— Обоих? Но зачем? Чтоб они объявили их заложниками?
— Не объявят. Союз с нами Марбуру куда выгоднее войны, и пока будет надежда на этот союз — не объявят. Поэтому официально — принцы поедут свататься, дабы принцесса сама смогла выбрать себе будущего мужа. А не официально — пусть принцессу тайно венчают с одним из них сразу же по их приезду. Если все пройдет успешно — а все просто обязано пройти успешно, ведь в случае со мной наши враги ждали до последнего — так вот, потом можно будет объявить, что молодые влюбились и тайно венчались по собственному почину, громко обругать, прилюдно простить и устроить пышные свадебные торжества. Ну а если — вдруг — все же — у жениха обнаружится лишняя звездочка, об этом никто не узнает и войны все-таки удастся избежать.
— Деус, до чего мы дожили! Тайные венчания! И кого я должен отдать этой несчастной Марбурской принцессе?
— Лучше младшего из принцев.
— Генри? Но ему всего пятнадцать.
— Так и принцессе не намного больше. Самый раз. Зато, если женат он окажется все же не на принцессе, у меня точно хватит времени освободить его от этого брака прежде, чем невозможность иметь законного наследника сделает его жизнь невыносимой.
— Я так понимаю, себя ты тоже полон решимости освободить от навязанного брака?
— Разумеется, ваше величество. Конечно, после того, как вы дадите мне возможность покинуть эти гостеприимные стены и начать действовать.
— Зачем? Посиди, — его величество отправил себе в рот очередной кусочек сочной ягнятины и щедро запил вином. — Здесь прекрасная кухня, шикарный вид из окна, свежий воздух — с городским и не сравнить. А действовать можно и здесь, — и король ловко отрезал себе очередной кусочек мяса. — Родителей твоей дорогой супруги сюда уже доставили, священника, проводившего обряд, тоже. Комендант извещен, что с этого дня он поступает в твое распоряжение, а не ты в его. Обязался оказывать тебе любое содействие. Твои люди так же извещены, что отныне они прикомандированы к Сэн-Дару, а твоя громкая формальная отставка лично для них ничего не меняет. Твоя основная задача отныне — разобраться с брачными аферами. Найти и покарать тех, кто подрывает доверие к самому Деусу. Очистить свое честное имя. И, разумеется, избавиться от этого недоразумения на твоей ладони.
— Я приложу все усилия, ваше величество. Но, все же, что бы решить все возникшие проблемы, мне просто необходимо будет выйти отсюда.
— Выйдешь. Чуть позже и без лишнего шума. Сначала весть о твоем аресте должна достичь всех нужных мне ушей. Да и те, кто подставил тебя, должны быть уверены, что ты сейчас несколько занят и потому просто не имеешь возможности их преследовать.
— Я понял, ваше величество. Так приказа о моем освобождении мне не ждать?
— Нет, братец. Как-нибудь без него. Только проследи, чтоб после твоего отъезда герцог Раенский все еще оставался узником Сэн-Дара.
— Не думаю, что с этим возникнут сложности, ваше величество.
К допросу свидетелей высокопоставленный узник решил преступить с утра. Лишняя ночь в камере еще никому не вредила. Особенно, если эта камера значительно отличалась от предоставленных герцогу апартаментов.
Чарльз Николас Ривербел, шестой граф Хатор оказался довольно щуплым плюгавеньким человечком, нервно вздрагивающим от каждого громкого слова. Впрочем, все они выглядят довольно щуплыми, когда оказываются в одних портках перед палачом. Зато говорят весьма охотно и бодро, если, конечно, палач не перестарается, что, увы, тоже порой случалось.
Впрочем, местный палач свою работу знал неплохо, и граф Хатор, первоначально довольно бодро вещавший о своей давней дружбе с герцогом Раенским (и на что надеялся только?), очень быстро пришел в себя и начал рассказывать вещи, куда более похожие на правду.
Жениха своей дочери он не знал (как и все отцы до него). Тот возник внезапно, с невестой предварительно не знакомился (тоже ожидаемо), буквально вынудил графа на этот брак (и тут стандартно), пообещав вернуть Хатору после церемонии всю выигранную у него в карты собственность. В последнем пункте расхождения были. Но они были у всех. Конкретная причина, по которой отцы соглашались на столь странный и поспешный брак, всегда была разной. Но при этом каждый раз — как ни посмотри — выгодоприобретателями оказывались именно главы семейств. Приданого у дочери графа не было — как и у всех невест до нее. А потому шансов не то что выгодно пристроить — просто выдать девицу замуж — было крайне немного. А тут ее берут, не требуя за нее ни гроша, да еще и возвращая за нее огромные материальные ценности…
Да проигравшийся граф отдал бы дочь и так! Куда ему было девать-то ее, когда он остался без гроша в кармане и крыши над головой? А карточный долг — вполне себе уважаемая причина, чтоб собственность сменила владельца. Таких выигрышей, как и проигрышей, в свете стыдиться не принято, это жизнь. Так зачем было эту собственность возвращать? Чем неизвестная девица ценнее особняка в столице? Неизвестный жених так богат? Не бывает богатых людей, которые не стремились бы приумножить свои богатства. Потому как в ином случае они очень быстро становятся бедными.
И ведь так каждый раз. Жених получает только девушку. Отец девушки получает то, что имеет материальную ценность и крайне ему дорого. Порой это его же вещь, возвращенная назад. Порой — то, что он давно хотел и не мог заполучить. Почему? В чем тут смысл?
Учитывая, что сделка совершается посредством алтарного камня, это очень похоже не на свадьбу, а на… Точно! Договор! Договор, по условиям которого некто получает девушку в обмен на… Ну, допустим, материальные ценности, которые условный «жених» просто не может взять себе. Да! Он может получить только девушку — без приданого, поэтому невеста всегда бесприданница, и более того, она никогда не берет из дома даже пары сменных чулок, всегда уезжает, в чем есть!
— …обманул! — пробился в его мысли голос допрашиваемого. — Он обещал вернуть все в обмен на дочь, и не вернул! Вернее — вернул не все! Он оставил себе наш замок. Он обещал вернуть все, а оставил замок!
— Вот как? — нахмурился герцог. — И как он это вам объяснил? Вы ведь потребовали объяснений?
— Разумеется, ваша милость, я потребовал. Но он сказал, что берет его в качестве приданого. Что взять невесту бесприданницей он просто не может себе позволить.
Дьявол! А ведь все было так логично!
— И что за замок?
— Замок Альк, ваша милость. Так, кучка старых камней. Достался в наследство по линии моей жены. Мы туда и не ездили никогда, он давно заброшен. Жена бывала пару раз, осматривала наследство. Но для его восстановления требуются деньги, и большие деньги, а зачем вкладывать туда, где никто все равно не собирается жить? Вот и…
— Но если замок был вам не нужен, почему же вы сами не назначили его в приданое дочери? Даже старый и разрушенный дом лучше, чем никакого.
— Да мы… Это, собственно, моя жена. Это ее наследство, и она взяла с меня слово… Я даже не играл на него никогда… до этого раза. Сам не знаю, как так вышло, а когда… В общем, она даже разговаривать со мной перестала. А ведь вы правы, даже став женой такого богатого человека, моей Рози лучше иметь что-нибудь свое… Тем более, у него-то точно хватит денег на ремонт.
— Несомненно, — мрачно отозвался герцог, давая знак отвязывать узника. Пусть отдохнет, возможно, завтра к нему появятся новые вопросы. Пока же стоит побеседовать с графиней. Слишком уж подозрительный замок, слишком выбивается он из всего, что было известно по этому делу ранее.
Хатор заорал, коснувшись босыми ногами пола, и даже попытался осесть по стенке. Ему не дали, грубо подтолкнув в сторону выхода из допросной. Подвывая при каждом шаге, тот послушно поплелся вон. Герцог поморщился, рассеянно наблюдая за кривляниями узника. Разумеется, после того, как пятки вдоволь полижет огонь, ходить бывает несколько затруднительно. Но не думает же граф, что тут станут носить его на руках?
— Пригласите графиню, — распорядился он, доставая чистый лист бумаги. Общий протокол, разумеется, вел писарь. Герцог же отмечал лишь то, что считал особенно важным.
Итак, замок.
А графиня оказалась интересной женщиной. Не внешне, конечно. Если в молодости у нее и была неплохая фигура, до нынешних дней она ее не сохранила. Но сила духа присутствовала знатная. И боли она почти не боялась. Нет, чувствовала, конечно, в руках палача как можно чего-нибудь не почувствовать, но избежать ее любой ценой не стремилась. Герцога даже охватил азарт, чего с ним давно уже не случалось во время допросов. Большинство ломались сразу — как граф, особенно, если дело (вернее, собственное участие в нем) было столь пустяковым. А тут… Пришлось ее светлость даже на дыбу подвесить, чтоб убедить в необходимости сотрудничать. А то слишком уж ее ответы про «ненужные старые камни» казались абсурдными в свете произошедшего.
Добиться удалось немногого. Замок Альк, стоящий на склоне Аденских гор, был построен не то семь, не то восемь веков назад, точнее графиня не знала. Но, в любом случае, его история начиналась еще до эры Божественного Договора, когда все страны этого мира приняли владычество Деуса и воздвигли храмы над данными единым богом священными камнями истины. Чей род основал этот замок, и кому он принадлежал большую часть своей истории, тоже осталось невыясненным. К Ривербелам попал от тетки графини, вернее — от ее мужа, которому тетка принесла замок в приданое, к семье тетки — от еще каких-то непрямых родственников по женской линии. Кому он принадлежал прежде, графиня не знала. Это было не так уж страшно, данные наверняка есть в архивах. Интереснее другое:
— Муж вашей тетки завещал вам все свое имущество?
— Нет, только замок.
— Кому отошла основная часть?
— К дальним родственникам со стороны мужа, своих детей у них не было.
— Почему же замок отошел вам?
— Это было желание тетки. Я ее единственная родственница, и, поскольку замок — ее приданое, ей захотелось… ей показалось правильным, если замок останется в ее роду, а не в его.
— В ее роду? — становилось все интереснее. К роду Ривербелов маркиза Данвур, в девичестве Эриш, не принадлежала никогда. — Правильно ли я понял, дорогая графиня, что ваша уважаемая тетушка вела свой род по матери, а не по отцу, как то положено и Божественными законами Деуса, и законами нашего славного королевства?
Не будь графиня и без того бела как мел, она бы, наверное, побледнела еще больше. А так — лишь зрачки испуганно дернулись.
— Нет, ваша милость! Разумеется, нет. Моя тетка чтила Божественные законы…
— И вы тоже их чтите. Но, как и она, ведете свой род по матери? Да или нет?!
— Нет!
— Правда? А если прижечь?
А кричала графиня неплохо. Гораздо лучше, чем рассказывала. Вот только сознание потеряла быстро. Пришлось ждать, когда к ней вернется способность говорить. Потеря времени. Впрочем, основное он уже понял. Графиня бессовестно морочила ему голову. Замок не переходил из рода в род. Никогда. Все эти века он принадлежал только одному роду. Со времен Божественного Договора утратившему свое родовое имя, право владеть собственностью и даже считать родство. Благородная графиня Хатор, дочь не менее благородной семьи Доринсвор, была потомком дочерей Лилит. Некогда верные служанки Черной Богини, поверженной Пресветлым Деусом, они безропотно приняли новую веру и новые законы, и без следа растворились в почтенных семьях своих мужей.
Нет, как оказалось — не без следа. Они все еще считали свой род по матери. И замок передавали только по женской линии. Как им удавалось это на протяжении веков, ведь по закону вся собственность принадлежит лишь мужчинам? Не иначе, как Черная Богиня лично помогала отступницам.
— Вы поклоняетесь Черной Богине?! Что в этом замке — ваше языческое капище?!
— Помилуйте! Я ничего не знаю о черной богине! — в ужасе вопила женщина, сраженная его ненавистью и его напором. — В этом замке… там просто сокровища! Спрятанные много веков назад сокровища! Их спрятали на заре эры Пресветлого Деуса, сразу после падения Черной Богини. Те, кто их спрятал, были убиты, все секреты потеряны. Мы не поклоняемся Черной Богине, мы верные слуги пресветлого Деуса — давно, всегда, все эти века! Я просто хотела найти сокровища. Несметные богатства, чтоб жить безбедно, чтоб выдать дочь замуж. Что в этом плохого?
— А до этого те же сокровища искала тетка? — спокойно уточнил герцог, в этот раз не повышая голоса. Разумеется, он не испытывал к ней ненависти. Долгие годы работы с узниками в мрачных подземных казематах давно лишили его способности испытывать какие-либо эмоции по этому поводу. Была работа, которая должна быть сделана. И способы сделать эту работу быстрее и лучше.
— Да, всю жизнь, — покорно признавалась женщина. — Но она не нашла. Так же, как и никто до нее. Там действительно только старые камни.
— Но если все дело просто в древних сокровищах, почему же ни одна из вас на протяжении стольких веков не рассказала о них своему мужу? Почему скрывала, почему лгала и выкручивалась, стараясь, чтоб замок не достался законным наследникам по мужской линии? Как можно чтить Деуса, если не чтишь его главную заповедь: почитай мужа своего, ибо он дан тебе господином?
— Я чтила. Мы все чтили. Мы верные слуги Деуса. Просто на замок наложено проклятье. Сокровища может найти только та, в ком течет кровь их спрятавшей. Та, кто придет одна. Что не допустит мужчин в эти древние стены. Приедь я хоть раз вместе с мужем — и замок стал бы для нас бесполезен, у меня не осталось бы ни единого шанса найти сокровища и передать их в семью, мою единственную семью — моему мужу и повелителю. Я всегда чтила Деуса — только Деуса! Поверьте! Я никогда не поклонялась проклятой Богине! Я даже не знала о ней! О том, что мои предки вообще имели к ней отношение! Мне рассказала тетка. Перед тем, как отдать мне замок. Это просто легенды старого замка, ничего больше, — женщина кричала и плакала, понимая, что за Черную Богиню ее ждет костер, с приверженцами запрещенных культов поступали по всей строгости закона, а закон был суров. Но с костром герцог спешить не собирался. Чтобы получить все ответы, надо задать правильные вопросы. А вопросы надо еще раз обдумать. Да и в древних культах он не силен. С ведьмами разбираться, конечно, доводилось, но его интересовали угрозы современному обществу, а не тайны древних. Теперь же придется заняться.
— Значит, теперь поиском сокровищ озабочена ваша дочь? Замок же перешел к ней.
— Роуз? Нет, она ничего не знает про сокровища. Я не успела ей рассказать. Муж до последнего был уверен, что вернет замок, а потом они с герцогом так поспешно уехали… Мы даже не попрощались толком, какие уж там сокровища…
— А про поклонение Черной Богине? — Александр невольно поморщился, услышав, как неизвестного жениха именуют его титулом, но отвлекаться на это не стал.
— О чем вы? В нашем роду никто не поклоняется Черной Богине, слышите — никто! Это просто легенда, связанная с замком. С поиском сокровищ, там спрятанных. На эту нелепую древнюю богиню всем в моей семье было всегда глубоко плевать! И мне плевать! И тетке! И ее тетке — всем! Мы искали сокровища! И если я не отдаю дочери замок — так с чего я буду забивать ей голову запретными культами?
— И в замке ваша дочь тоже никогда не бывала?
— Нет! Я же говорю: владелица должна приехать туда одна! Совсем одна! Меня даже слуги ждали в ближайшей деревне.
— Вот как? Вы настолько не боитесь разбойников?
— Там нет разбойников, это дикие пустые места. Там некого грабить.
— Ладно, — он чувствовал, что надо спокойно все обдумать. — Отправьте женщину в камеру, пусть отдохнет, мы продолжим позже. А мне распорядитесь подать обед.
— Сюда?
Он с чувством выдохнул. Ну что за идиоты? Он что, и есть должен среди пыточных орудий и ароматов пота и паленого мяса?
— Нет, разумеется. В мои апартаменты. И найдите мне ведьму помоложе и посимпатичнее. Желательно — непользованную. Есть же здесь такие? Отмыть получше и тоже ко мне.
Хотелось расслабиться. И перебить стоящие перед глазами образы немолодого и некрасивого женского тела близким знакомством с телом юным и обольстительным. Желательно — без следов пыток. Впрочем, последнее его не особо смущало — в иных отметинах есть особая прелесть…