И тут он поднял голову…
Кэроу задохнулась от неожиданности.
Зузана вскрикнула.
На мертвенно-бледном лице Зири… Нет, на пепельно-сером лице… В глазах потемнело, пелена слез мешала видеть. Щеки, подбородок, рот, губы — лицо почернело от крови, запекшейся неровной коркой. Кэроу сморгнула слезы, заставила себя посмотреть снова.
Что с ним сделали?
На лице Зири жутко зияла вырезанная улыбка. Но он-то жив! Резали по живому…
Зири встретился взглядом с Кэроу — ее словно молнией пронзило, — безмолвно сообщая ей что-то жизненно важное. Что-то очень срочное.
Он пошатнулся и упал ничком, длинный рог с громким треском обломился. Тьяго с Шестой подхватили Зири и понесли в казарму. Кэроу машинально подняла обломок рога и поспешила следом, кивнув друзьям, чтобы не отставали.
— Стойте, — сказала она, когда они поравнялись с казармами. — Отведите его ко мне. Думаю… Думаю, я смогу ему помочь.
Тьяго кивнул, и все направились к дворцу. Внезапно Кэроу почувствовала на себе чей-то взгляд и обернулась: засыпанная обломками дорожка, высокая стена, небо, усеянное яркими звездами. Больше ничего.
Она бросилась вслед за химерами.
Акива упал на колени, обессиленно глотая воздух. Чары невидимости разрушились. Если бы Кэроу осталась еще на мгновение, то увидела бы очертания огненных крыльев, усыпанных янтарными искрами. Она была совсем рядом.
Давным-давно в замке из песка жила девушка.
Она создавала монстров и отправляла их сквозь отверстие в небесах.
48
Очаровательный гость
— Капитан, мы обнаружили… Виноват, не знаю, как назвать, сэр.
Иаил одарил лазутчика недобрым взглядом, хорошо известным всем солдатам Доминиона. Капитан не отличался несдержанным нравом брата. В гневе он был спокоен и вел себя обдуманно, но столь же чудовищно, как и сам император, хладнокровно наслаждаясь ужасными преступлениями.
— Если я правильно тебя понял, то обнаружен не повстанец? — мягко уточнил Иаил.
— Так точно, сэр, не он.
Лазутчик смотрел мимо капитана на шелковую стену шатра. Легкий ночной ветерок раздувал складки ткани, на волнах шелка плясали алые отблески огней, их танец завораживал страстью, вечной изменчивостью, неповторимостью. Иаил сам до прихода бойца сидел, уставившись на эту стену, но взгляд лазутчика задержался там не из-за красоты. Брату императора никто не глядел в лицо, Временами он свирепел от этого…
— И что же вы нашли? — нетерпеливо спросил Иаил. Ему нужен был повстанец, наглый кирин, сбежавший у него из-под носа. Другое капитану сейчас было неинтересно.
Как выяснилось, он ошибся.
— Виноват, сэр! Не могу знать, что это, сэр, — ответил лазутчик. На его лице отразилось удивление, смешанное с гадливостью. Иаил привык к подобным взглядам, он навидался их предостаточно. Безуспешно пытаясь скрыть отвращение, подчиненные всегда выдавали себя: бегающим взглядом, дрогнувшей губой, желваками на скулах или биением жилки на виске. Порой это так раздражало, что капитан милостиво помогал им забыть о злополучной неприязни, заставляя корчиться от боли. Впрочем, если бы Иаил наказывал всех, у кого вызывал отвращение, времени ни на что другое не осталось бы. Вдобавок капитан сообразил, что гримаса омерзения относится к загадочной находке, и в нем проснулось любопытство.
— Сэр, мы обнаружили это у костра на развалинах Ярмарки у Сводов.
— Что именно?
— Не могу знать, сэр. На тварей не похоже. Разговаривает… Называет себя серафимом.
Иаил разразился хлюпающим смехом.
— Что за глупцы меня окружают?! Вы своих от чужих отличить не можете?
Лазутчик вздрогнул.
— Виноват, сэр. Такого быть не может, но с ним что-то не так. Если это правда…
— Веди его сюда.
Боец повиновался.
Снаружи послышались жуткие стоны и страдальческая мольба на языке серафимов:
— Братья, сородичи, сжальтесь над несчастным калекой, будьте милосердны!
Адъютант, закаленный долгими годами службы у Иаила, откинул полог и смертельно побледнел. Любопытство капитана усилилось.
В шатер втащили бочкообразное оплывшее тело с тоненькими кривыми руками и иссохшими скрюченными ногами. Лицо существа…
Иаил не побледнел. Его завораживало то, что другим внушало отвращение. Он поднялся с сиденья, подошел поближе и встал на колени, чтобы получше рассмотреть загадочное создание. Завидев капитана, оно отшатнулось от омерзения. Брат императора оценил комизм ситуации, но даже не улыбнулся.
— Умоляю! Пощадите! — возопило существо. — Я наконец добрался до дома. Мне помогла синевласая красавица, гадкая лгунья! Вкусная, как сказка… Пусть оплакивает своих мертвых монстров в городе из пепла и золы. Она обманула меня! Срок желания истек! Сколько мне еще падать?! Прошла тысяча лет. Пощадите!
Иаил сообразил, что перед ним — легенда.
— Падший, — изумленно прошептал он, глядя в прекрасные глаза на раздувшемся багровом лице. Из лопаток существа торчали обломки кости: когда-то, в давно забытом прошлом, там росли крылья.
— Так ты действительно существуешь, — благоговейно произнес Иаил: это тот самый Падший! Он выжил, несмотря на все, что ему пришлось перенести.
— О мой добрый брат, смилуйся надо мной, пощади Разгута. Ангел с огненными глазами так жесток, он не стал мне помогать, его душа мертва…
Огненные глаза. Внезапно Иаила заинтересовала не только история изуродованного существа, но и его бессмысленная болтовня.
С неожиданной силой Разгут вырвался из рук охранников и потянулся к Иаилу, пытаясь облобызать его пальцы.
— Брат, ты же знаешь, каково быть сломленным, сжалься надо мной.
Иаил улыбнулся. Улыбаясь, он каждый раз вспоминал, в какую чудовищную маску превратилось его лицо. Впрочем, это меньше всего волновало брата императора. Он выжил. А та, что изуродовала его, прожила достаточно, чтобы в полной мере осознать свою ошибку — и еще столько же, чтобы пожалеть о том, что появилась на свет. Дух Иаила не сломлен, и хотя зубы его разбиты, а лицо изуродовано, жалость его никогда не задевала. Капитан позволил Разгуту уцепиться за милостиво протянутую руку и велел адъютанту принести еды.
— Для нашего гостя, — сказал он.
Для нашего очаровательного гостя.
49
Настоящая улыбка
Скрыть от друзей синяки не удалось. Придя к себе, Кэроу закатала рукава и вывалила на стол инструменты из ларца. Предыдущие кошмары и откровения, похоже, затмили собой ужасное зрелище, и Зузана ничего не сказала. Не глядя на подругу, Кэроу приступила к работе.
Тьяго с помощницей положили Зири на кровать — вот и поспали путешественники этой ночью! — и Шеста ушла за горячей водой, чтобы промыть раны. К счастью, Зири не приходил в сознание: в арсенале Кэроу не нашлось бы ничего, чтобы облегчить его страдания. Откуда ей взять болеутоляющее? Она не целитель.
Или целитель? Она умела то, что обычным врачевателям не под силу. Во всяком случае, надежда оставалась: ту же магию, что использовали для создания тел, можно было направить на восстановление и исцеление. Восстановить можно даже мертвое, не слишком изувеченное тело, если заняться этим сразу же после гибели, пока не начался распад тканей. Впрочем, собирать души гораздо практичнее, потому что воины обычно погибали не на пороге воскресителя, а на поле боя. Бримстоун всегда говорил, что проще создать новую оболочку, чем восстановить разрушенную.
Он сравнивал это с починкой прорехи в вязаной одежде: сначала ткань была цельным волокном, а потом в ней появились разрывы, утратился изначальный порядок петель. Торчащие обрывки можно соединить, это требовало невероятного упорства и высочайшего мастерства, однако восстановленная материя вряд ли будет такой же, как прежде.
Опустившись на колени, Кэроу осмотрела раны Зири. С ужасающим разрезом улыбки справиться легче всего: нанесенная острым клинком рана затронула лишь крупные мышцы несложной конфигурации. Наверняка останутся шрамы, но это не самое страшное.
— Это что, пепел? — спросил Тьяго, склонившись поближе.
Кэроу присмотрелась: так и есть, губы и рот Зири перемазаны жирными черными хлопьями.
— Похоже, он ел золу, — отметила она.
— Или его накормили, — мрачно сказал Тьяго.
Накормили пеплом? Кто? Кэроу осторожно разжала пальцы Зири и сдавленно простонала. Ладони пронзили насквозь, левая кисть разорвана от центра ладони до места соединения среднего и безымянного пальца, как будто он рывком высвободил руку. При мысли о невыносимой боли Кэроу сдавило виски. Она осторожно опустила руки раненого на грудь.
— Ты сможешь исцелить его? — недоверчиво спросил Тьяго.
Кэроу задумалась, вспоминая занятия в лицее. Анатомическое строение кистей рук — одно из самых сложных: двадцать девять костей, семнадцать мышц только в ладони, больше сотни связок…
— Не знаю. — Кэроу отвела глаза.
— Если не можешь, так и скажи, не тяни.
Она похолодела.
— Почему? — спросила она, заранее зная ответ.
— С увечными руками это тело ему ни к чему. И мне тоже.
— Но это же его естественное тело!
— Да, это большая редкость, — подтвердил Тьяго. — Только он вряд ли поблагодарит тебя за спасение, если не сможет держать в руках оружие.
«По-твоему, это самое важное?»
Ответ напрашивался сам собой: «Да».
Волк не сводил с нее глаз, но Кэроу продолжала глядеть на Зири. Замученный, изувеченный. Милый, прекрасный, тонкий, гибкий — великолепный представитель исчезнувшего народа. Каким чудовищем заменит Тьяго это совершенство? Нет, она не даст последнему кирину оказаться на свалке. Все получится.
— Я исцелю его.
— Если быстрее сделать ему новое те… — начал Волк.
Кэроу оборвала его на полуслове:
— Я же сказала, исцелю.
Пристально посмотрев на нее, Тьяго спорить не стал и согласно кивнул:
— Ладно, поступай, как знаешь. Но сначала мне нужно его расспросить.
— Не надо его будить, — возразила Кэроу. — Ему так легче…
— Послушай, ты понимаешь, что с ним произошло? Его пытали! Необходимо выяснить, кто это сделал и что Зири им рассказал.
Кэроу, признав правоту Тьяго, осторожно привела раненого в чувство.
Зири открыл затуманенные болью глаза, перевел взгляд с Кэроу на Волка, словно желая сказать ей что-то важное.
Тьяго, изображая заботливого командира, опустился на колени у изголовья бойца и мягким голосом осведомился:
— Кто тебя так?
Распоротые щеки не позволяли Зири говорить, Волку пришлось довольствоваться слабыми кивками и покачиванием головы, что раненому удавалось с трудом.
Узнав, что Зири попал в руки серафимов, Тьяго спросил:
— Ты рассказал им что-нибудь?
Зири решительно помотал головой.
— Отлично, — признал Волк. — А что с отрядом?
На глаза Зири навернулись слезы. Кэроу поняла, что ее подозрения подтвердились: погибли все пять воинов — Балиэрос, Иксандр… Вспомнилась трепетная нежность души Иксандра, так не подходящая его новому чудовищному телу.
— Тебе удалось собрать их души? — спросил Тьяго.
Зири, с мучительным отчаянием глядя на Кэроу, не дал ответа. Что это значит? Тьяго повторил вопрос, но Зири опустил веки; по изуродованной щеке скатилась слеза. Он слабо застонал, охваченный болью. Допрос продолжить не удалось, и Волк направился к выходу.
— Приступай. И удачи, — пожелал он на прощание.
Кэроу хотелось возразить, что удача тут ни при чем, но на этот раз она сама была готова просить Нитид, чтобы все прошло хорошо. Она скупо поблагодарила генерала и стала выбирать зажимы.
Зири со стоном замотал головой, касаясь изувеченной рукой своей груди, словно требуя, чтобы Кэроу использовала его боль.
— Нет, для этого тебе придется оставаться в сознании… — возразила она.
Он кивнул, еще раз слабо ударил себя в грудь и попытался заговорить. Гримаса страдания исказила его лицо, кровь хлынула из ран.
— Не смей! — вскрикнула Кэроу и осторожно отвела его руки. Зири, превозмогая неимоверную боль, крепко сжал пальцы воскресительницы и кивнул.
— Ладно, — сказала она, сморгнув набежавшие слезы. — Будь по-твоему.
Шеста принесла воду и бинты, Кэроу начала промывать раны, обрабатывать их антисептиком. Казалось, легкие касания усиливали боль, сгущали ее, делали осязаемой, пригодной для магии. Упускать возможность не хотелось, но доверить Зири грубым рукам Шесты Кэроу не могла. Мик с Зузаной напряженно наблюдали за подругой. Еще недавно Зузана напрашивалась в помощницы, руки у нее нежные, привычные к тонкой работе…
— Зуз, мне без тебя не обойтись, — неуверенно сказала Кэроу. — Ты справишься?
— Покажи, что делать, — откликнулась подруга, подходя к раненому.
Шеста запротестовала, но Кэроу, не обращая внимания на волчицу, объяснила подруге, что от нее требовалось. Зузана, побледнев, взяла бинты и антисептик.
— Привет, — обратилась она к Зири, уточнила у Кэроу, как звучит «привет» по-химерски, и повторила за ней.
Зири слабо кивнул.
— Это твой соплеменник? — поинтересовалась Зузана. — Ты его нарисовала?
— Да, — подтвердила Кэроу.
— Ну что ж, приступим.
Погрузившись в изорванное пространство боли, Кэроу начала ее собирать, перенаправляя на исцеление.
Она не знала, сколько времени провела в странном забытье работы с магией. Обычно при создании тел сохранялось ощущение глубокого погружения и текучей целостности, однако соединение разорванных тканей требовало постоянного напряжения, словно ходьба по минному полю. Кэроу, проведя в темных глубинах целую вечность, пришла в себя и прерывисто вздохнула.
Сквозь закрытые ставни просачивался солнечный свет. День клонился к закату.
— Обалдеть, — благоговейно прошептала Зузана.
О чем она? Кэроу недоуменно огляделась. Глаза нестерпимо чесались, хотелось проморгаться. Неимоверной тяжестью навалились усталость и опустошенность, и если бы не Зузана с Миком, Кэроу бы обессиленно осела на пол.
Она перевела взгляд на лицо Зири: шрамы едва заметны, ужасающий оскал сменила усталая улыбка, исполненная горечи и невнятной радости.
Все получилось.
Кэроу взволнованно коснулась его ладоней, всматриваясь в чудовищные бугры зарубцевавшихся ран. Зири легко, без напряжения пошевелил пальцами. Кэроу с облегчением перевела дух и, рассмеявшись, попыталась встать. Все вокруг поплыло.
Пол ушел из-под ног.
Все исчезло. На некоторое время.
50
Как Джульетта
Зузана сидела на краешке кровати, глядя на спящую Кэроу: дыхание глубокое, лицо умиротворенное, под глазами синяки… Зири лежал рядом с ней, и дышали они в такт.
Мик с Зузаной, предоставленные самим себе, внезапно ощутили зверский голод.
— Ей нужно отдохнуть, а мне — поесть, — простонала Зузана. — Да и ты помираешь с голоду.
Мик порылся в рюкзаке и протянул подруге странный комок, еще недавно бывший плиткой шоколада.
— Она же растаяла во время адского тура по пустыне! — напомнила Зузана.
— А потом художественно застыла. Чем не новая скульптурная форма?
В окно потянуло дымком костра и запахами еды.
— Эй, там еду готовят! — воскликнула Зузана. — Художественный шоколад съедим на десерт, химер угостим.
Мик сосредоточенно нахмурился.
— Знаешь, без Кэроу к ним лучше не лезть, — напомнил он.
— Да ладно, пойдем!
— Неужели шоколадом поделишься?