Я нахмурился, припоминая.
— Там между лесом и ограждением противопехотки прыгающие, в паре мест — направленного действия с дистанционным подрывом. Море огня — пуф-ф, — я растопырил пальцы, изображая взрывы, — ближе к лесу, где головешки пней. А у люка Карп ставил две растяжки со старыми ПОМЗами, на длинном колышке…
— Ага, знаю, что за мина.
— Там кусты акации здоровенные, их не вырубили, они люк прикрывают, вот Карп и ставил на всякий случай, а я помогал. Схема минирования у начальника смены… А так — кажись, все.
— Да… Значит, растяжки… Думаешь, на подходе к люку за полгода ничего не изменилось?
— А чего менять-то? Растяжки только подрывом снять можно, взрыватели не извлекаемые. Мины ставили на мутантов, ближе к ограждению, у кустов… — Я пожал плечами. — Значит, для острастки. Если и подорвался кто, то новые там же поставили.
— Ну ладно. Давай вперед, возвращаемся. Юрка же не будет нас на мины заводить, — подвел итог Курортник.
Я кивнул неуверенно. Конечно, не будет, зачем ему?..
* * *
А погодка славная, на небе солнышко и тянет легкий ветерок…
Резкий толчок в шею, удар по ногам — я воткнулся локтем в землю, дернулся и застыл в неудобной позе.
— Лабус, ты чё! О бабах размечтался?! Леха навис сбоку, протягивая руку.
Я глянул на него, Курортник мотнул головой, и только тогда я заметил ржавые волосы, периной накрывшие низкую поросль над землей.
— Блин… — пробормотал я и с завистью подумал: у Лехи срок контракта истекает, а мне еще топтать эти места до посинения. Можно разорвать договор раньше,
но тогда не то что выплаты премиальных лишишься — еще должен останешься.
Я ухватился за протянутую руку и кряхтя поднялся.
Только Леха новый контракт подпишет, вот в чем дело…
— Старый становлюсь, — сказал я, потерев ушибленную шею.
А может, ну ее, эту Зону, вернусь домой да…
Так, Лабус, стоп! Сейчас снова задумаешься, Курортник не заметит дрянь какую-нибудь за твоими широкими плечами — и домой ты уже точно не вернешься.
— Лабус, давай за мной, — словно прочитав мои мысли, приказал Курортник. — Лучше я поведу.
— Да тут идти-то… — попытался возразить я, но без напора.
Леха обошел заросли с аномалией, и я поплелся следом.
Тихо подобрались к ельнику, где оставили сталкеров, и услышали голос Никиты. Он громко ругался. Дальше прятаться не было смысла.
— В чем дело, Никита? Орешь на всю округу, будто у тебя мопед сперли.
Мы вышли на пятачок между деревьями. Пригоршня притих, голову опустил, понурый стал.
— Как Лесник? — обратился Курортник к Химику. С лица командира сползла улыбка. Что-то было не
так, я пока не мог понять что.
— Я нормально, — сказал Лесник. Он с трудом поднялся, одной рукой оперся на плечо Химика, другая повисла на перевязи. — Ходули держат.
— Где пацан? — спросил Леха напряженно.
— Ушел, — ответил Химик.
— Как — ушел? Куда? — не понял я.
— Да тут… — невнятно произнес Никита и начал что-то сбивчиво говорить. Химик перебил его, коротко описал случившееся.
Мы с Курортником уставились друг на друга. События будто бежали по кругу. Опять искать Кирилла? Где?
— К Янтарю малец пошел, — подал голос Лесник. — И нам поторопиться стоит. Чую, выброс будет, кости ломит.
— Так! Слушай меня, — приказал Курортник. — Поднялись и двигаем к лагерю. Лабус, дай детектор.
Я отстегнул планшет, Курортник стал прилаживать его на предплечье.
— ПДА всем включить. В лагере нас ждут, охранение в курсе, не пристрелят на подходе. Лесник…
Леха перестал возиться с ремешками сканера, и я шагнул к нему:
— Давай застегну.
— …Лесник, — Леха вытянул руку, — если св лишься, оставлю тебе ствол и поведу группу к лагер;
Никита вскинул голову, Химик напрягся. Я на ошупь тыкал ремешок в петлю из пластика и никак не мог попасть.
— Я не брошу деда! — запротестовал Никита.
я…
— Пойдешь, — перебил скрипучим голосом Лесник. — Пойдешь, куда он прикажет.
Ремешок наконец-то проскочил в петлю, я резко з тянул крепление. Леха сморщился, но промолчал. До стал «файв-севен» из потайной кобуры, проверил магазин и протянул Леснику.
Тот молча взял пистолет, сунул в широкий карма плаща и спросил:
— Ну так чего ждем?
— За мной. Лабус замьжающий.
Тут идти-то… но Лесник не выдержит темп — каждый это понимал. Я видел, как ссутулился и поник Пригоршня. Нутром я чуял: не прав Леха, нельзя так взять и бросить деда. Потянул носом — морозный воздух начал густеть. Лесник вряд ли ошибается, будет выброс, нужно спешить. Сейчас не до поисков пацана. Если у него способности, как у мутанта какого, то он раньше нас определит смертельную опасность и постарается укрыться на Янтаре. И Леха погнал группу. Понятно, что Пригоршня с Химиком готовы волочить брата-сталкера, но Курортнику боевого опыта не занимать, он не станет рисковать жизнью нескольких людей из-за одного, как бы к сталкерам ни относился. Командир сделал выбор, а Лесник поддержал.
Лесник сбился с шага, захрипел. Пригоршня подскочил к нему, ухватил за локоть, но бродяга зло отмахнулся, буркнул: «Я сам, шагай». Пригоршня оглянулся, ища поддержки, я промолчал. Лесник сильней сгорбился, но темпа не снизил, только хрипы стали громче, дыхание тяжелей.
Курортник впереди выкрикнул:
— Не останавливаемся!
Я заметил, как Пригоршня замедлил шаг, повернул голову вправо. Опа! Рюкзак Лесника, вещи разбросаны, упаковка патронов… В двух шагах — заросли с ржавыми волосами. Странно. Патроны Кирилл бросил, а ружье? И не переговоришь на ходу с командиром, а надо бы. Что пацан в вещах искал? Еду? Да вроде бы перекусывали недавно. У Лесника с собой не было контейнера для артефактов. Я вытянул шею, глянул в спину Химику — у того под рюкзаком обрезиненный бокс привязан. Хм, контейнер с артефактами на месте, тогда что же Кирилл взял? Или не взял…
Я быстро оглянулся. Разбросанных вещей отсюда уже не видно, постарался припомнить картинку: портянки на земле, примус, кружки, коробок спичек с яркой рекламной наклейкой, пачка патронов, пакет целлофановый, пластиковая зеленая коробка сухпайка, тряпки белые — наверно, смена белья — и рукавицы. Всё. Что Кирилл искал?
Еще раз оглянулся, потом посмотрел на Пригоршню. Тоже все оборачивается на ходу, рюкзак с тяжелым ГСК тащит так, будто пенопласт внутри — силен парень.
Тихо в лесу. Только сиплое дыхание и хрип Лесника слышатся. Пригоршня опять замедлил шаг: Лесник чуть не упал, схватился здоровой рукой за сучок на сосне. Прислонился к дереву, прижался щекой к коре и надрывно прокашлялся.
— Курортник! — Пригоршня замер возле охотника. Все остановились.
— Вперед, Никита.
Лесник с закрытыми глазами несколько раз махнул рукой, мол, идите. Химик нахмурился, мы встретились взглядами.
Пригоршня сплюнул, зло бросил:
— Хрен вам! — Поймал руку Лесника и потащил его за собой.
Раненый едва успевал переставлять ноги.
— Лабус, помоги! Химик, в хвост! — скомандовал Курортник.
Я догнал парочку, ухватил Лесника за пояс — теперь не упадет. Пулемет пришлось сдвинуть за спину, а то тыкал стволом в бок охотнику. Быстро оружие применить не удастся в случае чего, но до лагеря недалеко, главное — темп держать.
Так и шли. Курортник взял направление строго на север, к равнине нам незачем. Отмель приказал сразу топать к роще, где четырнадцатая лаборатория развернута.
А воздух тяжелел, дышать становилось трудней. Химик за спиной несколько раз прокашлялся, я же пыхтел, как паровоз.
Когда Лесник окончательно выбился из сил, мы вновь остановились. Охотник не упал лишь потому, что я крепко держал его за широкий кожаный пояс. Никита быстро скинул рюкзак с ГСК, присел, забрасывая руку раненого себе на плечо. Лесник застонал, я подсадил его парню на спину, тот сделал несколько неуверенных шагов, а я забежал вперед. Никита, поджав губы, тихо мычал в такт шагам. Ох и тяжело же ему — Лесник мужик крупный, грузный. Я почему-то вспомнил, как однажды в молодости во время срочной службы пришлось так же тащить на себе товарища через лес. Нас тогда пятеро было, один ноги сбил до мяса на переходе. И мы по очереди, на закорках, как сейчас Пригоршня, несли пятнадцать километров до лагеря этого олуха, который портянки не умел мотать. Умаялись, но к вечеру дошли. Я тогда понял, за что женщинам-санинструкторам во время войны с фашистами давали Золотую Звезду Героя. Вытащить несколько десятков бойцов с поля боя — адова работа!
Я переглянулся с Химиком, который приладил рюкзак Пригоршни на груди и стал похож на вьетнамского крестьянина — они, вьетнамцы, так же таскают в корзинах за спиной и на груди кучу барахла. Круглую плетеную шляпу ему на голову нацепить — и на рисовое поле… Сталкер морщился — тяжеловат груз.
— Пригоршня, давай Лесника мне!
Никита только громче замычал и плотней сжал губы.
— Давай! — повторил я, скинув рюкзак на землю. Парень остановился. Пока пересаживали раненого,
я увидел, что Леха возится с детектором. Только поля аномалий нам не хватает сейчас.
Пошли дальше. Никита, подобрав мой рюкзак, держался рядом, пытался подстроиться под шаг, как-то подсобить рукой, но я отогнал его. Только мешает.
Минут через пять плечи занемели, пот стал заливать глаза, я выдохся, пальцы сами разжимались, я еле удерживал Лесника, чтобы не сполз со спины. Когда сил совсем не осталось, прохрипел:
— Меняй.
Никита подставил спину, кое-как пересадили охотника. Я подобрал свой рюкзак, обогнал их.
Так и плелись, часто меняясь. Я потерял счет времени, но казалось, что до лагеря еще очень далеко, топать и топать. В уши будто ваты набили, еще одна смена — и я не выдержу…
— Да стой ты, Лабус!
Видимо, я не сразу услышал голос Химика.
— Стой! — повторил он, загораживая дорогу.
Пальцы разжались, я опустился на колени — Никита успел подхватить Лесника, Химик помог ему, а я упал на живот. Пулемет выступом ствольной коробки больно вдавился в ребра, я перекатился на спину, раскинул руки.
Небо розовеет — солнце заходит. Я закрыл глаза. Холод, идущий от земли, вытягивал тепло, по мне это нравилось. Освежало. Я стянул перчатки и ладонями коснулся травы, растопырив пальцы. Вот гак и лежать долго-долго, а потом в баньку да с веничком… Сердце билось часто-часто. Я открыл глаза. Рядом присел Химик и протянул флягу:
— Глотни.
Я сделал несколько глотков, вода стекла по подбородку на шею, за воротник. Я стянул шлем и вылил остатки воды на голову. Фыркнул. Вернув флягу Химику, вопросительно посмотрел на него.
— Дошли, — пояснил сталкер.
В небе пророкотал вертолет. За деревьями было не разглядеть, но машина прошла где-то близко, похоже, зависла над Янтарем — десант высадила? Через пару минут шум двигателя стал затухать. Я поднялся на ноги, огляделся.
Растущие кругом сосны отбрасывали длинные тени. Неподалеку Леха сидел на корточках и курил. Лесник лежал на земле лицом вниз, Пригоршня склонился над ним. Дошли. Вот и рыжие кусты акации… А ход в туннель — между двумя молодыми елочками. Леха, наверно, Отмеля ждет, тот должен на поверхность нам навстречу выйти.
На Янтаре щелкнул одиночный выстрел, и тут же пискнул мой ПДА- Я прикинул, где стреляли — выходило, что на равнине в секторе «А». Достал ПДА, раскрыл сообщение и озадаченно прочел его.
Дела…
— Что? — Химик, упаковывавший флягу в рюкзак, поднял на меня взгляд.
Потерев шею, я зачитал:
— «Семецкий убит военным сталкером возле Янтаря. Смерть наступила в четырнадцать часов пятьдесят одну минуту вследствие огнестрельного ранения». — Я глянул на часы. То есть сейчас. Мотнув головой, я стер сообщение.
Потянувшись, взмахнул руками, сделал несколько наклонов и подпрыгнул. Как там Лесник? Теперь им занимались оба сталкера. Переложили на плащ лицом вниз, Химик принялся снимать со спины раненого артефакты.
Пригоршня отошел от них, уселся под сосной и закрыл глаза.
— Пора ему укол сделать, — сказал я Химику. — Где рюкзак мой?.. Пригоршня!
Никита рукой толкнул ко мне рюкзак. Глаз даже не открыл, лицо бледное. Надо бы и ему вколоть стимулятор.
Я отстегнул от рюкзака аптечку, откинул крышку и спросил у Химика:
— Как он?
— Бредит, слабость… не пойму. Коли стимуляторы, я закончил.
Химик сложил куски раздувшихся артефактов в заранее приготовленный пакет, обернул его фольгой, отошел к кустам и начал ковырять носком ботинка ямку. Хоронить кровь камня будет. Я бы выкинул эти штуки, хотя что я понимаю в круговороте веществ и энергии в природе, точнее в Зоне, тут свои неписаные законы. Раз он зарывает артефакты, значит, так надо.
Вколов Леснику стимулятор, я подкрался к Пригоршне. Дыхание у него было ровное, такое впечатление, что уснул. Я склонился к его уху и сказал:
— Уколов боишься?
Парень дернулся, вытаращил глаза. Я поводил шприцем перед его лицом.
— Это чего? Наркотик?
— Наркотик, наркотик… Снимай куртку, я бы и так уколол, да у тебя она слишком толстая.
Никита неохотно начал раздеваться.
— Лабус…
— Чего?
— Правда наркотик? — с серьезным видом повторил он.
Я вонзил иглу ему в руку.
— Стимулятор.
Никита посмотрел на Лесника и вдруг ухмыльнулся:
— Дотащили же, а! Блин, такого борова дотащили! И даже время еще осталось…
— Да.
Я посмотрел на Леху. Командир не произнес ни слова с момента остановки. Интересно, за сколько минут мы дошли до Янтаря?
Между елок откинулась крышка люка, сверху замаскированная под кочку, поросшую мхом. Сначала показался ствол, за ним голова. Отмель высунулся едва-едва, только чтобы оглядеть окрестности. Выставив оружие, заслонился крышкой, как щитом.
Леха поднялся и сказал:
— Нас пятеро. Все здесь. Арден с тобой?
Юра выбрался на поверхность, люк закрывать не стал.
— В туннеле ждет. Как он по колодцу, по скобам влезет?..
Я услышал звук скребущих по бетону когтей и пошел к люку.
— А что это за две аномалии с вами? — Отмель кивнул на Химика и Пригоршню. — А на земле… Лесник, да?
— Лесник, А с этими… — Курортник обернулся, — с этими потом…
Они обнялись, Отмель пару раз хлопнул Курортника по спине, отстранился, смерил взглядом. Шикнул на Ар-дена. Пес хорошо выдрессирован, лишь скребется, голоса не подает.
— Здоров, Лабус! — Отмель протянул мне руку.
Я сжал его ладонь. Он еще раз смерил нас с Лехой взглядом, будто оценивал. Улыбка исчезла, лицо стало серьезным.
— А теперь быстро и начистоту. За вами уже группа прибыла. — Мы с Лехой кивнули, вертолет оба слышали. — Вы что, из «Гуантанамо» сбежали?
Глава 20
ШТУРМ
Я всего ожидал, но такого вопроса… — При чем тут «Гуантанамо»? — оторопело спросил Курортник.
— Какое еще «Гуантанамо»? — одновременно сказал я и добавил после паузы, кивнув на Лесника: — Раненый у нас, спешим.
Отмель кивнул, неуверенно произнес:
— Что происходит? — Он напряженно и растерянно смотрел то на меня, то на Леху.
— Что! — передразнил Курортник, начиная злиться. — Это мы хотим спросить, что происходит?! И где Кирилл?
Пригоршня шагнул вперед, собираясь что-то сказать, но Курортник жестом остановил его.
— Тихо, Леша, тихо. — Отмель слегка отступил к люку, приподняв ствол.
— Юра! Мы шесть суток в Зоне, двое в поиске!.. — Курортник, не обращая внимания на оружие, шагнул следом со сжатыми кулаками.
— Подожди, подожди, — перебил Отмель, опуская ствол. — Как шесть суток? Какой еще Кирилл?
— Так! Лабус, может, ты ему объяснишь?
— Стоп! — сказал вконец растерявшийся Отмель, глубоко вдохнул и выдохнул. — Что ты несешь? Это вообще ерунда… Что вообще происходит сегодня?
Я хотел открыть рот, но Отмель не дал:
— Карп Семецкого пристрелил на подходе к лагерю. Снял из СВД — призрак Зоны, блин! Его ж никто не видел никогда, а он пер как зомби, требование остановиться не выполнил.
— О как, — вырвалось у меня.
— Да, потом в секторе «Б» твари в клетках взбесились. Псевдоплоть башкой решетку вышибла и сдохла сразу, шею сломав. Слепые псы зубы крошат о прутья. Гон, что ли, будет?..
— Аппаратура не засекла приближение выброса? — быстро уточнил Курортник.
— Какой выброс? Тьфу, давай сначала! Говори ты, Леха.
Подошел Химик, и Юра недоверчиво покосился на