Вопрос — ради чего? Неужели из-за моей вскользь брошенной фразы: «Жаль, что вы не друзья»? Или у князя были свои причины?
Стоило задуматься, и голова шла кругом.
Пересказывая события, произошедшие в Кентал Савал, маме, я заново посмотрела на них — холодно и непредвзято, насколько это возможно. И перепугалась. Уж слишком много совпадений выходило… Да, вряд ли у Максимилиана было достаточно возможностей, чтобы подстроить Дэйру потерю чувствительности ( боги, я правда об этом думаю?) или повлиять на решение Меренэ удалить брата от политических интриг.
Но кто мешал князю просто подловить момент — и обернуть все в свою пользу? Расчетливо, коварно, бессовестно — словом, по-шакарски.
Вот от подобных мыслей становилось совсем скверно.
Разумеется, я знала, что Ксиль может быть эгоистичным манипулятором, особенно когда считает, что действует во имя высшей цели. Взять бы, к примеру, тот давний случай, когда он склонял меня лечь на алтарь и стать добровольной жертвой… Тантаэ говорил, что в то время я уже была в определенной степени дорога Ксилю. Тем не менее, Северный князь готов был пожертвовать своими чувствами и моей жизнью, без раздумий и сожалений.
К «темной стороне» Максимилиана я уже почти привыкла. Но все же вновь столкнуться с ней лицом к лицу мне бы не хотелось.
Словом, мамины старания не прошли зря. Все чаще мною овладевали сомнения. И еще — я почувствовала себя беспомощной, осознав, что наши с Ксилем отношения зависят исключительно от него, от его интереса ко мне.
Как я могу удержать такое древнее и прекрасное существо? На одной чаше весов — чувство вины, симпатия и, возможно, нечто большее, чем простая привязанность. На другой — огромная разница в опыте, возрасте и чуть ли не диаметрально противоположные жизненные ценности… В таком свете в «вечную и единственную» любовь, о которой говорил Тантаэ, верилось все меньше.
Конечно, по ночам, когда сны наполнялись запахом смятой травы и цветов, сомнения отступали. Я просто ощущала себя единым существом с Максимилианом, только разделенным на два тела. Наша потайная долина, вечно звездное небо и неощутимое касание рук…
Но по утрам мистическая ниточка между нами, невидимая связь истончалась. Я опять начинала мучить себя размышлениями на тему «пара — не пара». И пока Ксиль был далеко, эти отношения казались все более эфемерными и надуманными.
— Ерунда, — хмыкнула Этна, когда я по телефону обмолвилась о своих терзаниях. — Это такой принцип дурацкий. Вот была куча проблем, и думать о всякой дури вы не успевали. А сейчас все в порядке, а ты просто себе по привычке выискиваешь всякую фигню, от которой адреналин вырабатывается. Плюнь, и все. Если судьба — поженитесь, если нет — разбежитесь. В худшем случае он тебя бросит и ты его никогда не увидишь. И что, умрет от этого кто-то? — цинично поинтересовалась подруга.
— Не умрет, — да уж, точно, раздуваю проблему из ничего. — Но я его люблю.
— Если любишь, заканчивай с этими сомнениями, — по-доброму посоветовала Этна. — А? Мам, иду. Все, Нэй, до встречи на площади, сейчас говорить не могу.
— Ладно. Пока.
— Покедова, — в трубке помедлили. — Да все хорошо, правда, Нэй. Не забивай себе голову ерундой.
После этого разговора от сердца отлегло. Но подленькое, грязное чувство затаилось где-то в темном уголочке, дожидаясь своего часа.
— Эй, — холодные, как ледышки, пальцы Феникс осторожно легли на плечо. — Чего молчишь? Я думала, ты там без нас скучала…
Энни выглядела мило и как-то по-домашнему уютно — ненакрашенная, немного сонная, в пушистом голубом свитере. Даже, пожалуй, немного старомодно — в лучшем смысле этого слова, словно в противовес яркой, модерновой кухне, где мы расположились — с огромным окном в полстены, занавешенным асимметричной шторой с геометрическим узором, угловым диванчиком с красной обивкой «под кожу», с металлически блестящей техникой и черно-белой мебелью.
Кстати, вопреки ожиданиям, сидеть на диванчике было весьма удобно. Впрочем, все, что имело отношение к Феникс, обманывало первым впечатлением.
— Ну На-а-айта, — нетерпеливо протянула Энни, облокачиваясь на стол.
Я улыбнулась, извиняясь перед ней. Чай в кружке давно остыл, и коричневую поверхность затянула блестящая пленка. Допивать его уже не хотелось, а просто вылить и заварить новый не позволяла вежливость.
— Скучала, конечно, — я отставила кружку и забралась на диванчик с ногами. За окном почти стемнело. В четыре прямо к подъезду должен был подъехать Ксиль на машине — кто-то из клана любезно согласился подвезти нас до портала. Рюкзачок с вещами первой необходимости дожидался своего часа в прихожей у Феникс. — Просто меня в сон клонит. Наверное, погода меняется.
Феникс обиженно хлопнула ресницами. Голубые глазищи опасно потемнели.
— Ты какая-то другая стала, — в голосе огненной мастерицы слышался упрек. — Раньше, ну, как будто центр. Ну… типа, собирала нас, мирила. А теперь забиваешься в угол и сидишь. Как хомяк.
От неожиданности я рассмеялась — совершенно искренне. Тяжелая атмосфера немного рассеялась. Айне перестала машинально разрисовывать скатерть ручкой, а Этна пересела поближе, перетаскивая вазочку с конфетами к нашему углу.
— Почему именно как хомяк? — спросила я, отсмеявшись.
— Ну… — Феникс потупилась и ковырнула длиннющим ногтем вишенку на пирожном. — У меня раньше хомяк жил. Он сидел целыми днями в клетке и дулся…
— Пока не лопнул, — хохотнула Этна, отбрасывая с лица огненно-рыжие пряди. Феникс вскинулась и состроила еще более обиженное лицо, но глаза у нее смеялись. — Найта у нас тоже скоро лопнет, если еще пару дней посидит дома, взаперти, на маминых пирожках и картошке с грибами. Ага?
— Ага, — осторожно кивнула я. Самое время было рассказать, что сегодня мне придется уехать — скорее всего, надолго. Но язык почему-то не поворачивался. Пожалуй, будь здесь вечно веселая Джайян с ее шуточками и грозным обещанием нагнать меня, куда бы я ни смылась, то смелости сообщить о своих планах хватило бы. Но вчера валькирия в очередной раз «навсегда» рассорилась с Птицей, и теперь они мирились на катке — дольше двух дней ни один конфликт у этой парочки не затягивался.
А я все порывалась сознаться, что уезжаю в Академию, но почему-то никак не получалось, и от этого было ужасно неловко.
— Чего новенького случилось в мое отсутствие? — попыталась я завязать ничего не значащий, но такой уютный кухонный треп. — Энни? Как у тебя дела? Все еще дружишь с Шеаном и Теа?
Феникс отчего вдруг покраснела до ушей и уткнулась в свою чашку. Чай тихонько забулькал, закипая.
— Ну… дружим, да. Они меня звали поехать с ними на море летом. Круто?
— А мама отпустит?
— Конечно! — горячо воскликнула Феникс. — Она же не знает, что их двое, — добавила она тихонько, скромно опуская ресницы.
— В смысле?
— Ну, Найта, не тормози! — фыркнула Этна и потянулась за конфетой. Я машинально проводила подругу взглядом и вдруг поняла, что при всех ее шумных манерах и бескомпромиссных высказываниях она стала другой. Как будто успокоилась. Даже в одежде у нее сейчас преобладали не яркие и агрессивные, а спокойные и темные цвета — зеленый свитер, синие джинсы. Вроде бы и мелочь, но именно из таких мелочей и складывается впечатление. — Когда дочка встречается с одним воспитанным, умным и обалденно симпатичным блондином — это все клево. Родители в восторге и дружно строят планы свадьбы. А если два блондина? — она сделала страшные глаза. — Это же разврат, самый натуральный! Поэтому…
— … поэтому мы притворяемся, ну, что Шеан и Теа — это вроде как один человек. Ой, такой человек… — мечтательно заулыбалась Феникс, заглядываясь в запотевшее окно. Огненная мастерица явно видела в затуманенном стекле что-то весьма далекое от реальности.
— А тебе не кажется, что лучше было бы все-таки рассказать родителям правду? — осторожно предположила я, на всякий случай отодвигаясь подальше. Конечно, Феникс свой темперамент демонстрировала редко, в отличие от Этны, но непрошенных советов не любила.
К счастью, Энни была в отличном настроении. Не то, что я.
— Ну-ну, — хихикнула огненная мастерица. — А если ты Элен вдруг огорошишь, что, типа, встречаешься и с Ксилем, и с Дэйром, она спокойно себя поведет?
— А мы не встречаемся! — вспыхнула я до корней волос и торопливо глотнула остывшего чаю. Тьфу, гадость…
Глаза у Этны подозрительно заблестели. Феникс хищно поскребла ногтями по столешнице. Даже Айне вернулась в реальный мир и одарила меня пристальным, по-волчьи желтым взглядом.
— А что вы делаете? — вкрадчиво поинтересовалась Энни, накручивая серебряную прядь на палец.
— Общаемся, — буркнула я, отползая в самый угол дивана и заслоняясь чашкой, как щитом.
— А кто тебе больше нравится, Ксиль или Дэйр?
— Ну, Феникс!
— А кроме меня?
— Энни, я серьезно!
— Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — дурашливо заканючила Феникс, часто-часто хлопая ресницами. — Мы никому не скажем, — добавила она заговорщически. — Честное слово.
Ну и что мне делать?
Еще полмесяца назад я бы с чистой совестью сказала, что люблю Максимилиана. Но с тех пор столько произошло! Дэйр потерял все, его прежняя жизнь сгорела, как свеча. И мне было ужасно страшно, что он не выдержит, если я верну ему кольцо.
А еще… еще из памяти никак не желали стираться жаркие, мучительно стыдные поцелуи и чувство абсолютной защищенности. И я могла очень хорошо представить себя рядом с Дэриэллом. Разница в возрасте и опыте, еще более солидная, чем между мной и Ксилем, совсем не ощущалась… точнее, ощущалась естественной. Да и Дэйр не был всезнающим и коварным шакаи-ар. В нашем, человеческом мире он был таким же новичком из-за долгой изоляции, как я во всей вселенной — из-за молодости.
Но даже мысли о том, чтобы отказаться от Максимилиана, казались мне предательством.
— Ну так? — Этна насмешливо сощурила зеленые колдовские глаза. — Вся в раздумьях, ага?
— Это мое дело, — с вызовом стукнула я чашкой по столу. Получилось почти грубо, но совесть даже не пискнула. Наверное, мне просто надоело, что за меня пытаются что-то решить, подвести к Невероятно Важной Мысли, как маленькую. Мамины цели хоть понятны были. Она просто волновалась за меня, не хотела, чтобы я повторила ее судьбу, связавшись с тем, чей мир бесконечно отличается от моего. Весь мамин опыт говорил, что хорошего из таких связей не выходит. А ведь у взрослой эстиль с романтичным человеком гораздо больше общего, чем у молоденькой равейны с хитроумным шакарским князем.
У Элен с отцом не сложилось. Кто даст гарантию, что у меня все будет по-другому? Вот Элен переживала за меня — как мать. Но причем здесь были подруги? Пусть и близкие, как сестры…
Я поймала себя на мысли, что дуюсь на свою звезду, ближе которой только Хэл и Элен — и устыдилась. Если любовь к князю разрушает мою прежнюю жизнь уже сейчас, то чего хорошего от нее ждать?
Неизвестно, до каких ужасов я бы додумалась еще, но тут в дверь позвонили — в тот же момент, как стрелки часов показали четыре тридцать.
— Ой, наверное, это за мной! — подскочила я и рванулась к домофону. Родители Феникс вряд ли стали бы звонить — у них свои ключи. А значит, это Ксиль. Его сияющий облик наверняка промоет мне мозги, и я перестану размышлять на всякие грустные темы…
А может, и нет.
— Давай лучше я открою, — дернула меня за рукав Энни. — На дверь защита понавешана. Ну, чтобы не беспокоили. А кто это — за тобой? Ксиль, да?
— Он, — рассеянно кивнула я. И решилась: — Мы на пару дней по делам уедем. К новому году, наверное, вернемся.
Энни огорченно переступила с ноги на ногу, зябко поднимая ворот свитера.
— Точно к новому году? — тихо переспросила она и, дождавшись неискреннего «Конечно!», пошла открывать дверь.
Я вернулась на кухню.
— Опять? — нахмурилась Этна, прекрасно слышавшая наш разговор. — И что тебе дома не сидится, а?
— Хэла давно не видела, навестить хочу, — пожала я плечами, испытывая странное чувство облегчения оттого, что через несколько минут, скорее всего, меня уже здесь не будет. А рядом с Ксилем все вернется на свои места — и нерассуждающая любовь, и приключения, и ничем не омраченное будущее.
— А, так ты к брату, — непонятно чему обрадовалась Этна и сразу расслабилась. — А я думала, умотаешь со своим князем в его замок. Хи, а там он тебя быстро приберет к рукам… В смысле, женится.
Тут рассмеялась даже я.
— Так не бывает. И вообще, ты себе представляешь мою свадьбу с Ксилем?
— Свадьбу — нет, — многообещающе ухмыльнулась Этна. — А вот…
Что там она представляла себе, дослушать так и не удалось — в кухню вошла Феникс, а за ней… нет, не Максимилиан — Дэриэлл.
— Привет, Нэй, — он без тени сомнения наклонился и коснулся горячими губами моей щеки. Я тут же залилась румянцем. — Прости, что не навещал. Столько всего навалилось — и поиск квартиры, и кое-какие трения с подопечными Ирвина… Скучала?
— Очень! — искренне откликнулась я и, забив на реакцию подруг, крепко обняла Дэйра, прижимаясь щекой к мокрой от снега куртке. — Как у тебя с квартирой? Нашел подходящее что-нибудь?
— Да, — улыбнулся Дэйр, поглаживая меня по волосам. Без перчаток руки у него побелели от холода, пальцы почти не гнулись, но бывший целитель словно и не обращал на это внимания. Длинные, чуткие пальцы превратились просто в инструмент — работает, и ладно.
Феникс с Этной резко заинтересовались конфетами и остывающим чаем, старательно глядя куда угодно, только не на нас с аллийцем. Айне тоже вроде бы смотрела в другую сторону, но я чувствовала на себе внимание пророчицы — оно грело, как скользнувший по затылку солнечный луч.
— Ксиль присмотрел мне загородный домик, недалеко от твоего. Будем теперь соседями. Пока съездим в Академию, как раз перевезут туда мою лабораторию.
— Значит, хорошенько отметим новоселье, — хмыкнула я, искоса поглядывая на подруг. Напряжение исходило от них почти осязаемыми волнами. Думаю, если бы я закрыла глаза и посмотрела на нити, они бы наверняка были окутаны мрачными фиолетовыми облаками. — Ксиль уже внизу?
— Да, ждет нас, — задумчиво откликнулся Дэриэлл, отстраняясь. Одного взгляда на мою звезду аллийцу хватило, чтобы оценить обстановку. — И я к нему тоже пойду. Прощайся с подругами — и спускайся, — посоветовал он.
И вышел.
В одно мгновение я стала фокусом, собравшим взгляды трех мрачных равейн.
— Скоро вообще забудешь, как это — с нами сидеть, — подвела итог Этна, механически теребя конфетный фантик.
— Глупости какие, — нарочито весело отмахнулась я. — Мы ненадолго. Если бы я не сказала, вы бы вообще не заметили эту поездку.
— Ну да, ну да, — согласно закивала Этна, щуря зеленые глаза. — Но знаешь, почему? — спросила она доверительно. — Потому что тебя из дома не вытащишь. Сидишь там…
— Как хомяк, — брякнула Энни — и сама хихикнула. — Ой, ладно вам ссориться! И так редко видимся. Найта, удачно тебе съездить к брату. Связывайся с нами почаще, идет? — она мило потупила взор, разряжая обстановку.
Кипятиться, когда Феникс хотелось, чтобы все вели себя спокойно и дружелюбно, было совершенно невозможно. Интуитивное умение манипулировать окружающими при помощи своей ангельской внешности Энни отточила до бритвенной остроты, и теперь одного взмаха пушистых серебристых ресниц хватало, чтобы сразить даже самое жестокое и неуступчивое сердце.
— Идет, — улыбнулась я. — Только там какие-то проблемы с магическим фоном, не могу ничего обещать… Но я постараюсь. До встречи! И не провожайте, плохая примета, — я поспешно отвернулась, чтобы никто не заметил, как мне не терпится поскорее уйти.
Все-таки путешествовать легче. Словно и нет никаких обязанностей… А к одиночеству, говорят, привыкаешь быстро.
От этой мысли холодком обдало сердце.
Боги, о чем я думаю?
— Нэй! — окликнули меня у самого лифта.
— Айне? — я удивленно обернулась.
— Погоди, — пророчица протиснулась через закрывающиеся двери. Лифт тронулся вниз. Айне вздохнула пару раз, будто перед нырком в воду, и решительно нажала на кнопку «Стоп». — Надо поговорить. Я уже неделю этот разговор откладываю, — пророчица облокотилась на стену, прикрывая ресницы. — Нэй… Прости меня. Это я во всем виновата. Это из-за меня ты с Ксилем встретилась… — голос у нее сорвался. — Если бы не он, то с Дэйром бы ничего не случилось. И тот демон бы не появился…