— Я мыслю, следовательно, существую, — сказал я Фебе, когда голос Пимы смолк. — Я знаю, что ничего не знаю. Будь таким, какой есть… Неужели я подарил миру философа?
Я посмотрел на нее и внезапно сообразил, что мне не с кем ее оставить. Гайлорда я поймал в машине.
Он обещал заняться собакой, даже хотел увезти ее на Голубиный остров, но я запретил вывозить ее за пределы города. Поблагодарив за помощь, я пошел спать.
* * *
Комплекс выглядел сверху — кто-то из экипажа любезно показал мне обзорный экран — словно модель тройной Солнечной системы: три больших купола в центре и дюжина куполов поменьше, хотя и разных размеров, каждый на своей «орбите». Все были соединены друг с другом переходными туннелями. Центр связи, высокая мачта и две поменьше, а также несколько чаш антенн находились на некотором расстоянии от комплекса. Вокруг постоянно увеличивавшейся на экране модели кружили десятка полтора машин, каждый квадратный сантиметр поверхности которых был покрыт пластинками солнечных батарей, так же, впрочем, как и купола, и туннели. Склоны холмов, вдоль которых разместилась станция, тоже блестели глубокой чернотой.
— Нравится? — спросил проходивший мимо загорелый блондин скандинавского типа.
— Совершенно не чувствуется, что это не Земля. Купола, мачты, батареи… Все знакомое, только вес…
— Ночью все это выглядит несколько иначе; у нас есть ядерная электростанция, небольшая, но достаточно мощная, так что света хватает.
Он еще раз улыбнулся и пошел дальше. Я увидел на плите паукообразную тень нашего транспортного Модуля, а несколько секунд спустя мы мягко опустились на посадочную площадку. Благодаря обязательным гипнопедическим лекциям каждый прибывающий на Луну в той или иной степени ориентировался в устройстве базы и основных пунктах действующих правил, так что я знал, что делать. Взяв сумку с вещами, я направился к шлюзу. Я был единственным пассажиром, грузы покидали модуль иным путем. Загорелась зеленая лампочка, и двери шлюза открылись. Там меня уже ждал маленький быстрый вездеход на ажурных шинах из блестящей сетки. Водитель сбросил шлем и показал мне легкий комбинезон. Я довольно ловко натянул его на себя — дали о себе знать ночные уроки — и, когда в наушниках прозвучал стандартный вопрос — проверка связи, спросил:
— И чем может помочь такой скафандр?
— Страховка. Нам грозит в худшем случае удар какого-нибудь камешка, так что скафандр нужен только для таких случаев. До сих пор у нас не было ни одной серьезной аварии с пассажирами.
— Прекрасно…
Я вскарабкался внутрь вездехода. Водитель забрался следом за мной и закрыл купол. Заработал насос, и в воздухе закружилось несколько облачков пыли. Внешние двери распахнулись, и мы выехали на лунный грунт. Я не ощущал никакого возбуждения, бесчисленные фильмы «приучили» нас к пребыванию на Луне. Единственным, что казалось необычным, было ощущение собственного тела — невероятно легкие руки, улетавшие при каждом движении слишком высоко и слишком далеко, и ноги, пытавшиеся опрокинуть своего хозяина каждый раз, когда он забывал о своем нынешнем весе. Минут через пять мы въехали в обозначенный номером семь шлюз в одном из куполов на «орбите» вокруг центрального комплекса. Водитель подождал, когда я сниму скафандр, попрощался и одновременно поторопил меня жестом. Я вошел внутрь еще одного шлюза, двери за мной закрылись; через иллюминатор я видел, как вездеход на буксующих колесах разворачивается и, чуть ли не цепляясь за не полностью открытые ворота, выезжает наружу. Позади меня зашипели двери, и я вышел в коридор.
— Мистер Оуэн Йитс, — буркнул громкоговоритель над головой. — Идите прямо по коридору до комнаты номер двадцать шесть. Через полчаса придет приставленный к вам сотрудник. Пристегните к одежде датчик. Он на стене. Спасибо.
— Да нет, это я должен говорить спасибо, — сказал я, пристегнул к рубашке пластинку датчика и двинулся вперед по коридору. — Ни о чем сейчас так не мечтаю, как о ванне, я страшно перепачкался в этом вашем пауке.
Моя комната ничем не отличалась своей безликостью и отсутствием уюта от миллионов точно таких же комнат в земных отелях. Я бросил сумку на пол и длинным лунным прыжком бросился на кровать. Мой нынешний вес позволял выделывать такие номера, а тот факт, что приземлился я именно там, где хотел, давал возможность похвалить самого себя за быструю адаптацию. Через десять минут раздался звонок в дверь, и мужской голос спросил:
— Можно войти?
Половину населения станции должны были составлять женщины, вспомнил я. Видимо, они берегли свои сокровища от землян. Мгновенно преисполнившись самыми худшими предчувствиями, я проворчал:
— Входите.
Вошедшему было примерно года двадцать четыре. Его белые брюки были покрыты сеткой из разноцветных черточек, видимо, он чистил о них кончики рейсфедеров. Он улыбнулся и представился:
— Дон Вермилья. Буду твоим опекуном, проводником и еще кем только захочешь.
— Никем больше не захочу. — Двумя не слишком изящными прыжками я достиг двери и пожал ему руку. — Я хочу познакомиться с документами насчет аварии, поговорить с теми, кто больше всего о ней знает, и с самим Хейрудом.
— Как раз в такой последовательности лучше всего, — согласился он. — Сейчас пришлось бы отрывать людей от работы, а через три часа заканчивается рабочий день, й можно будет поговорить с кем угодно.
С Йоланом может быть хуже, он не соблюдает никаких распорядков. Спит когда хочет, работает, когда считает необходимым…
— Дорогой мой ангел… — прервал я его, чувствуя, что если я еще немного разозлюсь, то взлечу к потолку. — Я не представитель прессы и не собираю материал для репортажа о героическом освоении спутника…
— Мы знаем, — ответил он, спокойно и терпеливо, словно разговаривал с ребенком. — Идем, отведу тебя к компу.
Не обращая внимания на его присутствие, я достал из сумки и спрятал в карман плоскую бутылку бурбона. Полчаса спустя, ознакомившись с основной технической документацией по аварии, я сделал первый глоток из бутылки. Все тривиально и просто — камешек величиной с половину лесного ореха ударил в купол, чем вызвал молниеносную утечку воздуха из какого-то склада и спальни Хейруда. Теоретически его сбил бы лазер, но орешек был не виден из-за как раз садившегося в это время модуля, а второй лазер временно бездействовал. Приняты соответствующие меры — установлен третий лазер, а комната Хейруда перенесена ближе к центру купола, так что в случае полного уничтожения базы он бы погиб последним. Вот и все, что я узнал из технической документации.
Я глотнул из бутылки. Показания свидетелей — ничего существенного: услышали сигнал тревоги, надели комбинезоны и побежали на тревожные посты. Несколько человек бросились к Хейруду — его комната оказалась заблокированной. Быстро, насколько могли, они отрезали весь сегмент от остальных, вскрыли аварийным инструментом дверь и онемели, увидев пустую спальню. Ошеломленные, они наложили изнутри временный пластырь, на куполе уже сидела аварийная команда с главной базы. Весь экипаж бросился обыскивать комплекс. Хейруда нашли в одной из комнат для гостей, почти рядом с моей. Он спал с плотно заткнутыми ушами, что бывало часто, но его никак не могли разбудить, чего не случалось никогда. Анализ воздуха в легких показал наличие небольшой дозы литарсипеина, что дополнило картину. Кто-то погрузил Иолана в более глубокий сон, перенес его в безопасное место и исчез или затерялся среди потрясенных случившимся сорока человек.
Я внимательно ознакомился с планом базы. Та ее часть, что предназначалась для гостей, находилась несколько в стороне от главных коридоров. А от комнаты Хейруда, если воспользоваться другой дверью, до комнаты номер двадцать восемь — несколько шагов, которые можно преодолеть в почти полной уверенности, что никого не встретишь. Понятно, что комп вовсе не следит за всеми помещениями и откликается только на запрос, но у таинственного спасителя никаких дел к компу не было.
Я закурил четвертую сигарету. Потом пятую и шестую. Я рассматривал любые возможности, но раз за разом приходил к выводу, что не вижу никакой. Я запросил комп.
— Сколько человек находится в данный момент на базе?
— Тридцать четыре, включая новоприбывшего. Четыре человека снаружи, два на главной базе.
— Сколько человек составляет постоянный экипаж базы?
— Тридцать девять.
— Столько же было и в момент удара метеороида?
— Да. Тридцать девять, в том числе два вне купола.
— И именно столько их было в действительности?
— В момент удара на базе было сорок человек.
— Сколько???
— Сорок.
— У всех были идентификаторы?
— Да.
— Откуда взялся сороковой человек? Почему ты не сообщил дежурному?
— Состав постоянно меняется. С главной базой этот сегмент непосредственно соединен коридором. Нет оснований для тревоги, если идентификатор действителен. В моей программе нет указаний о тревоге в случае…
— Достаточно! — Я задумался. — Можешь определить промежуток времени, в течение которого на территории этой базы находился посторонний?
— Уточните понятие «посторонний», — потребовал комп.
— Посторонний — не принадлежащий к постоянному экипажу базы, даже если у него имеется идентификатор.
— Для меня он не является посторонним. Идентификатор равнозначен…
— Подожди… Иначе. С какого времени по какое на базе находилось на одного человека больше, чем постоянный контингент? Речь идет о времени плюс-минус час от поднятия тревоги.
— Удар метеорита произошел в восемь сорок семь действующего здесь земного времени. В восемь двадцать три на базе находилось сорок человек. В восемь пятьдесят шесть — тридцать девять.
Я откинулся "на спинку кресла. Ноги подскочили вверх, и я едва не свалился на пол, в последний момент схватившись, за подлокотник. Хорошо, что я был один в комнате. Я мысленно выругался.
— Дон Вермилья? — Я нажал клавишу интеркома.
— Слушаю? — ответил он через несколько секунд.
— Можно на пять минут собрать в каком-нибудь помещении всю команду? За исключением Хейруда?
Я немного подождал, наконец Вермилья откашлялся и сказал:
— Тридцать шесть человек могут через несколько минут быть в столовой. Двое должны оставаться у аппаратуры, но будут на экранах. Когда выйдешь в коридор, сверни налево, буду тебя ждать.
В два прыжка я оказался у двери и длинными скачками-шагами дошел до угла. В открытых дверях ждал Дон, за его спиной появлялись и исчезали члены экипажа базы, входя в помещение. Вермилья пропустил меня в столовую и показал небольшую сцену: я добрался до нее почти без проблем. Когда я присел на край стола, чтобы лучше видеть собравшихся, вошли еще две девушки и мужчина примерно моего возраста. Вермилья вошел последним и закрыл дверь.
— Внимание! — громко сказал он и подождал, когда ропот утихнет. — Прошу… — Он посмотрел на меня и обвел рукой присутствующих.
— Я обнаружил, что в момент аварии на базе было на одного человека больше, чем должно быть, — сказал я. Пришлось переждать шум голосов нескольких десятков людей. — В связи с этим у меня вопрос: кто-нибудь видел на базе кого-нибудь постороннего? Кого-нибудь с главной базы или… не знаю откуда?
Почти все начали оглядываться, словно ища ответа в глазах ближайших соседей. Несколько человек прибегло к старому способу стимулирования памяти — начали скрести головы и затылки. Шум усилился, а потом сам по себе затих. Какой-то парнишка поднял руку и сказал:
— Через несколько минут после тревоги прибыла помощь с Базы Один…
— А раньше? Тишина.
— Тогда по-другому: вы могли бы на схеме… — я посмотрел на Вермилью и показал ему на большой экран на стене, — обозначить, где вас застала тревога?
Вермилья быстро подошел к монитору и вывел на его экран схему базы. На схеме красная точка указывала на его местонахождение в момент удара метеорита. Сидевшие ближе всего встали и начали тыкать в экран монитора. Сидевшие дальше выкрикивали свои координаты, поднялся шум:
— …В пятой лаборатории, Ник!
— Вместе с Ноной! На посту БДЕ…
— Все трое, да!
— Чуть ближе… О!
Потом шум утих. Тридцать шесть пар глаз уставились на меня. Я подошел к экрану.
— Рядом с троими из вас никого не было. — Я показал на три одинокие точки, остальные были сосредоточены группами по двое-трое. — Кто это?
— Я… — встала толстощекая женщина лет сорока, с вызывающим выражением лица; она стояла, наклонив голову и выпятив челюсть.
— Я бы хотел, чтобы мы правильно друг друга поняли. Я веду расследование не для того, чтобы кого-то наказать, и не оспариваю ваших алиби, так что не вижу причин для недовольства. Я хочу разобраться в этом странном случае, вот и все. — Я посмотрел на покрасневшую женщину. — Итак… Что вы там делали?
— Работала с компом…
— Ну, тогда не о чем говорить. — Я махнул рукой. — Это можно проверить… — Я показал на другую одиночную точку на экране. — А это кто?
— Это я, — поднял руку веснушчатый парень. — Я был в бассейне. Это тоже можно проверить; перед самой тревогой я включил подогрев воды, буквально за пятнадцать секунд. Я даже не успел переодеться в сухое.
— Ясно… — Я кивнул. — И последняя точка?
— Моя! — крикнул с первого ряда коротко стриженный брюнет. — За полминуты до этого я вышел из кухни. Это тоже алиби: я запрограммировал меню и дал команду на приготовление обеда.
— Ну, сами видите, что никто из вас… Никто из вас не переносил Хейруда, разве что мы имеем дело со сговором. Если нет — придется признать, что здесь был кто-то посторонний. В таком случае вопрос — кто? И как он сюда попал?
Я посмотрел на собравшихся, но увидел в их глазах лишь удивление и ошеломление. Вскоре почти все начали отрицательно качать головами. Я немного подождал.
— Ну, тогда еще раз, по-другому. Кто-нибудь столкнулся в день аварии или несколько раньше с чем-то странным, непонятным, с чем-то необъяснимым? Не бойтесь показаться смешными…
Ответом мне была тишина.
— Я пробуду здесь сутки. Меня можно найти в комнате номер двадцать шесть. Если кто-нибудь что-нибудь вспомнит, если кто-нибудь захочет поделиться какими-то предположениями, догадками, идеями… Буду рад выслушать. А вы подумайте о том, что странные события могут заканчиваться по-разному. Сейчас мы имели дело с хэппи-эндом… — мрачно закончил я. — Всем спасибо.
Я вернулся к экрану монитора. Синим цветом я обозначил спальню Хейруда и начертил маршрут, по которому его должны были перенести в комнату. Он спокойно пролежал в ней минут пятнадцать, во время которых молодые люди, выходившие сейчас из столовой, выламывали двери, рыдая в своих шлемах. Из рисунка следовало, что все бежали в отрезанный сегмент иной дорогой, ничей путь не пересекся с гипотетическим маршрутом таинственного спасителя. За спиной давно умолк шум передвигаемых стульев и возбужденные голоса команды. Я вздохнул и повернулся. Дон Вермилья ждал меня, опираясь о стену у двери. — Ноль? — утвердительно сказал он. — Почему? Хуже бы было, если бы не было этого одного лишнего.
— На твоем месте я не ожидал бы от этого следа слишком многого. Достаточно, чтобы к кому-то из девушек пришел кто-то с Базы Один.
— И сбежал, услышав сигнал тревоги? Хорошо же это свидетельствует о вашей лунной солидарности…
— А если, например, он ушел с не слишком существенного поста?..
Я сжал зубы и укоризненно посмотрел на Вермилью. В ответ он пожал плечами.
— Может, хочешь проехаться по поверхности? — предложил он.
— В гробу я видел вашу поверхность! — рявкнул я. — Иду к себе, дай мне приоритетный доступ к компу. Я не хочу, чтобы от меня что-то скрывали. Если у тебя есть сомнения, можешь поговорить с Гайлордом.
Я повернулся, едва не совершив пируэт, и зашагал, если это можно было назвать шагом, к себе в комнату. Когда около трех часов дня одна из девушек принесла мне обед, я успел ознакомиться с биографиями всех сотрудников базы, собрал их фотографии и отпечатки пальцев, добавив к этому подробный поминутный отчет компа о двадцати четырех часах до и после удара метеороида в купол. В моем досье оказались также два человека, прибывшие на Луну за семнадцать часов до тревоги и, к сожалению, до сегодняшнего дня не пересекавшие порога шлюза между базами. Около четырех я бросился на кровать, оттолкнулся от нее и, перекувырнувшись, врезался в стену. Давно уже я не был так зол, что, однако, не помешало мне быстро провалиться в сон.