– Сомневаюсь, что наш «мастер Скилла» был способен прочитать эти свитки. Половина любого ремесла состоит в понимании словаря и характерных оборотов, которыми пользуются мастера. Со временем при помощи других свитков мы сумеем разобраться во многих загадках. Но сейчас нам нужно спешить. С каждым мгновением принц уходит все дальше и дальше от Баккипа.
– Или прячется где-нибудь в городе. Чейд, ты много раз предупреждал меня о бессмысленности действия ради действия. А если мы пойдем по ложному следу? Сначала нужно все осмыслить, а уж потом что-либо предпринимать.
Мне стало немного не по себе – ведь я напоминал своему наставнику о его собственных уроках. Он неохотно кивнул. Потом посмотрел на древние буквы и, недовольно ворча, принялся записывать на бумагу современную версию. Я между тем погрузился в изучение третьего свитка. Затем я прочитал его во второй раз, надеясь, что какие-нибудь темные места станут мне понятнее. Во время третьей попытки я обнаружил, что бессмысленно киваю, глядя на расплывающиеся буквы. Чейд сжал мое запястье.
– Иди спать, мальчик, – проворчал он. – Недостаток сна делает человека глупее, а нам нужно, чтобы у тебя была ясная голова. – Я не стал спорить и оставил Чейда переписывать свиток дальше.
Я улегся на спину. От бесконечной беготни по ступенькам у меня болело все тело. Ну, раз уж я не могу спать, нужно посмотреть, на что я сейчас способен. Закрыв глаза, я сосредоточился. Выбросил из своего сознания все тревоги и попытался вспомнить последний сон о мальчике и кошке. Я вызвал в воображении их возбуждение от ночной охоты, вспомнил запахи и потянулся к ауре чужого сна. Еще немного – и я смогу войти в него, но я стремился к другому. Теперь я пытался связаться с принцем при помощи Скилла – ведь в прежних общих снах я не знал о его существовании.
Принц Дьютифул. Сын моего тела. Эти титулы не имели особого смысла в моем сознании, однако удивительным образом были связаны с тем, что я пытался сделать. Мое заранее сложившееся мнение о Дьютифуле, мои представления о собственном сыне стояли между мной и хрупкими нитями Скилла, которыми я пытался нас связать. Сквозь каменные стены замка до меня доносились разноголосые звуки музыки. Я отвлекся и открыл глаза. Представление о времени исчезло; ночь растянулась в бесконечность. Замкнутое пространство комнаты вдруг вызвало во мне протест, я возненавидел свое заключение. Слишком долго я жил вместе с волком, чтобы не испытывать тоски по природе.
Охваченный разочарованием, я отпустил нити Скилла и потянулся к Ночному Волку Уитом. Он не снял защиту, к которой так часто прибегал в последнее время. Я понял, что волк спит, но стоило мне слегка нажать – и я ощутил тупую боль в его спине и лапах. Я сообразил, что могу его разбудить, и сразу отступил. Однако Ночной Волк не испытывал тревоги и страха, лишь усталость и боль от долгого пути. Я осторожно окутал его своими мыслями, с благодарностью погружаясь в чувства волка.
Я сплю, – мрачно заявил он. И тут же добавил: – Тебя что-то тревожит?
Все нормально. Я просто волновался за вас.
О, с нами полный порядок. Мы чудесно провели день, шагая по пыльной дороге. А сейчасмы спим на обочине. – Затем, уже без иронии, он добавил: – Не нужно тревожиться из-за того, что ты не в силах изменить. Скоро я буду рядом с тобой.
Присмотри за Недом.
Конечно. А сейчас поспи.
Я ощутил аромат влажной травы, слабый дым костра и даже запах соленого пота спящего рядом Неда. И успокоился. Что ж, в моем мире пока все хорошо. Я отбросил все остальные мысли, крепко уцепился за эти простые запахи – и мне удалось заснуть.
– Могу я напомнить тебе, что это ты служишь у меня лакеем, а не наоборот?
Резкие слова, вырвавшие меня из сна, принадлежали лорду Голдену, а улыбка на лице – моему другу Шуту. Он держал в руках какую-то одежду, и я уловил запах теплой, ароматной воды. Шут был безукоризненно одет – его наряд оказался еще более элегантным, чем вчера. Сегодня он выбрал кремовый и темно-зеленый цвета. А воротник и рукава украшали тонкие золотые нити. И еще я заметил новую серьгу – филигранную золотую сферу. Я знал, что находится внутри. Шут выглядел свежим и удивительно живым. Я сел и сжал мучительно ноющую голову руками.
– Последствия Скилла? – сочувственно спросил Шут.
Я покачал головой, и боль усилилась.
– Сейчас я могу только мечтать об этом, – пробормотал я и взглянул на Шута. – Просто устал.
– Я думал, ты будешь спать в башне.
– Почему-то мне показалось, что лучше этого не делать. – Я встал и попытался потянуться, но спина тут же запротестовала.
Шут положил одежду в изножье кровати и уселся на смятые одеяла.
– Ну, так где может быть принц?
– Вариантов множество. В любом месте герцогства Бакк или за его пределами. Слишком многие аристократы хотят быть рядом с ним. Ну, а если он сбежал самостоятельно, то возможностей даже больше. – От воды для умывания еще шел пар. Несколько листьев лимонного бальзамника плавали на поверхности, придавая ей приятный аромат. Я с удовольствием погрузил лицо в воду, и мир перестал выглядеть так мрачно. – Мне нужно принять ванну. Бани за солдатскими казармами еще работают?
– Да, но слуги ими не пользуются. Тебе следует забыть о прежних привычках. Слуги придворных обычно моются в воде, оставшейся после их господ. Или приносят себе чистую из кухни.
Я бросил на него угрюмый взгляд.
– Сегодня вечером я принесу себе воды. – И я продолжал плескаться в тазу, а Шут сидел и молча наблюдал за мной.
Пока я брился, он заметил:
– Завтра тебе придется встать пораньше. На кухне знают, что я рано просыпаюсь.
Я оцепенело посмотрел на него.
– И?
– И будут ждать, что мой слуга придет за подносом с завтраком.
Постепенно у меня в голове прояснилось. Он прав. Мне нужно побыстрее привыкнуть к новой роли, если я рассчитываю узнать что-нибудь полезное.
– Так я пойду, – предложил я.
Он покачал головой.
– Только не в таком виде. Лорд Голден – гордый и темпераментный человек. Он не станет терпеть такого оборванного слугу. Ты должен выглядеть соответственно. Подойди сюда и присядь.
Я последовал за ним в гостиную. На столе Шут разложил расческу, щетку и ножницы. Рядом стояло большое зеркало. Я решил вытерпеть любые издевательства без слова жалобы. Подойдя к двери, я убедился, что она заперта. Затем я уселся на стул и предоставил Шуту подстричь мои волосы. Я распустил воинский хвост, а лорд Голден взялся за ножницы. Когда все закончилось, я заглянул в зеркало и увидел совершенно незнакомого человека. Когда смотришь на себя в большое зеркало, все меняется.
Старлинг была права – я и в самом деле выглядел старше своих лет. Рассматривая свое лицо, я с удивлением обнаружил, что шрам потускнел и стал почти незаметен. Да, рубец остался, но он не бросался в глаза так, как на гладком лице юноши. Шут позволил мне спокойно изучить свое отражение. Потом собрал мои волосы в пучок. Я посмотрел на его лицо в зеркале. Шут не мог принять решения и даже прикусил нижнюю губу зубами. Наконец он вздохнул и положил ножницы на стол.
– Нет, – категорически заявил он. – Я не могу – да и необходимости нет. – Он вздохнул и быстро уложил мои волосы в воинский хвост. – Попробуй одеться, – нетерпеливо попросил он. – Мне пришлось выбирать на глаз, но слуги не носят одежду, которая идеально подходит им по размеру.
Я вернулся в маленькую спальню и посмотрел на одежду, лежащую на постели. Она была сшита из обычной синей домотканой материи, в которой щеголяла вся прислуга в Баккипе. Вещи не так уж отличались от тех, что я носил в детстве. Но когда я оделся, мои ощущения изменились. Теперь в глазах окружающих я стал слугой. Но это обман, сказал я себе, маскировка. Я не служу Шуту и никому другому. А потом меня кольнуло – что чувствовала Молли, когда впервые надела синее платье служанки? Да, я бастард, но моим отцом был принц. Я никогда не собирался становиться слугой. Вместо атакующего оленя Видящих на моей одежде красовался золотистый фазан лорда Голдена. Однако Шуту удалось угадать мой размер.
– Честно говоря, прошло много лет с тех пор, как я надевал одежду такого хорошего качества, – уныло признался я.
Шут заглянул в комнату, и я во второй раз заметил выражение тревоги в его глазах. Однако он улыбнулся и обошел вокруг меня, чтобы оценить наряд.
– Вот и отлично, Том Баджерлок. У двери найдешь сапоги, которые на три пальца длиннее и шире моих. Остальные вещи лучше убрать в шкаф, чтобы не вызвать подозрений, если кто-то заглянет в наши покои.
Так я и сделал, а Шут быстро привел в порядок свою комнату. Меч Верити я спрятал под одеждой в ящике шкафа, ее едва хватило, чтобы его прикрыть. Ну, а сапоги подошли не хуже и не лучше, чем любая новая обувь. Со временем они станут вполне удобными.
– Не сомневаюсь, что ты не забыл дорогу на кухню. Я всегда ем свой завтрак с подноса у себя в комнате; кухонные мальчики будут рады, если ты освободишь их от обязанности приносить его. А ты сможешь немного посплетничать с прислугой. – Он помолчал. – Скажи им, что вчера вечером я почти ничего не ел и сейчас очень голоден. Тогда нам хватит на двоих.
Я чувствовал себя довольно необычно, получая от него такого рода указания, но напомнил себе, что должен привыкать. Поэтому я отвесил ему поклон и попытался произнести нечто вроде:
– Слушаюсь, господин.
Шут собрался улыбнуться, но вовремя спохватился и коротко кивнул.
Когда я вышел в коридор, оказалось, что замок проснулся. Слуги деловито сновали по своим делам – кто-то менял догоревшие свечи и подметал пол, другие несли в руках охапки свежего белья и ведра с водой. Неожиданно мне показалось, что слуг в Баккипе заметно больше, чем раньше, впрочем, возможно, причина заключалась в том, что я стал одним из них. Однако я заметил и другие изменения – сказывались привычки королевы Кетриккен, воспитанной в Горном Королевстве. В замке царила чистота, а внутреннее убранство комнат, через которые я проходил, поражало своей простотой: исчезли тяжелые драпировки и многочисленные украшения. Гобелены и вымпелы на стенах были тщательно вычищены, и я нигде не заметил паутины.
Однако на кухне по-прежнему правила повариха Сара. Я вошел в жаркое помещение, полное приятных ароматов, – и вернулся в детство. Как и рассказывал Чейд, Сара восседала на высоком кресле и больше не сновала от очага к столу, но законы приготовления пищи не изменились. Я оторвал взгляд от пышной фигуры кухарки, чтобы она случайно не узнала меня. Потом робко подергал за рукав поваренка и рассказал ему о пожеланиях лорда Голдена. Мальчик указал мне на подносы, тарелки и столовые приборы, а потом сделал широкий жест в сторону жарко горевших очагов.
– Теперь ты его слуга, – ворчливо заметил он и принялся нарезать репу.
Я бросил на него хмурый взгляд, но внутренне остался доволен. Я собрал отличный завтрак на двоих и быстро покинул кухню.
Поднявшись на несколько ступенек, я услышал знакомый голос. Любопытство взяло верх, я остановился возле перил и посмотрел вниз, не в силах скрыть улыбку. Королева Кетриккен решительно шла по залу, а с полдюжины придворных дам с трудом поспевали за ней. Я не узнал ни одной из них – все были слишком молоды, лишь нескольким из них исполнилось двадцать. Когда я покинул Баккип, они были детьми. Впрочем, одна показалась мне знакомой, наверное, я встречал ее мать. Мой взгляд остановился на королеве.
Золотые волосы Кетриккен, не потерявшие своего блеска, были заплетены в косы и уложены в сложную прическу, которую удерживал гладкий серебряный обруч. В тот день она надела желтовато-коричневое платье с золотистой вышивкой по подолу. Фрейлины пытались копировать ее простой стиль, но куда им до врожденной элегантности Кетриккен, придававшей ее платьям удивительное изящество. Несмотря на прошедшие годы, гордая осанка и быстрая походка королевы нисколько не изменились. Она целеустремленно шла по своим делам, но я заметил, что ее лицо застыло. Кетриккен тревожилась об исчезнувшем сыне, но оставалась королевой для своих придворных. Сердце замерло у меня в груди. Как бы гордился Верити такой супругой!
– О моя королева, – едва слышно пробормотал я. Кетриккен застыла на месте, и мне показалось, что она затаила дыхание. Ее взгляд взметнулся вверх, и наши глаза встретились. В сумраке большого зала я не мог видеть, какие они у нее голубые, но я их не забыл. На лице Кетриккен отразились сомнения, но она меня не узнала.
В этот момент кто-то влепил мне увесистую затрещину. Я повернулся, чтобы взглянуть на своего обидчика, слишком удивленный, чтобы разозлиться. За спиной стоял высокий господин и неодобрительно смотрел на меня.
– Видно, ты здесь новенький, олух. В Баккипе слугам не положено так дерзко глазеть на королеву. Займись делом и не стой столбом. И знай свое место, иначе очень скоро ты его потеряешь.
Я посмотрел на зажатый в руках поднос и постарался взять свой гнев под контроль. Я чувствовал, как кровь прилила к щекам. Собрав всю свою волю в кулак, я поклонился.
– Прошу прощения, господин. Я буду помнить. – Оставалось надеяться, что, услышав мой тихий голос, придворный решит, будто я напуган до полусмерти.
Прижимая к себе поднос, я начал подниматься по лестнице, не поворачивая головы в сторону большого зала, где осталась моя королева.
Слуга. Слуга. Я – преданный лакей, прошедший хорошую выучку. Да, я недавно прибыл в Баккип, но у меня прекрасные рекомендации, я умею себя вести и привык к дисциплине. И к унижению. Но так ли это? Когда я вошел с лордом Голденом в Баккип, у меня на боку висел меч Верити в потертых ножнах. Наверняка кто-то успел его заметить. Моя комплекция и шрамы на руках выдавали человека, немало времени проводящего под открытым небом. Если я намерен и дальше играть свою роль, мое поведение должно быть достоверным. А роль – посильной. Тогда я сумею вести себя естественно.
У двери в покои лорда Голдена я постучал, вежливо подождал и только после этого вошел. Шут выглядывал из своего кабинета. Я аккуратно прикрыл за собой дверь и запер ее на задвижку, после чего поставил поднос на стол. Расставляя приборы для завтрака, я сказал ему в спину:
– Я Том Баджерлок, ваш слуга. Меня рекомендовали вам как человека, получившего слишком хорошее образование, не соответствующее моему положению, – мой предыдущий хозяин был чрезмерно снисходительным. К тому же я больше полагаюсь на свой клинок, чем на манеры. Вы выбрали меня, поскольку я способен выполнять роль телохранителя, а не только лакея. Вы слышали, что я отличаюсь скверным характером и буйным темпераментом, но готовы меня испытать. Мне… сорок два года. Я получил шрамы, защищая своего предыдущего хозяина от нападения трех – нет, шести – разбойников. И мне удалось прикончить всех. Меня лучше не провоцировать. Когда мой прежний хозяин умер, он оставил мне небольшое наследство, позволяющее вести скромный образ жизни. Но сейчас мой сын вырос, я хочу отдать его в ученики в городе Баккипе. И вам удалось убедить меня вновь поступить на службу, чтобы оплатить новые расходы.
Лорд Голден повернулся к окну. Слушая мой монолог, он переплел свои тонкие пальцы. Когда я закончил, он кивнул.
– Мне нравится, Том Баджерлок. Очень удачный ход лорда Голдена – завести себе столь опасного слугу. Теперь все станут уважать меня еще больше! У тебя получится, Том, можешь не сомневаться.
Он подошел к столу, и я отодвинул для него стул. Шут уселся и посмотрел на приготовленные для него тарелки.
– Превосходно. Именно так я люблю. Продолжай в таком же духе, Том, и я повышу тебе жалованье. – Он поднял на меня взгляд. – Сядь и поешь со мной.
Я покачал головой.
– Мне нужно следить за своими манерами, господин. Хотите чаю?
На лице Шута промелькнул ужас. Затем лорд Голден поднес салфетку к губам.
– Пожалуйста.
Я налил ему полную чашку.
– А как насчет твоего сына, Том? Я с ним не встречался. Он сейчас в городе Баккипе?
– Я сказал ему, чтобы он последовал за мной, господин.
Тут я сообразил, что ничего не рассказал Неду. Он приедет вместе с уставшим старым пони, запряженным в скрипучую телегу, и постаревшим волком. Я даже не зашел к племяннице Джинны, чтобы предупредить о его приезде. А если она не захочет принять моего мальчика? Казалось, волна прежней жизни накатила на меня и я забыл позаботиться о Неде. Он никого не знает в городе, если не считать Старлинг, да и та может быть в отъезде. И обращаться к ней за помощью Нед не станет.