«Мертв!»
- Ника? – Владимир перевел на нее усталый взгляд. Моргнул пару раз. Ника и вправду представляла собой живописной зрелище: почти голая, растрепанная, искусанная.
- Он жив? – девушка присела рядом, смущаться собственной наготы уже не осталось сил.
- Да. Я вызвал медиков.
- У вампиров есть медики? – Владимир посмотрел на нее удивленно, и Ника сразу поняла, что сморозила глупость. – Что с ним?
- Позвоночник. Где Сева?
Ника вздохнула.
- Я вколола ему вашу кровь, - брови Владимира взлетели вверх. – Это значит что-то?
- Его должно было парализовать, - ровно ответил вампир. Очевидно, на сильные эмоции не хватало и его. Нике стало смешно. Рядом лежит труп, ее муж при смерти, насильник парализован, а они с Вовой общаются так, словно ничего серьезнее дождя не произошло.
«Психика защищается», - подумала она.
- Надолго?
- Пока организм не справится. На месяц. Или два.
Ника выдохнула с облегчением. Неужели все? Неужели получилось?
- Ты меня бросил… - прошептала.
- Я должен был помочь брату, - ответил Владимир. – Иначе у меня не было шансов.
Ника кивнула.
- Тебе нужен врач?
Ника покачала головой.
- Нет… он не успел.
Она стянула с дивана покрывала, обернулась на манер греческой тоги и подошла к Сергею.
- Он умер из-за меня, - на глаза навернулись слезы. Что ни говори, а если бы не она, Сережа был бы жив и относительно здоров.
- Не из-за тебя. Из-за себя. Это был его выбор, Ника. И его судьба.
И тут она, наконец, расплакалась. Села на колени рядом с телом и горько разрыдалась.
========== Глава 27. Волк в овечьей шкуре ==========
«… тогда просто отпустите ее».
Мемуары сэра Малькольма Джемисона, вампира, рожденного Истинной.
Кир стремительно поправлялся, все-таки вампирская регенерация – не чета человеческой. Всеволода переправили в Москву к родителям. Он был в коме. И медики опасались делать прогнозы. Владимир тоже уехал домой.
И Ника снова осталась одна. Слонялась, словно неприкаянное привидение по всему дому. И понимала, что не может, просто физически не может там больше находиться.
Кир вернулся. О том, что было, они не говорили, слишком шатким был мир. Оба понимали, что продолжаться так просто не может. Притворяться было больше не перед кем, и слишком многое стояло между ними.
- Не могу больше. Просто не могу, - Ника закрыла лицо руками. Кир обнял ее, погладил по волосам. Он и сам все прекрасно понимал.
- Я старался, милая. Правда, старался. Хотел стать для тебя идеальным мужем… хотел, чтобы ты была счастлива. Сначала думал о себе, ты права. Но позже, чем больше я тебя узнавал, тем лучше понимал, что никого и никогда не любил так, как тебя. Я люблю тебя.
Их глаза встретились.
- Любишь? – Кир кивнул. – Тогда дай уйти, - сколько раз Ника уже говорила это? Не сосчитать. И каждый раз ответ был один и тот же – нет. Но не в этот раз.
- Хорошо, - после паузы тихо сказал Кир. – Я отпущу тебя.
- Отпустишь? – не веря переспросила Ника. – Вот так возьмешь и отпустишь?
- Да.
- И не будешь преследовать?
- Не буду.
Кир опустил руки и сделал шаг назад.
- Ты свободна, Ника. Иди.
Прямо так? К такому повороту событий Ника оказалась не готова. С одной стороны, именно об этом и мечтала, этого и добивалась, с другой – остаться сейчас совсем одной было отчего-то страшно. Когда столь желанная свобода замаячила на горизонте вполне реальным будущим, оказалось, что не так-то она и нужна.
- Кровь тебе будут привозить раз в неделю. Для гарантии твоей безопасности мы никому не скажем, что больше не вместе.
- Хорошо. Тогда я пойду собирать вещи?
- Иди.
Поднимаясь по лестнице, она с силой сжимала пальцы в кулаки, умоляя себя не заплакать. Все, что угодно, только не заплакать. И не передумать. Впереди совсем другая жизнь, без вампиров, интриг, войн и противостояний. Жизнь, в которой она вновь сможет прикинуться человеком, вновь ощутить вкус к жизни, почувствовать себя живой.
Конечно, все это обман, нет на самом деле никакой Ники-человека, есть только Ника-вампир, но она попытается. Снова попытается. И в этот раз у нее обязательно получится!
Вещей оказалось относительно немного. Драгоценности Ника забирать не стала, ведь настоящей женой Киру она так и не была, не смогла стать ему опорой и поддержкой, не дала наследника. Ничего не дала, кроме войны и страданий…
Платья, туфли, нижнее белье, расчески, косметика.
Девушка присела на аккуратно застеленную белым шелковым покрывалом кровать и вновь оглядела комнату, в которой так и не смогла стать по-настоящему счастливой. Да и не пыталась, если не врать себе. Кир пытался, а она нет.
- Прощай, - прошептала тихо-тихо, погладила ладонью покрывало, сморгнула невесть откуда взявшиеся слезы и решительно встала.
В холле терпеливо ждал водитель, Кира нигде не было.
Вещи были погружены, Ника с удобством устроена на заднем сидении. Колеса автомобиля гулко зашуршали по гравию подъездной дорожки, унося Истинную в прежнюю жизнь. Чтобы доказать, что нет никакой прежней жизни.
А Кир стоял у окна и долго смотрел вслед.
И думал, почему же, черт возьми, все вышло именно так. Почему редчайшая удача встретить Истинную обернулась болью и страданием. Почему та, кто должна была стать великим счастьем для всей семьи, стала яблоком раздора. Иногда Кир ненавидел себя за то, что поторопился, что не узнал Нику лучше прежде, чем обратить. Иногда ненавидел Нику. Да, ненавидел. Потому что не ценила выпавшего счастья, не ценила его, Кира, любви, пренебрегала, презирая. Ненавидел за каждую с трудом выпрошенную улыбку, за секс как подачку. И за то, что ждал каждой подачки, что готов был унижаться, лишь бы она любила. Потому что сам влюбился. В нее, такую странную и непостижимую, сильную и слабую одновременно. И отпустил-то только поэтому.
Когда и почему Ника стала настолько дорога ему, Кир не мог сказать определенно. Истинная все же никогда не была равна мужу. Она – величайший трофей, женщина, способная дать сильного наследника, но ведь женщина же! Всего лишь… В мозгу вампира, рожденного даже не в двадцатом веке, никак не укладывалось, как женщина могла получить такую власть.
Намерен ли был Кир добиваться своей Истинной? Конечно! Потому что никакая другая ему не была нужна. Только эта: непокорная, умная, красивая. Достойная. Но Нике нужно было время, и на этот раз Кир был готов ждать столько, сколько потребуется. Сева пребывал в коме, Владимир не был более конкурентом, а остальные… да кто, в конце концов, посмеет перейти дорогу семье правителя? Только самоубийца. Как тот мальчик. Потому что церемониться с конкурентами Кир не будет.
Квартирка сверкала чистотой. Создавалось впечатление, что буквально вчера здесь кто-то как следует убрался – ни пылинки, ни соринки, постельное белье переглажено и уложено на полки аккуратными стопками, каждая вещь на своем месте, именно там, где Ника оставила, спешно покидая квартиру. Воздух чист, сантехника сверкает.
- Как? Когда? – спросила себя Ника. – Неужели он знал? Знал и подготовился?
Она приняла душ и, не надевая сорочки, забралась под одеяло. Сон сморил быстро и неожиданно. И был прекрасен. Во сне Кир был счастлив. С ней. И она тоже была счастлива. С ним.
Дни потекли своим чередом. Сначала была эйфория – она выбралась из вампирского логова, смогла сделать невозможное, разрубила узел. И даже мысль, что за ней, вообще-то, присматривают, не могла отравить ощущение счастья. Париж, Рим, Лондон, Мадрид – теперь у Ники была возможность исполнить все свои мечты. И она смело за них взялась. И каждую неделю в очередном номере очередного отеля ее ждала очередная порция крови. Кир заботился о ней и тут.
Однако и эйфория не могла длиться вечно – стало давить непривычное одиночество. Случайные попутчики и новые такие же случайные приятели не могли заменить ни друзей, ни семью, которой, как ни удивительно, был муж. И Ника стала скучать. Пока не отчаянно, но и случайные мысли о том, не погорячилась ли она, уйдя, пугали до чертиков.
И Ника, прервав путешествие, вернулась домой, в свою маленькую одинокую квартирку.
***
Все изменила одна-единственная встреча в торговом центре. Ника выбирала босоножки и внезапно услышала знакомый голос.
Иван!
Повернулась резко, едва не споткнувшись.
- Привет, - сказала робко. Мужчина поставил на полку ботинок и поднял взгляд.
- Ника? – улыбнулся широко, шагнул вперед и обнял так, что у девушки едва не затрещали ребра. – Ника! Глазам не верю! Ты куда пропала?
- Так получилось, - ответила смущенно. – Как дела?
- Нормально все, вот, с женой обувку на лето подбираем, - Иван кивнул в сторону чуть полноватой молодой женщины, та ласково улыбнулась мужу.
- Ты работаешь?
- Да, все там же.
- И как там…
- Максим?
- Да.
- Сейчас вроде почти нормально. Одно время пил сильно, сразу после твоего исчезновения. Его даже принудительно в отпуск отправляли. А сейчас вроде оклемался, пашет, как проклятый. Никогда не видел человека, который бы так сильно ненавидел вампиров.
Ника сглотнула.
- Вот как…
- Так куда ты пропала?
- Уезжала за границу. Семейные обстоятельства.
- Что, богатый иностранный родственник осчастливил наследством?
- Ну да.
- К нам вернуться не хочешь?
Ника хотела, очень хотела, только кто же ее возьмет-то? Но Иван этого не знал.
Настроение стремительно падало до нулевой отметки. Нет ей места в ее прошлой жизни, нет. Ника на мгновение представила, что сказал бы ей Иван, узнай он, что никакой она не человек. Выходило, что ничего бы он ей не сказал. Убил бы молча, потому что хороший вампир в понимании сотрудников СПКВ – мертвый вампир. И до недавнего времени и сама Ника считала так же.
- Ладно, Ваня, была очень рада тебя видеть, - Ника поставила очередную пару на полку и повернулась к выходу. Находиться рядом с бывшим другом было тяжело.
- Увидимся?
- Конечно, - улыбнулась вымученно. – Конечно.
Максим не шел из головы. Он пил? Из-за нее? Выходило, что так.
И не выдал ее, не рассказал, не открыл охоту.
Желание увидеться крепло с каждым днем. Нет, не было больше любви, как не было и ненависти или обиды. Было что-то совсем другое. Нежность? Быть может. Сочувствие? Определенно.
И Ника решилась.
Убрала волосы в высокий хвост, надела джинсы, футболку и туфли без каблуков, в сумочку на всякий случай засунула электрошокер – мало ли, как пойдет разговор, а кусать бывшего шефа и любовника не хотелось. Перед уходом на всякий случай позвонила.
- Алло, - услышала знакомый голос. По телу разлилось тепло. – Алло? Перезвоните, вас не слышно, - короткие гудки.
У подъезда несказанно повезло – какой-то мужчина как раз выходил гулять с собакой, и Ника незамеченной скользнула в подъезд. Поднялась на этаж, нажала на кнопку звонка. Пульс бился где-то в горле.
- Кто? – раздалось из-за двери.
- Ника, - ответила тихо.
- Кто-кто?
- Я!
Дверь широко распахнулась.
- Ты?
- Можно войти? – Ника смотрела, боясь моргнуть, как губка впитывая образ когда-то любимого. Максим изменился. Все-таки их разрыв, а главное, его причина, не прошли для него бесследно. Он похудел, осунулся, в волосах появились седые пряди, под глазами залегли сероватые круги.
- Входи, – он отошел вглубь прихожей, пропуская позднюю гостью. – Зачем пришла? – сел на диван. Ника присела рядом.
- Захотела увидеть.
- Увидела? – спросил зло.
- Да.
- Довольна?
- Нет, - посмотрел, лед равнодушия в глазах дал трещину.
- Нет?
- Ты плохо выглядишь.
- Да ну? – хмыкнул. – С чего бы? Всего-то девушка, которую полюбил, с которой хотел прожить всю жизнь, оказалась вампиркой. Какое тут расстройство? О чем вы?
- Полюбил? – Ника положила руку на бедро Максима, чуть сжала дрожащие пальцы.
- Да, Ника.
- А сейчас?
- А сейчас… - Максим сильно сжал Никину руку и скинул со своего бедра. – Сейчас я тебя ненавижу.
- Но я же… - на глазах против воли выступили слезы. «Я же не виновата», - хотелось кричать. Голос не слушался.
- Убирайся.
- Но…
Максим встал, растрепал пальцами отросшие волосы, потер ладонями лицо.
- Уходи, Ника. Дай мне жить.
Ника тоже встала.
- Прости меня, - прошептала.
- Прощай.
Ника стрелой выскочила из квартиры, услышав, как громко хлопнула за ней дверь. Прочь!
Она брела вдоль проспекта и плакала. Сил сдерживать слезы не осталось. Не человек она, как ни крути – не человек. И не жить ей человеческой жизнью, как ни прикидывайся. Волк в овечьей шкуре – вот кто она.
========== Глава 28. Финал ==========
Говорят, если ты никого не боишься, значит, ты самый страшный. «Либо у тебя напрочь отсутствует чувство самосохранения», - добавила бы Ника. Сама она не могла причислить себя ни к первой, ни ко второй категории, что, впрочем, не мешало ей практиковать прогулки по ночному городу.
Ночью, без солнца, без толп на улице, было просто замечательно думать. О себе, о Максе, о Кире, о том, как быть дальше. Что никогда больше не будет у нее отношений с человеком, Ника понимала ясно и четко. Да и как объяснить человеку, отчего не стареешь, не ешь, не пьешь и почти не спишь? Почему никогда не родишь ему ребенка…
А лет через сто, похоронив очередного супруга, лгать, что в паспорте ошибка с датой рождения? Или фиктивно умирать и рождаться вновь, с другим именем и судьбой. И жить, постоянно притворяясь, избегая тех, кто может опознать в тебе вампира, прячась по углам.
Нет, все-таки такая жизнь была не для Ники.
Все чаще ее посещали мысли о тщетности попыток бежать. О том, что надо было все же пробовать с Киром, остаться и просто рискнуть довериться. Попробовать поверить, что он и в самом деле ее любит, а не лезет к власти. Ведь разве отпустил бы он ее, если бы не любил? Разве присматривал бы за ней, разве заботился?
Своих чувств она не понимала. Находясь рядом, пыталась бежать, обижалась, ненавидела за обращение, думала, что без него будет лучше. Глупая, она не понимала, что, даже вернувшись, не повернет время вспять – человеком ей не быть уже никогда.
По Киру Ника отчаянно скучала. Скучала по его улыбке, его страсти, нежности… любви.
Так зачем тогда все это? Зачем она мучает их обоих? Что пытается доказать? Что сможет без него? Так не сможет! Сейчас Ника отчетливо понимала, что не сможет.
Ротонду на Гороховой было не узнать. Вместо сборища маргиналов – консьерж, вместо битой плитки на полу – ковры, вместо матерных надписей и малоприличных рисунков – венецианская штукатурка. Раньше, когда становилось совсем плохо, Ника часто приходила сюда, садилась на ступеньку в самом углу и смотрела, как репетируют никому еще не известные музыкальные группы. Сейчас ее не пустили даже на порог.
- Частная собственность, девушка. Вы в какую квартиру?
- Простите, - ответила. И пошла дальше. Куда глаза глядят.
В арке стоял юноша. Стоял и сверлил ее взглядом. Цвета его глаз Ника разобрать не могла. Раньше, когда она была обыкновенной девушкой, старалась обходить такие арки и подворотни стороной, считая, что возможный риск не может быть оправдан никакой целью. Сейчас же ей не было страшно.
- Девушка, который час, - спросил юноша хрипло, шагнул навстречу. Ника ответила. – А закурить есть?
- Не курю, - бросила равнодушно.
- Да? А давайте познакомимся? – он приблизился, встал под фонарем, и Ника ахнула, разглядев глаза без радужки и белые клычки. – Ты красивая, - он пошло облизнулся.