Все, приплыли — в прямом смысле. Теперь надежда лишь на то, что запас мин у монолитовцев не бесконечен…
— Лабус, за мной!
Мы кинулись к убежищу четырнадцатой лаборатории. Над лагерем повисла неестественная тишина. Ни одной живой души на поверхности. Пулеметы молчали. Только мы с Курортником неслись как сайгаки, перепрыгивая воронки, огибая пожарища и перебираясь через поваленные деревья.
Леха спрыгнул в очередной ход сообщения, проскочил узкую траншею — я за ним — и с разбегу ударил подошвой по массивной бронированной двери, вшитой в бетонные стены.
— Открывай! — Он забарабанил прикладом. — Открывайте, это Курортник! Григоровича мне!
Я побрел в дальний конец траншеи. Надувной модуль четырнадцатой лаборатории выгорел дотла, дымить было уже нечему, в воздухе под порывами ветра кружился пепел. Стеллажи с оборудованием в копоти, пластиковые корпуса оплавились, провода спеклись. Вонь такая, что хоть противогаз напяливай.
Поставив пулемет на бруствер, я глянул на сторожевую вышку. Если пулеметчик жив, то у нас есть шанс быстро доставить Григоровича к установке. А если мертв, то… Приказы выполняют, а не обсуждают. Не доставим Григоровича, будем лаборанта нашего мутировавшего искать, он должен знать, как включается ГСК. Персонал попрятался по норам, а мы люди военные, у нас другая философия, придется выковыривать этих ботаников из схронов…
Взгляд зацепился за квадроцикл, стоящий у цистерны с горючим, наполовину врытой в землю. Кто-то заправлялся, да начавшийся штурм помешал — шланг с воткнутым пистолетом торчал из бака машины. И как только бочка не рванула…
— Да открывай ты, я сказал!
Леха перестал барабанить — похоже, кто-то из-за двери ответил ему.
Я всматривался в лес. Может, монолитовцы решили не продолжать атаку? Хотя скорее просто перегруппировываются.
За спиной послышался шорох, скрип, потом — ругательства Лехи. Я оглянулся. Дверь открыли.
— Где Григорович?!
— Здесь нет, — долетел испуганный голос.
— Ну так где он?!
— Во втором убежище. Наверное…
Маггупа! Вот это мы попали с Лехой — второе убежище у командного, за рощей!
— Связь со вторым есть?
— Нет.
Краем глаза я уловил движение справа, дернулся, разворачивая пулемет. Три головы в шлемах плыли над бруствером соседней траншеи. Мужики из отряда От-меля. Фух… Я громко выдохнул.
Донесся голос:
— Лабус, ты? Свои, не кипешуй.
— Григорович где?
— Не знаем, — ответил тот же человек. — А у вас что?
— Тихо.
— А кто орал? — Вопросы наверняка задавал старший в отделении, но голоса я не узнал, а разглядеть лицо за широкими очками и черной маской не мог.
— Курортник орал.
— И Леха здесь! — воскликнул другой боец.
— Кто там? — Курортник неслышно подошел со спины.
— Крот. Со мной Матвей и Федор, — ответил старший.
— Радио работает?
Я отодвинулся, Курортник оперся о бруствер. Два во-енстала прошли вперед по соседней траншее и заняли позицию ближе к ограждению. Крот задержался, отвечая Лехе:
— Карп возится, пытается восстановить. Хреново. Мины по периметру лагеря — радиоуправляемые.
Как-то глупо выглядели наши перекрикивания в притихшем лагере. Будто мы одни остались…
Я решил предупредить военсталов про Химика с Пригоршней и начал:
— Там в подземном ходе у ограждения…
— Знаю, — перебил Крот. — Отмель приказал их вытащить.
Молодец командир смены охранения, обо всем успел подумать.
— Так, Костя, дальше бежим, — решил Курортник. — Времени совсем в обрез.
— Зачем бежать? Поехали, — я кивнул на квадроцикл.
Курортник присмотрелся к нему и неуверенно хмыкнул, пожал плечами:
— Ладно, давай так. — Он полез из траншеи.
— Я поведу, — сказал я, выбираясь следом.
Мы подбежали к машине. Леха вытащил пистолет со шлангом из бака, швырнул на землю. Я прыгнул в седло, заглянул в бак — под завязку. Закупорил его пробкой, болтавшейся на цепочке, выжал сцепление, включил зажигание и щелкнул стартером. Двигатель чихнул, я поддал газу, машина взревела на высоких оборотах. Оглянулся — Леха выкинул какой-то ящик из сетчатого багажника за сиденьем и уселся позади меня. Хлопнул по плечу:
— Поехали!
Я сбросил газ, стукнул ногой по переключателю скоростей, плавно отпустил сцепление — квадроцикл резво покатил вперед.
— Держись! — крикнул я.
Курортник обхватил меня за пояс. Разогнавшись, я перескочил траншею, одно колесо ударило по кочке, машина подпрыгнула, накренилась. Леха за спиной дернулся в другую сторону, действуя как противовес. Квадроцикл встал на четыре колеса, и я повел его вдоль траншеи. Тут деревьев меньше, быстрее доберемся до цели.
Мы пронеслись мимо военсталов Крота и выскочили из рощи. До командного осталось метров пятьсот. Лучи закатного солнца искрились на озерной глади, возле площадки приземления горели склады. За черным столбом дыма с трудом угадывались очертания «минарета» — башни радиолокационного комплекса. На вершине вращалась радарная стойка. Значит, пашет еще оборудование. Карп наверняка связь пытается прокачать.
Квадроцикл катил по ровному открытому участку, куда не упала ни одна мина. Впереди были две плоские возвышенности правильной формы. Первая — командный пункт, его накрывала широкая плита с четырьмя башенками-капонирами по углам. Как бы не пальнули сгоряча… Из центра плиты торчала труба перископа, выполняющая также функцию колодца для многоступенчатой антенны. Вторая возвышенность — убежище. Самое крупное в лагере, сейчас там несколько десятков человек должно быть.
Ну вот мы и на месте…
Не успел я додумать, как столб «минарета» рассекла пополам яркая вспышка. Облако плазмы поглотило одну треть башни, ударная волна с секундным запозданием пробила по ушам. Я не удержал руль, машина вильнула, меня бросило вперед, ручка газа саданула по ребрам. Скорость резко возросла, Леха вылетел из седла, я дернул газ, выкручивая руль, — квадроцикл встал на дыбы, как необъезженный жеребец. Из-под передних колес выстрелили комья грязи, один ударил мне в лицо, я взмахнул руками и грохнулся на спину.
Перехватило дыхание. Перед глазами проносились звездочки, взмывали в небо и таяли. Я лежал, выставив руки перед собой, сжимая несуществующий руль, и жадно ловил воздух ртом.
Затрещали выстрелы. Я подхватил пулемет с груди, перевернулся.
— Подъем, Лабус!
Мимо, сильно хромая на правую ногу, проковылял Курортник. Винтовка в левой руке, правой держится за бедро.
Выстрелы звучали все чаще.
В мапупу вас всех! Сам вызвался вести и чуть не угробил нас обоих…
В горле запершило. Кашляя, я поднялся на четвереньки.
— Быстрей, Лабус! Транспорт восстанови, — скомандовал на ходу Курортник.
Рядом выл двигателем перевернутый квадроцикл. Он опирался на руль и крылья задних колес, ручку газа заклинило, прижав к земле, колеса бешено вращались. Я быстро подполз, просунул кисть между топливным баком и рулевой вилкой; на ощупь отыскав тумблер, выключил зажигание.
Двигатель смолк, но колеса по инерции еще крутились. Я взялся за руль одной рукой, другой случайно коснулся движка, отдернул — горячий. Ухватил заляпанную грязью подножку и перевернул машину. Скрипнули амортизаторы — угробим боевого коня, точно угробим. Перебросив рычаг скоростей на нейтралку, я вдавил кнопку стартера. Квадроцикл мелко завибрировал, полившийся из трубы натужный рокот перекрыл звуки выстрелов. Глушитель от удара где-то треснул.
Взгромоздившись на сиденье, я окинул взглядом равнину.
Вот она, Лабус, настоящая мапупа! Такой ты не видывал еще в своей жизни и вряд ли когда-нибудь увидишь.
С холма на лагерь бежали мутанты. Волна, лавина темных тел. Их не остановишь пулеметами, тут нужны огнеметы, а лучше — установки залпового огня. Увидев эту картину, я непроизвольно выкрутил газ. Рев двигателя отрезвил. По шлему стукнули, я обернулся — сзади стояли трое: Леха, Григорович и…
— Лаборант! — невольно воскликнул я, подавшись к нему.
Пацан отшатнулся. Костюм как новенький, личико бледное, без паутины порезов, в глазах страх. Нет, это совсем другой Кирилл, не наш. Это Кирилл из прошлого, тьфу, настоящего — этого настоящего…
— Вези к установке! — крикнул Курортник и бросил в корзину за сидушкой рюкзак. Прихватил ремешками, дернул. — Не вывалится! Я так доковыляю! — Он помог ученым забраться на сиденье и дважды хлопнул меня по плечу.
Разворачиваясь, я еще раз окинул взглядом равнину. Буро-черная лавина почти достигла линии ограждения, когда в небо по периметру лагеря взметнулась стена огня.
Глава 21
ВЫБРОС
Справился Карп, подорвал мины. Огненное море залило окрестности. Рыжие языки лизали небо и лес, сливались в адской пляске.
Мелькание вспышек, треск выстрелов, дым, гарь и пепел — голова шла кругом. Я крепче сжал руль. Сосновая роща быстро приближалась. Григорович обхватил меня так, что сперло дыхание. Ревел двигатель сквозь пробитый глушитель. За дымом и деревьями смутно виднелись очертания установки, над ограждением маячила вышка, откуда вел огонь пулеметчик. Чт он стреляет, я определил не по звуку, а по желты вспышкам-звездочкам на срезе пламегасителя. Казалось, что площадка с козырьком парит в воздухе над густым слоем дыма, нарушая все законы физики.
Вспышка, воздух на мгновение уплотнился, от ударной волны зазвенело в ушах, вышку сожрало пламя. Над ухом вскрикнул Григорович — он тоже видел.
Я порулил к траншее, где должны были находитьс военсталы из отряда Отмеля. Из леса напротив веером вылетели трассера. Странное ощущение: выстрелов не слышишь, а пули — вот они. Проносятся, как светлячки, рядом. Впиваются в деревья, рикошетом срываются в сторону, вздымают комья земли, уносятся в небо.
По бедру будто крапивой приложили, я стиснул зубы — смотреть некогда. Глушак чихнул, двигатель неожиданно смолк, мы покатились по инерции. Я попытался запустить движок, лихорадочно вдавливая кнопку большим пальцем. До спасительной траншеи было метров десять, когда пулеметная очередь, подбивая дерн, чертя пунктир на земле, рванулась в нашу сторону. Со звоном разлетелись фары дзенькнул двигатель, из бензобака плеснуло струйкам топливо. Резкий запах бензина ударил в нос. Щеку обожг ло, и тут же что-то врезалось в шлем, меня выбросило из седла. Я взмахнул руками, как циркач перед выступлением, заорал и шмякнулся на землю.
Нет, Лабус, тебе определенно пора на пенсию. Эт не твоя война. Только приказ Отмеля выполнить, а там…
Я лихорадочно шарил рукой в поисках пулемета. Перед глазами плавали круги. Пальцы нащупали ремень, я подтянул к себе оружие и стал подниматься. Ноги плохо слушались. Может быть, действительно вокруг слишком много дыма, а может, это мне не удается сфокусировать взгляд…
— Кирилл! Серега! — прохрипел я.
— Тут!
Я обернулся на голос. Зрение все-таки вернулось. Здорово меня приложило.
— Лежать!
Задние колеса квадроцикла торчали из траншеи, один ремешок крепления лопнул, и рюкзак сполз на седло из сетки за сиденьем.
— Ползком за мной, в траншею. — И я пополз, быстро загребая локтями.
Очутившись в траншее, выпрямился. Следом по стенке съехали ученые. Я надавил на плечо Григоровичу, прижимая к стене, он замотал головой — глаза круглые, очумелые.
— И ты сиди! — приказал я Кириллу. — Спокойно, Серега! Запустить установку сможешь?
— А?
— Установку запустишь?! Григорович кивнул:
— Нужно в модуль как-то попасть, там компьютеры…
— Сгорела твоя матбаза!
— Тогда принудительный пуск. — Он собрался, наморщил лоб, выражение растерянности покинуло лицо. — Вмонтировать ГСК в схему — минута. Зарядить «пулю» и повернуть рубильник. Дизель запустить только, напряжение подать…
Рядом раздалась отборная брань, тут же беспорядоч ная стрельба заглушила крик. Я вскинул оружие. В со седней траншее сцепились Крот и монолитовец. Сквоз дыру в ограждении, стреляя на ходу, проскочили еще два сектанта. Я вдавил спусковой крючок, пули опрокинули одного. Второй нырнул за дерево, я развернулся — третий монолитовец душил Крота. Сектант замахнулся но жом, и я выстрелил. Пуля пробила висок, башка уби того дернулась и пропала за краем траншеи. Следо надрывно кашляя, исчез Крот.
Я спрятался за бруствер. Вовремя — над голово свистнули пули.
— Крот! Один за деревом на десять часов! Военстал прохрипел:
— Понял…
Пригнувшись, я побежал в дальний конец траншеи Если Крот отвлечет монолитовца, я выскочу сбоку и.. Близко бухнула граната, в соседней траншее раздало короткий истошный вопль. Со стороны ограждения до неслась частая стрельба.
— Крот? Нет ответа.
— Крот!!!
Я выглянул, подняв пулемет над головой, и дал длинную очередь наобум.
В такой ситуации невозможно определить количест во нападающих. Главное — сбить темп наступления. За ставить остановиться, отвлечь на себя.
Впереди мелькнули иссиня-черные комбинезоны Сколько их там уже — пять или шесть?.. Крупная фи гура спрыгнула в соседнюю траншею.
Привалившись спиной к стенке, я вынул гранату из подсумка. Всё, Крот убит, это он орал. Нет у меня больше помощника, монолитовцы смяли рубеж обороны перед четырнадцатой. Молчала «зушка» в капонире. В лагере хаос, связи нет, отдельные военсталы дерутся с сектантами по траншеям — теперь каждый сам за себя.
Я сорвал кольцо и бросил гранату по высокой навесной траектории. Сразу достал вторую — и повторил. Выщелкнув пустой магазин, зарядил последний короб с лентой на сотку. Оторвался от стенки и побежал к жавшимся друг к другу Григоровичу и Кириллу.
Бабахнули один за другим взрывы.
Сграбастав Григоровича за шиворот, я стал быстро объяснять:
— Я прикрою, патронов хватит на две… три минуты. Сколько точно нужно времени на запуск твоей шарманки?
Он, сглотнув, ответил:
— Две минуты. Но помощь ассистента нужна.
Я глянул на Кирилла. Нет, это точно другой. Тот Кирилл, которого я знал, справился бы. А этот…
— Делай работу, ни о чем не думай, главное, запусти свою шарманку. Сможешь?
— Но…
В наушнике зашипело, пару секунд звучал обрывок доклада из сектора «А». Связь есть! Следом раздался громкий голос Курортника:
— Лабус, я здесь.
Прямо над нами возник Леха, он трижды выстрелил и съехал в траншею, зацепив ногой Кирилла за плечо. Тот охнул, отпрянул. Леха присел рядом.
— Ну, Лабус, тебя только одного на задания посылать…
Глаза его блестели, на миг показалось, что в н притаилось безумие, но это просто белки контрастировали с черным от копоти лицом. Очки Курортник где-то потерял.
От капонира с ЗУ-23 долетела стрельба.
— Это Пригоршня, — скалясь, сказал Курорт ник. — И Химик.
Он сел, прижавшись спиной к бетонной стенке, выставил оружие, готовый в любой момент вскочить и вы стрелить.
— Откуда знаешь? — Я переложил магазины в свободные нагрудные карманы.
— Видел их. У тебя кровь на щеке и шлем нехил раскроило.
— А они нас видели? — Я ощупал шлем — он треснул от темени до затылка, в широкую щель пролезал па лец. Непонятно, как он до сих пор не развалился на дв половинки.
— Меня видели, — уточнил Курортник. Упер приклад винтовки в плечо, левой рукой из наплечного кармана вынул индивидуальный пакет, протянул мне: — На.
— Потом.
Леха спрятал пакет обратно.
— Григорович, тебе для полного счастья… чтоб у тановка работала, чего не хватает?
— Дизель-генератор запустить. — Ученый успе выковырять из багажника квадроцикла рюкзак с ГСК сидел с ним в обнимку.
— Я сделаю.
— «Пулю» я сам заряжу. — Он показал зажатый в кулак цилиндр из прозрачного пластика, и я вспомнил, что видел такой же у Лесника. Пригоршня Григоровичу один подарок тащил, Лесник — другой…
— Знакомая вещица, — хмьжнул Леха.