Картинка совсем потемнела. Шери вся напряглась, когда стали проявляться красные и синие оттенки. Снимок темнел. Вот он совсем стал черным. Теперь лицо Шери отчетливо было видно. Она не улыбалась. Не выглядела счастливой. Но и явно не вопила от боли.
— Эй! — вскрикнула Шери. — Да это же негатив.
— Что это? — не понял я.
— Это не фотография, — объяснила Шери, тыча мне в лицо снимок. — Это негатив. Фото наоборот. Здесь все наоборот.
Я внимательно рассмотрел снимок. Точно, она права. Все на нем было навыворот.
Может, камера сломалась, — предположил я, вздохнув с облегчением. — С тобой все в порядке, Шери. Камера не работает.
Кто знает… может быть, — проговорила она и протянула мне карточку.
Я сунул ее в карман. Когда я снова посмотрел на Шери, у нее на лице была странная улыбка. Можно сказать, даже злобная.
— Шери… в чем дело?
Надо было мне сообразить сразу. Можно же было понять, что она задумала. Нельзя быть таким растяпой.
Она обеими руками схватила камеру, развернула, направила объектив мне в лицо и щелкнула. Вспышка ударила мне в глаза.
Ты что? — заорал я, пытаясь уклониться от объектива. Только куда там. Слишком поздно. Она успела снять меня. — Шери, это уже не забавно! Ты что!
Вреда тебе от этого не будет, — ответила она. — Камера сломана, ты же сам сказал.
Я вытащил квадратик из щели. В горле у меня внезапно все пересохло. Действительно ли она сломалась? Это тоже будет негатив? Или на снимке я буду извиваться от боли с гвоздем в ноге, а то и что-нибудь похуже? Мое воображение разыгралось. Я уже видел себя вытянутым, как резиновая лента. Пронзенным в грудь стрелой. Расплющенным, потому что по мне проехал дорожный каток.
— Шери, как ты могла так поступить со мной? — простонал я, наблюдая, как темнеют цвета.
Ее глаза вспыхнули.
— А ты испугался, признайся, Грег. Может, теперь до тебя дойдет. Может, это поможет тебе понять, почему я не хотела, чтоб ты приносил камеру в школу.
Руки у меня тряслись. Я держал фото двумя руками. Краски все темнели.
— Это не негатив, — заметил я.
Шери заглянула на снимок из-за моей спины.
О, не-е-ет! — в один голос завопили мы. Шери начала хохотать.
Глазам своим не верю! — взвыл я.
13
— Это ужасно, — плачущим голосом протянул я.
Я узнал свое лицо. Но я не мог узнать свое тело. Сначала я подумал, что моя голова посажена на гигантский баллон. И только потом до меня дошло, что гигантский баллон — это я сам. На фото я весил как минимум центнера полтора.
Я не шучу. Под полтораста кило!
Я смотрел на фото, на свое круглое лицо и еще более круглое тело. У меня было не меньше восьми подбородков. Щеки надуты, сейчас лопнут. Край тенниски прикрывал один из моих жирных подбородков. Тенниска тесно обтягивала грудь и доходила всего до половины живота, который спускался как бурдюк чуть не до колен. Я выглядел как гора жира!
Хватит! — зашипел я на Шери. — Что тут смешного?
Очень даже забавно, — сквозь смех уверяла она. — Да Сумо Один и Сумо Два тебе в подметки не годятся!
Я вырвал у нее фото. Смотрел на расплывшиеся щеки, свисающие, как у бульдога, и глазам своим не верил. Ну и рожа! Полная луна да пара крошечных глазок, как у поросенка.
А живот-то, живот! Брюхо, а не живот. Эдакий мешок сала, достающий до слоновьих колен!
Ну как, все еще не расхотел тащить камеру в школу? — спросила Шери. — Не изменил своего мнения?
Я должен показать камеру мистеру Сору, — тянул я свое. — Вот только покажу ее да фотографию Джона. И все.
А свою?
Фига с два, — ответил я. — Очень хочется, чтоб кто-нибудь ее видел? — И сунул снимок в карман.
Шери взглянула на часы.
— Пошли-ка побыстрее. Опаздываем. — И двинулась по тротуару. Я за ней.
Я шел, и эта фотография все стояла у меня перед глазами. Заплывшая жиром физиономия и огромная туша.
"Да плюнь и забудь, — уговаривал сам себя. — Камера сломалась. Это ж как пить дать. Чего тут беспокоиться?"
Да, чего тут беспокоиться. Только вот что я вам скажу: я жутко боялся.
Коридоры были почти пусты, когда мы с Шери прибежали в школу. Прозвенел первый звонок. Я сунул камеру под всякий хлам в своем шкафчике. Урок английского у нас после большой перемены, после ленча. А мне не очень светила перспектива столкнуться с Донни, или Брайаном, или с кем еще или чтобы камера оказалась у них в лапах. Они бы дел наделали!
Я захлопнул дверцу шкафчика и запер ее.
Мимо пробежали Майкл и Чив. Я им помахал рукой. Меня так и подмывало сказать им, что камера у меня, и про то, что случилось с Джоном, как он на гвоздь наскочил. Но все же я решил попридержать язык. Майкл и Чив были согласны с Шери. Они не хотели, чтобы я снова доставал камеру. Они тоже боялись ее. И они, надо сказать, были правы.
Я юркнул в класс с последним звонком. Уселся на свое место и сидел как мышка, чтоб меня не видели и не слышали. До урока мистера Сора ждать долго.
Сегодня я, наверное, впервые с нетерпение ждал урока Козьего Сора. Ну и, само собой, не слышал, что говорила учительница. На уроке по социальным наукам миссис Уокман что-то несла насчет добычи бокситов в Южной Америке. Я хотел поднять руку и спросить ее, что это такое — боксит? Я всегда интересовался бокситами. Это, думаю, такая южноамериканская машина. Хотя черт его знает.
Я совсем перестал ее слушать. Я репетировал спич для мистера Сора. "Мистер Сор, — так думал я начать, — вы совершили ужасную ошибку на вчерашнем уроке. Но я на вас зла не держу. Я не сомневаюсь, что вы проявите справедливость и исправите отметку за мой рассказ, как только я вам покажу вот это".
Ух! Круто! Совсем на меня не похоже. Мне бы такое самому в жизни не выдумать.
Я попытался подать все по-другому: "Вот эта злая камера, мистер Сор. И вот фотография мальчика, которого я ею снял. Через минуту после того, как снимок был сделан, произошло то, что на нем изображено. Вы просили меня принести доказательство. Вот оно".
"Это лучше, — решил я. — Прямо в точку. Поверит он мне? Должен, — убеждал себя я. — Фотографии не лгут. Ему будет некуда податься, и он исправит отметку".
Я посмотрел на часы над доской. Ну чего они так плетутся. Совсем ни с места.
Наконец прозвенел звонок. Я выскочил из класса — и к шкафчику. Из коридора меня окликнул Чив, но я притворился, будто не расслышал. Достал камеру и захлопнул дверцу. Камеру сунул под мышку, чтоб не выронить.
В другом конце коридора я увидел Сумо Один и Сумо Два. Они развлекались, пихая пятиклассника на шкафчик. Им нравилось, как малыш отскакивает от дверцы. Они его — раз, а тот обратно. Это их любимое развлечение. Играть мелюзгой как мячом.
А сказать вам, кто их любимый мячик? Точно, я.
Развернулся я на все сто восемьдесят градусов и выскочил с противоположного конца. Сегодня я не собирался быть мячиком. И уж еще меньше был готов дать этим обормотам заметить, что у меня камера. Словом, на урок мистера Сора я пробирался кружным путем и мелкими перебежками, прижав к себе покрепче эту самую камеру и разучивая на бегу свое выступление.
Кучка ребят, оживленно болтая, сгрудилась у входа в класс.
— А ну, дайте пройти! — крикнул я. Мне надо было увидеть мистера Сора до звонка.
В классе я зажмурился от яркого солнца, бьющего в окна, и заторопился к столу мистера Сора. Но, не пройдя и полпути, остановился, остолбенев. Сердце словно перестало биться. В отчаянии я вскрикнул.
14
— Что-нибудь случилось? — спросила молодая женщина, сидящая за столом мистера Сора. — С тобой все в порядке?
Я уставился на нее. Видок у меня, надо полагать, был тот еще. Я даже слова промолвить не мог. Стоял как дурак, прижимал к себе камеру, боясь ее выронить.
А… где мистер Сор? — наконец выдавил я из себя.
Он не очень хорошо себя чувствует. — Она внимательно меня разглядывала. — Я мисс Ройз. Сегодня я его заменяю.
Его… его нет? — заикаясь, проговорил я каким-то петушиным фальцетом.
Она кивнула.
Урок у вас проведу я. Может, все же чем-то я могу помочь?
Нет, — пробормотал я с несчастным видом, бросив взгляд на камеру. — Спасибо, но вы не можете мне помочь.
Когда урок ведет мистер Сор, такого гама не бывает. А тут все как с цепи сорвались. Топали, орали. Кто-то запустил в меня бумажным шариком, и тот, отскочив от моего плеча, упал на стол прямо перед носом мисс Ройз. С нашей "Камчатки" раздавался громкий смех. Замещающему учителю мы всегда устраиваем веселую жизнь.
Если учитель не приходит, мы устраиваем праздник. Но сегодня мне было не до веселья. Я был подавлен.
Я было отправился на свое место, но сразу же повернул обратно и спросил:
— Мисс Ройз, можно положить эту штуку в шкафчик? Мой совсем рядом в коридоре. Это буквально секунда.
В это время раздался последний звонок. Мисс Ройз зажала уши, потому что звенело прямо над ее столом.
— Хорошо, — сказала она, когда трели прекратились, — только, будь добр, не задерживайся. Я сегодня должна вам рассказать о сослагательном наклонении. Это важная тема, ее нельзя пропускать.
Сослагательное наклонение. Полный отпад.
В общем я поблагодарил ее и поспешил к выходу. В коридоре ни души. Голова у меня бешено работала. Все мысли были об одном. О мистере Соре. И о камере.
"Придется оставить камеру в шкафчике до его прихода, — решил я. — Но я же обещал Джону, что возьму ее всего на один день. Только что тут поделаешь?"
Повернул я и иду по коридору. И сталкиваюсь нос к носу — с кем вы думаете? С Брайаном и Донни.
— Эгей!.. — широко улыбается Брайан.
— Эгей!.. — расплывается от радости Донни. Они, что ни случись, знай твердят "эгей" да
"эгей". Это у них самое любимое словечко.
Что-то вы, братцы, опаздываете, — бросил я им, а сам бочком-бочком попытался улизнуть. Да не тут-то было, они своими тушами мне дорогу перегородили.
Козий Сор сегодня не пришел, — ухмыляясь, сообщил Донни. — Заболел или что там. У нас замещающая училка.
Спасибо, мы это уже знаем, — пробормотал я.
Так что нам не к спеху, — говорит Брайан. — Чего торопиться на заместилку?
Я попытался проскочить мимо них, только не на тех напал. Они быстрее меня. Раз — сомкнулись, и я отлетел от них как мячик.
Мы решили запудрить ей мозги, — все скалится Брайан. — Я назовусь Донни, а Донни назовется мною.
Вот потеха, — я изобразил восторг. — Ужасно здорово. А как бы мне пройти, ребята?
Никаких проблем. — Донни, выпятив свое брюхо, стал надвигаться на меня.
Хочешь пройти — подать плати, — объявил Брайан и протянул свою пухлую лапищу.
Почем нынче подать? — вздохнул я.
А сколько у тебя наличных? — вопросом на вопрос ответил Брайан.
И они дружно ударили друг друга по ладоням.
Мне бы надо в свой шкафчик, — сказал я им и сделал еще одну попытку проскочить мимо, но в этот момент Брайан схватил камеру и поднял ее высоко над головой.
Посмотри, Донни, — хихикнул он, — Грег приволок в школу свою волшебную камеру.
О-о-о-ой, боюсь! — Донни сделал вид, что трясется от страха.
А камера-то бяка! — ахнул Брайан, не давая мне схватить камеру. — Она проклята, Донни! Ты забыл, о чем рассказывал нам на уроке Грег!
У Донни рот до ушей.
— Ты имеешь в виду то сообщение, за которое он схватил "неуд"?
И оба заржали.
А ну-ка проверим, — предложил вдруг Брайан. — Улыбнись, Грег. — Он поднес камеру к глазам и навел на меня.
Только не это, — заорал я, стараясь выхватить у него аппарат.
Но сзади меня схватил Донни и стал выкручивать мне руки.
— Давай, сними его, — закричал он Брайану. — Пусть проклятье перейдет на Грега. Сфотографируй его.
15
— Не делай этого, Брайан. Камера в самом деле проклята! — орал я. — Вы не знаете, что делаете! Пустите!
Но Брайану до меня как до лампочки, сами понимаете. Приставил он окошечко к глазу, а палец положил на спусковую кнопку.
— Брайан, ну пожалуйста! — завопил я, видя, как его палец начинает жать на кнопку.
И тут раздался зычный голос:
Что здесь происходит, мальчики? Донни отпустил меня и вытянулся у стены.
Мистер Грунд! — вырвалось у меня. Мистер Грунд — директор нашей Питтс-
Лендингской средней школы. Он совсем молодой. У него вьющиеся светлые волосы и потрясающий загар. Он больше похож на серфингиста, чем на директора школы. Все наши девчонки млеют от него.
Впервые я был счастлив видеть его.
Вы где должны быть? — спросил он, взглянув на настенные часы.
Э… мы идем на урок мистера Сора, — ответил Донни, краснея до ушей.
Мы помогали тут Грегу с камерой, — добавил Брайан, и тут же отдал мне злополучную камеру.
— Действительно, на вид старая ценная вещь, — обратился ко мне мистер Грунд. — Надо быть с ней поосторожнее, Грег.
— Я и так стараюсь. Я хочу ее запереть в свой шкафчик.
Протиснулся я между Сумо Один и Сумо Два и дунул по коридору. Я уже был у своего шкафчика, когда до меня донесся голос директора:
— А ну-ка в класс, ребята. И не устраивайте тяжелую жизнь замещающей учительнице, ладно?
Да разве мы… — ответил Брайан.
Да что вы… — поддакнул Донни.
* * *
Я встретил Шери после уроков, и мы пошли домой.
— Что новенького? — поинтересовался я.
Получила пятерку по контрольной по математике.
Нашла чем удивить. У тебя всегда пятерки по математике.
— Правда? Ну, может, хотелось похвастать. Я что-то чувствовал себя не в своей тарелке.
Какая-то усталость. Слабость, что ли. Не дойдя полквартала до дома я остановился и стянул со спины ранец.
Ты чего? — спросила Шери. — Чего вдруг стал возиться со своим ранцем?
Да кто-то, видать, подтянул ремни, — ответил я. — Хочу чуть расслабить их. Жмут.
— Да кому нужно затягивать твой ранец? — удивилась Шери и выдула изо рта пузырь величиной с голову. Я тут же пальцем проткнул его. — Ой, — вскрикнула она, когда жвачка лопнула и забрызгала ей все лицо. — Что, завидно? Это мой рекорд. Самый большой пузырь. Надо сфотографировать.
— Только не говори, пожалуйста, о фотографии, — взмолился я. — Меня мутит от фотографий и камер.
Я ей уже успел сказать, что мистер Сор сегодня не пришел в школу.
А где камера? — спросила она, выковыривая жвачку из волос.
В надежном месте. Я запер ее в своем шкафчике.
Тут нас догнали Майкл и Чив.
— Ты говорила Майклу и Чиву про камеру? — спросил я Шери.
Она покачала головой:
Нет. Они бы очень расстроились. После того что произошло прошлым летом, они даже видеть эту камеру не хотят. Я тоже, — она посмотрела на меня.
Привет, ребятки. Как поживаем? — крикнул Чив, хлопнув меня по спине так, что я чуть носом в асфальт не клюнул.
Майкл рассмеялся. Что сегодня делаем?
Да не знаю ещё, — ответил я, поправляя ранец. Что-то он мне всё покоя не давал.
Давайте на великах, — предложил Майкл. — Сегодня такой денек! Может, прокатимся куда?
А что, идея, — кивнул я. Все лучше, чем непрерывно думать о мистере Соре да этой дурацкой камере.
— Давайте встретимся у моего дома, — предложила Шери. — Мне надо у мамы отпроситься.
Майкл и Чив вприпрыжку поскакали к себе. А мы с Шери перешли улицу и пошли к своим домам. Мы ведь жили в соседних домах.