Короче, верного «кота» с прицепом мы оставили в кустах, приметы и ориентиры определили и по радиосвязи передали информацию на погранзаставу Степная, а те перекинут данные Эриху.
Следов колес нет, никто тут не переправлялся, по крайней мере, в последнее время. Зато табличка, стороной с надписью обращенная на западный берег Сены, сразу привлекла наше внимание.
The Territory belongs to the Arabic Republic Entry on permit only
— Учатся коллеги! — обрадовался Сомов. — Приписать, что ли, заветное слово GOBLIN для вескости, как думаешь? Маркер с собой.
— Не балуйся, сами разберутся.
На берегу мы замерли, какое-то время откровенно наслаждаясь нетронутой красотой. Потом Гоблин присел, потрогал рукой прозрачную воду Сены, задумчиво поглядел на спокойную реку и сказал:
— Молоко парное.
— Да ну на, приборы, оружие… — Я сразу начал оказывать сопротивление идее, поняв мысль друга.
— Да ты че, тут метров тридцать всего, не замочим!
— Лучше бы лодчонку на том берегу нам иметь, Миша. Мало ли, ты че, знаешь, как рейд сложится? Прыгнем — и до свиданья, погнали вниз по течению, — привел я решающий аргумент, и Сомов согласился.
Сняли с прицепа надувную лодку, развернули, быстро накачали отсеки электронасосом, загрузили, переплыли… и пошла у нас пешая свободная охота — самое любимое дело, хозяева ситуации! Люблю так бродить, вольным человеком.
Я первым заметил аномалию, как это обычно и бывает.
Не, вы там не подумайте со скепсисом в глазах и опущенной губой: вот какой, мол, Кастет записной хвастун. Первым вижу, это действительно так. Называйте как хотите: чуйка, интуиция, везение или Перст Указующий в виде нашейного амулета. Ну и выпендриваюсь влегкую, без этого жить неинтересно, тем более — воевать и изыскивать.
В этом месте невысокий по здешним меркам сосновый лес обрывался резко, линия ломалась — словно прямоугольный пропил в абрисе; строй деревьев «падает» метра на три, почти сразу и поднимается. Между соснами — узкий лиственничный перелесок. Будто ножничками выстригли, и я знаю, кому принадлежит инструмент. Что характерно, с другого места аномалию не заметишь, тут нужно только пешком, внимательно оглядывая округу.
— Мишка, там «отрезок».
Шедший впереди Гоблин остановился сразу, сразу же и голову повернул в нужную сторону — а больше-то и некуда смотреть: лес с одной стороны, справа. Слева от нас греется под ласковым солнцем огромная травяная поляна, даже поле, плоское, как блин. Красиво тут, сплошной Шишкин. Сомов стрельнул глазами по деревьям, тоже зацепился.
— Вижу. Восемьдесят процентов, что ты попал.
— А двадцать на странную небесную молнию с ножницами? — усмехнулся я. — Пошли проход искать.
— Давай ты вперед, Костя, и тихо.
Остановились на минутку.
Я перевесил на грудь свой АКМ со «стимпанком», подствольник новенький, 12-й калибр — это правильная цифра, привычная. Загнал в «стим» «четыре ноля», это практически картечь, а мелкую дробь до поры спрятал, да недалеко — краем поля то и дело вкусная птица из-под ног порхает, на ужин такая весьма и весьма… Прилично мы пехом набойки оттоптали, аппетит зреет. Гоб закинул «тигра» назад, зажал в лапах американское помповое чудо — четырнадцатизарядный, если кормить его не «магнумами», а обычными патронами, Kel-Tek KSG, со спаренными подствольными магазинами. И правильно, в чаще «винт» далеко не главный предмет, тут «карамультук» рулит, так Монгол называет любой гладкий ствол, хоть сколько-то отличный от простой горизонталки. А те у Бикмеева — «классика», эстет мужик, ценитель вечного.
Мишка редко берет свое чудо в руки. Но хвалит — говорит, сплошной рок-н-ролл.
Подача боеприпасов из каждого магазина там идет не исключительно последовательно, когда сначала должен быть опустошен один магазин, а только затем второй, тут можно подключать магазины оперативно, надо — выбираешь пули, надо — картечь. Выбор магазинов прост и удобен: переключателем позади пистолетной рукоятки. В центральном положении он блокирует оба магазина, можно разряжать патронник, сменить тип боеприпаса. Я, может, тоже такую машинку взял бы, да привес таскать неохота, особо на марш-бросках. Сомову же лишние четыре кила… как вторую пачку галет в карман кинуть.
Друг за другом мы врубились в густой ивняк.
Посмотрели, подумали, попробовали — проклятье, не получается тихо: зараза, как ни старайся, все равно нас слышно! Вот у Феди получается — неделю назад он демонстрировал всем желающим на Промзоне методу, так и не пойму всех его хитростей перемещения в лесу. Тут практика нужна. Вот и практикуемся… как пьяные лоси. Я слегонца утрирую, мы умеем скрытно передвигаться, жизнь сталкера всегда научит. Но все познается в сравнении.
Метров через двадцать нашли проходы в зарослях, определились, пошли тише, уже можно сказать, что бесшумно. А там и сама просека появилась, из числа тех, что мы меж собой зовем «отрезками». Глянули в тепловизор — чисто впереди. Крупного зверя в этом месте можно было не бояться: конец лета, медведь пасется по нажористым ягодным полянам, а волки стаями шататься по сосняку не будут — незачем. Да и рысь сосновые леса не особо любит: мало мест для засады.
Память услужливо подкинула картинку по теме — лично наблюдал в Белой Церкви, точнее, за Белоцерковским озером, мы там с Монголом как-то мимо проходили, возвращались из рейда по Болотам. Смотрим: две женщины на поляне — ягоду берут, жестяными «комбайнами», спокойно, слаженно, согнулись, руками работают, тихо песни распевают… А метрах в трехстах от них здоровенный Мишган тем же самым занимается, жирный, натурально пасется, прямо пастью бруснику загребает. А брусничка тут… почти с виноград размером! Ну вот. Видим, что друг другу сборщики не мешают, — ежу понятно, что ситуация участникам давно привычна, хотя два «моссберга» рядом с бабами лежат, удобненько так, на небольшой тачке с двумя дутыми колесиками. Так те девы реально возбудились, лишь нас заметив, зашипели, закрякали, утки, — дескать, разрушаем идиллию.
Медведь, кстати, сразу скрылся от греха.
— Как только уйдете, настырные, так сразу и вернется наш Гошенька, — уверенно сообщала одна из собирательниц. — Так что валите давайте, не пугайте зверушку.
Зверушка… больше староземного белого медведя.
— А не боитесь, девушки? — на всякий случай поинтересовался Монгол.
— Это мы без него боимся! — быстро ответила та, что побойчее. — Ни волк, ни рысь близко не подойдет. Гоша нас охраняет. А мы его бережем — вас, дураков с ружьями, хватает. Охотнички…
Вот такие у нас симбиозы вызревают.
Шестьсот метров по просеке мы прошли осторожно, но быстро, осмотрелись в конце, вышли на поляну с «локалкой». Прелесть место! Справа от дома протекал небольшой ручеек, убегающий к Сене. Смотрящие всегда предупредительно организовывают рядом со срубом источник чистой воды, один раз даже колодец попался. Монокластеры и потеряшки, вскрыв локалку, очень редко ее покидают, если на то нет серьезных внешних факторов-причин: очень уж удобное жилье, вокруг него и ставят остальное хозяйство.
— Девочка, — алчно прошептал Гоблин, опуская бинокль. — Нетронута цаца.
— Давай кружком пройдемся.
Мишка кивнул: нужно подстраховаться. После рассказов Потапова мы в таких случаях теперь опасаемся еще и гипотетических самострелов, зловредно настороженных поблизости, — раньше об этом как-то не думали. А тут, оказывается, такие фантазеры водятся… Спасатели, например. Жадины они все, не иначе, — так и норовят мирному путнику конус картечи в бочину загнать нечестным таежным способом.
Локалка была из разряда маленьких.
Черт, а азарт-то какой через поры давит! Давненько мы таких подарков не получали, давненько: казалось, выгребли в зоне досягаемости все возможное. Вот что значит «неосвоенные земли».
— А ведь не египетская захоронка, далеко за рекой укрылась.
— Но и не для франков запас, тоже далековато, — дополнил я.
Про нас и говорить не приходится, отсюда до России… о-го-го.
— И чья?
— А по бубну, теперь наша, — справедливо решил Гоблин.
Фур-р-р! От зараза! Цесарка с ветки стреканула! Хорошо, хорошо, потом присмотрюсь, мясцо осеннее, нежное, жирненькое… После того как мы обошли локалку по кругу и убедились, что на поляне никого нет, спокойно пошли к хижине.
— Ворота зачетные, — отметил Мишка. — У нас автоприз, зуб поставлю.
Ну, это не факт. Подобная маленькая локалка всегда имеет ворота под технику, как исключение — только оружейные. Но не всегда заветная изба имеет внутри саму технику. В последний раз подобное хранилище было набито стеклом всех видов и типов, тонны четыре в сортаменте. Вывоз богатства тогда превратился в страшный геморрой для строителей — как ништяк не побить в таких условиях. Трактором дорезали просеку, гоняли грузовик за тридевять земель… Но иногда встречается и чисто «техническая» разновидность, два случая на счету. И всегда — одна единица техники стоит внутри, небольших размеров — так мы получили вильчатый погрузчик и «шестерку», уже третью в анклаве.
— Спорим? — с надеждой спросил Гоб, он это любит.
— Не буду. Сам надеюсь.
Большие ворота чуть просели, что ли, хорошо бы чуть отгрести. Я оглянулся в поисках большой ветки или палки, но Мишка ждать не захотел — мощно отодвинул земельку самими воротами, вот же силища у человека. Завалив в темное сухое помещение, мы застыли в полном восторге.
Перед нами стоял открытый армейский джип цвета «выжженная прерия». Если и есть настоящая легенда в мире внедорожников, то вот она, любуйтесь.
— Ну, автомобилист, изрекай, — предложил Сомов, начиная пританцовывать от радости.
Зрелище такое, что хочется изрекать и изрекать!
— Это «Willys MB», Миша. Знаменитый «виллис», дедушка всех джипов мира! — Я сделал несколько шагов и нежно положил руку на металл капота.
Даже пыли не видно: хорошо здание закупорено. Да и откуда тут пыли взяться — вокруг стерильная природа, незагаженная.
Штатовский армейский автомобиль повышенной проходимости времен Второй мировой смотрел на нас требовательно, с явным нетерпением и ожиданием рейдов, погонь, стычек и прорывов. Интересная модификация, заряжена по максимуму. Вот только цвет…
— Для пустыни, что ли? — уважительно прошептал Гоблин.
— Диверсионно-разведывательная вещица, — так же тихо, словно боясь спугнуть удачу, ответил я. — Для САС, скорее всего, комплектовали.
— Вот мы и пришли, — хохотнул Сомов. — И это покруче, чем драный САС.
Так. Первое: все, я его не отдам. Не могу! Не отдают такие машины, в них вцепляются всеми зубами.
Второе: джип запросто пройдет по броду через Сену, значит, нужно оживлять машину сразу. На всякий случай трамблер в полиэтилен заверну, пакеты всегда есть в рюкзачке. Проскочит, как миленький.
Я медленно, с нескрываемым наслаждением обошел вокруг находки, не отрывая руки от металла, помогая жадными глазами тактильным ощущениям. Как все честно сделано! Позади закреплено зубастое колесо запаски. Хороша резина, что надо. А то все BFG Mud-terrain… «гудрич-шмудрич»… Вот это, я понимаю, «муды» — настоящая честная «бездорожка», только посмотри, грунтозацепы какие первобытные — протектор «реверсивный вездеход» или NDT. На слабых грунтах, правда, закапываются, шо кампец, и боковина очень жесткая. По глине же должно быть неплохо. Рисунок протектора вообще никуда не направлен, так что понять по отпечатку, в какую сторону ехала машина, невозможно, если, конечно, не слишком быстро лететь.
По левому борту на углу кузова торчал длинный хлыст армейской антенны.
— А самой рации-то нету, — сокрушенно заметил Сомов, бегло оглядев открытый салон. — Почему штатную не дали, жмотье!
В принципе на «коте» у нас осталась станция дальней связи «Северок-К», встанет, как родная, можно и мотнуться…
— Че за ручки? — Мишка показал на кормовые скобы.
— Вручную из грязи вытаскивать, — хрипло пояснил я, горло враз пересохло. — Спрыгнул экипаж, схватился, р-раз! И…
— Еще продемонстрируешь, — успокоил меня напарник, крепко хлопнув по плечу.
Рядом с запаской висела большая алюминиевая канистра в креплениях, пустая — хоть воду бери, хоть топливо, на бортах закреплены две лопаты, легкий ломик. Вот что интересно: и инструмент на бортах, и канистры крашены той же самой краской.
— Даже топор есть! И пилы.
— Военная техника…
Ветровое стекло опущено, застегнуто на капоте.
— Сразу поднимаем.
Подняли лобовое с поперечиной посредине — как в музее! Военно-историческом.
С левой стороны заднего сиденья — крепления для двух канистр в ряд, на бортах — еще для двух. Бухта троса, два домкрата. Зацепы… Вообще кожаные ремни повсюду, даже на капоте есть: и там можно груз сложить. Крепко подготовлена машина, далеко уехать можно. Остальные канистры на полу сруба, шесть штук стоят отдельно на низком поддоне, полные. Открыл — бензин! Ага, рядом масло, тормозуха, еще что-то… ЗИП вижу! А это что за тряпка, неужели тент! Точно, вот и дуги.
— Почему он зеленый, Костян, что за косяки?
Тентик действительно чет как-то не в масть… Машина окрашена в светлое хаки, а тент «лесной».
— Смотрящие, что с них взять.
— Так, Костя, давай-ка его выкатим на волю, — решил Гоблин, из чего я понял, что товарищ тоже хочет как можно быстрее оживить машину.
Логичный шаг: от реки мы упороли уже километров на восемь, личную физкультурную норму выполнили, харэ. А где-то впереди трасса, как мы надеемся… Как вовремя. Хороший получается рейд.
Я быстренько выскочил на улицу, глянул на небо. Вообще-то нехорошие облачка на западе собираются, ветер гонит их сюда, вполне возможен дождь. Но и в полутьме возиться неохота, а работы предстоит много.
Выкатили. И уже на улице приступили к осмотру главного ништяка — ведь до того мы, не сговариваясь, старательно делали вид, что этот объект нас не очень-то интересует, типа, сытые, все повидавшие.
Мишка поворочал пулемет на турели, провел рукой по дырявому кожуху ствола.
— Это я знаю, без автомобилистов, — похвастался он. — Browning, тридцатый калибр.
Точно, на джипе, горделиво задрав ствол кверху, по центру заднего сиденья на кузове был закреплен облегченный на штанге-турели станковый пулемет М1919А4 под винтовочный патрон. Калибр «.30–06». Укороченный по сравнению с базовой моделью ствол с воздушным охлаждением, ленточное питание, удобная пистолетная рукоятка. Лента заходит в приемное окно слева, выброс гильз вниз. Рамочный диоптрический прицел, откидная мушка. Установка хорошая, перекрывает большую часть задней полусферы, нужно будет присмотреться, опробовать, понять управление огнем с борта. Хотя если Гоб будет сидеть за машинкой, то ему и с турели сдернуть да переложить — раз плюнуть. А где же короба с патронами? Фу-у… Чего пугаете! Вот они, родимые, внутри, по борту, две штуки! В коробах оказались непривычные матерчатые ленты с металлическими полосками между гнездами.
— Доставай, Сом, пульки считать будем.
Тяжелые коробки с патронными лентами вмещали по 250 патронов каждая.
— Это реально круто, — сказал Сомов, выпуская пулемет из рук.
— Не отдам, — уже вслух сказал я.
Гоблин вздохнул, нежно пнул колесо.
— Да кто тебе позволит три джипа зажать, Костя! По всем понятиям облом.
Как хорошо, что эти вопросы в группе решаю именно я.
— «Хайлюкс» отдам, не размышляя, вояки с руками оторвут, Бероев давно облизывается, для берлинского подразделения ищет. На хрен нам этот грузовик не нужен — длинный, задний свес здоровый, постоянно что-нибудь цепляешь, плюс сплошная электроника, — я легко и просто врал сам себе, на ходу выдумывая липовые проблемы. — А этот всегда и сам быстро починю, все посконное. И пройдем, где хочешь, можно прямо по степи или лесу катить, если давление в шинах сбросить.
— В пикап больше народу влезет.
— Брось, Миш, видел я кадры, как в «виллис» по десять бойцов набивались.
— Да как скажешь, брателло! — Сомов покладист, ему американская бибика сразу приглянулась: настоящая машина оккупанта.