, — сделала я самой себе замечание. — Хватит уже заниматься самоуничижением.
Встать на ноги, отряхнуть джинсы, состроить бодрую физиономию — и вперед, радоваться жизни.
Машина около дома стояла всего одна — не перепутаешь. Простая иномарка неброского темно-зеленого цвета с тонированными окнами. Обжигая легкие морозным воздухом и поскальзываясь на синеватых окошках льда на занесенном снегом асфальте, я подбежала к ней и стукнула в стекло. Тут же распахнулась задняя дверь.
— Залезай, — улыбнулся Дэйр из теплого салона, и я с удовольствием умостилась на мягком сидении.
Впереди, рядом с водителем, спокойным светловолосым пареньком лет девятнадцати, устроился Ксиль, старательно черкающий что-то в сборнике кроссвордов.
— Мы тебя уже заждались, — проворчал князь, не отрываясь от своего крайне увлекательного занятия.
Я перегнулась через его плечо. Вместо того чтобы вписывать отгаданные слова, Максимилиан методично заштриховывал клеточки.
— Вот здесь ответ «яблоко», — ткнула я пальцем в свободную строчку, щеголяя знанием мифологии.
— «Фрукт, вызывающий раздор»? — хмыкнул Ксиль. — А я думал, это помидоры. Тухлые, которыми закидывают артистов-неудачников…
— Помидоры — не фрукты, — заметил Дэриэлл с выражением сдержанного превосходства на лице.
— Сам дурак, — князь, как всегда, нахально проигнорировал слова, отвечая прямо на мысли.
Я прыснула смехом, прячась за пушистым шарфом. Парнишка-водитель, поймав мой взгляд в зеркале, подмигнул, и машина мягко тронулась.
Дэриэлл, придерживая косу, наклонился вперед и щелкнул по приборной панели, включая радио. В салоне сразу стало уютнее, как будто негромкая музыка отделила нас от холодной погоды, надвигающихся сумерек и мировых проблем.
Впрочем, что там какой-нибудь дохлый правительственный переворот рядом с метаниями одной несовершеннолетней равейны?
— Что-то ты раскисла за эти дни, малыш, — без улыбки заметил Ксиль, не отрываясь от разрисовывания кроссворда. — Зимняя депрессия?
— Вроде того, — я зябко передернула плечами. Обсуждать в присутствии постороннего — как, к слову, зовут водителя? — свои заморочки у меня не было никакого желания.
И без свидетелей, наверное, тоже. Вот бы выбросить все это из головы…
— Алекс, — карандаш все так же порхал по листу, но я почувствовала, что Максимилиану уже наскучила возня с кроссвордом. — Он добрый мальчик, сам вызвался нас подкинуть до портала.
— Ну да, сам. После того, как ты громко спросил в библиотеке, кто хочет заработать благосклонность князя быстрым и безболезненным способом, — Дэйр вовсю дурачился, шутливо подначивая Ксиля. Целитель вообще выглядел гораздо более расслабленным и раскрепощенным, чем во время нашей последней встречи… Сейчас он был гораздо больше похож на того прежнего, ироничного и уверенного в себе Дэриэлла, к которому я приезжала на летние каникулы.
— Ключевое слово — «благосклонность»? — поддержала я шутку, наблюдая за реакцией Максимилиана.
— Ключевое слово — «безболезненно», — без улыбки заметил Алекс удивительно приятным голосом. Такой тембр обычно бывает у ведущих вечерних программ на радио. Вроде и ничего особенного, но слушать его можно часами. — Редкий случай, — добавил он с затаенной обидой и вдруг закаменел, старательно рассматривая дорогу. Как будто сказал что-то лишнее, за что теперь боялся получить нагоняй.
Ксиль трогательно прикусил карандаш. В зеркальце заднего вида отразился невинный взгляд из-под челки:
— Ну, Алекс, хватит пугать мою девушку! Ты что, еще злишься за прошлый раз? Почти три года уже прошло…
Лично мне в словах князя послышалась тоска по прежним временам — явно не слишком приятным для его знакомых. Почему-то сразу вспомнилось то, что уже несколько лет обходило мою непутевую голову стороной: Максимилиан считался одним из самых жестоких шакаи-ар. Что же такого он сделал Алексу? Наверняка — не очень ужасное, иначе бы тот не вызвался теперь водителем, но точно неприятное.
Похоже, этот вопрос волновал не только меня.
— А что случилось три года назад? — полюбопытствовал Дэриэлл.
Водитель бросил быстрый взгляд на Ксиля, который, хлопая глазами, изображал наивного ребенка, и расслабился:
— Да ничего такого. Просто со мной раньше так не поступали, и я… — Алекс немного смутился. И снова искоса глянул на князя.
— Да продолжай, продолжай, — Максимилиан не выдержал и расхохотался, закидывая в бардачок и карандаш, и кроссворды. — Ничего особенно страшного ты все равно рассказать не можешь, — добавил он интригующе, с максимальными удобствами разваливаясь на сиденье.
— А там рассказывать нечего. Вчера у меня случилось deja vu, — последнее слово прозвучало очень странно: с отчетливым акцентом, но совершенно естественно. Алекс — иностранец? Любопытно. — Три года назад Северный князь так же появился в библиотеке, бросил мокрую куртку на камин и спросил: «Кто хочет заслужить мою благосклонность?». А я возьми да и скажи — хочу. Опрометчивый шаг… А князь, оказывается, был голоден и не хотел искать жертву, — поежился Алекс.
У меня тоже мурашки по спине пробежали. Но какие-то очень приятные мурашки, от которых становилось жарко и томительно.
— И? — с замиранием сердца спросила я.
— И ничего, — улыбнулся Ксиль и, словно извиняясь, коснулся плеча своей бывшей «жертвы». — Я торопился, поэтому только совсем немного помучил его — некогда было тянуть слабые эмоции. Ничего необратимого — так, пара вывихов, — небрежно сказал Максимилиан и полуобернулся, гибко обнимая спинку кресла, прижимаясь виском к подголовнику. — Зато я потом сумел сдержаться, когда тем же вечером увидел тебя, — он медленно облизнулся и подмигнул мне.
Я благоразумно переползла по сидению подальше от шакаи-ар… и поближе к Дэйру, который старательно изучал заснеженный пейзаж за окном.
— Неудивительно, что тебя все боятся, — от всей души просветила я князя.
Черные когти обманчиво ласково погладили обивку.
— А тебе — страшно? — поинтересовался Максимилиан, лениво жмурясь.
— Нет, — созналась я, чувствуя себя круглой дурой.
— А тебе? — обратился князь к Дэйру.
— Не особенно, — пожал плечами бывший целитель. — Хотя простая логика подсказывает, что бояться стоит.
— А ты, Алекс?
— Вы же знаете, что нет, князь, — улыбнулся водитель. Грустно и отчасти мечтательно — мучителям таких улыбок не достается. — Я доверяю вам, а доверие со страхом уживается плохо.
— Вот видишь, Найта, — весело подмигнул мне Ксиль. — Никто не боится… Ну, кроме врагов и соперников. Вот оно, шакарское обаяние!
— Это не твое обаяние, — вздохнул Дэриэлл, словно невзначай обнимая меня и притягивая к себе под бок. — Это наша глупость. И, возможно, немного эмпатии. Я прав?
— Наполовину, — ухмыльнулся Ксиль. — Но я не скажу, на какую… Я люблю тебя, Найта, — произнес он вдруг тихо и совершенно серьезно. — Не вздумай сомневаться во мне или в себе. Если хочешь спросить — спрашивай. Я всегда отвечу и не стану ничего скрывать. У нас еще целая вечность впереди, чтобы узнать друг друга. И мне никогда не надоедает… как ты там выразилась… сидеть в голове у простой девчонки. Особенно если эта девчонка — ты.
Я почувствовала, что щеки у меня начинают пылать. Вот и спрятала мысли от телепата!
Алекс внимательно следил за дорогой, полностью потеряв, казалось, интерес к беседе. Вот вопрос, кстати: а он специально завел разговор на эту тему или ему Ксиль подсказал? Стоп, опять я подозреваю князя во всех грехах! А он наверняка меня читает…
— Естественно, Найта.
Мне стало стыдно. Даже не за свои мысли, а за полную беспомощность в колдовстве. Да уж, навесила блоки! Тоже мне, эстаминиэль. Ребенок, правильно мама говорит.
— Ничего, подрастешь — разберешься в магии… и в своих чувствах, — ободряюще улыбнулся Ксиль. — А пока — позволь мне немного порешать за тебя, ладно?
Объятия Дэриэлла из защищающих превратились в собственнические.
— У нее есть и другие опекуны. Мать, например. Или жених. Верно, Нэй? — холодные пальцы забрались под шарф и защекотали шею.
Я захихикала и сползла куда-то вниз, утыкаясь лицом в меховую опушку вокруг молнии на куртке Дэриэлла.
— Так нечестно, — шумно вздохнул Максимилиан и, судя по звукам, наконец-то нормально уселся в кресле и даже пристегнулся ремнем. — Тискаетесь там в свое удовольствие, а я тут как чужой сижу. Между прочим, с переднего сиденья до вас не дотянешься.
— Сочувствую, — нейтрально заметил Дэриэлл.
А я задумалась.
Слова «порешать за тебя» не вызвали у меня никакого отторжения. Та же Феникс бы в ответ на такое заявление запустила бы в наглеца огненной волной, Этна бы по-простому выцарапала глаза. А я — обрадовалась.
Наверное, у меня действительно маловато воли. Но когда долго мучаешь себя неразрешимым вопросом — а мой вопрос был по-настоящему неразрешимым — то иногда кажется, что проще принять чужой выбор.
А за окном уже начали мелькать окраины — в морозный день после теплого дороги обледенели, и немногие люди рискнули выбраться из дома на машине. Предпраздничные пробки сразу куда-то рассосались. Алекс довез нас прямо до ворот стадиона… то есть это для людей был стадион, а на другом плане тут располагался северный телепорт Зеленого города. Медленный, работающий только в темное время суток… Но зато — единственный у нас, который отправлял не только в заданную заранее точку, но и в произвольно выбранную. Главное — хотя бы примерно представлять, куда хочешь попасть.
Телепорт возле Академии я помнила просто замечательно.
— Удачи, — сказал нам напоследок Алекс, останавливаясь у ворот. — Рад был встретиться с вами снова, князь.
— Спасибо тебе за помощь, — улыбнулся Ксиль. — Можешь рассчитывать на ответную услугу.
Алекс махнул рукой — мол, сочтемся — и растворился в сумерках.
— Готовы? — спросила я у своих спутников.
Вместо ответа они просто взяли меня за руки — Ксиль за правую, Дэйр — за левую. Мы шагнули в мерцающую синеватую арку — одновременно.
…И вывалились в метель. Густую, как молоко, хлесткую, сбивающую с ног. Если бы меня не удерживали за руки двое сильных мужчин, то наверняка от первого же порыва ветра я, закутанная в объемный пуховик, отлетела бы обратно в портал. И неизвестно, куда бы меня вынесло при таком раскладе.
Ведь вряд ли впопыхах удалось бы задать хоть какую-нибудь точку выхода.
«Куда нам идти?» — мысленно поинтересовался Ксиль, не делая бесполезных попыток перекричать бурю.
«По этой дороге вверх», — ответила я про себя, озадаченная только одним вопросом: как натянуть шарф на лицо, прячась от ветра, если руки заняты?
Ксиль решил эту проблему одним махом — просто поднял меня на руки, легко спрыгнул с постамента — прямо в сугробы. В снег он, кажется, почти не проваливался — то ли с гравитацией играл, то ли бежал слишком быстро… А завалы намело немалые. Раньше дороги поддерживались в приемлемом состоянии с помощью магии, но сейчас, похоже, с волшебством и правда стало туговато.
«Постой… А как же Дэйр?» — спохватилась я, пряча лицо от метели у Ксиля на плече.
«Ничего с ним не будет, — снисходительно откликнулся князь. — Он же аллиец. А теперь еще и почти шакаи-ар… Догонит».
«А если потеряется?»
«Да где здесь теряться? Одна дорога, и та наверх ведет».
«А если упадет? Или отстанет?»
За ревом бури мне померещился хохот.
«Он еще и меня обгонит. Ему о ноше заботиться не надо».
«Можно подумать, я много вешу…»
«Даже немного, Найта, это больше, чем ничего… а вот и ворота».
Я удивилась — в прошлый раз, в хорошую погоду, мне понадобилось гораздо больше времени, чтобы добраться до Академии.