«Можешь хоть что-нибудь с этим сделать?»
Он вытащил телефон из кармана, и движение показалось мне настолько дико сексуальным, что секунды на три я впала в транс. Прочитав мою эсэмэску, Рейес с абсолютно бесстрастным лицом написал ответ. Секунду спустя звякнул мой сотовый.
«Зачем? От этого ты излучаешь жар».
Чего?! Я повернулась, чтобы он уж точно заметил, как я потрясена, а потом напечатала, едва касаясь пальцами клавиатуры:
«Не тот жар, мистер. Этот жар оставляет за собой кучи трупов. Пленных не берет. И он очень… быстровоспламеняющийся».
- Как только ты решишь выйти замуж, - продолжала Джессика свою бесконечную череду жалоб и угроз (наверное, вся жизнь налоговиков состоит как раз из таких нескончаемых речей), - я порву на ленточки твое платье прямо накануне свадьбы! А потом… потом…
Похоже, Рейесу тоже надоедало слушать тирады Джессики. Подмигнув мне, отчего под невозможно длинными ресницами в свете утреннего солнца сверкнули кофейные глаза, он оглянулся. Глаза Джессики широко распахнулись, и нытье тут же прекратилось. Видимо, она решила дуться молча, потому что понурилась, разметав огненно-рыжие волосы по плечам, сложила на груди руки и уставилась в окно.
С довольной улыбкой я напечатала:
«Я твоя должница».
«Не то слово».
«Чеки принимаешь?»
«У меня есть кое-какие наметки. Обговорим детали, когда вернемся домой».
Все внутри меня подпрыгнуло от восторга. Господи, ну как на него можно злиться?
«Договорились».
- Так откуда вы родом? – вдруг спросила у Рейеса агент Карсон.
Я опять повернулась к нему и наградила предупреждающим взглядом. Пусть Карсон агент ФБР, но хитрость родилась раньше меня. Наверняка САК не заметит моей молчаливой угрозы.
Ни капельки не впечатлившись моим красноречивым взглядом, Рейес поглазел на мои губы, а потом наконец ответил:
- Так сразу и не скажешь.
Напряжение отступило. Он не сказал «Из ада». И слава богу. Непросто объяснять друзьям, что твой жених родился и вырос в вечном пламени проклятья. И что его отец – враг номер один всего человечества. И что сам жених сбежал из ада и родился человеком на земле, чтобы быть рядом со своей любимой. Романтичная история, но, если такое произнести вслух, можно смело ждать в гости дядечек с сачками для бабочек.
- А долго вы в Альбукерке? – опять поинтересовалась Карсон.
Теперь она явно пыталась уловками выяснить подробности. Потому что прекрасно знала, кто такой Рейес. Да все знали! Он стал чем-то вроде местной знаменитости, когда его выпустили из тюрьмы, где он сидел за убийство человека, который его вырастил. Правда, слово «вырастил» в этой ситуации – крайне щедрый эвфемизм. У властей попросту не было выбора, когда упомянутый мужик явился собственной персоной, целый и невредимый. Правда, теперь он не такой уж невредимый – Рейес рассек ему позвоночник. Но все-таки мужик жив и прекрасно себе дышит. Через трубочку! И это лучшая часть всей истории. Однако день за днем в новостях снова и снова мусолили тему ошибочного приговора, вынесенного Рейесу, из-за чего тот стал весьма популярным. Не таким популярным, как Гейзенберг и Пинкман[4], но надежда, как говорится, умирает последней.
- Сколько себя помню, - ответил на вопрос Рейес.
- Он купил папин бар, - сообщила я Карсон, чтобы сменить тему.
- Слышала новости, - отозвалась она.
Значит, домашнюю работу сделала. Наверняка ей известно, какого размера обувь он носит и какой кофе предпочитает.
Кофе…
От одной только мысли потекли слюнки. C тех пор как я выпила последнюю чашку, прошла уйма часов. Несколько дней назад я прочла, что кофеин вреден для деток размером с фасолинку, и теперь пыталась найти в себе силы бросить пить кофе. Хотя уже подозревала, что такой подвиг мне не по плечу. Ну не смогу я. Никак не смогу. Не выйдет, и все тут.
- Ну а сами вы как? Приспосабливаетесь? – спросила Карсон, имея в виду жизнь Рейеса за пределами тюрьмы.
- Может быть, все-таки АК? – снова сменила я тему.
Потому что чувствовала, как напрягают Рейеса ее назойливые вопросы. Но ничего, кроме искреннего любопытства, агент Карсон не испытывала. И Рейес наверняка ощущал это так же ясно, как и я. Вот только утро у нас прошло не так гладко, как хотелось бы, поэтому, наверное, лучше на Рейеса сейчас не давить.
- Вы о чем? – уточнила Карсон.
- О вашем имени. Видите ли, специальный агент Карсон – это как-то чересчур безлично, особенно если учесть, через что мы с вами прошли. А вы постоянно на корню пресекаете все мои попытки сменить вам имя на САК.
- Между прочим, вам повезло. Менять имя человека без его согласия – уголовное преступление.
- Ерунда! – отмахнулась я. – Но я это к тому, что…
- Кит.
- Кит? – недоуменно переспросила я.
- Так меня зовут.
- Вас зовут Кит Карсон[5]?
Она так сильно стиснула зубы, что заиграли желваки, и процедила:
- Да. Вам что-то не нравится?
- Нет! Вовсе нет. – Я покатала имя на языке. – Очень даже нравится. Кит Карсон. Не пойму только, почему имя кажется таким знакомым?
- Даже представить не могу.
- Значит, я могу называть вас Кит?
- Если не боитесь оказаться под арестом.
- А-а, понятно.
Жесткая линия, в которую превратились ее губы, смягчилась.
- Шучу. Разумеется, вы можете называть меня Кит. Да хоть Джорджем, если хотите. Лишь бы не САК.
- Джордж мне тоже нравится, - сказала я, - но так я уже назвала душ Рейеса. Боюсь, возникнет путаница, если я когда-нибудь попрошу Рейеса, скажем, отполировать Джорджа. – Глядя на Карсон, я поиграла бровями. – Понимаете, к чему я клоню?
Она слегка порозовела:
- Тогда давайте остановимся на Кит.
- Я – за.
- С вами-то все в порядке?
Я проследила за ее взглядом и поняла, что она смотрит на мои руки. Так и знала! Честное слово, со стороны я выглядела так, будто у меня отходняк от крэка.
- Само собой! Всего лишь нехватка кофеина.
Несколько раз Кит удивленно моргнула, но все же взяла себя в руки.
- Теперь ясно, почему нет кофе. Странно видеть вас без чашки в руках.
- Я и чувствую себя странно.
- Ну и?
В ответ я изогнула бровь.
- Объяснить не желаете? С чего вдруг именно вам отказываться от кофе?
Быстренько глянув через плечо, я ответила:
- Мы беременны.
Услышав новости, Кит подскочила. В буквальном смысле. Ее колено задело руль, и мы чуть не оказались на встречной полосе. Хорошо хоть машин на дороге не было.
Выровняв руль, Кит глубоко вздохнула:
- Не может быть. В самом деле? Вы – и вдруг мама?
- Какого черта? – оскорбленно ахнула я. – Я могу быть мамой. Да я супермамой стану!
- Нет-нет, вы правы, - отступила Карсон, стараясь справиться с шоком. – Вы станете замечательной мамой. Может быть, на занятия походите, да? Узнаете, что для этого нужно, и все такое.
- Я вас умоляю! У меня все на мази. Вот-вот куплю золотую рыбку. Потренируюсь на ней. Знаете, как говорят: начинать нужно с малого. Так постепенно и до ребенка дорасту.
- Вы сравниваете заботу о рыбке с воспитанием ребенка?
- Нет. – Похоже, я начинала огрызаться, хотя, положа руку на сердце, реакция Карсон была предельно понятной. Представить не могу, кто бы меньше подходил на роль матери, чем я. – Просто говорю, что если рыбку не угроблю, то с ребенком уж как-нибудь справлюсь.
Кит замаскировала смех легким покашливанием. Как оригинально!
- Вы ведь понимаете, что воспитывать ребенка не значит всего лишь сохранить ему жизнь?
- Само собой, - уверенно отозвалась я, хотя никакой уверенности не ощущала. – Уж поверьте, понимаю на все сто.
- Если вы начнете с рыбки, то где найдете ребенка, на котором будете тренироваться до появления на свет собственного?
- Так далеко я еще не заглядывала. Сосредоточилась пока на рыбке.
- Что ж, хорошая мысль, - сказала наконец Кит, но соврала. Уж я-то знаю.
Я повернулась посмотреть на деревья, как вдруг Джессика набралась храбрости вмешаться:
- Бедный ребенок! Иметь такую мать, как ты, жестоко и ненормально.
Наверное, Рейес еще раз на нее взглянул, потому что Джессика тут же умолкла. Не знаю, зачем он утруждался. Она права. И, хотя агент Карсон всего лишь хотела меня подразнить, в ее словах звучала абсолютная правда. Я ничего не знаю о том, как быть матерью. Единственный пример, который был у меня перед глазами, – это ведьма в волчьей шкуре, мачеха, которую больше волновали ее бегонии, чем я.
Кого я пытаюсь обмануть? Малышка еще не родилась, а уже влипла в неприятности.
На плечи навалилась тяжесть. Та самая тяжесть, которая появилась, как только я узнала о булочке в духовке. Разумеется, эту беременность никто не планировал. О безопасном сексе мы с Рейесом вспоминали в лучшем случае раз в пятилетку. Откуда нам было знать, что я могу от него забеременеть? Бога ради, он же сын Сатаны! Я лично всегда думала, что это невозможно.
Теперь получается, что дедушка нашей дочери – сам Сатана. Ее отца в прямом смысле создали в аду. А мать на полставки работает ангелом смерти. Нас вполне можно назвать неблагополучной семьей, и это в лучшие дни. Я из тех, кто, как правило, обойму винтовки видит наполовину полной, но в сложившейся ситуации все правила летят псу под хвост. Нашей булочке всегда будет грозить опасность. Ей-богу, от меня больше проблем, чем от гонореи.
Звякнул мой сотовый, и я прочла эсэмэску от Рейеса:
«Посмотри на меня».
Вот только не хотелось. Наверняка он ощутил мои чувства и теперь испытывал желание меня пожалеть. Может быть, даже защитить. Но и Джессика, и Кит были правы.
Рейес терпеливо ждал, когда я повернусь. Сглотнув неуверенность в себе, я оглянулась. К моему удивлению, выражение его лица ожесточилось. Несколько секунд он молча изучал меня взглядом, и в глубине его глаз уже поблескивали первые молнии приближающейся грозы.
- Прекрати, - мягким тоном сказал он. Слово прозвучало угрожающе тихо. Так тихо, что пришлось хорошенько прислушаться. Рейес провел пальцем по моим губам. – Je bent de meest krachtige magere hein ooit en je zou je door meningen van anderen aan het wankelen laten brengen?
Перевод: ты самый могущественный ангел смерти за всю историю их существования, и ты готова так запросто позволить чужому мнению себя запугать?
Ответ: похоже на то.
Я подняла голову и заправила за ухо каштановый локон. О том, что я самый могущественный ангел смерти, Рейес говорил мне много раз. Но ни один из предыдущих ангелов смерти еще не оказывался в интересном положении. Мы ступили на нехоженую тропу, а значит, Рейесу придется мириться с моей неуверенностью. В обычных обстоятельствах мне было бы плевать на чужое мнение. Но, как бы то ни было, я все-таки человек. По крайней мере отчасти. Быть матерью – это вам не чай с плюшками пить, а крайне серьезное дело.
От меня не укрылось, что Рейес говорил на голландском. С самого моего рождения он называл меня Датч[6], но я никогда не слышала, чтобы он говорил на этом языке. Красивый иностранный язык в исполнении глубокого бархатного голоса оставлял у меня на языке теплый вкус ирисок.
Моя реакция явно понравилась Рейесу – он прикрыл глаза и потянулся ко мне своим жаром. Я ощутила тонкие ниточки жидкого пламени, которое мгновение спустя затопило меня с головой, разлилось в животе и сосредоточилось между ног. Инстинктивно колени чуть-чуть раздвинулись, словно давая Рейесу разрешение оказаться внутри. Но сейчас было явно не подходящее время.
- Прекрати, - прошептала я, повторяя его приказ.
На щеке Рейеса появилась ямочка.
- Maak mij.
То бишь «А ты заставь». Из-под ресниц на меня смотрел сам вызов. Еще чуть-чуть – и мне крышка.
- Приехали, - сообщила Кит, то ли не замечая наших игрищ, то ли решив не обращать на нас внимания.
Она свернула на грязную дорогу к въезду в лагерь как раз в тот момент, когда зазвонил мой телефон. Это была Куки.
Перед тем как ответить, я глубоко вздохнула, чтобы хоть немного остыть и притвориться, будто мой жених вовсе не пытался меня соблазнить. Честное слово, от его присутствия легче не становилось.
- Привет, Кук.
Куки Ковальски не только моя лучшая подруга на всей планете Земля, но по совместительству и мой секретарь дефис ассистент, которая вполне даст фору лучшим в мире сыщикам. Ей по плечу найти что угодно о ком угодно. А еще она моя соседка. И готовит сумасшедшую энчиладу. Натурально сумасшедшую. Под кукурузной лепешкой получается такая острота, что вкусовые рецепторы еще пару дней побаливают. Одним словом, идеально.
- Привет, босс. Чем занимаешься? – поинтересовалась Куки.
Каждое утро мы вместе пьем кофе и обсуждаем текущие дела, но сегодня я уехала очень рано и не успела объяснить, что больше нам совместный кофе не светит. От одной только мысли об этом я катилась прямиком в глубокий черный депрессняк. В таком состоянии я обычно сворачиваюсь в позе зародыша и бубню себе под нос мелодии из сериалов. А потом вдруг вспомнилось, что мучения продлятся месяцев восемь, плюс-минус. Может быть, мне повезет, и булочка выскочит из духовки на пару недель раньше. Когда доберусь до стадии выброшенного на берег кита, придется, наверное, делать зарядку и пару-тройку раз поучаствовать в триатлоне. Так сказать, потороплю булочку.
- Расследую висяк с агентом Карсон. А что?
- Извини, что беспокою, но звонил твой дядя. У него для тебя дело.
Подъехав к главным воротам, Кит остановила джип и принялась копаться в портфеле.
- Ты меня вовсе не беспокоишь. А дядя Боб пусть поцелует меня в зад.
Так уж вышло, что сейчас дядя Боб, он же детектив полиции Альбукерке, находился в моем черном списке.
- Ладно, но у него для тебя дело, - едва ли не по слогам повторила Куки.
- Плевать.
- Оно как раз по твоей части. Россыпь предсмертных записок от самоубийц.
- Это вообще не по моей части. Это как минимум в двух частях от моей.
- Видишь ли, те, кто вроде как писал эти записки, пропали без вести.
Я села ровнее.
- Пропали? И куда они подевались?
- Говорила же, - в голосе Куки так и звучала самодовольная улыбка, - как раз по твоей части.
Блин, подловила. Я не увидела, но почувствовала, как у меня за спиной улыбается Рейес.
- Вернемся через пару часов. Тогда все и расскажешь.
- Идет.
Нажав «отбой», я осмотрелась по сторонам. Большую вывеску, когда-то сообщавшую приезжим, что они попали в летний лагерь «Четыре ветра», тот тут, то там перекрывали таблички со словами «ЗАКРЫТО» и «ВХОД ВОСПРЕЩЕН».
Я глянула на Кит:
- Странно, что лагерь все это время был закрыт.
Она пожала плечами:
- А вы бы отправили своего ребенка туда, где было совершено массовое убийство?
- Тоже верно.
- Плюс отчасти, видимо, это решение приняли из уважения к родственникам погибших, - добавила Карсон, а потом махнула в сторону металлических ворот: – Отсюда придется идти пешком. Ворота заперты на замок, а ключа у меня нет.
С того места, где мы стояли, я не видела ни построек, ни озера, но откуда-то со стороны холма ощущала легкое притяжение. Там определенно что-то было.
Да уж. Мне предстояло поизворачиваться. О моих способностях, за неимением более подходящего слова, Кит ничего не знала. А после школьного фиаско с Джессикой я решилась открыть правду всего лишь нескольким самым близким людям, и то старалась хранить свои тайны как можно дольше. Поэтому сегодня, когда агент Карсон так близко и ее совершенно нечем отвлечь, я со своей необъяснимой склонностью болтать с мертвецами вполне могла вляпаться по самую макушку.
И все же надеялась, что мой план сработает. Если уж Рейес намерен ходить за мной попятам, то пусть хотя бы отвлекает Кит. Когда мы вылезли из машины, я ему кивнула. Он нехотя кивнул в ответ. Итак, мы официально участвуем в новой части «Миссия невыполнима». Так и подмывало ринуться на подвиги, бормоча под нос саундтрек из фильма, но не хотелось, чтобы Кит стала думать обо мне еще хуже.